Святой в галстуке
Во время очередной прогулки в горы рядом со своим домом я заметила маленькую кумирню: небольшое сооружение из серого камня. Оно мало чем отличалось от многочисленных молелен, которые я встречала тут на каждом шагу. Одни из них принадлежали буддистам, другие - даосистам, третьи - богине Мацзу или еще какому-нибудь народному богу. В маленькой кумирне на горе я заметила все те атрибуты, что и в других подобных: широкие скамьи, мыло, полотенце, кувшин с водой. Крошечный чайничек и чашечки, а рядом коробочки с заваркой зеленого чая. Веник и совок. Все это для того, чтобы можно было спокойно посидеть, помолиться, выпить чаю и потом убрать за собой, оставив все в безукоризненном порядке.
В самой глубине висел в рамке портрет какого-то бога, но я в него не всматривалась - какая разница, я все равно их местных кумиров не знаю. Однажды все-таки решила выяснить, кому именно здесь поклоняются. Я взглянула на портрет и очень удивилась. Это оказалась фотография мужчины средних лет с бородкой, напоминающей те, что носят современные интеллектуалы. На плечах у него был пиджак, а на шее - галстук. Бог в галстуке? Такого мне еще видеть не приходилось.
Молящиеся, которых я тут однажды застала, рассказали, что это влиятельный тайваньский купец, человек богатый и благородный, родом из этих мест. Он много сделал для своего комьюнити: построил мост через речку, починил крышу местного храма, засадил целую аллею молодых деревьев взамен старых засыхающих. Вот на него члены комьюнити и молятся.
- Он не бог? - удивилась я.
- Бог, конечно же Бог, - энергично закивали молящиеся.
И это - третья особенность тайваньских верующих: в ранг бога они часто возводят вполне реальных смертных, сотворивших какой-то акт благородства и героизма. Наиболее известен генерал Чжен Чен-ун: в XVII веке армия под его началом изгнала оккупантов-голландцев из Тайваня. И его возвели в ранг бога.
Тому, кто умер от милосердия
Есть в Тайпее еще один храм милосердия. Его главное божество тоже вполне реальный человек. Будучи слугой некоего богача, он присматривал за его маленькой дочерью. Однажды шалунья захотела прогуляться возле пещер. Там девочке понравилось, и, несмотря на просьбы и предупреждения слуги, она побежала вглубь. Довольно скоро оба заблудились. Наступила ночь, девочку и мужчину сковал холод, слуга снял с себя всю одежду и закутал в нее ребенка. Когда наутро посланцы рыдающего отца отыскали пропавших, они на шли обоих, только один из них был уже мертв - скончался от холода, а другая спала, завернутая в его одежды. На стене храма написано: "Тому, кто умер от милосердия".
Это, конечно, не значит, что религиозные доктрины на Тайване вообще не существуют или что их ритуалы не соблюдаются. Есть и преданные последователи определенных конфессий.
Келли и Питер
Моя аспирантка Ши Ти-льяо (Келли) - девушка вполне современная. Всегда по моде одета, всегда в курсе всех политических и культурных новостей. Она обладает тем научным складом ума, который заметен в ее выступлениях: точность, логичность, склонность к анализу. Войдя в аудиторию, она отыскивает глазами Чен Хоэя (Питера) и садится рядом с ним. Оба принадлежат к тому англоязычному слою тайпейской молодежи, который предпочитает читать и говорить на этом языке и даже брать себе вторые, английские имена. Однажды я спрашиваю, как они вдвоем проводят свое свободное время. Она удивленно на меня смотрит:
- Вы имеете в виду Питера? Но мы не видимся вне этой аудитории.
- То есть вы недавно познакомились?
- О нет, давно, мы ведь учились в одной школе.
Мне, если честно, кажется, что они очень гармонично смотрятся друг с другом. И наверное, были бы неплохой парой. Я осторожно намекаю на это Келли. Но она качает головой:
- Нет, это абсолютно невозможно.
- Почему?
- Потому что он - даосист, а я - буддистка. У меня есть жених, мы принадлежим к одной и той же буддистской общине.
Келли рассказывает мне, как они с женихом соблюдают все религиозные ритуалы, предписания, в частности вегетарианство. Как вместе молятся, как читают книги по буддизму и потом их обсуждают.
