Он ввязался в большой бой - как часто поступал Наполеон… И теперь уже было видно, что из этого получалось нечто значительное, но пока очень неопределенное…
Испанцы и французы выжидали исхода борьбы с англосаксами, итальянцы создавали дополнительные сложности, затевая авантюры… Серия из двух запланированных и одной вынужденно экспромтной встречи успеха не принесла…
Однако оставалась еще одна и, пожалуй, главная встреча - в ноябре с Молотовым…
ЕЩЕ ДО МАЙСКОГО наступления во Франции Гитлер, как мы помним, уже намеревался пригласить весной 40-го года в Берлин одного из двух русских лидеров. Однако тогда Шуленбург счел обстановку для приглашения неподходящей, и все временно было отложено…
Однако 13 октября Риббентроп подписал письмо Сталину, которое Шуленбург должен был вручить адресату лично…
Огромное, подробное письмо начиналось так:
"Дорогой господин Сталин!
Более года назад по Вашему и фюрера решению были пересмотрены и поставлены на абсолютно новую основу отношения между Германией и Советской Россией. Я полагаю, что это решение найти общий язык принесло выгоду обеим сторонам - начиная с признания того, что наши жизненные пространства могут соседствовать без претензий друг к другу, и кончая практическим разграничением сфер интересов, что привело к германо-советскому пакту о дружбе и границе.
Я убежден, что последовательное продолжение политики добрососедских отношений и дальнейшее укрепление политического и экономического сотрудничества будут способствовать в будущем все большим и большим выгодам двух великих народов. Германия, по крайней мере, готова и полна решимости работать в этом направлении".
Это было умное и многообещающее вступление, но продолжение было еще интереснее:
"Мне кажется, что, учитывая эти цели, прямой контакт между ответственными деятелями обеих стран крайне важен. Я уверен, что личный контакт не по дипломатическим каналам для авторитарных режимов, таких как наши, время от времени необходим".
И тут все было подмечено верно - лучшей возможности понять друг друга, чем взглянуть в глаза друг другу, нет. Безусловно, одного - даже самого искреннего, казалось бы, взгляда для доверия недостаточно. Необходимы поступки… Но поступки следуют за словами. И лучше всего их произносить, сидя лицом к лицу…
Далее Риббентроп очень неплохо описал уже происшедшие события: после Польской кампании Англия хотела блокировать поставки железной руды из Норвегии, и немцам ее пришлось упредить.
Затем Англия и Франция хотела получить плацдарм в Голландии и ударить через Бельгию по Руру, но немцы упредили их и тут.
"Сегодня, - писал далее Риббентроп, - даже во Франции, "континентальной шпаге Англии", большинству французов стало очевидно, что их страна в конечном счете должна истечь кровью (как жертва традиционной "человечной" британской политики)…"
Затем целью британской политики, по утверждению Риббентропа, стали Балканы, о чем - опять-таки по утверждению Риббентропа - немцам стало известно и из трофейных документов, взятых во Франции. Риббентроп напоминал об англо-французских планах бомбардировок Баку и Батуми и заявлял, что если бы не быстрые летние успехи вермахта во Франции, то эти объекты "уже в этом году стали бы объектами британского нападения"…
Касаясь войск в Финляндии, Риббентроп объяснял все "техническими" соглашениями с финнами и шведами, связанными с проблемами сырьевых поставок, а затем переходил к Румынии и Венгрии. Напряженность между ними - это результат провокаций "британских агентов, завзятых агитаторов на Балканах"…
"Наши гарантии Румынии, - убеждал он, - определяются исключительно необходимостью защиты этого балканского района, особенно важного для нас с точки зрения снабжения Германии нефтью и хлебом, от какого-либо нарушения стабильности, вызванного войной, саботажем и тому подобным внутри этой зоны, а также от попыток вторжения извне…"
Риббентроп написал и о режиме судоходства на Дунае, обещая дать предложения, "которые учтут Ваши пожелания в данном вопросе".
А потом Риббентроп, хотя кое в чем и ошибаясь, весьма точно коснулся еще одного момента: "Так как надежды англичан найти себе союзников в Европе поблекли, английское правительство усилило поддержку тех кругов заокеанских демократий, которые стремятся к вступлению в войну против Германии и Италии на стороне Англии. Их интересы, в противоречии с интересами народов, столь же жаждущих нового порядка в мире, как и конца окостеневших плутократических (то есть находящихся под властью богачей. - С. К.) демократий, - эти их интересы грозят превратить европейскую войну в мировой пожар…"
Только в одном ошибался Риббентроп - не Англия поддерживала заокеанских плутократов, а плутократы Америки делали Англию своей "европейской шпагой"… Так или иначе, необходимостью противодействия англосаксам и здесь Риббентроп оправдывал Тройственный пакт и предлагал "свои добрые услуги для урегулирования советско-японских отношений"…
Немцы фактически (позднее это было сделано и формально) предлагали нам присоединиться к этому пакту. Риббентроп писал об этом так: "Дружеские отношения между Германией и Советской Россией, так же как и дружеские отношения между Советской Россией и Японией и дружеские отношения между державами Оси и Японией, являются логическими составными частями естественной политической коалиции, которая крайне выгодна всем заинтересованным державам".
