Сергей Доренко: Только от паса! Каждую неделю Лужков…
Познер: Вы работали от уважаемого господина Березовского. Он сам это говорил! Мы были с вами на встрече в доме "ЛогоВАЗ"…
Сергей Доренко: Всякий раз… Всякий раз… Ели поросят у Бадри, да, я помню.
Познер: …где он страшно хвалил вас за свою работу… Ну это же было все!
Сергей Доренко: Давайте вернемся к этой ситуации и скажем следующее… Простите. Скажем следующее, скажем следующее… Вся журналистская братия – и я готов всем сказать в лицо…
Познер: Да?
Сергей Доренко: …вела себя подло. Одного из нас – меня – собаками травили, постоянно в эфире мэр города… Представьте себе такое в Европе, представьте себе такое во Франции, представьте себе такое в Англии или в США. Мэр города… главного города страны! Претендент на главный пост… или, во всяком случае, один из самых важных людей в стране каждую неделю появляется в эфире собственного канала и травит одного из журналистов…
Познер: Да, да… ТВЦ, да?
Сергей Доренко: Да, …травит одного из журналистов, и вся эта падаль журналистская подвывает ему сзади. Псы! Шакалы!
Познер: То есть… то есть поддерживают его? Неужели… неужели…
Сергей Доренко: Да! Меня исключили… Меня в то время исключили из Союза журналистов, в который я не вступал! Я не вступал!
Познер: Как же вас исключили?
Сергей Доренко: Не знаю! С тех пор я – расстрига. Я взял ник "rasstriga"…
Познер: А, вот отсюда вы и взяли это…
Сергей Доренко: Ну, конечно! Ник "rasstriga" отсюда!
Познер: Значит…
Сергей Доренко: Слушайте… 100 000 одних ментов… Собственное КГБ!
Познер: …вы категорически отказываетесь от слова "ангаже"?
Сергей Доренко: Я еще раз говорю, я отвечал на плевки…
Познер: Отказываетесь или нет?
Сергей Доренко: Я отвечал на плевки!
Познер: Я просто хочу сказать, что я категорически отказываюсь от того, что я в плену у каких-то своих…
Сергей Доренко: Я был ангажирован… Я был в плену… Я был в плену…
Познер: Да?
Сергей Доренко: Я был в плену любви к армии. Я постоянно был в Грозном…
Познер: Ну это другое совсем…
Сергей Доренко: Я был постоянно в Грозном…
Познер: Это из другой области!
Сергей Доренко: Нет, не из другой!
Познер: Ну из другой!
Сергей Доренко: Нет, не из другой!
Познер: Я говорю о вашей работе на экране. Ну это другое!
Сергей Доренко: На экране… На экране каждая моя программа начиналась…
Познер: Никто не отказывает вам в этом.
Сергей Доренко: …почти каждая моя программа…
Познер: Просто мне интересно, когда вы говорите "ангаже" – это плохо? Я-то не уверен, что это плохо!
Сергей Доренко: Я каждую программу почти, или через одну, начинаю с того, что я лечу на вертолете из Моздока…
Познер: Да, да, да…
Сергей Доренко: Да! Я не видел там ни вас, ни Киселева, никого!
Познер: Нет, нет, абсолютно нет!
Сергей Доренко: Нет! Я еще раз говорю – меня не допускали до эфира. У нас разные положения.
Сергей Доренко: Прекрасно… Вы могли бы по-пластунски пролезть в Моздок, но вы не пролезли.
Познер: Ну конечно… Нет, не пролез.
Сергей Доренко: В Ханкалу – нет, в Гудермес – нет.
Познер: Это правда, это правда. Вспомните теперь 95-й, 96-й год.
Сергей Доренко: Милое… милое времечко…
Познер: Ну предстоят…
Сергей Доренко: Зачем мы это копаем? Мы что, в краеведческом музее?
Познер: Мне просто интересно.
Сергей Доренко: А, хорошо.
Познер: О журналистике речь.
Сергей Доренко: Ага.
Познер: Значит… предстоят выборы президента. У Ельцина рейтинг где-то 5 %.
Сергей Доренко: Невысокий.