- Ты с ним счастлива? - спрашиваю я ее прямо.
- Да, конечно, - отвечает она.
Но мне как-то не слышится в ее словах никакого счастливого отзвука. А может, она что-то не договаривает?
Однажды Келли приходит на занятие очень бледная, с опухшими глазами. Плакала? Почему? Она не сразу начинает откровенничать, но, видно, и нести свою муку в себе ей больше невмоготу.
- Я плохая буддистка, - говорит она наконец очень тихо.
- А что это значит? - спрашиваю.
- Я ревную. А это большой грех.
История проста и банальна. Ее жених ей изменяет. Собственно, это даже нельзя назвать изменой (по-английски, кстати, слово "измена" будет cheating, т. е. обман), потому что он ее не обманывает. Просто на очередном свидании он ей рассказал, что живет с другой девушкой. Это приносит ему большую физическую радость. Но это вовсе не значит, что он порывает с Келли - напротив, он уверен, что они когда-нибудь поженятся. "Почему ты не женишься на ней?" - спрашивает Келли. "Потому что она не буддистка".
Так при чем же здесь Келли? В чем ее грех перед Богом? "Ну, как же, - всхлипывает она. - Мною же движет ревность, одно из самых больших зол! Будь я истинной буддисткой, я бы подавила в себе это чувство, радовалась бы радости своего жениха. Я вообще должна быть выше всех этих земных страстей…"
Через несколько дней у меня был большой, очень откровенный разговор с Питером. Я спросила его, насколько он правоверный даосист.
- Я - даосист? - удивился он. - Мои родители вообще неверующие, а деревенские бабушка с дедушкой действительно исповедовали культ дао. Но оба давно умерли и мне свою веру не передали.
- Так ты что, атеист?
- О нет!
- Агностик?
- М-мм… как вам сказать… Ни о каких богах я в обычной жизни не думаю. Но вот когда происходит какая-то неприятность, я начинаю молиться. И знаете, молюсь так истово…
- Каким богам? - уточняю я.
- Не знаю. Всем, наверное. И вот что интересно - они, как правило, помогают.
Молитва в сессию
А моя студентка У Чи отказалась от пельменей. Это было в кафе, куда мы часто заходили перекусить.
- Ты же вчера еще так их хвалила, - удивилась я.
- Так с сегодняшнего же дня сессия начинается, - объяснила она. - А боги не любят, когда люди едят мясное. Не хочу их раздражать. Вот экзамены окончатся, тогда уж поем…
Я спросила, какие именно боги не любят мясоедов, но…ответить она не смогла.
Город. Религиозная толерантность
- Примерно половина всего населения Тайваня признают себя верующими. Среди них есть и мусульмане, и протестанты, и католики, и даже небольшая православная община, - говорит заведующий кафедрой религиозных исследований Университета Ченчжи, доктор Очи Хуанг. - Однако наиболее влиятельных религий две - буддизм и даосизм.
Буддизм и даосизм
- А в чем разница между этими двумя религиями?
- В двух словах, конечно, на этот вопрос не ответишь. Но я постараюсь коротко обобщить. По религии даосизма, Вселенная устроена так, что над людьми, духами и Небом стоит могущественная сила дао. Сила эта бестелесна, бесформенна, неисчерпаема и бесконечна. Дао - источник всего: человеческой жизни, богов и природы. Человек - неотъемлемая часть природы, и главная его цель - жить в согласии с природой, по ее законам. Все несчастия людей от того, что они идут вопреки этим законам. В даосизме очень сильна идея бессмертия, поэтому служители культа здесь часто занимались медициной, алхимией, магией. В даосских трактатах подробно описаны способы изготовления эликсиров бессмертия.
О буддизме говорить вообще очень сложно. Есть множество разных направлений этой религии: у Будды было несколько последователей, трактующих его доктрину иногда совершенно противоположным образом. Даже сегодня на Тайване существуют четыре школы буддизма. Все их объединяют такие идеи. Человек живет в страдании, оно сопровождает его всю жизнь: болезни, старость, смерть. Прекратить страдания можно только отказом от желаний, освобождением от власти вожделений. Это освобождение происходит через "правильность" - правильные мысли, помыслы и поступки, через нравственное и духовное очищение. Очищение достигается смирением, щедростью, милосердием, отказом от насилия и самоконтролем. Высший же уровень просветления приходит к человеку тогда, когда он переходит в нирвану, то есть состояние безмятежного прозрения, бесстрастия и мудрости. Только нирвана избавит его от всех страданий. Впрочем, - добавляет Очи Хуанг, - все это весьма упрощенные схемы двух наших основных религий.
