Вернувшийся в 1958 году в большую политику генерал де Голль вновь занял президентское кресло и дважды отказывал Великобритании в просьбе о вхождении в ЕЭС. В этом случае на вечные англо-французские противоречия наложилось явное желание генерала оставить за собой лидерство в процессе евроинтеграции. К тому же, вероятно, и воспоминания о личной взаимной неприязни между ним и английским премьером У. Черчиллем могло сыграть определенную роль. После прихода к власти Президент де Голль твердо взял курс на укрепление всесторонних связей с Федеративной Республикой Германией. Венцом этого сближения можно считать подписанный в 1963 году бессрочный Версальский договор, фактически означавший переход к действительно союзническим отношениям между двумя странами.
Среди дальнейших шагов по ослаблению англосаксонского влияния можно назвать принятое в 1966 году Президентом де Голлем решение о выходе из военных структур НАТО и закрытии американских баз на французской территории.
В дальнейшем франко-германский тандем, с ростом экономического могущества участников, стал мотором евроинтеграции. Даже смена президентов и глав правительств, придерживающихся самых разных политических взглядов, не влияла на выполнение договоренностей по франко-германскому сближению. Это свидетельство того, что в политических элитах двух стран есть общий консенсус относительно необходимости и важности этого сближения. После объединения Германии ее роль в Европейских делах значительно выросла. Соответственно совместные выступления тандема Франция-Германия уже не могли не приниматься во внимание даже Соединенными Штатами, которые после развала Советского Союза взяли на себя роль вершителя судеб мира. Самостоятельная позиция Франции и Германии по поводу кризиса в Ираке привела впервые после окончания Второй мировой войны к серьезному дипломатическому конфликту внутри Североатлантического альянса. Впервые альянс раскололся по линии: англосаксы и франко-германский тандем. Это первый и по-настоящему серьезный внутренний конфликт "монолитного Запада", предвестник серьезных политических потрясений, как только для этого окончательно созреют внутренние и внешние предпосылки.
Нынешнее "единство" Запада держится в основном на силе политической инерции и экономических связях и взаимозависимостях. Приход в странах "Запада" к власти новых политических элит, для которых период "холодной войны" и "советская угроза" – далекое историческое прошлое из школьных учебников, к тому же прагматичных и национально ориентированных, приведет к серьезным изменениям в политических конфигурациях как внутри этих стран, так и на международной арене. К тому же, во взаимной экономической зависимости кроется как сила, так и слабость экономических союзов. Чем выше экономическая выгода или прибыль для участников, тем крепче связи. Однако, если эти связи начинают приносить меньшую выгоду или же вообще экономические результаты сотрудничества стремятся к нулю, то распад этого "экономического единства" – всего лишь вопрос времени.
Экономически же необусловленная связка, иными словами чисто политический союз, возможна лишь только в том случае, когда одна из сторон такого "сотрудничества" готова тратить свои средства, не считаясь с экономической целесообразностью, только лишь для сохранения своего влияния в этой стране или группе стран, или же в связи с необходимостью поддержания некоторого военно-политического равновесия в конкретном регионе. Или, наконец, по идеологическим соображениям. Наглядным примером этой близорукой позиции являлась экономическая помощь Советского Союза своим европейским сателлитам и странам так называемой "социалистической ориентации". СССР потратил огромные средства, в ущерб своему собственному развитию, на оказание финансовой, экономической и военной помощи своим "союзникам". Как только помощь иссякла, "иссякли" и "союзники".
Но самым важным фактором, крепившим "единство" Запада, была пресловутая "советская угроза" или риск войны с Советским Союзом. Ничто так не объединяет народы, как наличие общего врага и страх перед физическим уничтожением. Само существование общепризнанной и постоянно культивируемой внешней угрозы способно долгие годы удерживать в вынужденном союзе многие народы и государства и откладывать на второй план противоречия, существующие между самими этими странами.
Другим важным фактором, крепившим "единство" Запада в Европе в послевоенный период, была позиция ФРГ. Руководители Западной Германии понимали, что путь к объединению Германии лежит через переговорный процесс на уровне США – СССР, поэтому Западная Германия была вынуждена исполнять роль второго плана, подстраиваясь под Соединенные Штаты, чтобы никто не усомнился в "единстве" Запада.
