Сначала мы долго гуляли в лесу вместе с Санни и Бертой - Мама и Художница решили, что меня нужно хорошенько "угулять", чтобы я меньше вертелся. Я быстро понял, что собаки Художницы меня не обидят, несмотря на свои размеры. Когда я был совсем юным песиком, я нападал на всех собак, какими бы крупными они ни были. Однажды на прогулке я увидел вдали двух огромных псов - потом оказалось, что это доги, - и решил их съесть. Я мчался к ним с громким лаем - пусть знают, что нечего расхаживать в моем лесу! - а за мной бежали перепуганные родители. Доги смотрели на меня с интересом, а младший из них догадался, что я хочу с ним поиграть. Его представления об игре несколько отличались от моих, и я тут же покатился кубарем. Запыхавшаяся Мама подхватила меня на руки и чуть не уронила, так она смеялась. Папа согнулся пополам от хохота, а обе хозяйки этих лошадей, замаскированных под собак, просто валялись на поляне, благо было тепло и сухо. Я обычно не обижаюсь, когда надо мной смеются, но тут мне стало как-то не по себе - они знай себе хохочут, но что бы они запели, если бы на них наступил здоровенный жеребец? Я никого не боюсь, но с тех пор не хочу сам лезть под каток.
Но Санни ступала очень аккуратно, несмотря на хромоту, а от неуклюжей Берты легко было увернуться. Эта прогулка в лесу доставила мне истинное удовольствие - так весело проводить время в хорошей компании! А как забавно было наблюдать, как Санни, взяв в пасть большую палку, сзади подкралась к нашим Мамам, тихо бредшим по дорожке, мирно беседуя, и, набрав скорость, внедрилась между ними - и обеих подбила под коленки своей дубиной! Набегавшись, мы вернулись домой, где всех нас ждал сытный обед. А после обеда меня уложили на диван, положили передо мной симпатичную Кнопку, чтобы мне не было скучно, и Художница встала за мольберт. Мама же была занята тем, что сгоняла с дивана собак и кошек, которые пытались устроиться рядом, дабы они не мешали творить. Исключение было сделано только для Санни, которая уютно устроилась под боком у Мамы и касалась меня лапой, а Берте, как выяснилось, вообще запрещено забираться на диваны, она слишком большая и тяжелая.
Мы с Мамой несколько раз приезжали позировать, и готовый портрет теперь висит у нас в гостиной, а его копия - в квартире хозяев Мурзавецкого. Мне даже жаль, что все завершилось, мне эти сеансы понравились. И скучно мне не было. Я прислушивался к разговорам, которые вели между собой Мама и Художница. Человеческий язык все-таки - не мой родной, я далеко не все понимаю, да мне обычно и неинтересно. Все, что мне нужно знать, я и так знаю. Каждая собака умеет считывать информацию прямо из мыслей своих хозяев. Мне, например, неохота дежурить на кухне каждый раз, когда Мама готовит, в надежде, что она уронит какой-нибудь вкусный кусочек, но зато я всегда через стенку ощущаю, когда она, устав от готовки, усаживается перекусить - и я тут как тут! Но когда Мама и Художница болтали между собой, я заинтересовался, хотя они говорили в основном о предметах отвлеченных, не связанных с едой и прогулкой.
О работе, например. Интересно, что люди любят больше - работать или говорить о работе? По-моему, говорить. Я наконец понял, что такое работать - значит, это делать что-то нужное и полезное. Я не понимаю, почему игра - это не работа, если это мне нужно и всем, по-моему, полезно, но Мама, когда я лезу к ней с игрушкой, часто говорит, что ей некогда играть, потому что надо работать. Так как я по вполне понятной причине не могу задавать вопросы, то из разговоров вынес смутное впечатление, что работа - это то, что делается не играючи, а серьезно, с напряжением всех сил. Теперь я понимаю, почему Папа приходит вечером такой злой и голодный.
