В шифровке лично Риббентроп предписывал Типпельскирху в четверг, 26 сентября, в том случае если из его министерской канцелярии по телефону или телеграфу передадут кодовое слово "Исполнение", посетить Молотова и сообщить ему, что "ввиду сердечных отношений, существующих между Германией и Советским Союзом", Риббентроп конфиденциально информирует его о следующем:
"7. Агитация поджигателей войны в Америке, которая на нынешнем этапе окончательного поражения Англии видит для себя вывод в расширении и продолжении войны, привела к переговорам между двумя державами Оси, с одной стороны, и Японией - с другой; результатом этого, предположительно в течение нескольких дней, будет подписание военного союза между тремя державами.
2. Этот союз с самого начала и последовательно направлен исключительно против американских поджигателей войны. Конечно, это не записано прямо, но может быть безошибочно выведено из его содержания.
3. Договор, конечно, не преследует в отношении Америки каких-либо агрессивных целей. Его исключительная цель - лишь привести в чувство те элементы, которые настаивают на вступлении Америки в войну…
4. …Три договаривающиеся державы полностью согласились в том, что их союз ни в коем случае не затронет отношений каждой из них с Советским Союзом…"
А далее Риббентроп поручал сообщить, что он вскоре обратится с личным письмом к Сталину, где вместе с "откровенным и конфиденциальным изложением германской точки зрения на нынешнюю политическую ситуацию" будет приглашение в Берлин Молотову, "чей ответный визит, - как писал рейхсминистр, -после двух моих визитов в Москву нами ожидается…"
Во второй половине дня слово "Исполнение" было Типпельскирху передано, и в 22.00 он сидел перед Молотовым.
- Господин министр, я имею честь передать вам следующее… Агитация поджигателей войны в Америке, которая на нынешнем этапе окончательного поражения Англии…
Молотов все сказанное выслушал и начал с другого:
- Господин Типпельскирх, наше полпредство в Хельсинки сообщает о том, что финны предоставляют вашим войскам право транзита в Норвегию. А Юнайтед Пресс добавляет, что германские войска уже высадились в финском порту Вааза…
- У меня нет никакой дополнительной информации по этому поводу, господин министр…
Молотов задавал вопрос не зря - дело было не только в транзите - немцы тогда у финнов высаживались не для того, чтобы транзитом проследовать в Нарвик, а для того, чтобы задержаться в Финляндии… Но на нет и суда нет, и далее речь шла "по тексту"…
- …Мы уже имеем некоторую информацию о планах подписания вашего соглашения с японцами из нашего токийского полпредства. Нас все это, конечно, очень интересует, и мы желали бы быть подробно информированными… Тем более что такое наше желание основывается на статьях 3 и 4 пакта о ненападении…
Молотов взглянул на немца и прибавил:
- Мы хотели бы получить информацию о секретных протоколах к соглашению, а также текст вашего соглашения с финнами - на основании тех же 3-й и 4-й статей пакта, потому что нам сообщают о высадке германских войск в Ваазе, Пори и Улеаборге…
На "финский" вопрос Сталин и Молотов будут налегать еще неоднократно, но особого резона в том не было - Гитлеру был очень нужен никель из Петсамо, и он не хотел терять хороших отношений с финнами, которых в период их конфликта с нами не поддержал… Со своей стороны и Сталин решил, что нам не помешало бы укрепление своих "никелевых" позиций в Петсамо-Печенге… 1 ноября Молотов потребовал от Паасикиви, который теперь был посланником Финляндии в Москве, чтобы нам поставлялось 10 процентов никелевой руды…
Паасикиви оправдывался тем, что рудники еще не работают, что англо-канадская компания, имеющая в Петсамо концессию, не согласна, что руду даже немцы еще не получают, но Молотова это не убеждало…
Вообще-то Петсамо надо было просто включить в условия мирного договора, но тогда Сталин явно не хотел иметь проблемы из-за никеля еще и с Англией… Ведь никель добывали по сути они. Март же 1940 года, когда мы заключали договор с побежденными финнами, был лишь третьим месяцем года, в отличие от шестого месяца года июня - когда побежденные англичане спешно покидали берега побежденной Франции… И в марте 40-го Москва была намного осторожнее с Лондоном, чем в ноябре…
Тем не менее "финскую" тему в беседе с Типпельскирхом Молотов затронул неудачно. Но в целом он был удовлетворен - немцы отнеслись к нам лояльно…
Что же до США, то они отреагировали на Берлинский тройственный пакт тем, что тут же запретили экспорт черных металлов и металлического лома куда-либо за исключением Англии и стран Западного полушария.
