Им еще повезло, что у "духов" не было ничего серьезнее гранат. Иначе бы и костей не собрали. Мат и угрозы раздавались и со стороны двери, и в единственное окошко под потолком. А чуть позже, сменив "гнев на милость", они стали предлагать солдатам выдать офицера в обмен на жизнь.
Часа через три стрельба стала утихать. То ли выдохлись, устали, то ли боеприпасы пошли на убыль. В затянувшихся перерывах бойцы Воронина стали засыпать. Сказывалась предшествовавшая бессонная ночь, жара, голодный день. "Не спать. Не спать!" - устало повторял Воронин, уже, наверно, не столько для бойцов, сколько для себя.
Вдруг: "Русские свиньи, сдавайтесь. Все равно всех перебьем. Федералы вас бросили, они ушли, и никто уже не поможет". Затем - абсолютная, давящая на уши тишина.
И правда, нарастало гнетущее ощущение одиночества, брошенности, безысходности. Тревогу добавило осознание: боеприпасы на исходе.
- Сколько гранат осталось? - поинтересовался Воронин.
Нашлось две "эфки" и пара дымовых шашек. Негусто - с учетом, что и патронов в магазинах кот наплакал.
Рассказывает Сергей Воронин:
Для себя я уже решил - надо прорываться. Но в той ситуации я счел, что не имею права приказывать солдатам делать то же, что и я. Каждый сам должен определиться: приняв последний бой, погибнуть, либо быть плененным, или, обрекая себя на неизвестный исход, попытаться все же выбраться из западни.
Все как один решили идти на прорыв.
Быстро согласовали план действий: сначала бросаются "эфки" - вправо и влево - в окно, держащее под прицелом весь уличный коридор. Ф-1 - гранаты мощные, хорошо расчистят путь. Следом - дымовые шашки. Под их прикрытием - рывком до пролома в стене.
В окно попасть не удалось. "Эфка" разорвалась под ним, на земле. Но поднятая пыль, смешавшись с дымовой завесой, создала густую пелену…
…Бойцам своего взвода, до сих пор находившимся на "пятачке" на склоне горы, группа Воронина свалилась будто снег на голову. И тут же укрытие мотострелков накрыл шквал огня из Тандо: по ним "работали" все - автоматчики, снайпер, расчет АГС. Но об истинной численности боевиков, засевших в населенном пункте, можно было лишь догадываться.
Возобновлять попытки штурма небольшими, к тому же измотанными силами укрепленного населенного пункта было глупо. Пришлось отойти…
"Товарищ полковник, - докладывал замкомбригу Игорю Егиазарову о возвращении с операции старший лейтенант Воронин. - Подразделение с поставленной задачей не справилось."
Ответ старшего офицера Сергею услышать не довелось. Со стороны к строю мотострелков подошел командарм генерал Владимир Шаманов. Обращаясь к замкомбригу, спросил: "Этот старший лейтенант был в Тандо, в том самом доме? Представьте его к Герою!"
Пожав руку Воронину, генерал Шаманов ушел. "За что такая честь, товарищ полковник? - растерянно спросил Егиазарова Воронин. - Ведь мы задачу не выполнили." "Ты из ада вышел. Без потерь. Тебе этого мало?"
В этом, опять неудачном для нас бою, участвовали танки отдельной танковой роты. Танки продвигались на удалении 200–250 метров вслед за цепью, обеспечивая огневую поддержку мотострелкам. Такая тактика (в отличие от предыдущей атаки, когда были сожжены шесть БМП) позволила до минимума сократить потери. И все же Т-72 майора Китлаева наскочил на противотанковую мину. Сорвало гусеницу. Под огнем танкисты взялись устранять повреждения - но тут как раз пехота не выдержала и стала пятиться. Танкисты могли бы покинуть машину и уйти со своими, но они остались, снова укрывшись за броней. Несколько часов после этого экипаж Куракина огрызался огнем из пулеметов и пушки. Чуя легкую добычу, боевики подбирались все ближе. 8 раз били они из гратометов РПГ-7 по неподвижной цели - спасала пассивная защита. В боекомплекте оставалось шесть снарядов, когда подоспела подмога. Раненый танк Куракина на буксире оттащили в тыл.
После очередной неудачи решено было бойцов вперед не посылать - поберечь жизни. У федералов еще оставались козыри: вакуумные бомбы.
