Как всякий великий социальный ум, Ленин не мог не быть и великим философом. А для философского ума отвлечение от внешнего мира и некое внешнее "безделье" - при напряжённой работе мысли - это наиболее плодотворное и желательное состояние. Для философа прогулки с погружением в тишину и природу - лучший "рабочий кабинет"! Недаром одна из наиболее известных философских школ античности - школа Аристотеля - известна как "перипатетики" (от греческого peripatetikos - "прогуливающийся"), потому что Аристотель вёл занятия с учениками во время прогулок.
Ленин всю свою жизнь, за исключением разве что времени отсидки в тюрьме и сибирской ссылки, прожил, что называется, "на людях". И даже в ссылке от людской суеты полностью уходить не удавалось - уже в советское время Ленин вспоминал, как ему приходилось консультировать по юридическим вопросам местных крестьян, прослышавших о том, что ссыльный "политический" - "облакат"…
Революционная работа, две эмиграции тоже проходили "на людях". Что уж говорить о годах после Октября 1917 года!
ОТДЫХ для Ленина всегда был лишь передышкой между деятельной работой. Фразу из письма матери от 27 июня 1907 года: "Я вернулся страшно усталым" - надо понимать так: страшно усталым после изнурительного партийного съезда. В мае-июне 1907 года в Лондоне прошёл V съезд РСДРП, который подробно описан в моих предыдущих книгах и о котором здесь скажу лишь одно - это был тяжелейший для Ленина бой, и в Лондоне тогда определилось многое на всё последовавшее десятилетие. Достаточно знать, что V съезд РСДРП стал последним общим съездом большевиков и меньшевиков. VI съезд партии, уже как съезд РСДРП(б), состоится лишь в августе 1917 года - в разгар революционных событий, в преддверии Октябрьской революции.
В июле 1907 года Владимир Ильич участвует в Петербургской общегородской конференции РСДРП в Териоки, где призывает отказаться от бойкота выборов в III Думу. В начале 1906 года он был за бойкот I Думы и был прав. Теперь он был против бойкота III Думы и опять был прав.
В ленинских тезисах, которые были напечатаны отдельной листовкой, говорилось:
"1. Бойкот Думы является единственно правильным решением при таких исторических условиях, когда бойкот выражает силу непосредственно идущего к прямому натиску на старую власть (следовательно, к вооруженному восстанию) широкого и всеобщего революционного подъёма…
2. Рассматривать бойкот как само по себе действующее средство вне условий широкого, всеобщего, сильного и быстрого революционного подъёма - значит действовать под влиянием чувства, а не разума…"
Меньшевики или недалёкие большевики размахивали цитатами из Маркса, а Ленин понимал, что марксизм - не догма, а руководство к действию. При этом бывают ситуации, когда верная, подлинно марксистская линия заключается в действии, а когда - и в бездействии…
В середине же августа 1907 года Ленин находился в Европе - участвовал в организационном заседании Международного социалистического бюро перед VII Международным социалистическим конгрессом.
Международное социалистическое бюро (МСБ) являлось постоянным исполнительным органом II Интернационала. Организованный ещё при жизни и при участии Фридриха Энгельса, II Интернационал превратился к тому времени в идейное болото, в вотчину ренегата Бернштейна и будущего ренегата Каутского. Однако МСБ было влиятельным в рабочем движении органом с постоянной и легальной резиденцией в Брюсселе. С этим Ленину приходилось считаться и сотрудничеством с II Интернационалом в то время не пренебрегать.
Это уже позднее, когда европейская социал-демократия поддержала войну, Ленин стал переходить на всё более непримиримую позицию критики соглашателей, но и тогда контакты с МСБ не прекращались.
В 1907 году до боёв с Каутским и Бернштейном было ещё далеко, и с 18-го по 24 августа Ленин принимал участие в работе конгресса в Штутгарте, был избран в президиум.