Один из абзацев в конце письма Риббентроп особо подчеркнул и выделил:
"В заключение я хотел бы заявить в полном соответствии с мнением фюрера, что историческая задача четырех держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой цели интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов".
А затем рейхсминистр (собственно - сам фюрер) предлагал послать в Берлин Молотова "для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов и для обсуждения их в конкретной форме"…
После этого предполагался третий визит Риббентропа в Москву. Причем немцы считали разумным подключить к переговорам также представителей Японии и Италии…
У ПИСЬМА Сталину имелась, конечно же, предыстория… Риббентроп был вполне искренне убежден в разумности и даже неизбежности для Германии того или иного союза с Россией и уж - во всяком случае - бессмысленности войны с ней. В аусамте с ним соглашались многие, да и не только в аусамте…
Поэтому в конце августа, как раз после конфликта с Гитлером из-за своей неудавшейся отставки, Кейтель пришел к Риббентропу со своими сомнениями.
- Я боюсь войны с русскими прежде всего по чисто военным соображениям, - пояснил Кейтель. - У меня был с фюрером весьма нервный разговор по этому вопросу, но он был непреклонен… хотя, как я понял, окончательное решение он не принял…
Риббентроп подтверждающе кивнул головой, и Кейтель, этим подбодренный, предложил:
- Возможно, вы будете удачливее…
- Хорошо, господин фельдмаршал, я предприму у фюрера все возможное, дабы сохранить с нашей стороны хорошие отношения с Россией.
И Риббентроп предпринял… Разговор состоялся в новом, специально для Гитлера выстроенном корпусе Коричневого дома в Мюнхене…
Гитлер был возбужден, поскольку получил сведения о передвижениях войск на русской стороне…
- Это неспроста, Риббентроп! Мне сообщают и интересные вещи о намерениях русских на Балканах!
- Мой фюрер, ожидать нападения со стороны Сталина нельзя, - выделив последнее слово, возразил Риббентроп.
- Нет, я вообще начинаю думать, что Сталин заключал пакт, исходя из расчета длительной войны на Западе, для того чтобы потом продиктовать нам сначала экономические, а затем - и политические условия.
- Вам кто-то внушает ложные страхи…
- Страхи? А концентрация русских войск в Бессарабии? Мы ни при каких обстоятельствах не можем отказываться от румынской нефти, Риббентроп. Она для нас важна жизненно… А продвинься Россия здесь чуть дальше, и, ведя войну с Англией, мы будем полностью зависеть от доброй воли Сталина…
- Она у него имеется…
- Нет, мне надо нейтрализовать Россию надежно, то есть военной силой.
- Мой фюрер, Бисмарк предостерегал нас от превентивной войны, при которой Господь Бог не дает заглядывать в чужие карты…
- На Сталина влияют евреи…
- Не думаю… Однако нам надо прояснить наши отношения… И лучше всего это сделать в вашей личной встрече со Сталиным…
Гитлер внимательно всмотрелся в своего министра…
- Да, это было бы неплохо, - согласился он. - Мы ведь думали об этом весной… Но вряд ли Сталин сможет выехать из Москвы, а я - добраться до Москвы…
- Тогда, может быть, пригласим Молотова - в качестве ответа на мои визиты…
-Да, Риббентроп… Это мысль здравая… Нам надо определиться…
И Риббентроп сел писать проект письма…
А 17 октября Шуленбург вручил Молотову это письмо и стал ждать ответа…
Итак, Гитлер в Берлине дошел до высшей точки своих "русских" сомнений… Избавиться от них можно было, пожалуй, только одним путем - самому, лично посмотреть в глаза Сталину.
Или хотя бы - Молотову…
Глава 17
Август - октябрь, время московское…
ОТДАВАЯ письмо Молотову, Шуленбург сказал:
- Я очень прошу вас как можно скорее принять приглашение в Берлин…
- Да, - признал Молотов, - не могу отрицать, что с ответным визитом я задолжал… Но конкретно мы будем говорить после того, как товарищ Сталин изучит это письмо…
Увы, к тому времени Москва задолжала Берлину не только визит наркома иностранных дел, но и еще кое-что…
Мы задолжали прежде всего понимание той простой вещи, что Германия - это по сути вторая держава мира. И при этом она - держава, которая вполне способна относиться к России, в том числе и Советской, с уважением.