Англия же заявила о возобновлении помощи Чан Кайши.
ДА, СИТУАЦИЯ развивалась… Но как? И в чьих интересах?
Если читатель помнит, автор уже рассказывал о вашингтонской беседе польского посла в Вашингтоне Ежи Потоцкого с послом США в Париже Буллитом. Тогда, в конце ноября 38-го года, почти за год до войны, Буллит без обиняков сообщил тот алгоритм, по которому должна проходить эта будущая война.
Вначале Германия начнет экспансию в восточном направлении (то, что это означало вторжение в Польшу, не смутило ни поляка, ни янки).
Затем предполагался затяжной военный конфликт рейха с СССР. Когда немцы растянули бы свои коммуникации и отдалились бы от своей базы, Англия и Франция должны были нанести первый удар…
Право решающего (а точнее - добивающего) удара Буллит отводил Америке, после чего Германия должна была капитулировать…
Но все пошло не так, как было задумано… Хотя война грозила стать затяжной и вероятность конфликта Германии с СССР не исчезла…
Гитлер как-то сказал Борману:
- Похоже, Мартин, нам не остается ничего другого, как устранить Россию из европейского силового поля. А для этого надо упредить ее нападение.
- Разве мы не отразим его в любом случае? - засомневался помощник фюрера по партии.
- Ах, Мартин, мы не можем позволить русским пустить их танки по нашим автострадам и воспользоваться нашей железнодорожной сетью для переброски войск…
Гитлер покачал головой:
- Нет, мне надо спешить, а Сталин рано или поздно, но, пожалуй, отпадет от нас и перейдет в лагерь союзников.
Однако, говоря так, фюрер не столько высказывал свои настроения, сколько хотел выяснить настроения окружения- партийного, военного…
Надо было выяснить и настроения внешнего мира, вовлеченного в мир фюрера… И в сентябре и октябре Гитлеру пришлось-таки поездить в своем личном поезде с рядом "челночных" бесед: французы, итальянцы, испанцы…
Примирить, увязать одно с другим было сложно - у всех трех партнеров были свои колониальные владения, свои колониальные запросы и проблемы…
4 октября на перевале Бреннер Гитлер встретился с дуче… Международное движение через станцию Бреннер было задержано на три часа - пока в салоне-вагоне фюрера шла оживленная беседа…
Говорили обо всем сразу…
- Война выиграна, - заявил фюрер. - Десант пришлось отложить, потому что мы могли рассчитывать максимум на пять дней хорошей погоды, а для переправы надо как минимум восемь…
- Но Англия держится, - заметил дуче.
- Да, она надеется на Америку, а та может помочь лишь экономически… Да и захочет ли она воевать на два фронта - против нас и Японии…
- А Россия?
- Надежды на русских тоже не оправдались. К тому же мы имеем на русской границе 40 дивизий… А будем иметь 100… Россия наткнется на гранитную стену. Однако невероятно, чтобы она сама начала конфликт с нами.
- С ней можно договориться?