Вместе с Августом Бебелем и Розой Люксембург - лидерами германских социал-демократов - он работал в комиссии по выработке резолюции о милитаризме и международных конфликтах, В Европе пока царил мир, однако прозорливые аналитики понимали, насколько он чреват войной.
Социал-демократия тогда была в кайзеровской Германии большой силой - ещё Бисмарк, в отличие от советника русских царей Победоносцева, понял, что рабочее движение надо не подавлять, а приручать. Со временем, к началу Первой мировой войны, эта линия принесёт свои, нужные кайзеру и капиталу плоды. Германские социал-демократы - депутаты рейхстага, сто с лишним человек, и даже Карл Либкнехт, - проголосуют за военный заём, за войну…
В 1907 году немцы считали себя "на коне", гордо гарцующем во главе международного социалистического движения. В честь участников конгресса прошёл публичный митинг, был устроен народный праздник в Каннштадте, дан вечер-концерт…
В Штутгарте Ленин познакомился с Кларой Цеткин (1857–1933) - знаменитой германской социал-демократкой и деятелем женского движения. Напомню, что Женский день 8 марта мы и по сей день отмечаем по её инициативе.
С конгресса Ленин вернулся в Куоккалу и опять впрягся в работу. Он пишет статьи и деловые письма, редактирует сборник "Зарницы", который выходит в Петербурге, проводит текущие партийные совещания, готовит к печати первое издание своих сочинений "За 12 лет" - оно должно было выйти в Петербурге за подписью "В. Ильин"… Ленин начал выступать как партийный публицист, а затем - и как теоретик, с 1895 года. И теперь можно было подвести итоги двенадцати лет - ведь даже ранние ленинские работы имели не историческое, а практическое, актуальное значение.
Как личность и политик он сформировался очень рано. И он умел заглядывать вперёд на десяток-другой лет - не в том смысле, что давал прогноз: то-то и то-то сбудется тогда-то и так-то, а в смысле точного прогнозирования тех ведущих тенденций, которые будут определять общественные процессы в будущем.
Двенадцать лет назад народники уповали на крестьянскую общину, а Ленин уже тогда видел силой, ведущей Россию к социализму, рабочих. Теперь, через двенадцать лет, русский пролетариат стал силой, которая хотя и не смогла низвергнуть царизм в 1905 году, тем не менее вынудила царизм пойти на уступки и ввести в России хотя бы подобие гражданских свобод - пусть пока и урезанных.
Работал и жил Ленин в Куоккале напряжённо и вполне успешно. 15 октября 1907 года он сообщал матери, жившей тогда под Москвой:
"Дорогая мамочка! Давно я не писал тебе что-то… Теперь мы устроились на старом месте на зиму по-семейному. Надеемся, что зима будет не такая холодная, как прошлый год. Да мы, впрочем, теперь лучше приспособимся и "законопатимся"…
Здесь мы живём с компанийкой хороших друзей. Есть книги, работа. Гуляем по берегу моря…"
"КОМПАНИЙКА хороших друзей" - это А. А. Богданов, И. Ф. Дубровинский, Г. Д. Лейтензен и Н. А. Рожков…
Все они в то или иное время будут политически колебаться, ближе или дальше отходить от Ленина, потом возвращаться.
Последний же - Н. А. Рожков (1868–1927) - вскоре отойдёт от Ленина навсегда, станет одним из идейных руководителей ликвидаторства, отрицающего боевую нелегальную партию. Будет редактировать меньшевистскую газету "Новая Сибирь", к Октябрьской революции отнесётся враждебно, будет бороться против Советской власти и лишь в 1922 году порвёт с меньшевизмом и закончит свои дни на тихой научно-педагогической работе.
Из письма Ленина видно, что он вообще-то рассчитывал в Куоккале зимовать, не удаляясь от России. Однако постоянным пристанищем и местом спокойной работы куоккальская дача быть уже не могла. За очень близкой границей, в Питере, сгущались тучи - в ноябре Санкт-Петербургская судебная палата наложила арест на первый том сочинений "За 12 лет". Тираж конфисковала полиция, было возбуждено дело о привлечении Владимира Ульянова к суду. В начале декабря 1907 года та же судебная палата вынесла решение об уничтожении тиража ленинских "Двух тактик социал-демократии в демократической революции".
