До 30 января 1933 года, когда Гитлер стал рейхсканцлером, оппозиция ему была открытой, причем ему противостояли и слева - коммунисты, и справа - респектабельные националисты и просто аристократы. Аристократы ненавидели коммунистов и хотели сохранить режим власти элиты, но и Гитлер для них подходил мало. Поэтому после 30 января скрытая аристократическая оппозиция Гитлеру и нацистскому режиму была не так уж и мала… Ведь и в Германии была такая часть элиты, для которой превыше всего были право и возможность жить, особо не утруждая себя общественными обязанностями и ответственностью, в атмосфере тонких бесед и тонких вин, вращения в высоких сферах на всех параллелях и меридианах Земли…
Фон Троп цу Зольц и прочие "фоны", с одной стороны, были уверенно встроены в режим, а с другой стороны, были не прочь его разрушить… Так, Эрих Кордт, родившись в 1903 году, к 1939 году был штурмбаннфюрером СС, начальником "канцелярии Риббентропа" в аусамте, личным секретарем министра…
Его брат Теодор был советником лондонского посольства и по долгу службы тесно, иногда ежедневно находился в контакте с фактически первым (во всяком случае, в профессиональном отношении) лицом Форин Офис - постоянным заместителем министра лордом Робертом Ванситтартом. И уже далеко не по долгу службы он и наезжающий в Лондон его брат информировали англичанина, а через него- Галифакса по всем мало-мальски важным вопросам внешней политики рейха - включая переговоры Гитлера о союзе с Муссолини, планы соглашения с СССР и прочее… Они же давали Лондону рекомендации - например, оказать давление на Муссолини…
Центральноевропейским сектором британской "Сикрет Интеллидженс Сервис" руководил тогда капитан Пэйн Вест (мы с ним позже еще встретимся)… 54-летний Вест был кадровым разведчиком еще со времен Первой мировой войны. После нее он переехал в Гаагу, был хорошо известен при дворе королевы Вильгельмины и часто бывал на севере Германии. Он вращался в кругах немецкой знати и был известен как "человек с моноклем"…
Занимался он рекламой и производством фармацевтических препаратов - занятие не самое аристократическое, но в Европе его принимали как представителя высших слоев английского общества, причем - с хорошими связями.
Были, выходит, для этого основания…
В 1938 году Бест обеспечил встречу будущего шефа военной разведки МИ-6 сэра Стюарта Мензиса с эмиссаром генерала Людвига Бека -тогда начальника Генерального штаба сухопутных сил, происходившего из семьи крупного промышленника. Бек уже тогда планировал заговор военно-политического руководства Германии против Гитлера.
В переговорах 38-го года эмиссар Бека предложил англичанам обменять свержение фюрера на отказ Англии от некоторых условий Версальского договора. Но согласия не последовало… Собственно, наднациональной элите требовалась в Европе новая война. И режим Гитлера ее обеспечивал не потому, что рвался к ней, а потому, что, будучи режимом национальным, органически не мог жить в "версальском" "ошейнике" и сбросил бы его рано или поздно силой… Потому что сделать это миром ему не позволила бы эта самая элита.
Но за развитием заговора Бека и его единомышленников англичане следили внимательно.
Бест докладывал "наверх": "Мы имеем надежную информацию о том, что Гитлеру противостоит оппозиция в лице многих людей, занимавших высшие должности в его вермахте и в его ведомствах… По нашим информациям, это оппозиционное движение приняло такие масштабы, которые даже могут привести к восстанию и свержению нацистов".
Вот на каких "революционеров" рассчитывали Даладье и Липский. Хотя, конечно, в первую голову - не они, а люди намного более высокого ранга…
И эти тротты, беки и кордты активно срывали усилия Берлина прийти к мирному решению и дополнительно способствовали формированию у Англии решения пойти на войну.
Во всяком случае, они давали антианглийской части "английской" элиты удобный повод для оправдания жесткости - мол, если мы начнем войну, то наши друзья в Берлине смогут свергнуть Гитлера…
Получалось интересно! Леваки из Коминтерна, троцкисты, энтузиасты "красного мирового пожара" пытались подтолкнуть Советский Союз к войне с Германией в расчете на "пролетарскую германскую революцию, сметающую Гитлера"…
Правые антикоммунисты-аристократы тоже пытались подтолкнуть Гитлера на войну - с Западом, в расчете на успешный верхушечный антигитлеровский переворот.