- Во всяком случае, с ней и с Турцией надо бы обсудить новый порядок в Европе… Это прямо связано с Балканами… А вам, дуче, надо добиться присоединения к державам "оси" Испании… Франко предлагает нам аренду портов, но мне нужны собственные базы.. И надо решать проблему Гибралтара, а она тесно связана с французской проблемой…
- Сложно… Испания требует Марокко и Оран, - вздохнул дуче. - А ведь мне тоже нужны от Франции Корсика, Тунис и Джибути - остальное пусть остается за ней…
- Но если Франция узнает об этом, она перестанет защищать свои колонии, а это на руку Англии, - вздохнул уже фюрер…
- Итак, требуется привести Испанию и Францию к общему знаменателю?
- Да… - Гитлер сморщил нос и пожаловался: - Испания требует от нас очень больших поставок зерна, а мы сами подмешиваем в хлеб картофельный крахмал… Я поднял вопрос об уплате Испанией долгов времен гражданской войны, и знаете, дуче, что мне ответил Суньер?
Серрано Рамон Суньер, министр иностранных дел у Франко, был еще и деверем Франко, и уже поэтому был уступчив далеко не всегда… Поэтому дуче ожидал продолжения с интересом, а фюрер сообщил:
- Он заявил, что испанцам непонятно такое смешение идеализма и материализма!
Дуче засмеялся, а фюрер, тоже смеясь, прибавил:
- Но и это еще не все! Он заявил, что я веду себя, как мелкий еврейский торгаш! Каково?!
Когда оба отсмеялись, фюрер серьезно сказал:
- Франция никогда не станет нашим другом… Что бы мы ни делали, она будет думать о реванше… А нам нужны Эльзас-Лотарингия, железорудный район Брие, опорные пункты на западном побережье Африки и еще кое-что, плюс - наши старые колонии… Но европейская коалиция против Англии возможна- наши колониальные требования ей не противоречат. Мы хотели бы вывозить из своих колоний только лес, растительные и животные жиры…
- Да, с Францией надо заключить мир, - согласился дуче. - Это исключит нового де Голля… С Испанией же лучше выждать…
Гитлер, думая о своем, прибавил:
- Нидерланды должны остаться самостоятельными, как и Бельгия. Однако последней надо решительно стать на сторону Германии…
- А Россия? Думаю, с ее стороны опасности нет, - вновь задел больную тему дуче.
- Мы направляем Сталину письмо Риббентропа… Успокоим насчет Румынии и Финляндии, предложим пакт с Японией, пригласим Молотова в Берлин..
- А Сталина?
- Сталина? - фюрер глубоко задумался и потом сказал: - Хотел бы я знать - могу ли я пригласить Сталина…
ИДЕИ "Новой Европы", о которой говорили Гитлер и Муссолини, постепенно становились системой хозяйства. Время было военное, и эта система была ориентирована пока на войну, то есть на военные нужды Германии по преимуществу. Но в Берлине уже думали о предварительных политических и экономических контурах такой объединенной Европы, где ведущую роль играли бы Германия и Италия…
Если посмотреть на общие показатели экономического и промышленного развития европейских стран, то блок Германии и Италии оказывался действительно ведущей силой в Европе - чисто экономически, не беря в расчет военную мощь. При этом такие развитые страны, как Голландия, Швеция, Норвегия, Швейцария, были к Германии достаточно лояльны, если иметь в виду настроения народной массы…
Вполне могли войти в "Новую Европу" и все остальные европейские страны - если бы в Европе восстановился мир.
В экспорте-импорте Венгрии Германия занимала половину всего их объема, а в болгарском - еще больше.
Для Греции эти цифры экспорта и импорта составляли 28 и 30 процентов, для Румынии - 32 и 39…
Датчане льнули более к Англии - туда шла половина их экспорта, а оттуда -треть импорта. Но и тут Германия была на втором месте, имея в датском экспорте-импорте четверть объема.