Более того, наши Мамы рассказывали друг другу разные истории о собачьей работе. Оказывается, существуют мои собратья, которые работают, и их за это очень ценят и даже награждают орденами и медалями! (Тут уж я ушки навострил, тем более что это просто сделать, Папа говорит, что у меня не уши, а радары.) Самая простая собачья работа - это охрана. Надо охранять хозяйское добро от злоумышленников. Берта, по-моему, самая настоящая охранная собака. При мне она не дала Толстику своровать со стола пирог, который Мама сама испекла, принесла и поставила на стол в кухне. После этого мы все пошли в кабинет и не заметили, как кот пробрался в кухню. Он уже подбирался к пирогу, но Берта была на страже и стащила его со стола, правда, вместе со скатертью, в которую Толстик вцепился когтями, с посудой и самим пирогом. В результате кота с позором изгнали, наши хозяйки подобрали осколки, а развалившийся на части пирог отдали нам. Вкусный пирог, правда, с сыром, а я больше люблю с мясом.
Но в тот же день Берта продемонстрировала настоящую охранную работу ("настоящая" - это так хозяйки говорили, как будто бывает ненастоящая!). В дверь позвонили, и Художница, ожидавшая дочь, пошла ее открывать, не заметив глухого рычания Берты. Старушка Санни в это время сладко спала, но, заслышав звонок, тут же вскочила и помчалась в переднюю. Но, против ожидания, за дверью оказалась не девушка Маша, а две незнакомые женщины в длинных пышных юбках - потом я узнал, что это были цыганки. Одна из них уже сделала было шаг за порог, но в это время Берта с рыком совершила бросок, а Художница, успев поймать ее за ошейник, повисла у нее на шее. Цыганки с визгом отступили, и дверь захлопнулась. Я тоже принял посильное участие в этом эпизоде, носился под ногами у всех с громким лаем (у меня низкий бас); правда, сначала я решил, что это гостьи и мы будем играть. Хозяйки нас всех похвалили и даже дали по кусочку сосиски. Из их разговора я узнал, что наши несостоявшиеся посетительницы - скорее всего, те самые воровки, которые уже обчистили несколько квартир в этом доме.
Значит, я тоже гожусь для сторожевой службы! Мама сказала Художнице, что при каждом звонке в дверь Тимоша (то есть я) поднимает такой радостный лай, что любой злоумышленник испугается, не зная, что он радостный. Я и по-настоящему умею охранять, но только не хозяйские вещи, а свои собственные. У меня есть привычка вечером, после ужина и до сна, поохранять какую-нибудь игрушку или косточку. Так как дома у меня только родители, то приходится охранять от них, раз никого другого нет. Иногда мне хочется заняться охранной работой в спальне, а они сидят в гостиной и смотрят телевизор. Тогда я сначала их зову, а потом, когда ко мне кто-нибудь из них заглянет, я уже лезу под кровать со своим сокровищем в зубах и, громко рыча, его охраняю. А порою мне даже приходится гоняться за ними из комнаты в комнату, чтобы порычать и соблюсти вечерний ритуал.