Однако после крушения Советского Союза, ликвидации "советской угрозы" и объединения Германии политическая ситуация в Европе принципиально поменялась. Германия пока еще сама боится обретенной мощи и старается действовать осторожно, чтобы не напугать соседей по европейскому дому, но уже начинает показывать, причем довольно жестко и последовательно, свои приоритеты на Европейском континенте. А имея в качестве стратегического партнера Францию, Германия становится безоговорочным лидером на европейском континенте. Хоть как-то уравновесить эту политическую конструкцию в Европе может только комбинация Великобритания – США. То есть опять мы возвращаемся к противоречиям на линии англосаксы – франко-германский тандем.
Любые коалиции, военные или экономические, имеют свои временные рамки и рано или поздно распадаются. Это лишь вопрос времени и изменений в соотношении сил. Если обратиться к историческому опыту, можно сделать однозначный вывод: не вечны ни НАТО, ни Евросоюз, если только, конечно Евросоюз не пойдет по пути создания единого государства, с единой армией и с единой внешней политикой. Однако в данном составе, при наличии Великобритании и еще ряда второстепенных стран с весьма утрированными представлениями относительно их "особой" роли в ЕС, у этой организации нет никаких шансов стать мощным военно-политическим игроком на международной арене. Евросоюз в нынешнем виде обречен быть на "подхвате" у Соединенных Штатов, выполняя роль внешнеполитического "порученца".
Выход на первые роли в ЕС политического и экономического тандема Германия – Франция – это серьезная причина для беспокойства англосаксонского мира. Помимо изменения экономического соотношения сил внутри Евросоюза, изменяются и поведенческие предпочтения европейцев. В 2004 году Франция и Великобритания широко отмечали столетие со дня подписания англо-французского военно-политического договора, который вошел в историю под названием Антанта. Прошел целый ряд официальных мероприятий, включая визит королевы Великобритании во Францию. Одновременно, по сообщению немецкого журнала "Шпигель", во Франции прошел опрос общественного мнения, в котором на вопрос "кому вы больше доверяете, немцам или англичанам?" подавляющее большинство французов высказалось в пользу немцев, и это несмотря на несколько кровопролитных войн, прошедших между двумя странами за последние сто лет.
Вся многовековая европейская политика Великобритании строилась на недопустимости создания коалиции крупнейших европейских континентальных держав, потому что рано или поздно эти коалиции могли привести к серьезному ущемлению политических и экономических интересов островного государства Великобритании не только в Европе, но и по всему миру. Понимая это, основной задачей внешнеполитических ведомств США и Великобритании на сегодняшнем этапе становится недопущение создания новых предпосылок для дальнейшего углубления франко-германского сотрудничества, а также блокирование потенциального расширения этого тандема за счет других не англосаксонских держав. Таким образом, пресловутое "единство" Запада обеспечивалось после окончания Второй мировой войны прежде всего англосаксонским военно-политическим и экономическим доминированием, а не неким "цивилизационным выбором", о чем постоянно приходится слышать. Дополнительную "крепость" этому "единству" добавлял и чисто психологический фактор – противостояние с советским блоком и страх перед возможной оккупацией "коммунистическими ордами".
Крах советского блока и ликвидация "советской угрозы", объединение Германии и принципиальное изменение ее роли в европейских делах, разброд в Евросоюзе и НАТО, авантюрная политика США и усиление в связи с этим антиамериканских настроений – все это факторы, отнюдь не способствующие укреплению "единства" Запада.
На первый план в условиях принципиально иной международной обстановки, когда нет необходимости прятаться под американским "зонтиком", вместо "корпоративных" интересов выходят интересы "индивидуальные", то есть интересы конкретных стран, чьи интересы не совпадают или даже противоречат интересам англосаксонского мира. Этот процесс с каждым годом набирает все большие обороты. Рост экономической мощи России, Китая и целого ряда других стран и постепенный перенос мирового экономического центра тяжести из Евроатлантического региона в Азиатско-тихоокеанский регион может привести к серьезному изменению как в самом политическом понятии "Запад", так и в возможности сохранения его политического "единства". История полна примеров, когда декларируемое "корпоративное единство" моментально рассыпалось перед лицом конкретных экономических и политических выгод, получаемых "индивидуумами" – то есть, одной или несколькими странами-членами "корпорации". Ничего так не объединяет страны, как взаимная выгода и взаимодополняемость.