Жить в Куоккале становилось просто опасно, а для Ленина - возможно, даже смертельно опасно. Смертельно потому, что 19 августа 1906 года в России были учреждены - в мирное время - и действовали в 1906-м и 1907 годах военно-полевые суды.
Военно-полевые суды создавались - в составе председателя и четырёх подчинённых ему офицеров - для каждого дела в отдельности по требованию генерал-губернатора и главноначальствующего в местностях, объявленных в связи с революционным движением на военном положении, для рассмотрения дел гражданских лиц.
Предварительное следствие не проводилось, суд рассматривал дело не позднее двух суток с момента поступления на основании материалов Охранного отделения или жандармского управления в закрытом судебном заседании. Обвинительный акт заменялся приказом о предании суду, приговоры обжалованию не подлежали, приводились в исполнение в течение суток, а в качестве почти единственной меры наказания применялась смертная казнь.
Напомню, что в июне 1907 года Особый отдел петербургского губернаторского жандармского отделения предложил начальнику петербургской охранки "возбудить вопрос о выдаче" Ленина из Финляндии.
Если бы это произошло, то военно-полевой судебный фарс по делу "государственного преступника", подданного Российской империи Владимира Ильина Ульянова состряпать в не находившемся на военном положении Петербурге было бы, может быть, и непросто. Но ведь Российская империя - государство весьма протяжённое, даже во второй половине 1907 года полностью ещё не замиренное, так что местность, объявленную в связи с революционным движением на военном положении, отыскать при желании можно было.
Иными словами, угроза для Ленина возникала потенциально смертельная. И он из Куоккалы переезжает в ноябре 1907 года в Огльбю под Гельсингфорсом (Хельсинки). Но и Огльбю - всего лишь транзитный пункт, ибо уже ясно - для Ленина становится опасной вся Финляндия.
Впрочем, уезжать в Европу надо было не только из соображений безопасности - большевистский центр вынес решение о перенесении издания газеты "Пролетарий" за границу и о переезде туда Ленина.
В декабре 1907 года Владимир Ильич выезжает через Гельсингфорс (ныне - Хельсинки) в Або (ныне - Турку). Або, расположенный на крайнем юго-западе Финляндии, был ближайшим к шведской столице финским портом. Двойные же названия объясняются просто. Как это было в Финляндии сплошь и рядом, Гельсингфорс и Або - названия, данные шведами, веками "шведизировавшими" финнов, а Хельсинки и Турку - названия, данные сами финнами после получения независимости из рук Советской России Ленина.
Ещё до отъезда Ленин провёл в Гельсингфорсе совещание с товарищами, специально приехавшими для этого из Петербурга, и, похоже, кто-то притащил за собой "хвост" - в поезде Ленин заметил слежку.
Пришлось за 12 километров до Або соскакивать на ходу с поезда и идти до города с чемоданчиком по морозу пешком. Лишь в два часа ночи Ильич добрался до квартиры финского социал-демократа, оптового торговца Вальтера Борга, который должен был организовать переправку Ленина в Стокгольм.
ТУРКУ-АБО - это шхеры и шхеры… Большего "кружева" маленьких островов и островков у финских берегов, пожалуй, что и нет. Даже опытные капитаны свои суда здесь особо не разгоняли, и это неожиданно оказалось Ленину на руку в том цейтноте, о котором пойдёт рассказ ниже.
Переправщик Ленина - Вальтер Борг - договорился с капитаном одного из пароходиков, ходивших из Або в Швецию, что он возьмёт на борт нелегального пассажира, и, надо полагать, пояснил, что тот не рвётся быть обласканным вниманием полицейских.
