И тогда я торжественно провозглашу начало апофеоза совершенной женщины будущего - единственного существа, которое я способен добровольно прославлять. Но только при условии, что оно самостоятельно заплатит за свой постамент.
Из цикла "Хамло женского рода"
Ударницы гламура
И как таких ярких птиц занесло в наши глухие малороссийские хутора?
Простая баба расстается с жизнью легко. Намучившись и натерпевшись, она уходит незаметно, как жила. Другое дело - светская дива. Ее провожают на тот свет, как любимую собаку или маршала Жукова - с военными почестями и всенародной скорбью.
У Украины это еще впереди. Сливки общества у нас регулярно слизывали во время революций и голодоморов всяческие упыри. Аристократов резали на корню. Голубой кровью заряжали городские фонтаны. Так что всех наших нынешних так называемых "светских дам" сделали в советские времена. В лучшем случае на Броварской мебельной фабрике. Отсюда и проблемы. Киевский высший свет выглядит как банда атамана Грициана Таврического, въехавшая в господский особняк и нацепившая чужие вещи. Манер нет. Традиции утеряны. Антиквариат растащен быдлом. Совсем недавно ведущие светской хроники даже не могли решить, о чем спрашивать такого гостя в первую очередь: каких художников предпочитаете или какие трусы носите? Я не шучу! Это исторический факт!
Да и сейчас мало что изменилось. Месяц назад один такой "интервьюер" пытал-пытал меня о секретах творчества в передачке якобы "о литературе" (хотя сомневаюсь, что он вообще умеет читать), пялился пялился на мой костюм, а потом взял да и брякнул о наболевшем: "Вам какие модные брэнды ближе всего?" Пришлось ответить наглецу: "Все одинаково далеки, кроме формы офицера русской императорской армии!"
Между прочим, мундир этого самого офицера (только мундир - без штанов, фуражки, сапог и шпор!) сейчас стоит на антикварном аукционе 10 тысяч долларов. По цене - вполне "от кутюр". Готов поспорить: ни их Гальяно, ни наш Залевский такого не пошьют! Секрет утрачен еще в 1917-м! Уже Ленину пришлось бегать по броневичку в пролетарской кепочке и кургузом пиджачке.
По сей причине мною приветствуются любые попытки изобразить "хороший тон". Даже самые дикие. Это ничего, что супруги наших "новых" иногда похожи на самок белого какаду с Молуккских островов. Зато рассуждают они, как жены британских лордов: "Образование детям нужно давать только в Британии… Это однозначно… Лучшие бутики в мире - лондонские…" - все из их перлов! Непонятно только, как таких ярких птиц занесло в наши глухие малороссийские хутора. И почему эти грандмадамы так любят распространяться о своем аристократическом происхождении. Дескать, служил прадедушка в лейб-гвардии, забыла в каком полку… Как же, так я и поверил! Служил он в лучшем случае кучером в петроградском ЧК - там и на аристократов насмотрелся, когда их выводили в расход.
Гламурная жизнь требует исключительной выносливости организма. Нужно с утра до вечера навязывать себя как новую разновидность тампакса. Это только по официальной версии глупая пресса души не чает в своих героях. Папарацци к ним в окна лезут. Журналисты стоят в очередь, чтобы записать для истории очередную нетленную мысль. Хакеры взламывают домашние электронные архивы с пикантными снимками. А я помню другое. Как ломилась в дверь отдела культуры газеты "Киевские Гадости", где я тогда трудился, "всемирно известная красавица и фотомодель, мисс Украины и ее окрестностей" Саша Неналаенко (дадим ей такой псевдоним - надеюсь, узнаваемый). Бедняжка только что съездила в США и обходила редакции с пачкой фотоснимков, которые сопровождала комментарием: "Смотрите, как интересно! Это я на яхте в каюте, где однажды спал Клинтон!" С тобой он, что ли, на той яхте спал? Добрая наша завотделом Вика бедняжку-золушку пожалела и фотки для публикации взяла, а потом по секрету, когда Сашенька уже улепетнула, вильнув карьеристским задком, цинично объяснила: "Все равно писать ничего не хочется. Да и ставить нечего - забьем полосу фотографиями койки, на которой Клинтон ночевал".