- А конфуцианство? - напоминаю я собеседнику. - В одном из справочников по Тайваню я прочла, что это - третья религия…
- Конфуцианство - не религия, - перебивает он меня с некоторой досадой. - Я все время это повторяю на лекциях своим студентам. Это философия, возникшая в шестом веке до нашей эры. Великий мыслитель Конфуций в беседе со своими учениками создал школу, в которой обобщил опыт воспитания и образования Древнего Китая и обогатил его своими собственными оригинальными идеями.
Впоследствии знаменитый трактат "Беседы и суждения", где были воспроизведены беседы философа с учениками, вошел в обязательную школьную программу. Это и есть конфуцианство. В укороченном и более простом виде он изучается и в современных школах. Ученики заучивают наизусть главные принципы: человек должен быть верен долгу, почтителен к старшим, уважителен к памяти предков, а также великодушен и человеколюбив. Каждому выпускнику школы сегодня должны быть известны черты идеально воспитанного человека: благородство, стремление к истине, почтительность, правдивость. Я бы еще сказал, что это первая в истории человечества идея всестороннего развития личности, где главное - нравственное начало и образование. Именно в такой последовательности.
В храме
Он уже издали поражает своим великолепием - архитектурой, декоративной отделкой, многокрасочностью. Я пытаюсь понять, что именно создает это ощущение роскоши и величия. Глаз выхватывает детали. Замысловатая резьба по граниту, его цветовое сочетание - черный, бежевый, зеленый - составляют изысканную цветовую комбинацию. Две бронзовые колонны в стиле драконов. Две башни отделяют передний зал от среднего. Каждая завершается изящным коническим шестиугольником в виде шлема. Это Храм Лунгшан на площади Манка.
К какой религии принадлежит храм, гадать не приходится. Вот он, прозревший, озаренный, просветленный Будда. Сидит на троне в позе лотоса под деревом знаний, где он наконец-то познал истину. Постамент, где он восседает, стилизован под распустившийся цветок лотоса - символ чистоты и совершенства. Местный гид, красавец в черном костюме, похожем на монашеский, на великолепном английском рассказывает историю этого храма. Он был построен в XVII веке, затем разрушен и восстановлен вновь в 1924 году.
…Я внимательно вглядываюсь в толпу молящихся. Старухи с истовыми лицами. Девчушка в школьной форме. Женщина средних лет с печатью трагедии во всем облике. Народу невпроворот, все движутся плотной массой. В воздухе застыл густой запах сандала - в руках у каждого по тлеющей сандаловой палочке. Все это торжественно, как и подобает подобному месту. И все понятно: сюда пришли помолиться поклонники Будды.
Но вот я перехожу из двух передних залов в третий, задний, и вижу… Лао-Цзы, главное божество совершенно другой религии - даосизма. По данным статистики, даосисты - отнюдь не меньшинство (четыре с половиной миллиона) на Тайване, их немного меньше буддистов (пять с половиной миллионов). Почему же эти божества оказались под одной крышей? Я опять всматриваюсь в толпу молящихся. Они все с теми же сандаловыми палочками, и они… просто те же самые люди: истовые старушки, школьницы, дама с трагическим лицом. Может ли такое быть?
- Да, - подтверждает красавец гид. - Многие тайваньцы молятся всем богам, не слишком различая их религиозные доктрины. Толерантность вообще особенность нашей религиозной жизни. Например, недавно в пригороде Тайпея открыли Музей мировых религий. Там хранятся экспонаты, представляющие все крупнейшие религии мира. Основал музей буддийский наставник Синь Дао. Он сказал слова, очень важные для верующих всех стран: "В этом музее должно быть положено начало диалогу между религиями всего мира".