Однако из-за вынужденной ночной "прогулки" пассажир к отплытию парохода опоздал. Посадка на другой пароход угрожала арестом - шпики охранки, потерявшие "объект", конечно же, времени не теряли, а ведь не с каждым капитаном можно было полюбовно договориться.
Оставалось одно - добираться до места первой остановки "своего" парохода на острове Драгсфиорд по льду Ботнического залива. И то, что в зоне шхер суда ходили не спеша, было сейчас очень кстати.
Часть пути удалось проехать на лошадях - ближе к берегу лёд достаточно окреп, но потом надо было идти по ненадёжному, ещё весьма тонкому льду…
Когда-то об этой странице биографии Ленина знали в СССР все дети. Об этом рассказывали на уроках истории в школе, в 7-м томе "Детской энциклопедии" издания 1961 года (надо заметить, что "ДЭ" стала выдающимся издательским проектом Академии педагогических наук РСФСР, к тому же блестяще иллюстрированным) на странице 583 был помещён рисунок "В. И. Ленин переходит по льду Ботнического залива". Низко нависшее ночное небо, снежная ледяная пустыня, а на ней - Ленин в пальто с поднятым воротником и ушанке, а сзади и спереди - молодые сопровождающие с длинными досками в руках, на случай, если кто-то провалится.
Лёд в открытом заливе ещё не установился, и в одном месте стал уходить из-под ног, но всё обошлось. Позднее Владимир Ильич вспоминал, что в этот момент подумал: "Эх, как глупо приходится погибать"…
Это - не придумано, это наверняка так и было. В годы войны на льду Ладожского озера погиб, провалившись на автомобиле в полынью, способный флотоводец вице-адмирал Валентин Дрозд (1906–1943). Очевидцы потом вспоминали, что он успел сказать одно: "Как глупо…".
Всё верно! Сильные натуры в момент напряжения воли, когда опасность реальна, собраны… Мысль работает чётко, сразу же подавляя страх, если он возникает, и она работает до конца, если этот конец наступает.
Вот так - с приключениями, "как в кино", Ленин добрался до "своего" парохода и вскоре, после чуть более чем 100-мильного морского перехода, высадился в порту Стокгольма.
Позади были первая русская революция, подполье, опасный переход по льду…
Впереди - вторая эмиграция.
ДА, в декабре 1907 года началась вторая и последняя эмиграция Ленина. Ещё в начале октября 1907 года, ещё из Куоккалы, Ленин предупреждал большевика Григория Алексинского ("Петра"), уезжавшего в Берлин:
"Для Петра.
Дорогой П.! …На всякий случай отвечаю Вам на вопросы…
Я думаю, что Вы таких подлых условий, как заграничная эмигрантщина, ещё не видели. Надо быть там очень осторожным. Не в том смысле, чтобы я отсоветовал военные действия против оппортунистов. Напротив, воевать там очень надо и очень придётся. Но характер войны подлый. Злобное подсиживание встретите Вы отовсюду, прямую "провокацию" со стороны меньшевиков и весьма слабую среду делового сочувствия. Ибо оторванность от России там чертовская, бездельничание и бездельничающая психика, изнервленная, истеричная, шипящая и плюющая, - преобладают. Вы там встретите трудности работы, ничего общего не имеющие с российскими трудностями: "свобода" почти полная, но живой работы и среды для живой работы почти нет…"
Ленину уже приходилось жить в эмиграции, так что он знал, что писал. И уже по этой его оценке эмигрантской среды можно понять, что жить и работать Ленину было там непросто. Но Ленин жил вне Родины с начала 1900-х годов, не поддаваясь ни духовной, ни просто неряшливости.