Познер: Да… У Зюганова намного выше. И в общем понятно, при прочих равных, что президентом будет Зюганов. Но только принимается решение… Принимается решение…
Сергей Доренко: Подавить.
Познер: И Березовским, и Гусинским – это тот, когда они вместе…
Сергей Доренко: Нет, там было тринадцать. Был пул тринадцать заблокировано. Смоленским, Чубайсом…
Познер: …что вот этого не будет. Да… не будет. И этого не было. Это решение. Но кто выполнял решение? Выполняли решение журналисты. Так вот моя точка зрения такая, что в этот момент они перестали быть журналистами.
Сергей Доренко: Нет.
Познер: Они перестали, потому что…
Сергей Доренко: Они ими не были.
Познер: …они выполняли указание. Неважно, что они думали. Они указ… они это указание выполняли. А быть немножко беременным нельзя.
Сергей Доренко: Владимир Владимирович…
Познер: Раз ты пошел по этому пути, значит, пойдешь…
Сергей Доренко: Владимир Владимирович…
Познер: Я говорю – не вы, я говорю о журналистике.
Сергей Доренко: Я не работал в то время, я не работал в то время…
Познер: Ну вот именно.
Сергей Доренко: Меня ж выгнали, меня ж выгнали…
Познер: А что вы думаете?
Сергей Доренко: Но… меня выгнали в очередной раз тогда. Я думаю следующее: что журналистика 90-х, во всяком случае – первой половины, была страстным повстанческим комитетом. Знаете, вот я помню все эти лица, я помню этих людей, я помню эти новости на НТВ и всюду – это был страстный повстанческий комитет. Эти люди шли на бой за жизнь и смерть. Они не сколько информировали, сколько плакали, рыдали в эфире, в сущности, даже в новостях. Я думаю, что публицистика – это здорово, но не в новостях. Но не в новостях. Я думаю также, что есть обстоятельства, Владимир Владимирович, я не могу осу… Я не работал тогда. Я сказал, что я не участвую в крысиных гонках, и я вышел из этой игры. Я не участвую в крысиных гонках – и я вышел. Но у меня была такая роскошь, что ли, вздорность такая, но ребята работали. Сейчас все фамилии помню, все лица помню, плачущие в новостях. Владимир Владимирович, ни одного не назову. И ни в одного не кину камень, понимаете…
Познер: Заметьте, я тоже, я просто говорю вам, что, как мне кажется…
Сергей Доренко: Обстоятельства…
Познер: …падение журналистики началось тогда. Что…
Сергей Доренко: Хорошо, ну хорошо…
Познер: Так мне кажется. Но вы с этим не согласны.
Сергей Доренко: Можем говорить про более ранний период, когда вы говорили о пленумах ЦК КПСС по иновещанию.
Познер: Я вообще… А, я не говорил! Вот вы не работали у меня на иновещании…
Сергей Доренко: Как это? Вот мне про вас рассказывал…
Познер: Это совсем другой разговор.
Сергей Доренко: Но не про это. Мне про вас рассказывал старик Шахов.
Познер: Да. Старик Шахов, который, кстати говоря, меня выделил…
Сергей Доренко: И любил. Очень любил.
Познер: …но это вопрос другой… И любил. И я его…
Сергей Доренко: Кстати говоря, хотите, я расскажу вам одну историю, которую вы, возможно, не знаете?
Познер: Я с удовольствием, но можно это сделать не в эфире? Это не всем интересно. Мы сейчас делаем рекламу.
Сергей Доренко: Это дико интересно про вас, и это дико позитивная вещь.
Познер: Хорошо – про меня. Хорошо. Это неважно. Значит, сейчас про меня будет интересный рассказ в исполнении интереснейшего человека, но сперва будет еще более интересная реклама. Подождите.
Итак, интересная история обо мне.
Сергей Доренко: Интересная история. Шахов – авторитетнейший человек радиовещания…
Познер: Я только хочу сказать… Евгений Алексеевич Шахов был главным редактором главной редакции радиовещания на США и Англию в свое время. Блестящий… блестящий человек.