То есть можно было сказать так…
Европу подвела к войне наднациональная часть элиты Лондона и Парижа- провоцируя на наглое поведение антинациональную часть польской элиты (у поляков, правда, почти вся элита таковой и была)…
Европу подвела к войне сама эта "польская" элита - отказываясь вернуть Германии издавна населенный немцами Данциг и решить проблему надежной связи основной территории рейха с Восточной Пруссией.
Однако, как видим, Европу подвела к войне и оппозиционная часть элиты Германии - провоцируя Лондон, Париж, Варшаву уверениями в близости "антинацистского восстания"…
Но все эти европейские силы войны были вторичны по отношению к питающей их, порождающей их заокеанской силе Золотой Элиты США.
И лишь две серьезные политические силы в Европе и в мире хотели мира, но мира честного и справедливого, не ущемляющего естественного права народов на самоопределение.
И этими силами были в 1939 году германский рейх Гитлера и Советский Союз Сталина…
23 АВГУСТА эти две силы подписали Пакт, который, по уверениям многих, и дал импульс войне, но так считали или глупцы, или подлецы.
Пакт 23 августа всего лишь создал политическую базу для полной ликвидации подлых решений Версаля в отношении Германии и ликвидации подлой жадности Польши, рискнувшей в 1921 году отторгнуть по Рижскому договору от России Западную Украину и Западную Белоруссию.
Относительно Версаля надо сказать вот что…
В 1919 году Парижская "мирная" конференция подводила итоги Первой мировой войны. И 25 марта 1919 года премьер-министр Англии Ллойд Джордж направил участникам Конференции меморандум, озаглавленный "Некоторые соображения для сведения участников конференции перед тем, как будут выработаны окончательные условия". Его потом назвали "документ из Фонтенбло", потому что считается, что Ллойд Джордж его в Фонтенбло и написал…
А может, он его и впрямь написал там - документ был невелик…
Вот что там было: "Если в конце концов Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г., она найдет средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения… Поддержание мира будет… зависеть от устранения всех причин для раздражения, которое постоянно поднимает дух патриотизма; оно будет зависеть от справедливости, от сознания того, что люди действуют честно в своем стремлении компенсировать потери… Несправедливость и высокомерие, проявленные в час триумфа, никогда не будут забыты или прощены.
По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств… Я не могу не усмотреть причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств. Народы многих из них (Ллойд Джордж мог бы сказать и определеннее - Чехословакии и Польши. - С. К.) никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, и теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной. Предложение комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы".
Есть ли необходимость комментировать этот документ 1919 года после того, что мы, уважаемый читатель, знаем теперь о годе 1939-м? Я лично делать этого не намерен, но кое-что прибавлю о другом, хотя - все о том же…
Ход советско-польской войны в 1920 году был таков, что Рабоче-Крестьянская Красная Армия стремительно продвигалась к Варшаве. И тогда правительство Великобритании предприняло демарш. Министр иностранных дел Керзон направил правительству РСФСР ноту с предложением заключить с Польшей перемирие и отвести войска на этнически обоснованную "линию Керзона"…
В ноте указывалось, что она "приблизительно проходит так: Гродно - Яловка - Немиров - Брест -Литовск - Дорогуск - Устилуг, восточнее Грубешува через Крылов, далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат"…
Но затем произошло "чудо под Варшавой" - поляков стала срочно спасать Антанта, и все кончилось Рижским миром, при выработке условий которого поляки о "линии Керзона" решительно забыли. В Польше оказались Брест-Литовск и Владимир-Волынский, Луцк, Ровно, Гродно, Пинск, Молодечно, Барановичи…
Это было примерно то же, что отнять у Германии Данциг и часть территории под "коридор" для выхода Польши к морю (хотя обходились же без этого выхода Венгрия, Чехословакия, Австрия, Швейцария).
Что ж, после потрясений 1910-1920 годов карта Европы изменилась. Но перекраивали ее глупцы и негодяи…
Было время - безумцы разбрасывали камни.
Теперь пришло время их собирать…
И СОБИРАТЬ не только в Европе…
Под конец того дня 23 августа, когда немец Риббентроп находился в русской столице, из Рима в Берлин от германского посла 56-летнего Ганса фон Макензена (сына фельдмаршала Макензена, крестника и зятя фон Нейрата, к слову) ушла срочная телеграмма, в содержании которой сплетались возможные судьбы четырех великих держав.
Причиной ее отсылки была другая срочная депеша, пришедшая в Рим издалека… Вскоре после этого Макензена вызвал граф Чиано.