Те, кто хоть раз видел действие вакуумной бомбы говорят, что это зрелище страшное. Даже если наблюдать его издалека. Над местом, куда падает бомба, появляется большой огненный шар - бесшумный, потому что грохота не слышно. Оружие почище напалма. От нее не спасет ни пещера, ни броня, ни крепкий блиндаж, ни тем более окоп. Заряд несет в себе специальный горючий аэрозоль, который при первом, подготовительном взрыве бомбы проникает во все щели, растекаясь по местности. Подобный эффект происходит, когда вы брызгаете освежителем воздуха - запах распространяется по всей квартире. Потом срабатывает второй взрыватель и поджигает аэрозоль. Огненный шар - не что иное, как горящий аэрозоль. На последствия взрыва вакуумной бомбы лучше не смотреть: все живое превращается в пепел. В объеме взрыва выгорает кислород, образуется область низкого давления, в которую со всех сторон устремляется воздух. Поэтому-то у вакуумного взрыва нет воздушной волны и всего, что с ней связано.
Тогда же родился еще один миф под названием "эффект (синдром) Тандо". Суть в том, что будто бы "чехи" с тех пор стали до судорог бояться наших одиночных самолетов - разбегались как зайцы. А все из-за вакуумных бомб.
Правда это, или нет - неизвестно. Дело в том, что к утру 23 августа Тандо был пуст. С оговоркой: возможно пуст.
Вспоминает ополченец Каламуджин из Ботлиха:
Все 16 дней по Тандо работали артиллерия с авиацией, а село оставалось целым. Мы поднимались туда сразу после того, как из села ушли боевики - дома стояли целые, только окна выбиты. Допустим, плохо стреляли. Но на следующее утро прилетели, как сейчас помню, самолет с вертолетом - и буквально стерли Тандо с лица земли. Нет, жители, конечно, не пострадали, даже наоборот. Получили хорошие компенсации, отстроились на новом месте, но зачем все эти игры?
Словам дагестанского ополченца вторит сайт КавказЦентр, но это источник крайне сомнительный. Возможно, боевиков и успели предупредить - утечка информации из наших штабов шла рекой. Возможно, они понесли потери и ушли, решив не пытать судьбу. Словом, наши Тандо не захватывали: 23 августа сразу после бомбардировки мотострелки вошли в разрушенный аул без единого выстрела.
Из статьи Алексея Бабакина в "Российской газете":
… федеральные силы в лице махачкалинского СОБРа, Новороссийской десантной дивизии, местного ополчения и милиции взяли Тандо.
Картина, которую оставили после себя частично погибшие, а частично ушедшие в горы боевики, ужасная. Первое, что обращает на себя внимание - огромное количество трупов коров, буйволов и ослов. На буйволах и ослах боевики по горным тропам привозили оружие и боеприпасы из Чечни.
Коровы же принадлежавшие ранее местным жителям частично были убиты в результате действий федеральной артиллерии и авиации, а частично зарезаны боевиками. Вернувшиеся в свои села беженцы ужасно сокрушались тому, что скотина была заколота "не по-мусульмански", дело в том, что у всех трупов буйволов и коров были отрезанны только задние ноги, остальное-же просто было выброшено на землю. "Так с мясом поступать нельзя" - говорили жители Тандо и Ансалты.
Но трупы скотины были не единственным сюрпризом, оставленным жителям боевиками. В Тандо не осталось ни единого жилого дома, разрушенны все хозяйственные постройки, селение перерыто окопами, траншеями и линиями сообщений. Не осталось ни метра земли не нафаршированного осколками снарядов, но самое неприятное заключается в том, что и развалины домов и вся земля вокруг буквально нашпигованна неразорвавшимися снарядами, и минами. Положение усложняет то, что металлоискатели не могут обнаружить взрывоопасные предметы из-за того, что всюду "фонит" от осколков, а примитивным металлическим щупом в скальном грунте не очень-то поорудуешь.
Потери которые понесли обе стороны в результате боевых действий подсчитать практически невозможно. Одно могу сказать - убитые есть, а раненых очень и очень много… По мусульманским законам умерших положено хоронить в день смерти до захода солнца, братские могилы в Тандо, и кроме того - четверых "свежеумерщвленных" ваххабитов я видел лично.
Зеленый коридор
23 августа пресс-атташе ваххабитов Магомед Тагаев сделал заявление, что в Ботлихском районе не осталось ни одного моджахеда, и федералы ведут войну с тенями. Сергей Ястржембский немедленно опроверг эту информацию. Действительно, Шамиль Басаев накануне отдал приказ своим отрядам отходить от Ботлиха, но этот приказ нужно было еще выполнить, а любой, кто воевал знает, как нелегко оторваться от вцепившегося в тебя противника. Ситуация в стане ваххабитов осложнялась еще и тем, что российская авиация господствовала в воздухе, минировала дороги и тропы, и днем любое передвижение граничило со смертельным риском. 23 августа боевики ушли только из Тандо, Рахата и Ашино, но в других аулах, - Шадрота, Зиберхали, Ансалта, - они все еще присутствовали. При этом на путях предполагаемого выдвижения федералов боевики ставили растяжки и мины, устраивали пулеметные и снайперские гнезда, - словом делали все возможное, чтобы замедлить наступление наших войск.