Главным препятствием к миру была позиция "Англии" - Черчилля, которой в алгоритме "ночных братьев" посла Буллита отводилось теперь ведущее место…
В Европе после Первой мировой войны были сильны позиции США, а значит, и Золотого Интернационала. В мире было две крупнейшие колониальные империи - Британская и Французская, хотя Англия и Франция вместе производили столько промышленных товаров, сколько их производила одна Германия. Но Германия своих колониальных источников сырья и экспортных колониальных рынков после войны лишилась, и это - при тех реальностях мировой политической жизни - было, конечно, неестественным.
Теперь в Германии готовили новые кадры колониальных работников. В 1940 году были созданы новые и расширены старые колониальные факультеты ведущих университетов…
Начинал вырисовываться облик "Срединной Европы" с новым единством народов Европы… Амбиции дуче были тут, правда, фактором отрицательным, но Италия не имела сил, способных в полной мере обеспечить эти амбиции… Неясными были позиции Франции и Испании…
Фюреру приходилось думать и думать…
21 октября он выехал из Оберзальцберга на встречу с Франко, Петэном и Лавалем.
Вначале, 22 октября, на небольшой станции Монтуар близ Тура - это километров двести юго-западнее Парижа - Гитлер во второй половине дня принял Лаваля в присутствии Риббентропа. Монтуар был на территории Виши, и было решено, что встретиться здесь уместнее. Риббентроп прибыл туда собственным поездом.
Беседа была короткой - Гитлер спешил на франко-испанскую границу для встречи с Франко, а затем должен был вернуться в Монтуар…
23 октября поезд подошел к пограничной станции Хендайе. С одной стороны платформы была французская колея, с другой - испанская, более широкая. Поезд Франко опаздывал на целый час, но погода была прекрасной, и Гитлер с Риббентропом с удовольствием прогуливались по платформе, беседуя…
В три пополудни показался поезд каудильо… Коренастый, смуглый, с живыми черными глазами, Франко был похож на араба, и его манера переговоров тоже напоминала восточную - прижать его к стене было трудно, да и вообще - возможно ли?
Фюреру же крайне было необходимо прижать каудильо даже не к стене, а к Гибралтарской скале… Однако Франко раз за разом отвечал уклончиво…
- Я просил бы вас, каудильо, вступить в войну в январе 41-го года, - говорил Гитлер.
- У нас сложности, - отвечал Франко. - Испания нуждается в пшенице - несколько сотен тысяч тонн немедленно.
Он хитро посмотрел на Гитлера, спросил:
- Может ли Германия поставить их? Кроме того, - добавил он, - если брать Гибралтар, нам нужно много тяжелых орудий, которые мы можем получить только от вас… Кроме того, нам надо будет защищать тогда протяженную береговую линию от британского флота… И как мы оградим себя от потери Канарских островов?
Франко излагал все это мягким монотонным голосом, похожим на напев муэдзина, а Гитлер все более нервничал…
Сделали перерыв для ужина в банкетном вагоне поезда фюрера, эффектно освещенном скрытыми светильниками… Собственно, после ужина дискуссий не предполагалось, но кончилось тем, что Гитлер и Франко проговорили еще два часа - без особого успеха. Гитлер предлагал союз, Франко обещал подумать…
И испанского каудильо можно было понять- ввязываясь в войну до успешного вторжения немцев на Остров, Франко мог потерять намного больше, чем оставаясь в стороне… Он даже сказал фюреру, что и разгром на Острове - это не конец, что англичане будут вести войну из Канады и колоний и им поможет Америка…
Лишь решительный успех Германии и нечто совсем новое в ситуации могло склонить Франко на сторону держав "оси".
Вскоре поезд Гитлера отошел, чтобы успеть за ночь добраться до надежного туннеля в Монтуаре, где на 24-е было назначено рандеву с Петэном.
Маршала, одетого в военную форму, встретил Кейтель. Под хмурые взгляды Петэна они обошли строй почетного караула и через вокзал молча направились к салон-вагону фюрера. Гитлер, увидев их, вышел на перрон, протянул руку для рукопожатия и пригласил Петэна в вагон.