Сергей Доренко: Был вашим… ваш… Да, блистательный абсолютно! И он сказал… Я решил Познера сделать секретарем парткома. И пошел я, говорит, в райком и сказал, что вот есть Познер, и… классный, наш, понимает политику партии и все. Но они меня, говорит, спрашивают: "Товарищ управляем?" Вот фраза, внимание – "Товарищ управляем?" Это про вас. А По… А Шахов говорит: "А я не понимаю, что спросили". Я, говорит, говорю: "В каком смысле?" А они говорят: "Ну товарищ управляем или нет? Вот вы идите и подумайте". Он пошел и спросил знакомых "гепеушников", что значит "управляем". Про вас. А те говорят: "Ну есть на него что-то? Ну гомосексуализм или валютные операции, левак какой-то… Ну грязь какая-то есть? Чтобы его держать. Потому что он подозрительный априори, этот Познер, так сказать, со своим происхождением вот этим странным, да… Ну для того чтобы его сделать секретарем парткома, надо чтобы он был управляем". И Шахов говорит: "Я хожу, чешу репу, думаю, ну что ж делать-то, а? Ведь неуправляем!" Вот это про вас история.
Познер: Хорошая история. Спасибо большое, вы мне польстили, конечно.
Сергей Доренко: И вас не сделали тогда секретарем парткома?
Познер: Нет-нет, не сде… Это-то я точно знаю.
Сергей Доренко: Не сделали… Да.
Познер: Насчет новостей.
Сергей Доренко: Да?
Познер: Вот вы сказали две очень разные и любопытные вещи. "В новостях всякая попытка влиять на аудиторию должна проводиться гораздо тоньше, только репортажно, а не через то, что полагают или не полагают корреспонденты. Задача репортера – свидетельствовать и все".
Сергей Доренко: Свидетельствовать.
Познер: Но если он только свидетельствует, то он не влияет!
Сергей Доренко: Понимаете…
Познер: Одно из двух!
Сергей Доренко: Есть why… "Почему?", на вопрос "почему?" – он собирает аргументы. И вот в этих аргументах он может выставить одну из сторон чуть глупее за счет синхрона, потому что синхроны, как мы понимаем с вами, идеальны по 18 секунд.
Познер: Но если он это делает по-настоящему, то есть, как бы вам сказать, искренне понимая, что он чуть-чуть это… то уже все.
Сергей Доренко: Можно делать гораздо тоньше, так, что вы сами не поймете.
Познер: Это другое дело. Можно делать…
Сергей Доренко: Понимаете… И больше того – все и делают, на самом деле. Все и делают. И в этом ужас. Но меня… меня раздражает не такая тонкая работа. Меня раздражает, когда какой-то без году неделя человек в журналистике, совершенно не имеющий основания занимать позицию, да еще и не в кадре – голос из помойки, вдруг начинает нам вещать о добре и зле.
Познер: Ну это уже…
Сергей Доренко: Понимаете…
Познер: Это другое.
Сергей Доренко: И я думаю: "Господи! За что? Вот за что это?"
Познер: Это другое.
Сергей Доренко: Понимаете, это кошмарно.
Познер: Соотношение…
Сергей Доренко: Я это всегда запрещал.
Познер: …журналист и власть.
Сергей Доренко: Журналист и власть… Власть, бывает, чертовски правильно поступает. Ну вот как с Крымом. А что делать? Надо поддерживать!
Познер: Надо?
Сергей Доренко: Да. Надо. Ну во всяком случае, я занимаю позицию.
Познер: Хорошо… Но вообще… Взаимоотношение…
Сергей Доренко: Если бы я был корреспондентом – я не имел бы права.
Познер: Ага… Нет.
Сергей Доренко: Если бы я был корреспондентом – не имел бы права.
Познер: Но вообще взаимоотношение "журналист и власть" – тут есть противостояние, на ваш взгляд? Или нет?
Сергей Доренко: Ну совсем серьезно. Вот совсем серьезно.
Познер: Абсолютно серьезно!
Сергей Доренко: Я работал когда руководителем крупных… крупных корпораций – у меня было 530 человек в подчинении, вот здесь на Первом Канале…
Познер: Да, да, да…
Сергей Доренко: Послушайте! У меня было… у меня были коры, которые по субботам парились в баньке с ментами – в МВД.
Познер: Ну?