И он работал тогда тем больше, что работа позволяла не только делать партийное дело, но и сохранять себя как личность, как человека. А зная всё то, что он знал, Ленин прямо предупреждал младшего товарища по партии о трудностях:
"По моему, самое важное, чтобы Вы имели там дело, своё дело… Кто сумеет обеспечить себе за границей работу (партийную, имеется в виду. - С. К.) в связи с русской организацией, - тот и только тот сможет оградить себя от засасывающего болота тоски, дрязг, изнервленной озлобленности и проч. У меня эта "заграница" ой-ой как в памяти, и я говорю на основании немалого опыта…"
Годы назад Ленин делился с сестрой, братом, зятем своим опытом сохранения себя как личности в разлагающих условиях тюрьмы. Теперь же он толковал более молодому товарищу по борьбе о собственном опыте сохранения себя как личности в разлагающих условиях эмиграции.
Алексинский - потомственный дворянин, сын ярославского уездного врача, бывший член большевистской группы в социал-демократической фракции I и II Государственной думы - был на девять лет младше Ленина. Он ярко выступал на V (Лондонском) съезде, был делегатом Штутгартского конгресса и за границей работал вначале как большевик, но достаточно скоро отошёл от Ленина - засосало его таки эмигрантское "болото"…
За десятилетия в этом "болоте" сгинуло немало русских горячих голов… Один из лидеров русских народников Николай Морозов вот как описывал революционную эмиграцию семидесятых годов XIX века - Ленин тогда ещё в коротких штанишках ходил: "…личные мелочи, уколы самолюбия способны возникнуть только среди нервно настроенных и болезненно восприимчивых людей… какими, в сущности, и было большинство эмигрантов, оторванных от своей родной страны и не примкнувших к чужой, лишённых какого-либо дела, кроме споров, основной пружиной которых стало уже не искание истины, а только желание настоять на своём, оставить за собой последнее слово в споре. Я уже давно знал эти споры в кафе Грессо и зале собраний, и они напоминали мне петушиные бои".
Вот и у Алексинского с годами всё затмило желание оставить за собой последнее слово в любом споре с Лениным. А "весовые"-то категории были ой какими разными… В годы Первой мировой войны Алексинский стал ярым социал-шовинистом, сотрудничал в монархической газете "Русская воля". Весной 1917 года он вошёл в плехановскую группу "Единство", летом 1917 года гнусно клеветал на Ленина, а с апреля 1918 года опять оказался в эмиграции, теперь уже - белой, и там примкнул к крайней реакции.
Ему было суждено прожить ещё долгую, но бесславную и никчёмную жизнь. И вот как оно бывает! В 1907 году эмигрант Алексинский уезжал в Европу как большевик, а в 1918 году он опять уехал в Европу как эмигрант, но теперь уже - как ренегат большевизма.
Впрочем, так бывало и бывает не только тогда - во времена давние. Увы, и сегодняшний день даёт немало современных примеров перерождения политиков в политиканов.
ЛЕНИН опять оказался вне России, но - не вне того дела, которым он был занят в России и которое был твёрдо намерен продолжить и развить во второй эмиграции. Несколько дней он живет в Стокгольме, ожидая приезда Крупской, а в конце декабря 1907 года Ульяновы уезжают в Берлин. Вечер 22 декабря они проводят у Розы Люксембург, а 25 декабря 1907 года (7 января 1908 года) приезжают в Женеву. Надо было опять устраиваться вдали от дома, и устраиваться на годы, возможно - на долгие годы.
И - вновь работать на будущую революцию.
Реально надо было готовить издание газеты "Пролетарий", продолжать теоретическую и литературную партийную работу… Короче - надо было жить, несмотря ни на что - на поражение, на непонимание, не говоря уже о том, что жить надо было - в материальном отношении - по необходимости скромно.
Впрочем, последнее Ленина никогда особо не тревожило.
То, что в России какое-то время будет торжествовать реакция, сомнений у Ленина не вызывало, как не вызывало у него сомнений и то, что так будет не всегда. Гайки позволяется закручивать, если резьба прочна, а царизм всё быстрее истлевал во всех отношениях и заражал своим тлением всё русское общество. Это признавал даже кое-кто из многочисленных великих князей…