Одна из важных составляющих охранной работы - это защита хозяина. Охрана его тела. Собака-телохранитель - это чуть ли не высшая степень собачьей ответственности. Главное - не дать своего Человека в обиду любым злоумышленникам. Правда, при этом надо отличать врагов от друзей, а это бывает сложно. Поэтому на всякий случай надо охранять хозяина ото всех, а потом уже разбираться. Некоторые собаки, такие, как лабрадоры, всех считают друзьями, поэтому толку от них в этом деле никакого. Зато есть собаки, у которых это в крови. Например, алабаи. У меня только один знакомый алабай - это сука по имени Вайдат. Я ее не очень люблю, потому что, когда мы с ней встречаемся, моя Мама начинает с ней лизаться и говорит, какая она умная и красивая. Телячьи нежности! Не думайте, что я ревную, но все-таки мне это не слишком нравится, и потом, чего в ней красивого? Подумаешь, вся белая, но не пушистая, и уши какие-то обгрызенные, несолидные. Мы иногда ездим в гости к ее хозяйке, которую почему-то зовут Птичка, хотя она больше похожа на человека, чем на птицу, во всяком случае, крыльев у нее нет. Вайдат еще ничего, меня не обижает, но там есть еще один неприятный тип, такс по имени Пончик. Он у меня как-то украл косточку, которой меня угостили. Правда, съесть он ее не съел - Вайдат ее отобрала и сама сгрызла, а я так и остался ни с чем. Так вот, когда это семейство нас провожало до метро, навстречу нам попалась какая-то развеселая компания, одни мужчины. Я на всякий случай зарычал, а Вайдат вдруг выскочила из-за кустов, где занималась какими-то своими делами, и встала между нами и этими типами на дорожке так, что они вынуждены были ее обходить с дальней от нас стороны. И все это молча, зато я гавкнул разок. Встречные тоже притихли, с уважением и опаской посматривая на нас. Хозяйки потом хвалили эту зазнайку, а про меня будто забыли, что было совершенно несправедливо - я ведь тоже их охранял! Я же не лабрадор какой-нибудь, совсем наоборот!
Неправда, что охранную службу могут нести только крупные собаки. Ничуть нет! Мама рассказывала об одном фокстерьере, который ночью проснулся, обнаружив, что в квартиру проникли злодеи. Он выждал момент, подпрыгнул и вцепился в одного из грабителей. Не подозревавшие об опасности хозяева пробудились ото сна, только когда услышали его дикий крик, и вызывали они уже не милицию, а "Скорую", тем более что второй подельник сбежал. А еще, оказывается, даже йорки могут защищать хозяев. Где-то в Англии преступник решил ограбить почту, и маленькая йоркширка по имени Сайка, увидев, что бандит наставил на ее хозяйку-почтмейстера пистолет, выпрыгнула из-под прилавка, стала бросаться на грабителя и подняла такой лай, что тот решил убраться подобру-поздорову. Ну, насчет лая - это преувеличение. Йоркское тявканье скорее похоже на визг. И не верю я в эту историю. Не хватило бы у йорка, тем более у девчонки, на это пороху. Вот я - это другое дело.
Однажды я смог защитить своих хозяев от целой команды спортсменов. Это было в лесу. Мы после прогулки расположились отдохнуть на пригорке; гуляли мы долго, родители устали, я тоже решил для разнообразия прилечь. Недалеко от нас, за жидкими деревцами, проходила дорожка, и я вдруг услышал вдали топот ног, который становился все ближе и ближе. Я решил, что пора заявить о себе и прогнать тех, кто бежал к нам, и с громким лаем выбежал из-за кустов. Результат был поразительный! Бегущие люди - это были очень крупные мужчины в трусах и майках - все, как один, остановились, а потом стали издавать громкие звуки, похожие на ржание (в бытность мою бездомным псом мне приходилось ночевать и на конюшне). Один из них, схватившись за живот, даже заплакал и сквозь слезы произнес:
- Никогда не слышал, чтобы зайцы лаяли!
Вот какого страху я на них нагнал! Родители мои смеялись и хвалили меня за отвагу, с которой я их защищал. Бабушке Мама потом говорила, что я сорвал тренировку целой волейбольной команды.
Художница рассказывала еще много любопытных вещей. Оказывается, большинство терьеров - охотничьи собаки, а я и не знал. Йоркширские терьеры, например, были выведены для охоты на крыс. Это надо же! Если наша Лулу, та, что в ботиночках, увидит когда-нибудь крысу, то упадет в обморок. Впрочем, и мой приятель Найк наверняка испугался бы крысу, он и лягушек боится. А ведь таксы, оказывается, "норные" охотники! Я, конечно, никого не боюсь, но душа к охоте у меня никогда не лежала. Когда я был помоложе, то пытался охотиться на белочек в нашем лесу (хотя мы и живем в городе, но на самой окраине, и лес рядом с нашим домом - самый настоящий, хотя его часто называют парком). Но вскоре мне надоело, что эти наглые грызуны надо мной издеваются, они ничуть меня не боятся, а садятся на ветку прямо над моей головой и цокают! Мама как-то зимой показывала мне на курцхаара, охотничьего пса, который ловил мышек под снегом, и пыталась заставить меня мышковать. Вот еще! Очень нужно! К тому же я вообще не люблю охотничьих собак. Однажды в нашем парке курцхаар (тот же самый) и борзая приняли меня за зайца, сначала они меня гоняли, а потом катали, до тех пор, пока Папа меня у них не отнял. Не больно, но больно ударило по самолюбию.