Сергей Доренко: Я понимал, что они – "ангаже". Я понимал, что они толкают тот департамент, с которым они в баньке. Я понимал, что абсолютно уникальная информация, которую они приносят – абсолютно запредельная, Владимир Владимирович! – по-другому не добудется. Никак! И я понимал ужас этого положения. У меня коры суперские приносят запредельный эксклюзив, но они точно парятся в баньке, и они точно "ангаже" этого департамента. Вот что касается…
Познер: И поэтому этот департамент трогать нельзя.
Сергей Доренко: Если можно трогать – то через другой мой отдел. Через другой мой отдел, понимаете…
Познер: Иначе…
Сергей Доренко: Ну да. Вот слушайте, что происходит. Происходит проблема. И особенно это сейчас везде в средствах массовой информации, если вас это интересует серьезно. Вы должны инкорпорировать журналиста внутрь, к сожалению, понимая, что вы с ним прощаетесь. Это… это как послать человека на смерть. Вы его инкорпорируете в МЧС, Министерство Обороны, вы его инкорпорируете в МВД – вы понимаете, что это гибельное дело. Все – человек ушел, кранты, зарубить его. Все, понимаете? Беда с этим.
Познер: Ради того, чтобы он принес вам информацию.
Сергей Доренко: Он в зубах приносит невообразимые вещи!
Познер: Хорошо. Это интересная точка зрения.
Сергей Доренко: Это, это… это потрясающе… Но это приходится делать.
Познер: Скажите, мне, пожалуйста… Вы прекрасно понимаете, в какой стране мы живем, и вы понимаете, что стать главным редактором сколько-нибудь значимого СМИ…
Сергей Доренко: В какой стране мы живем? Интересный вопрос.
Познер: Сейчас мы договоримся. Стать главным редактором сколько-нибудь значимого СМИ без одобрения Кремля – прямого или косвенного – нельзя. Вас назначили главным редактором Россий… Русской Службы Новостей…
Сергей Доренко: В 2008-м году.
Познер: Да… Потом вас назвали… вот вы сейчас главный редактор радиостанции "Говорит Москва".
Сергей Доренко: Да.
Познер: Зна… Надо ли понимать так, что, значит, вы власти угодны. По-моему, да.
Сергей Доренко: Вы знаете…
Познер: Ну не неугодны.
Сергей Доренко: Вы знаете, я не думаю… Не неугоден, наверно.
Познер: Вас, как журналиста, это не смущает?
Сергей Доренко: Значит, смотрите, есть совпадение. Есть совпадение – меня назначили на первую радиостанцию главредом после Грузии, август восьмого года, я с сентября… в августе восьмого года.
Познер: Да, вы были на "Эхо Москвы" и потом…
Сергей Доренко: И я поддерживал… я поддерживал защиту Южной Осетии очень… очень активно.
Познер: Да, да, да…
Сергей Доренко: И уже через месяц сделался главным редактором.
Познер: Да-да.
Сергей Доренко: Это правда, это правда. Значит… вы найдете здесь совпадение? Я тоже. Но это не значит, что вас вызывают и говорят: "Молодец! Молодец! Дай я тебя поцелую!"
Познер: Да нет… Послушайте, вы же все прекрасно понимаете.
Сергей Доренко: Господи, конечно! Но вы-то еще лучше меня понимаете!
Познер: Но вас не смущает, что вы угодны… вы – журналист – угодны власти.
Сергей Доренко: Меня… До известной степени, в генеральных направлениях, вероятно, да.
Познер: Хорошо, спасибо.
Сергей Доренко: Да-да.
Познер: Теперь вот что… Вы…
Сергей Доренко: Ну иначе бы меня не осудил Якунин… Меня осудил зачем-то Якунин… Если бы я был… Если бы я сидел в кармане у власти, они бы там мне сказали: "Что это?.." Вы понимаете, о чем?
Познер: Не, не, не! Не, я не это имею в виду.
Сергей Доренко: Есть генеральные направления.
Познер: Да.
Сергей Доренко: Сейчас совпало. Понимаете? Власть поступает гениально, да, гениально! Я родился… Совпало, черт бы его задрал! Я родился в Крыму и довольно давно…
Познер: Это я понимаю.