Люди. Суеверия
Я стою у прилавка в магазине головных уборов и занимаюсь привычно нудным и бесполезным делом: пытаюсь - уже в который раз! - подобрать себе шляпку. Может, все-таки какая-нибудь мне пойдет? Вот эта, с широкими полями? Или вон та - с узкими? Или вот еще - одно поле вверх другое вниз? Вся эта ненавистная процедура заканчивается, как обычно: я натягиваю очередной берет - единственное, что хотя бы не портит мне лицо.
И тут дверь открывается, и в магазин впархивает Дама. Именно так, с большой буквы. Вежливая, обязательная улыбка продавщицы сменяется искренней радостью: ей, как и мне, понятно, что с этой посетительницей проблем не будет. Продавщица подает шляпу за шляпой - все они отлично смотрятся на хорошенькой головке. Но тут продавщица достает откуда-то из-под прилавка еще одну - цвета беж. И мы, глядя в зеркало, все втроем замираем: совершенно очевидно, что именно этот головной убор подходит покупательнице больше всего и, главное, будто специально подобран к ее туалету: пальто, туфли, перчатки, сумка - все в коричнево-палевых тонах.
- Ах! - восторженно произносит Дама и лезет в сумочку. Вместе с портмоне она достает и мобильник и, извинившись, набирает какой-то номер. Потом кому-то сообщает: - Хочу купить шляпу - очаровательную. - Она описывает ее форму, материал и под конец добавляет: - Она цвета беж.
И тут происходит что-то непонятное. Лицо покупательницы вытягивается, глаза начинают быстро моргать…
- Ну, хорошо-хорошо, - говорит она, - зеленая так зеленая. - И, обернувшись к продавщице, спрашивает: - А точно такой же зеленого цвета у вас нет?
- Нет, - довольно резко отвечает продавщица. - В зеленом цвете у меня ничего нет. К тому же зеленый совсем не подходит к цвету вашего лица.
- Я знаю-знаю, - извиняясь, умоляющим голосом говорит Дама. - Но что же делать: моя гадалка говорит, что бежевый цвет не принесет мне счастья, а удачу гарантирует только зеленый.
Когда дверь за нею закрывается, продавщица ловит мой недоуменный взгляд и бросает в сердцах:
- А ведь, наверное, университетский диплом имеет, наверное, даже доктор каких-нибудь наук. А суеверна, как деревенская бабка.
На эту особенность верований тайваньцев - что в деревне, что в столице Тайпее - обращают внимание все иностранцы: они довольно широко привержены традиционным суевериям. Приметы, гадания, предсказания судьбы - все это можно встретить в самых разных слоях общества. Даже в университете. Приходя на экзамены, студенты приносят с собой амулеты: колечко, камешек, ремешок, цепочку - кто во что горазд. Многим амулет достался по наследству. Другие придумали его сами.
Меня пригласили на свадьбу "где-то в начале декабря". Разговор происходил в середине ноября, и я удивилась, что за две недели еще неизвестна точная дата бракосочетания. "Гадалка сказала, что у нее пока еще нет ответа, какая дата будет благоприятна", - объяснили мне. На свадьбу я не попала: нужная дата выпала аж на январь, когда я уже была в Москве.
В соседнем доме медлили с другим решением: в какой день хоронить покойника так, чтобы ему было комфортно на том свете? Социологи только разводят руками - опросы, много раз перепроверенные, показывают: четыре пятых всех респондентов, прежде чем принять решение, прибегают к гаданиям.
В ресторане я наблюдала такую картину: какой-то европеец оставил палочки в миске с недоеденным рисом. Официант окрикнул его у двери и вежливо, но расстроенно объяснил: "Этого у нас нельзя делать. Хозяин может обидеться: этот жест - палочки, оставленные в рисе, - означает, что еда посылается покойнику".
По другой примете нельзя одалживать зонтик: "сань" - это и "зонт", и "разбивать, разъединять". Дав хотя бы на время другу зонтик, рискуешь эту дружбу разрушить. Так же как и не рекомендуется дарить настенные или настольные часы - "санг чанг" звучит так же, как и "присутствовать на похоронах". Так невзначай наживешь себе врага. Ну, и чтобы уж покончить с подарками, носовые платки тоже надо выбросить из списка: ими вытирают слезы - значит, такой подарок приносит несчастье.