Экономически Германия нуждалась в России как в источнике того сырья, которое Россия Германии вполне могла дать без ущерба для себя.
Политически Германия нуждалась в России для обеспечения тыла и исключения войны на два фронта.
Геополитически Германия могла видеть в России "континентальный" мост к сотрудничеству с Японией против англосаксов.
И никакая другая великая держава так не нуждалась в России, одновременно будучи нужной самой России…
Первой державой мира Золотой Интернационал сделал Соединенные Штаты… Но уже в силу своей родословной эта держава была враждебна России - с самого начала своего образования…
Россия была для нее врагом и потому, что Россия шла в мир иначе, чем США… Россия была врагом США и потому, что уже к началу XIX века сделала Берингово море фактически своим внутренним морем, имея - по выражению Ломоносова - Великого океана "оба концы".
Создав Русскую Америку, осваивая Аляску, Алеутские острова, колонии, тянущиеся к Верхней (тогда еще испанской) Калифорнии, задумываясь о русских Гавайях (тогда еще - Сандвичах), Россия создала базу для превращения Тихого океана если и не в "Русское озеро", то в такое океанское "Средиземноморье" XX века, где Россия имела бы ключевые позиции…
Причем Россия в XIX веке имела обширные владения по обе стороны Берингова пролива, а это предполагало контроль над всем Северным Ледовитым океаном…
Одного этого хватало для того, чтобы янки Россию, любую - царскую, советскую ненавидели… А ведь было еще много других причин - исторических, экономических, идеологических и политических…
Ненавидели в США и Германию - вторую помеху на пути янки и космополитов к власти над миром…
Но в Советском Союзе это понимали плохо как раз те, кому это надо было понимать до мелких деталей, - лидеры страны… В Москве чаще обращали внимание на ширму - Англию… А вот укротитель британского льва из виду ускользал… Как и подлинные хозяева того мирового политического "цирка", где подвизался этот укротитель с козлиной бородкой, в цилиндре и во фраке…
ЗАТО Сталин с недоверием поглядывал на рейх… И стремился обеспечить позиции СССР за счет выдвижения передовых рубежей как можно дальше на Запад…
Что ж, весна 40-го отодвинула в сторону финнов русскую северную границу, а лето 40-го года возвратило России на западе всю Прибалтику, на юге - Бессарабию и дало новое приобретение - Северную Буковину.
Все это было бы хорошо, однако новые южные территории - пусть Советский Союз на них и мог претендовать вполне обоснованно - приближали русских к румынской нефти…
А у фюрера от одного слова "Плоешти" начинался нервный тик… Война могла приобрести (да уже и приобретала) затяжной характер, а как вести ее без горючего? И где брать его, как не в Румынии?
А русские теперь могли Плоешти бомбить - об этом уже говорилось…
Подозрения Гитлера нам надо было рассеять во что бы то ни стало. Москва же, вместо того чтобы вести себя в "балканском" вопросе более чем осмотрительно, повела себя более чем неосмотрительно… И начала политику попыток сближения с Югославией и Болгарией.
А это Гитлера и нервировало, и настораживало…
Через полмесяца после июльского совещания в Бергхофе в Болгарию приехала советская футбольная команда "Спартак" с турне, растянувшимся с 6 по 17 августа. Московская печать тут же начала трезвонить о том, что это-де "символизирует спортивное сближение двух братских народов".
Возглавлял спортивную делегацию секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Романов, и 21 августа он рапортовал Молотову, что во время матчей симпатия болгарского населения к Советскому Союзу выражалась горячо и "ярко подчеркивалась"… Все, конечно, может быть - хотя во время международных спортивных мероприятий болельщики, как правило, горячо симпатизируют своим, а не гостям… Но пусть и так - эти симпатии болгар оборачивались недовольством немцев.
На сентябрь был запланирован ответный визит сборной Болгарии в СССР, и весь этот явно "политический" футбол был очень некстати…
Болгарские "верхи" были связаны с Германией весьма тесно - начиная с царя германского происхождения на болгарском престоле. Но Болгария соблюдала нейтралитет, дружественный все же немцам.
Со своей стороны Гитлер смотрел на Болгарию как на своего рода "подбрюшье" Плоешти. Да и был в том прав… Поэтому любые экивоки Москвы в сторону болгар Гитлера тоже радовать не могли…
Сталин же смотрел на Болгарию как на сухопутный мост к Проливам.