А сколько пришлось мне побегать от "выдающегося художника" Сережи Пиаркова! Вот же прилипучий был человечище! Гора идей! Я в парламент - он уже там. Зайдешь в Минкульт - с порога в нашего Рафаеля вступишь. Он там одно время то ли сторожем, то ли советником на общественных началах при госпоже-министерше Оксане Белозвизд подъедался. Мобильник с утра включишь - опять Пиарков! Звонит, проповедует панамериканизм, не спится ему! И чего, спрашивается, не в Техасе, а под Киевом поместье свое бетоном обводит? Команчей боится? Так наши мужички его надежнее любых индейцев во время очередной "колиивщины" сожгут! Напрасно он их народную смекалку недооценивает.
"Олесь! Ты должен взять у меня интервью! - наседал Пиарков, тряся жидкой бороденкой, как у сельского дьячка. - Это будет круто! Ты - скандальный! Я - скандальный! А потом снимемся на капоте моего джипа! Что бы все видели, как я его затюнинговал!"
Так хотелось ему ответить: "Поехали, Сереженька, в Ирак, взорвем американский танк, настрижем дурных американских голов, а потом - по финке в зубы - и сфотографируемся на фоне этого безобразия! Тебя тогда точно в Америку не пустят. А мне она и даром не нужна"… Едва сдержался. Ведь не поймет же, азиат! Никакого у него чувства черного юмора - точь-в-точь, как у г-на консула Северо-Американских Соединенных Штатов.
В последнее время появилась еще одна категория граждан - профессиональные борцы с гламуром. Ирэна Мавпа, например. Вроде писательница. Но писать не умеет. Вроде красавица. Но взглянуть страшно. Вроде мыслитель. Но мыслей нет. И (чуть не забыл!) покорительница сердец не просто мужских, как Светлана Кольнова, а бисексуальных - по официальной версии сношает в извращенной форме все, что движется - даже детенышей хомячка. А по неофициальной, которой я больше доверяю, просто мастурбирует - так как с ней никто спать не хочет. Даже муж. Раздвинула границы сознания - перелезла через стену гламура и стоит теперь с другой стороны - там, где городская свалка. Говорит, что так свободнее. Конечно, свободнее - мыться ж не надо! По мне же, с какой стороны забора не стань, все равно воли не видать. Как и на всем Земном шаре, который, по моей философии, просто большая благоустроенная тюрьма с материками и океанами, но без возможности побега за пределы стратосферы.
Жить по гламуру сложнее, чем не по лжи. Пиджак должен быть не просто пиджаком, а непременно от Бриони. Голова - от хороших родителей. Женская грудь - минимум третьего размера. Если есть - своя. Если нет - силиконовая. Тоже недешевое удовольствие - от 3 тысяч у. е. и выше. Плевать на пол - нельзя. Пить из одноразового стаканчика - "заборонено". Ездить на "Форде" - только если он "Мустанг" середины 60-х. А лучше - сразу на "Порше". На "Мерседесе"? Нет, не гламурно. Вчерашний день. И на "Порше" скоро будет тоже не гламурно. Так что нужно спешить - купил, поездил и лохам подарил. А сам пешком - на гламурных конечностях. Вперед, вперед! Гламуру нет предела!
Девушка напрокат
Украина напрасно сражается с продажной любовью. Бабушка просто забыла свою боевую молодость у когда грешила групповым сексом одновременно с ляхом, турком и москалем.
Государство стремится контролировать все. Не только финансовые потоки, но даже ручейки спермы. Как прирожденный вуайерист оно хочет знать, в какие клоаки граждане сливают излишки энергии.
Но полученной информацией наш государственный организм не пользуется.