Шодрота "зачищал" 20-й отряд спецназа. Это была первая в его недолгой истории боевая операция. В сильно разрушенный аул заходили на рассвете 24 августа. По дороге к селу сняли 25 "монок". Впереди - взвод лейтенанта Игоря Головатюка. В разведке отряда только профессионалы.
По дороге в село их ждали, боевики намеревались дать бой. Тактика старая. Они рассчитывали встретить колонну, заблокировать ее и расстрелять. Но спецназ выдвигался рассредоточенно, выслав вперед саперов и разведку, занимая по пути все высоты. И басаевцы ушли.
Вскоре над аулом взвился триколор. Поднял его заместитель командира первой группы старший лейтенант Дмитрий Артеменко. В селении из местных жителей оставалось всего человек десять. Они провели отряд по улицам, показывая дома, в которых сидели боевики.
Первая операция спецназовцев завершилась полной победой. Этот день отвоевали без потерь. Вечером спецназовцы вышли из Шодрота, заняли господствующую высоту, где и устроились на ночлег.
В тот же день отряд ульяновских десантников занял Зиберхали.
Вспоминает рядовой Сергей Кузнецов, 31 бригада ВДВ:
…Трое суток марш-броском, при полной боевой выкладке мы шли и шли, а на четвертый день в шесть утра вступили в бой. Деревня находилась в горах, на высотке, а мы подходили с низины. Но уже часам к десяти Зиберхали была нашей, причем без потерь. Не знаю, были ли погибшие с их стороны, потому что обычно трупы они уносят с собой. Конечно, в первый раз было страшно, но недолго, может быть, всего несколько минут. Потом как-то перестаешь обо всем этом думать, смотришь на остальных - все идут, значит, и мне идти надо.
Сбив боевое прикрытие боевиков, десантники расположились в Зиберхали - точнее в том, что осталось от Зиберхали. Деревня стояла почти полностью разрушенной, дома - без крыш, окон и дверей. Местные жители расположились лагерем километрах в двух, дожидаясь, когда им разрешать вернуться в свои дома. Сергею пришлось наслушаться разных слов, одни русских солдат благодарили, другие с ненавистью спрашивали: зачем вы сюда, на свою смерть, явились?
На 25 августа планировалась зачистка аулов Рахата и Ансалта. Она должна была проводиться силами Пермского ОМОНа и спецназовцев из 20-го отряда. Неизвестно по какой причине омоновцев и "спецов" перемешали, создав из них около десятка подразделений по 10 человек. На "боевое слаживание" отвели пару часов. А тут выяснилось, что и танков не будет. В результате утром пермяки поднесли командирам сюрприз: сразу девять человек отказались идти на зачистку. Среди них - командир роты и командир взвода. Им предложили положить рапорты на стол, что и было исполнено по возвращению в Пермь.
По рассказам участвовавших в зачистке, по правилам тактики обследовали только первые дома, а дальше шли как попало - время поджимало. В дома просто заглядывали. Никакого выравнивания. Кто-то ушел вперед, кто-то где-то отстал. Да и в "разгрузках", которые весят килограммов по пятнадцать, не очень-то попрыгаешь.
К счастью, обошлось без стрельбы. Прикрытие боевиков ушло ночью на пяти КаМАзах.
Операция подходила к концу. Но несмотря на официальное окончание боевых действий в Ботлихском районе, люди продолжали погибать. В основном на минах, в изобилии натыканных повсюду. 25 августа в Тандо на противотанковой мине подорвался танк: экипаж получил контузии. Были и другие инциденты - например, с подрывом в тех же краях милицейского "уазика".
28 августа на засаду нарвались асбестовские спецназовцы.
Рассказывает рядовой асбестовской ОСБРОН Андрей Миронов:
…Вспоминать действительно не хочется. До сих пор по ночам подпрыгиваю. Да я, в принципе, и сам не помню, как случилось, что наш БТР подбили. 14 человек сидело на броне, трое погибло…
Не думал не гадал, что все так произойдет. В бригаде только прыжковый сезон закончился - 14 успел сделать. И вот по тревоге подняли, из Екатеринбурга - в Махачкалу, оттуда в Ботлих. Воевали. Мы, разведка, работали для вертушек. Настроение боевое было. Нам ведь сразу сказали, куда и зачем. Кто не хотел, мог не ехать. Но разве кто-то так сможет? Молодых не брали, это точно. В Ботлихе встречал первогодков, но немного. В госпитале они тоже есть. Мы-то - дембеля, а они плачут…
Ну, ничего. Живой остался, и ладно. Жалко парней, которые не вернутся. Раньше надо было бандитов бомбить…
Несмотря на окончание боевых действий, напряжение на чечено-дагестанской границе сохранялась. 10 сентября небольшая группа боевиков попыталась проникнуть в Ансалтинское ущелье, но была рассеяна минометным огнем.