В щегольской униформе, престарелый маршал сидел перед фюрером очень прямо, был сдержан и на слова скуп, перевод личного переводчика фюрера, Пауля Шмидта, слушал с некоторой даже ленцой…
Рядом с маршалом сидел маленький смуглый Лаваль в своем неизменном белом галстуке, искательно поглядывая во время перевода то на фюрера, то на Риббентропа…
Тем было три: военные долги, военные издержки и колониальная проблема…
- Англия рано или поздно признает свое поражение, - предупредил фюрер, - и тогда надо будет расплачиваться за войну. Платить будет или она, или Франция… Я хотел бы, чтобы Франция занимала подобающее ей место в Европе и сохранила себя, как колониальная держава…
Петэн спокойно слушал, не реагируя, и Гитлер невольно форсировал голос - маршал был глуховат, и Шмидту приходилось переводить очень громко, что "завело" и Гитлера…
- Но для этого, - почти кричали и фюрер, и Шмидт, - необходимо, чтобы Франция защищала свои колонии от Англии, а еще лучше - объявила Англии войну…
- Франция к ней не готова, - встрепенулся Лаваль.
- Можно подумать о сотрудничестве, - неохотно отозвался Петэн, - но его формы надо искать… Объявление войны возможно лишь в случае прямых враждебных акций Англии против наших колоний или нашей военной промышленности…
- Однако французы - миролюбивый народ, - вставил Лаваль, - они неохотно сражались, зато охотно сдавались в плен…
Петзн взглянул на фюрера, сказал:
- Мы хотели бы узнать условия мирного договора, чтобы Франция могла судить о своей судьбе, а два миллиона французских военнопленных могли как можно быстрее вернуться домой…
Но тут уже отмолчался фюрер…
ВОЗВРАЩАЯСЬ из Монтуара в Берлин, Гитлер был мрачен и задумчив…
- Франко откажет, - зло говорил он за столом в салон-вагоне. - И французы - тоже… Они оглядываются на англосаксов… А те - на русских…
Фюрер посмотрел на Кейтеля и Йодля и процедил:
- Нет!.. В следующем году я начну все же борьбу против России… Еще через год она будет готова выступить сама, значит, надо "сделать" ее с мая по сентябрь… К 42-му году я должен быть опять готов к борьбе с Англией…
Генералы молчали, не смотря друг на друга, а адъютант Николаус фон Белов грустно думал: "Похоже, он действительно начнет… В последнее время у него это становится иде-фикс"…
В поезде фюрер получил письмо от дуче, извещавшего о вторжении в Грецию. Час от часу было не легче, и пришлось повернуть из Аахена на Мюнхен и дальше - на Флоренцию…
- Это сущее безумие, - повторял он разозленно, - может быть, еще не поздно его остановить!
Но было уже поздно. В 11 утра 28 октября на перроне празднично украшенного вокзала во Флоренции дуче встретил его радостным возгласом:
- Фюрер, мы выступаем! Победоносные итальянские войска сегодня на рассвете пересекли албано-греческую границу…
Предвидя ожидаемый финал, фюрер только горько вздохнул…
Чем все это закончилось, читатель уже знает… Но вряд ли выходка - иначе ее не назовешь - дуче была так уж вызвана лишь одним желанием уколоть Гитлера за то, что он давно не советовался с итальянцами, принимая важные решения самостоятельно. Муссолини опасался сближения Германии с Францией, и теперь, входя в Грецию, он в случае успеха укреплял свой кредит у немцев, а в случае неуспеха…
Что ж, в случае неуспеха он прочнее связывал немцев с собой узами общей военной судьбы… Ведь другого серьезного союзника у фюрера в Европе не было.
Но услугу фюреру дуче оказал "медвежью", и ее последствия могли быть самыми серьезными…
Гитлер умел проигрывать, и после встреч в Монтуаре, Хендайе и Флоренции он стиснул зубы, обнаруживая удивительное самообладание… Надежды обманули, расчеты не оправдались, будущее было неясным…