Виновата в этом его глубочайшая дряхлость. Существуя с незапамятных времен, делясь и размножаясь, государства успели накопить массу наследственных заболеваний и психических отклонений. Некоторые из них даже рождаются биологическими старцами.
К примеру, Украина - явно бабушка с первого независимого крика: "Ганьба!" в 1991 году. Она страдает нарциссизмом, старческим слабоумием и половой независимогорвое доказывается обилием официальных праздников. Второе - отсутствием национальной идеи. Третье - сокращением народонаселения рекордными темпами.
Мы не собираемся никого завоевывать. Ни с кем не соревнуемся. И даже не снимаем кино. "Ще не вмерлы" - и то хорошо.
Ясно, что любой пенсионерке для оправдания существования нужны подходящие спарринг-партнеры. Порывшись по сундукам, Шапокляк в вышиванке нашла их в проституции и порнографии. "Мы превращаемся в заповедник секстуризма! - орет, как изнасилованная, свободная пресса. - После отмены виз немцы едут не смотреть Печерскую лавру, а щупать задницы киевских студенток!"
Ну и что? Чем больше наших баб измерят своими влагалищами заграничные члены, тем меньше иллюзий у них останется. Пусть сравнивают. Мир до конца молено понять только экспериментально. Не хотели москаля - нате немца! Не можете постигнуть умом, изучайте другим органом.
Зато теперь известно с научной точностью: украинского женского счастья не существует в природе. Продавая свое тело по мировым ценам, наши Катерины все равно не научились получать на сдачу счастье. Стоит послушать их разговоры, когда они делятся производственными впечатлениями. Шведы - жадные. Швейцарцы - тупые. Англичане - странные.
Хорошие отзывы от одной знакомой интердевочки я слышал только об итальянцах. Да и то потому, что, заплатив деньги, те любят лизать девку промеж ног, как фанатик икону. "Итальянцы - н-еее-ежные", - сладко закатывая глаза, цедила моя собеседница, словно присосалась к дорогому коктейлю долларов за пятьдесят. Уверен, обожравшись средиземноморской нежности, ей захочется простой отечественной кухни - с огурцом и квашеной капустой. Но будет поздно. К тому времени мы окончательно перейдем на азиаток из Таиланда.
Или отправимся европеизироваться в Польшу - буквально рядом, за пограничным столбом, ждет нашего вторжения распутная католическая страна, усеянная кабинками для отсоса избыточной сексэнергии и легальными публичными домами. Варшава вечером - ничуть не хуже Рио-де-Жанейро. Рекламки заведений разврата усеивают тут все улицы, телефонные автоматы и лобовые стекла автомобилей. Местные разносчики суют тебе их прямо под дворник, чтобы ты не забыл посетить ночью самые интересные достопримечательности древнего города на Висле. А днем можешь шляться по секс-шопам. Тут они величиной с киевский гастроном! Европа! Хотели люди в Евросоюз и добились своего - заняли в нем достойное место!
Что заставляет одну труженицу сидеть целый день в офисе, а другую - гулять всю ночь по панели, не известно. Но поменяй их местами - погибнут обе. Каждому свое. Несомненно другое: в подавляющем большинстве женских душ живет проститутка. Просто часто она не активизирована. Или настроена работать по пожизненному найму - как служащий солидной японской компании.
Выходить каждый вечер на работу - трудно. Нужно держать себя в форме, нервы - в руках, а ноги - в ботфортах на таких каблучищах, в которых далеко не убежишь. Не каждой удается устоять на этой головокружительной высоте! Замужем проще. Нашла мужа и все - экстрим кончился. Можно сдавать стринги в утиль.
Но точно так же, как и доярки или учительницы, продажные женщины делятся на три категории. Половина из них - врожденные халтурщицы. Хоть член, хоть доильный аппарат они будут обслуживать исключительно непрофессионально. Даже если занимаются этим всю жизнь.
Причем за любые деньги! Можно накинуть сверх положенных по киевским расценкам пятисот гривен в десять раз больше - все равно будет жевать прибор, как корова силос. Еще и развлечет напоследок историей про свою больную бабушку. Постоянные потребители сексуальных услуг добровольно обмениваются на сайтах информацией о таких бракоделках, чтобы не попадаться снова. Их боятся пуще СПИДа.