Царь Борис III и был бы рад иметь дело только с Берлином, но вынужден был считаться с действительно теплыми чувствами болгар к русским.
И действительно - не могли же из Москвы сказать болгарам: "Не любите нас"… Но очень уж поощрять эту любовь в тот момент стоило вряд ли… Ведь любовь масс не укрепляла наших позиций в том смысле, что даже полное включение Болгарии в сферу германской политики мало что меняло бы для нас - экономически Болгария и так была с Германией связана крепко.
И даже - более чем крепко! В 1939 году на Германию приходилось 67,8 процента болгарского экспорта и 65,5 процента болгарского импорта. На втором месте была Италия с 6,1 и 6,9 процента. На третьем, к слову, была Польша, чьи 3,8 и 5,7 процента в 1940 году плюсовались к Германии же…
Ну что нам в этих условиях было делать в Болгарии?
Однако летом 40-го года на улицах Софии продавалось 10 тысяч экземпляров "Известий" ежедневно. А этот официоз всегда был к немцам недружественен, и никакие смены главных редакторов - Бухарина на Таля и прочих - не могли устранить налет антигерманской провокации из деятельности сего занятного печатного органа…
Советский павильон на книжной ярмарке в Пловдиве был наиболее посещаемым. Между Одессой и Варной была открыта прямая линия…
В кинотеатрах Болгарии демонстрировалось двадцать шесть советских кинофильмов. А продукция густо еврейского советского кинематографа тоже лояльностью к немцам не отличалась… И британский консул в Варне с удовлетворением сообщал в Лондон, что показ наших фильмов на открытом воздухе на рыночной площади каждый вечер был гвоздем программы.
Но все это был психологический фон - хотя и не очень подходящий… Хуже было то, что не очень подходящей была и советская политика в Болгарии.
Например, мы были не прочь облагодетельствовать Болгарию в вопросе о Добрудже…
Добруджа - это область между нижним течением Дуная и Черным морем. После Русско-турецкой войны 1877-1978 годов Северная Добруджа была передана Румынии, а Южная вошла в состав Болгарского княжества.
После второй Балканской войны 1913 года Румыния захватила и Южную Добруджу, но в 1918 году союзница Германии Болгария вместе с немцами заняла ее, и по сепаратному Бухарестскому миру от 17 мая 1918 года Болгария получила Добруджу вновь, но уже в 1919 году потеряла ее по Нейискому "мирному" договору, как опять-таки союзница побежденной Германии.
В тот день, когда войска Южного фронта генерала Жукова переправлялись через Днестр в Бессарабию, болгарский посол в Берлине Драганов передал Риббентропу заявление о претензиях на Добруджу.
Москва же надеялась, что Борис обратится за содействием к ней… И даже поддержала требования "дружественной" Болгарии в свою очередь… И даже пошла дальше самой Болгарии, предлагая вернуть ей вообще всю Добруджу- что закрывало бы Румынии выход в Черное море…
Однако болгар более интересовал собственный выход к Эгейскому морю через Западную Фракию, которой Болгария лишилась по тому же Нейискому договору…
Итак, ничего реально в Болгарии - кроме аплодисментов "Парню из нашего города" на базарной площади в Варне - не приобретя, мы осенью 40-го года обеспечили себе "балканское" неудовольствие фюрера.
И не только по поводу Болгарии.
ВОЗВРАТИВ Бессарабию, мы получили контроль и над устьем Дуная…
Дунай - река европейская. Она начинается в Южной Германии, в Австрии на нем стоит Вена, в Венгрии - Будапешт, в Словакии - Братислава.
Дунай затекает и в Югославию, разделяет Румынию и Болгарию, а у Силистрии уходит в Румынию, чтобы впасть в Черное море тремя гирлами - южным Георгиевским (святого Георгия), средним Сулинским и Килийским…
По северному Килийскому гирлу, у начала которого стоял суворовский Измаил, теперь проходила советско-румынская граница… Причем только это гирло было судоходно для больших морских судов.
Режим Дуная всегда был предметом споров, а в 40-м году в Дунайскую комиссию вступил СССР - как вновь дунайская держава… Готовилась Дунайская конференция Германии, СССР, Италии и Румынии - она началась 28 октября, в день сильного землетрясения…
В тот же недобрый день Италия вторглась в Грецию…
Трясло и издавна существовавшую Дунайскую комиссию - в нее входила Италия, зато и речи не было о включении в новый состав Англии и Франции. Еще в конце мая, когда вермахт прижимал англичан к Дюнкерку, в Галаце в последний раз собиралась старая Дунайская комиссия, где вместе заседали представители Германии и Англии.