- Я пригласил вас, чтобы ознакомить с сообщением посла в Токио Джачинто Аурити, - объяснил срочность Чиано. - Оно, по моему мнению, настолько серьезно, что я прошу вас как можно скорее передать его дальше…
- Слушаю…
- Вчера вечером нашего военного атташе подполковника Скализе вызвали в японское военное министерство и заявили, что предстоящее заключение московского пакта вызвало в Японии глубокое возмущение Германией… Как сказали Скализе, это означает предательство японо-германской дружбы и идей "Антикоминтерновского пакта".
- Да, серьезно… Ну а каковы, на ваш взгляд, могут быть последствия?
О мнении Чиано (точнее -Аурити) Макензен докладывал так: "Как возможные последствия посол перечисляет:
1. Падение теперешнего правительства и новый англофильский кабинет.
2. Изменение курса японской внешней политики.
3. Отзыв посла в Берлине и, возможно, в Риме.
4. Направление подкреплений в Квантунскую армию, чтобы уравновесить русские подкрепления в этом районе…"
Чиано читал все это по тексту шифровки, Макензен слушал, а выслушав, спросил:
- Ну и что вы намерены предпринимать?
- Я немедленно дал указание послу в Токио заявить японцам следующее…
И Чиано уже устно начал перечислять по пунктам, которые в изложении Макензена выглядели так:
"…1) итальянская политика не претерпела никаких изменений, дружба и понимание в отношении Японии неизменны;
2) при оценке положения японцам следовало бы помнить, что любое ослабление позиций Англии и Франции в Европе было бы только выгодно для Японии;
3) отзыв послов явился бы беспрецедентным компрометирующим шагом…"
Чиано сам вряд ли понимал, какую плодотворную идею нес в себе второй пункт его указаний… По нему выходило, что для Японии выгодно ослабление двух европейских "демократий", косвенной причиной которого является тот СССР, который в Японии рассматривали как врага… Да что рассматривали - с ним реально воевали, пусть и на периферии японских интересов.
И вот действия СССР объективно укрепляют позиции Японии. Тут было над чем подумать! И японцам, и немцам с итальянцами, и нам…
Англия и Франция Японию не могли дополнять - они ее лишь использовали в своих интересах в Китае. А вот СССР Японию дополнять мог, и с этим СССР теперь заключала пакт Германия - еще одна страна, которая тоже могла дополнять СССР, а не использовать его…
Иными словами, тонко уловленное Чиано обстоятельство могло быть иллюстрацией к уже совершенно иной идее - идее оси "Берлин - Москва - Токио"…
Италия здесь могла бы играть роль своего рода "смазки"… Импульсивный Муссолини был, правда, во внешней политике намного менее состоятелен, чем во внутренней, и его антикоммунизм ренегата (все же он был именно им) мог быстро перерасти уже в антисоветизм, но…
Но думать тут было над чем…
Германия, Италия и Япония были связаны общим "Антикомин-терновским пактом". Однако Германия и Италия были уже связаны и дружественными пактами с СССР.
Гитлер в партийном кругу говорил о пакте с СССР как о сделке с сатаной против дьявола. Сталин тоже рассматривал пакт с Германией как передышку. Недоверие обеих сторон и обоих лидеров было, увы, обоснованным. И еще более было обосновано наше недоверие к японцам.
Но и три "антикоминтерновских" страны друг другу не очень-то доверяли. И расходились - кроме прочего- на отношении Японии к СССР.
Недоверие было обширным… Но было ли оно принципиально неустранимым?
Война в Монголии затихала. Война в Европе разгоралась… Но надо было смотреть в будущее, даже если о нем было пока известно лишь одно.
То, что оно неизбежно.
ГИТЛЕР же… Гитлер 31 августа подписал документ, название которого и номер говорили сами за себя…
ДИРЕКТИВА № 1 О ВЕДЕНИИ ВОЙНЫ
Верховный главнокомандующий вооруженными силами ОКВ/Штаб оперативного руководства вермахта
Берлин, 31.8.1939 г.
Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера
1. После того, как политические возможности мирным путем устранить нетерпимое для Германии положение на ее восточной границе исчерпаны, я решил пойти на решение этого вопроса силой.
2. Нападение на Польшу провести согласно принятым по плану "Вайс" приготовлениям…
Распределение задач и цель операции остаются без изменений. Дата нападения: 1.09.1939 г. Время нападения: 4.45.
3. На Западе задача заключается в том, чтобы однозначно переложить ответственность за начало боевых действий на Англию и Францию… Данные нами Голландии, Бельгии, Люксембургу и Швейцарии гарантии их нейтралитета тщательно соблюдать.