Еще сорок пять процентов девушек способны кое-как симулировать трудовой энтузиазм. Стахановки из них не получатся. Но обычные средние уличные ткачихи - выходят. Даже швеи-мотористки, способные обслужить до трех клиентов за ночь. Втайне эта категория работниц тяготится своей деятельностью. Но виду не подает, так как родители научили ее добросовестно относиться к труду.
И, наконец, последняя разновидность ночных бабочек порхает исключительно по призванию. Это может быть скромная студентка, зарабатывающая губками на новую сумочку или модное пальто; примерная жена, не вызывающая никаких подозрений; или суперпрофессионалка, заслужившая своими услугами квартиру на Крещатике.
В любом случае, они отдаются по максимуму, ибо не умеют иначе. Не просто "с огоньком", как вторая категория, а с целым крематорием страсти. "Я очень популярная! - говорила мне одна из них. - Меня берут даже такие люди, как…" (Дальше следовала фамилия известнейшего в Украине олигарха, рекламировать которого за так я не намерен.)
Естественно, проститутка по призванию обожает деньги. Но ей важно еще и удовольствие от процесса. Кроме оргазма, она способна испытывать вдохновение, ничем не отличающееся от того, что посещает любого творческого человека.
Клиент для нее - муза. Кровать - лист бумаги для короткой новеллы с неожиданным концом или для длинного романа с продолжением. Есть рукодельницы, способные настрочить невероятно пухлые тома! Они стареют вместе со своими постоянными заказчиками, приноравливаясь ко всем изгибам их биографий.
Украина напрасно сражается с продажной любовью. Бабушка просто забыла свою боевую молодость, когда грешила групповым сексом одновременно с ляхом, турком и москалем.
С тех пор немало отошло вод. Родились новые поколения, не помнящие об историческом прошлом. Но по-прежнему самой успешной в мире украинкой остается Роксолана, продавшаяся султану вместе с верой и потрохами.
И пока будет так - ничего не изменится. Когда отовсюду слышишь: "У нас забрали все!", стоит ли удивляться, что многие выносят из дому то, что осталось - то есть, самих себя?
Истина скрывается в самых неожиданных местах. Когда - в вине. Когда - в банковском сейфе. Иногда она может прятаться даже между двух продажных женских ног. И от этого не перестает быть истиной.
Лишняя вещь в доме
Гордые и красивые всегда бежали из дому, чтобы творить благо и злодействовать. Уйти в пираты или святые - вечная мужская мечта.
Наукой доказано: от частого употребления женщина портится. После года совместной жизни с ней не можешь отделаться от впечатления, что несчастная объелась грибков-галлюциногенов. Каждая ее фраза - тяжелый бред. Каждый жест - иллюстрация к истории болезни. Каждый поступок - повод для помещения в психиатрическую лечебницу.
Нет ничего страшнее, чем проснуться однажды утром рядом с законной половиной, стянувшей с тебя одеяло. Баба расслабленно потягивается, чешет дремучую подмышку, воображая себя Джулией Роберте - жизнь удалась! Заведя себе мужа, она уверена, что так будет вечно. Ее финансовые проблемы - теперь твои. Ее фантазии - как пыль, по всему дому. Ее головная боль завелась и в твоем мозгу. А если не завелась - тем хуже. Самка в шоке - отчего это ты, подлец, ничего не испытываешь? Далее сочувствия?
Поэтому, угрюмо уставившись в потолок, спрашиваешь: как это меня так угораздило? Ведь читал же в детстве: "Женись, мой друг, когда уже ни на что не годен!" Это толстовский князь Андрей говорил толстовскому же Пьеру Безухову. Знал Лев Николаевич толк в семейной жизни! Недаром чуть не пришиб однажды супругу обычной пишущей машинкой. Жаль, промахнулся! Не пришлось бы перед смертью из Ясной Поляны бежать. Умер бы, как приличный человек, на чистой постели, а не на железнодорожной станции среди чужих людей. И зачем, спрашивается, такие хорошие романы писать, если живешь все равно не по ним, а по семейному кодексу?