Экономическая заинтересованность лежит в основе любого единства, а если экономическая заинтересованность дополняется политической, возможностью повысить свой международный политический вес, то не существует никаких "цивилизационных" причин, которые могли бы воспрепятствовать реализации этих устремлений. Так было и так будет всегда. Потому что настоящие государственные деятели при принятии решений руководствуются не байками про "цивилизационную принадлежность", а национальными интересами, исходя из конкретной экономической выгоды и политической целесообразности текущего момента. И если есть возможность закрепить экономический успех и расширить политическое влияние в данный момент, то это и будет сделано в данный момент. Потому что в другой раз такая историческая возможность может и не представится.
США
Когда некоторые политологи говорят, что США – молодая страна, у которой больше двух веков истории и нет серьезных политических традиций, то они в определенной степени лукавят, ибо эта страна возникла не на пустом месте, а в результате активной переселенческой политики, проводимой Великобританией и поэтому имеющей конкретные черты именно английской политической традиции. В XVII–XVIII веках более 80 % переселенцев были выходцами из Великобритании, из которых подавляющее большинство – протестанты. США оставались английской колонией 170 лет (с 1607 по 1776 г.), пока в результате войны за независимость, продолжавшейся несколько лет, Великобритания по Парижскому мирному договору 1783 года не признала официально независимость своих бывших североамериканских колоний. Надо отметить, что война североамериканских британских колоний за независимость была во многом спровоцирована самой Великобританией. Неразумная налоговая и торговая политика метрополии привела сначала к стихийным выступлением и стычкам с британскими войсками, а затем к принятию 4 июля 1776 года Декларации независимости.
Поначалу никто из отцов-основателей, возглавивших движение за независимость, и не помышлял об отделении от метрополии. Все они были тесно связаны с британской колониальной администрацией, а один из них, Бенджамин Франклин, даже надеялся получить высокий пост при дворе короля Георга Третьего.
Многие видные американские деятели, например Джордж Вашингтон, выступали не за отделение, а за уравнивание прав с метрополией. В колониях все активнее распространялось мнение: британские соотечественники не считают колонистов равными себе. Великобритания постоянно вводила новые налоги, не считаясь с мнением колонистов, среди которых уже сформировалась своя многочисленная финансово обеспеченная элита. Первоначальным требованием ее было получение представителями колоний политического представительства в британском парламенте. Был выдвинут лозунг: "Налоги в обмен на представительство". Джон Адамс, один из отцов-основателей, в 1765 году заявил: "Тот факт, что мы должны платить любые налоги, налагаемые британским парламентом, лишь потому, что мы никоем образом не представлены в этом собрании, абсолютно несовместим с основополагающими принципами британской конституции".
За два года до принятия Декларации независимости Джордж Вашингтон, выступая на Первом континентальном конгрессе в Филадельфии, произнес ключевые слова: "Пришло время, когда мы должны заявить о своих правах или же подчиняться всем ограничениям, которые могут посыпаться на нас, пока привычка не превратит нас в таких же послушных и жалких рабов, как чернокожие, которыми мы столь же деспотично управляем". Добившись независимости от Великобритании, Соединенные Штаты вступили в период политической и экономической эйфории. Началось активное продвижение на запад Американского континента и именно в этот период сформировался первый американский мессианский постулат о "предначертании судьбы". Суть его сводилась к необходимости вытеснения коренных жителей-индейцев и испанских колонистов с их земель, без учета морально-нравственных аспектов этой "миссии". После сформирования первого Национального правительства США вступили в период "американской демократии". Были провозглашены широкие политические права и свободы для всех, без имущественных ограничений. Для всех, кроме индейцев, негров, женщин и католиков. Таким образом, первыми бенефициарами "американской демократии" стали только лишь белые мужчины-протестанты.