Сеансы позирования продолжались, продолжались и разговоры Мамы с Художницей. Оказывается, Мама не просто стучала по клавишам, но писала книгу про собак и других четвероногих, а Художница делала к ней рисунки. И они все время обсуждали, что бы еще такое придумать, а я прислушивался. Вспоминали они, например, про собак-ищеек. Это те собаки, которые по запаху найдут кого угодно и что угодно. Много таких собак служит, они ищут преступников, выискивают взрывчатку и наркотики. Как-то Мама показывала мне фотографию полицейского пса в кителе, даже с погонами, который получал орден за поимку злодея. Но я принципиально не хотел бы носить погоны - я вам не овчарка какая-нибудь! Правда, я не прочь поискать вещи, потерянные хозяевами, но что именно? Вот Мама уже неделю ищет свою ветровку во всех шкафах, даже попросила меня ей помочь… "Ищи!" А как ей сказать, что она ее оставила на скамейке в парке? Тут недавно мне и Цунами представился случай отличиться, но нам это не удалось. Ее младший хозяин в очередной раз где-то забыл свой рюкзачок вместе со всеми документами. Он с самого щенячества вечно что-то теряет. Но нашли его рюкзачок не мы, а дворничиха тетя Катя - он его оставил на детской площадке. Обидно, мы с Мамой на детской площадке не гуляем, но так часто проходим мимо нее!
А еще есть ездовые собаки - те, которые таскают на себе санки с хозяевами и вещами. Тяжелая, надо сказать, работа. Когда мы встречаем на прогулке собак с пушистыми хвостами и голубыми глазами, Мама мне говорит, чтобы я к ним не клеился, что это хаски, ездовые собаки, и их надо уважать. По Маме, всех собак повыше меня надо уважать! За что, спрашивается? Ни разу не видел, чтобы эти хаски кого-нибудь или чего-нибудь тащили. Вот Берту в качестве ездовой собаки однажды видел. Как-то раз зимой младшая хозяйка запрягла ее, правда, не в сани, а в лыжи, и Берта добросовестно ее везла по тропинке, но потом увидела в стороне свою врагиню, черную терьершу, обо всем позабыла, резко повернулась, вывалив хозяйку в снег, и помчалась разбираться. И правильно сделала, выкупав Машу в снегу! Нечего эксплуатировать собачий труд! Однажды мы в лесу встретили двух маленьких девочек, которые с трудом тащили санки; на санках лежала бархатная подушка, а на подушке - толстый-претолстый пушистый кот, который лениво озирал мир вокруг. Вот это я понимаю! Когда эти ездовые девочки вырастут, из них выйдут отличные хозяйки.
Меня не вдохновил и рассказ о героических ездовых собаках. Где-то на Аляске (это, кажется, в Америке, далеко-далеко) во время страшной пурги упряжка собак срочно должна была доставить в городок золотоискателей, где все люди заболели дифтерией, лекарство. Человек гнал упряжку вперед, собаки не выдерживали темпа, падали, и погонщик их оставлял прямо на снегу (сволочь!). В конце концов он сам не выдержал, потерял сознание и упал на сани (они там нартами называются). Вожак, его Балтом звали, самостоятельно нашел дорогу и в гордом одиночестве довез и груз, и хозяина до места назначения, несмотря на снежную бурю. Потом ему люди памятник поставили - героическому псу, спасшему город.