Сколько ни наблюдаю за женщинами, все чаще прихожу к выводу, что Дарвин ошибся. В животном мире у нас с ней разные предки. Мы, мужчины, произошли от интеллектуальной обезьяны. Она - от таракана.
Во-первых, у нее тараканы в голове. Во-вторых, заводится на кухне, как таракан. В-третьих… Какая разница, что в-третьих, если и так понятно, что за беда!
Субботнее утро - тяжелое испытание для любой семьи. Вроде все сделано. Еще вчера. Вроде никуда не надо спешить. А сбежал бы сразу. Лишь бы не слышать, как она допрашивает: "Какие у тебя планы на сегодня, дорогой?"
Был бы действительно "дорогой" - промолчала бы. А, может, я размышляю о смысле жизни? Или изобретаю новейшую философскую систему? Или просто приблизился к пониманию, категории "бесконечность"? Причем, не на теоретическом, а на образном уровне. Так, что даже и ей сейчас бы все объяснил.
Нет, всегда под руку! Вякнуть некстати - ее обычный прием. Как та спартанка, что, провожая сына на войну, прогнусавила: "Или на щите, или со щитом!" А то без нее не знали бы! Мужская жизнь всегда между двумя этими позициями. А еще чаще - без всякого щита с одним кинжалом в зубах на танки. Ее же привилегия - сидеть у нас за спиной, которая, как известно, лучше любого щита. И при этом зудеть хуже свежепосоленной ранки.
Все женщины до гробовой доски желают оставаться папиными дочками. Им нравится, когда их ладошка целиком в отцовском кулаке. Они обожают подарки и комплименты - всегда искренние и непременно из сильных рук. Если из мужчины общество целенаправленно выбивает сначала плаксивую бабу, а потом несмышленого мальца, то на маленькую девочку в здоровенной тетке смотрят сквозь пальцы. Дескать, как-нибудь уживутся одна в другой - по принципу матрешки.
Но уживаются они плохо. Как и все, что страдает раздвоением личности. Так и не ясно, что в следующую минуту выскочит из этой куклы - существо, желающее остановить на скаку коня, или боящееся войти в самую обычную (даже не горящую) избу, где установлена расстеленная двуспальная кровать.
Дать, не дать - любимая девичья игра. Или дать так, чтобы никогда больше не захотелось. В результате, мужчина, узнавший на практике, что такое женская душа, навсегда уходит к проституткам. Дабы отныне общаться только с телом - без сопутствующих ему вредных примесей.
Вся социальная история человечества - летопись мужского бегства от семейных ценностей. Дом философа подобен казарме. Марк Аврелий жил в полевом лагере на границе с германцами. Диоген - в бочке. Наш Сковорода - шлялся между чужими домами на манер бродячего бомжа. Скромность обстановки не помешала первому оставить классические "Наедине с собой", второму - послать на хрен Александра Македонского, а последнему - увековечиться всего одной фразой: "Мир ловил меня, но не поймал!"
Гордые и красивые всегда бежали из дому, чтобы творить благо и злодействовать. Уйти в пираты или святые - вечная мужская мечта. Только мужчина способен раздать все свое добро бедным или наоборот отобрать у них все. Некоторые умудряются делать даже то и другое, попеременно подражая то Чингиз-хану, то Иисусу Христу.
Женщина на такую душевную ширь не способна. Она может только тащить все в дом, к концу жизни окончательно превратив его в склад ненужных вещей, где нет ничего более лишнего, чем она сама. Но никто еще не видел мужчину, все страсти которого сводились бы к одной убогой формуле - жениться, жить долго и счастливо и умереть в один день со своей женой. И даже если такой оригинал найдется, то даже самые отчаянные феминистки признают его не мужчиной, а тряпкой.