Уход отягощенных награбленным добром боевиков 25 августа вызвал новые вопросы. Как и в Цумади, они отступили почти без противодействия с нашей стороны. А между тем, возможности для их разгрома были. Помимо господства в воздухе, 102-я бригада на перевале Харами контролировала участок дороги на Ведено. Это был единственный возможный маршрут для отступления из Ансалтинского ущелья. Конечно, Басаев при крайней необходимости мог бы увести людей через хребет Кашкерлам - тропы там были, - но тогда пришлось бы бросить автомобили, тяжелое вооружение, боеприпасы и т. д. Да и с ранеными по горам особо не побегаешь. И - тем не менее…
Простые дагестанцы недоумевали и возмущались, что боевикам так запросто дали сбежать. Подозревали, что все это неспроста.
Омар Асхабов (Ботлих):
…Мы видели, как они колонной и совершенно не прячась двинулись в долину сразу за Ансалтой. По этой долине проходит дорога в Чечню. Ополченцы немедленно связались по рации с военными: боевики уходят, поднимайте вертолеты! У нас нет соответствующего приказа - вот что нам ответили. В тот вечер стояла мертвая тишина, даже пистолетных выстрелов не было…
Мажид Гамзатов (Рахата):
…над дорогой, по которой они уходили, нависает большая скала. Один залп с воздуха - и дороги больше нет. Одного вертолета было бы достаточно, чтобы не выпустить ни одного из них - вместо этого выпускают всех до единого.
Такое впечатление, что в действия военных снова вмешалась политика: уж слишком часто мы наблюдали подобное в первую войну. Однако, возможно и другое. Отцы-командиры пошли на это сознательно: ведь еще Скобелев говаривал, что башибузукам лучше всегда оставлять лазейку - спокойнее будет… Видимо, Шаманову и Казанцеву не улыбалось снова, как в Тандо, штурмовать горы и они дали Басаеву "коридор". Выше мы уже имели возможность убедиться, как генерал Сидякин 7 августа заключал с двуличным Басаевым договор о прекращении огня. Так что прецеденты имелись…
Вспоминает милиционер Эльгар:
…Басаев и его люди уходили совершенно спокойно, среди бела дня, у них было около 100 легковых и грузовых машин, и еще многие при этом шли пешком. Они уходили в Чечню по главной трассе, и никто не стрелял по ним из боевых вертолетов. Нам строго-настрого приказали не стрелять. У чеченцев даже было время потихоньку заснять свое отступление на видео…
Из статьи Александра Рыклина "Их выбор":
Автор этих строк, лежа в окопе неподалеку от дагестанского села Анди, собственными глазами наблюдал за тем, как басаевцы через перевал Харами возвращались в Чечню после рейда на Дагестан. Колонна грузовиков в течение получаса ползла по открытому склону горы. Над ней все это время кружили российские штурмовики и не выпустили по колонне ни единой ракеты. "Понятно, - с горечью говорили дагестанские ополченцы, - это - коммерческая война. Басаев заплатил кому надо и теперь спокойно уходит домой. Да и зачем убивать Басаева? Он еще пригодится российским властям".
Впрочем, пресс-центр сообщил, что при отступлении боевиков в сторону Ведено 25 августа вечером у Голубого озера были сожжены три автомашины…
Действуй, лейтенант!
"Спишь, лежебок! - накинулись они, - небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!" Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него. И зачал он перед ними действовать. /М. Е. Салтыков-Щедрин. "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил"/
Ботлих явил миру нечто особенное, чего ни до, ни после него не наблюдалось. По степени концентрации красных лампасов на квадратный километр операция в Ботлихском районе не знает равных. Всех вдруг со страшной силой потянуло в стреляющий Дагестан. Наконец, после Хасавюртовского унижения можно было вздохнуть полной грудью: на фронт, на фронт едем! На фронт ездили как на курорт - набраться впечатлений. Была и другая причина: прилагательное "боевой" к званию "генерал" сильно способствует в карьере.
Схема же была проста до безобразия. К примеру, принимается решение: выдвинуть в Ботлих сводный батальон 7-й ВДД. Естественно, назначается комбат со своим штабом. Командир полка тоже отставать не хочет - ведь там сражаются его ребята, там сейчас труднее всего! За штабом полка подтягивается штаб дивизии, за штабом дивизии - штаб армии. И так далее: по нарастающей.
А что такое штаб? Это ведь не просто командир, начштаба и адъютант. Штабу для работы нужны и офицеры-аналитики, и связисты, и рота обеспечения, и взвод охраны, и много еще чего… И так - за спинами ста тридцати десантников, - вырастает армия штабных.