Сергей Доренко: Довольно давно…
Познер: Да, да, вы в Керчи родились…
Сергей Доренко: В Керчи. И довольно давно.
Познер: Да, да, да.
Сергей Доренко: И вдруг… то есть я не планировал заранее родиться в Керчи, чтобы Путину дать пас!
Познер: Неужели?
Сергей Доренко: Нет, конечно! Ну так вот…
Познер: Ну это странно…
Сергей Доренко: Так вышло, что я – керчанин.
Познер: Да, понятно.
Сергей Доренко: И так вышло, что мой дед и моя бабка похоронены, и мой отец родился в Луганской области.
Познер: Ну очень удачно.
Сергей Доренко: Так вышло!
Познер: Ну вышло!
Сергей Доренко: И я не люблю бандеровцев, и больше того – все мои родственники не любили никогда бандеровцев. И всегда ненавидели их. Всегда, ярко.
Познер: Хорошо.
Сергей Доренко: Мы совпали с властью!
Познер: Чудесно! Напишите вот, что я не люблю бандеровцев. Давайте так…
Сергей Доренко: Я не просто пишу, я говорю об этом каждую минуту!
Познер: Значит, вас много лет нет на телевидении.
Сергей Доренко: Да.
Познер: Много лет. И в это время вы работаете на радио. И вы по поводу телевидения не так давно сказали следующее: "Телевидение – это искусство для малообразованных женщин старше 40–50… 45–50 лет".
Сергей Доренко: Вы сами об этом знаете!
Познер: "Радио, такое, как у нас, адресуется мужчинам 30–60 лет, потому что за рулем слушают. В этом смысле радио интереснее". Значит, вот смотрите. Во-первых, зачем вы пришли в эту программу? Неужели, чтобы разговаривать с женщинами малообразованными?
Сергей Доренко: На вас посмотреть, я вас умоляю! Я вас умоляю!
Познер: А вы могли бы… Пригласили бы в кафе!
Сергей Доренко: Вы – кумир малообразованных женщин!
Познер: Вы бы пошли… Почему женщин? Вы полагаете, что мужчины меня не любят?
Сергей Доренко: Послушайте… Вы – кумир малообразованных женщин. А я спрошу вас сейчас…
Познер: Да-да? Вы спросите меня!
Сергей Доренко: Когда вы делали сейчас рекламный брейк – какая прошла у вас реклама?
Познер: Да я не смотрю ее вообще!
Сергей Доренко: А я знаю! Да каких-нибудь прокладок!
Познер: Ну как, автомоби… Да что вы!
Сергей Доренко: Ну прокладок, я умоляю! Средств для унитаза… Средство для унитаза!
Познер: "Jaguar XJ"…
Сергей Доренко: А?
Познер: "Jaguar XJ" прошел.
Сергей Доренко: Да?
Познер: Да!
Сергей Доренко: Средство для чистки унитазов – вот, что прошло!
Познер: А кстати говоря, не надо чистить унитазы?
Сергей Доренко: Нет, надо чистить унитазы…
Познер: Ну так вот…
Сергей Доренко: Но чем… Кто этим занимается? Ваши слушатели! Зрители.
Познер: Я еще раз говорю – удивительно, что вы, человек, конечно, телевизионный…
Сергей Доренко: Ну да…
Познер: …так плохо думаете о зрителях телевидения. Это поразительная вещь!
Сергей Доренко: Телевидение… Главный рекламодатель на планете Земля – Procter&Gamble.
Познер: Это другое дело…
Сергей Доренко: Не другое, а это дело!
Познер: Это другое дело!
Сергей Доренко: Это дело! Послушайте…
Познер: Там есть блистательные, исключительные вещи – на этом телевидении.
Сергей Доренко: Для женщин…
Познер: И то, что мы сегодня делаем – это не самое плохое, что может быть в эфире!
Сергей Доренко: Тем не менее, телевидение как искусство – это искусство для малообразованных… для малообразованных… женщин.
Познер: Это вообще не искусство! Это вообще не искусство!
Сергей Доренко: Как способ…
Познер: Это ремесло!
Сергей Доренко: Как способ досуга.
Познер: Да смешно! Какой досуг?!
Сергей Доренко: Да, да, да…