Необходимо добавить, что пять из семи первых президентов Соединенных Штатов были рабовладельцами, включая первого президента Джорджа Вашингтона. В тот период одним из самых сложных вопросов внутренней политики была возможность какого-либо штата выйти из Соединенных Штатов в случае несогласия с федеральной политикой. Уже в 1804 г. ряд штатов Новой Англии тайно договаривался о возможности такого выхода.
Другой серьезной проблемой во внутриполитических спорах являлось рабовладение. Учитывая факт, что изначально США были сформированы наполовину из "свободных", а наполовину – из рабовладельческих штатов, каждый раз при обсуждении вопроса о приеме в федерацию нового штата разгорались жаркие споры. Все понимали, что единство федерации держится на равном представительстве в Конгрессе представителей Северных – свободных, и Южных – рабовладельческих штатов. В 1820 году был принят Миссурийский компромисс, в соответствие с которым в США необходимо было принимать одновременно один "свободный" и один рабовладельческий штат. Именно нарушение этого принципа во многом спровоцировало в дальнейшем гражданскую войну в США.
В 1823 году была озвучена так называемая "доктрина президента Монро". Выступая перед конгрессменами, он заявил, что "американские континенты не должны рассматриваться как объекты колонизации со стороны любых европейских держав". Любые подобные действия должны рассматриваться как "недружественные проявление по отношению к Соединенным Штатам". В свою очередь, США обязались не участвовать в войнах европейских держав. К 1860 году противоречия между северными и южными штатами достигли своего апогея. Нарушение принципа представительства в Сенате, территориальные споры между свободными и рабовладельческими штатами по поводу территорий завоеванных у Мексики, и, наконец, непризнание Югом избрания президентом США А. Линкольна привело к началу гражданской войны.
Необходимо отметить, что и президент Авраам Линкольн, вошедший в историю как "освободитель негров", вплоть до начала гражданской войны считал, что всеми правами в США должны обладать только лишь белые мужчины. Во время инаугурационной речи в 1861 году он сказал: "Я не ставлю своей целью прямо или косвенно вмешиваться в институт рабства в тех штатах, где оно существует. Я убежден, что не имею законного права на это, и у меня нет ни малейшего желания так поступать". Эта фраза была напрямую адресована южным штатам, которые, один за другим, стали выходить из федерации. Война стала неизбежной.
Ход гражданской войны на ее первом этапе был крайне неблагоприятен для северян. Постоянные поражения армий "свободного" Севера в боях с рабовладельческим Югом и необходимость в новых солдатах заставили его поменять точку зрения относительно рабовладения. В январе 1863 года президент А. Линкольн подписал Прокламацию об освобождении рабов с тем, чтобы побудить чернокожих американцев воевать на своей стороне. Затея удалась, и вскоре в состав армий Севера влилось около 200 000 негров, которым было за что бороться. В войне наступил перелом. По окончании гражданской войны и укрепления федерализма в 1865 году американцы становятся единой нацией, а не совокупностью представителей отдельных штатов.
В 1867 году Россия продала (отдала в аренду) Аляску США. Конгресс никак не хотел одобрять эту сделку, так как не понимал, зачем США нужна эта далекая северная территория. Только с помощью подкупа царскими представителями группы конгрессменов сделка была одобрена. В Соединенных Штатах она вошла в историю как "причуда Сьюарда", госсекретаря США, который курировал эту сделку с американской стороны.
Активное развитие промышленности и освоение земель Дикого Запада положило начало строительству железных дорог, что привело к массовой иммиграции рабочих, в частности из Китая. И уже в 1875 году был принят первый закон об ограничении иммиграции. В первую очередь он был направлен против китайцев. Прошедшие в Калифорнии массовые антикитайские выступления привели к подписанию Акта о выселении китайцев, который серьезно приостановил иммиграцию из "Поднебесной". А в 1902 году был принят закон о запрете иммиграции из Китая.
Активное развитие промышленности и банковской сферы привело к появлению в США первых миллиардеров. Иначе как "баронами-разбойниками" их и не называли. Даже заслуги миллиардеров на почве благотворительности не повлияли на отношение к ним патриархального общественного мнения. Президент Т. Рузвельт, говоря Д. Рокфеллере, как-то сказал: "Милосердие, проявившееся в трате огромных сумм, никоим образом не компенсирует дурное поведение во время их накопления".