Подумаешь, памятник! Чур меня! Да если бы я совершил какой-нибудь подвиг, ну, спас кого-нибудь (лучше всего Маму, но можно и Папу), я бы открещивался от памятника всеми силами. Памятники нынче делает только Церетели, а я слишком хорошо знаком с его творчеством. У Мамы и Художницы есть служебные билеты в Зоопарк, и как-то раз Мама меня туда пронесла контрабандой - то ли не с кем было меня оставить, то ли хотела меня кому-то показать. В тот день мы с Мамой и Художницей совершили экскурсию по Зоопарку. Мне там очень понравилось - столько разных зверей, столько различных запахов! Правда, по большей части Мама меня держала под мышкой, наверное, боялась, что я съем какого-нибудь там льва (лев произвел на меня большое впечатление, я на него залаял, и мама меня тут же схватила и унесла). Кстати, там меня познакомили с родственниками - разными волками. Художница рисовала неких волков под псевдонимом "гривистые", и взрослые ими восхищались, а мне они показались какими-то нелепыми - странные собаки на непропорционально длинных тощих ногах, прямых, как палки, и все время приплясывают. По-моему, наши лапы должны быть покороче, ну вот как у меня, и чуть кривоваты, самую малость - тогда положение тела более устойчиво. Зато настоящие волки мне глянулись, я им даже простил некоторое сходство с ненавистными немецкими овчарками - приятно числить в своих предках таких величественных зверей!
Но я отвлекся, я ведь хотел описать свое впечатление от Церетели. День был солнечный, мы медленно шли, я наслаждался прогулкой, как вдруг на меня упала темная тень. Я оторвался от изучения местных ароматов, поднял голову - и увидел черную и страшную многоголовую громадину. Эта огромная махина заслонила все солнце! Я не стал долго ее рассматривать, а зарычал, пытаясь напугать, и на всякий случай забежал за Маму - а вдруг я этой твари не понравился и она на меня набросится! Мама и Художница почему-то расхохотались, Мама стала меня уверять, что эта штука не кусается, а Художница заметила:
- У него прекрасное эстетическое чутье, судя по всему, он так среагировал на жирафа со сломанной шеей.
Так я узнал, что "Это" - всего лишь монументальная скульптура работы Великого Скульптора и что он лепит один такой монумент в день, и все памятники в Москве - дело его рук. Наверное, у меня и взаправду развилось прекрасное эстетическое чувство, все-таки вокруг меня люди все больше творческие, я живу в соответствующей атмосфере - недаром все вокруг твердят, какой я красавец, - но будь я просто тупым таксом, как мой враг Муля, я бы все равно не хотел, чтобы меня изобразили в виде здоровенного полубульдога-полупуделя, да еще со свихнутым позвоночником!
В общем, не хочу я быть собакой-спасателем. А почему бы мне не писать книги, как Писательница и моя Мама? Как-то раз они при мне говорили на свои профессиональные темы, и Мама рассказывала - она прочла в Интернете, что, оказывается, за одну Великую Детективистку пишет на самом деле ее мопс. Что-то еще она говорила про "чугунную задницу", но я не понял. Я знаком с несколькими мопсами во дворе, у нас с ними нейтралитет. Мне их физиономии не нравятся, круглые и морщинистые, носа вообще не видно. Если хвост вовсе не обязателен, то нос у собаки должен быть! Ведь всюду нужно сунуть свой нос, все разнюхать… Так вот, у этих мопсов такой самодовольный и высокомерный вид, как будто они тоже писатели! А если серьезно - стучать по клавиатуре Маминого компьютера я уже умею, Мама, правда, сердится, говорит, что я что ни попадя отправляю в корзинку (где она, эта корзинка? Я один раз даже проверил после ее слов свою корзину с игрушками - нет, увы, там ничего не прибавилось). Осталось только научиться писать на человечьем языке…
А может, мне лучше не писать самому, а просто вдохновлять Маму? Чем я хуже Мурза? Впрочем, я и так ее вдохновляю - недаром она пишет о собаках! А раньше, между прочим, писала о людях. Вот какой прогресс!