Германскую сухопутную границу не переходить ни в одном пункте без моего категорического разрешения.
Наступило 4 часа 45 минут 1 сентября, и вермахт, люфтваффе и кригсмарине приступили к выполнению плана "Вайс"…
2 сентября - после безуспешных попыток выступить в роли посредника - Италия объявила себя "не ведущей войны".
3 сентября Франция и Великобритания объявили Германии войну. 3-го же сентября (в Европе это было уже 4-е) президент США
Рузвельт публично заявил: "Наша страна останется нейтральной, но я не могу просить, чтобы каждый американец оставался нейтральным также в мыслях"…
Характерное "респектабельное" фиглярство Рузвельта проявилось в том, что он тут намеренно играл словами… Подтекст его тезиса был противопоставлен заявлению президента Вудро Вильсона, тоже объявлявшего о нейтралитете США 4 августа 1914 года (преступника тянет "отметиться" на месте преступления, а США неудержимо тянуло сразу после подготовленной для них войны тут же заявить: "Мы ни при чем!"). Тогда Вильсон заявлял: "Я прошу граждан США соблюдать полную лояльность ко всем воюющим государствам как на деле, так и на словах, как в действиях, так и в мыслях".
Да, преступника можно узнать не только по его тяге к месту преступления, но и по особо сентиментальному, "чувствительному" словарю.
Так "отметились" США.
Италия же…
Читатель, надеюсь, помнит, что в разговоре с нашим временным поверенным в делах Гельфандом 18 мая Чиано заявлял: как только возникнет польско-германский конфликт, Италия немедленно и механически станет на сторону Германии…
На деле вышло не просто иначе, а очень даже иначе…
Так, даже с началом войны Италия, не встав на сторону Германии, продолжала поставлять Франции авиационное оборудование и… автомобили (даром, что просила их у немцев).
Но более того - в Альпах на итало-германской границе было форсировано строительство мощных укреплений (и материалы нашлись). Немного известный нам Марио Роатта, ставший к 1939 году заместителем начальника Генштаба, заявил: "Создание этой линии… показало, что никакого военного союза между Италией и Германией не существовало". Но в целом это было, конечно же, не совсем верно.
ВОЙНА в Европе началась для всех основных европейских держав, кроме Италии. Впрочем, и для других стран - кроме Германии и Польши, она еще как бы не начиналась…
Англо-французская Европа пока что еще не воевала - она еще пока что, как удачно сказал Леопольд Эмери, - играла в войну.
И ее сразу же окрестили "странной"…
Глава 8
Нестранная политика "странной" войны
ПОНЯТИЕ "странная война" (drole de guerre) было запущено в оборот вроде бы американскими журналистами, но, возможно, и не ими… Точный автор этого точного выражения, увы, неизвестен, хотя американскому сенатору Бора приписывают авторство выражения "Phoney war" - "мнимая война" (также- "ложная", "поддельная", "фальшивая", "подозрительная", все варианты перевода отражают суть верно)…
"Странной" же (drole de guerre) ее назвали французы. И подобное название, что называется, само просилось на язык, а почему - мы еще увидим…
Однако не менее странной, чем само начало войны на Западе, была и подготовка двух "демократических" государств к войне…
А основная странность заключалась в том, что этой подготовки не было!
Точнее, она, конечно же, вроде бы и была, но - именно странная…
Говорят, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Вряд ли это так, но французские и английские генералы перед новой европейской войной действительно мыслили категориями Первой мировой войны, которая была войной позиционной.
Высшим проявлением такого образа мыслей стала французская "линия Мажино". Позднее мы с ней немного познакомимся…
Но у той войны была еще одна важнейшая особенность, которую в Англии, например, забыть не могли. Та война была первой войной по-настоящему массовых армий. Перед ней выглядели полуигрушечными даже наполеоновские войны. И в ту войну островной Англии пришлось создать миллионную "армию Китченера"…
А раз так, то Англия, казалось бы, должна была сделать выводы и по мере обострения ситуации армию массировать. Это было бы логично, тем более что Англия сама же способствовала накалу страстей…
Вторжение непосредственно в островную Англию в 1939 году было делом по-прежнему сложным, но все же более вероятным, чем в 1914 году. Да и на континент, если вспомнить опять-таки ту войну, Англии пришлось бы послать по крайней мере сотни тысяч солдат.
Так что регулярная армия к концу тридцатых годов должна была бы быть по крайней мере не меньшей, чем к 1914 году. Однако она была в 1937 году на 40 тысяч меньше первоначальной той и насчитывала всего 146 тысяч человек.