* * *
На дог-шоу, помимо собственно шоу, можно найти немало интересного - например, товары для собаководов, картины и поделки разной степени бездарности, а также тематические палатки, устроенные организаторами и собачниками-добровольцами. Прогулявшись по парку, я нашел палатки, посвященные кламбер-спаниелям, Городскому клубу собаководства и, к своему огромному удивлению, бернским зенненхундам.
В последней я обнаружил двух женщин, двух собак и покосившийся ломберный столик, на котором лежали отпечатанные на дешевом принтере цветные листовки. Собаки оказались очаровательными, изящными суками с блестящей шерстью и ласковыми улыбками. Увы, того же нельзя было сказать об их хозяйках - дамах среднего возраста с тусклыми, коротко стриженными кудрявыми волосами и в блузках с цветочным узором, на которых словно стоял штамп "Куплено на распродаже". На лицах обеих дам читалось, что они пользуются уважением у своих псов.
Одна из них оказалась легендой - заводчиком многочисленных чемпионов, чьи щенки в девяностых пользовались бешеным спросом. Ее звали Лилиан Остермиллер, и месяц назад АКС признал ее Собаководом года в группе служебных собак.
Стоило мне подвести Холу к маленькому вольеру, где сидели суки, как она просунула нос через прутья и расцеловалась с кузинами. Ее морда приняла выражение экстаза (обычное для нее), голова лихорадочно задергалась вверх-вниз, будто я только что спросил, не хочет ли она потанцевать.
- Они всегда узнают других зенненхундов, - объяснила Лилиан. В ее отрывистой четкой речи явно проскальзывал немецкий акцент. - У меня был кобель, который облаивал сук любой другой породы, но при виде зенненхунда становился ангелом.
- Прекрасно его понимаю.
- Да она красавица, - сказала Лилиан, осмотрев Холу. - Настоящее чудо.
- Это не чудо, а кошмар, - возразил я. - Мы все перепробовали. Как горох об стену. Я уже не знаю, что делать. Она всегда была такой. В детстве ее братья и сестры спокойно сидели в вольере, а она носилась как укушенная.
- Кто вам ее выбрал?
- Заводчик.
Лилиан понимающе кивнула.
- Знаете, - доброжелательно начала она, - мы всегда можем отличить почерк профана.
- Это я профан, - ответил я.
Пока я предавался самобичеванию, легендарная Дрессировщица наблюдала за общением Холы с подругами.
- Мне нравится эта собака, - наконец сказала она. - Псы, напоминающие диванные подушки, невыносимо скучны. А в этой чувствуется личность. Она любознательна. По мне, это лучший тип собак.
Я в изумлении слушал, как Собаковод года нахваливает моего домашнего монстра. Но в настоящий нокаут я отправился, когда она произнесла:
- Ее проблема заключается в интеллекте. У вас слишком умная собака.
На всякий случай я опустил глаза, проверяя, не подменили ли мне пса.
* * *
Мы с Холой и Кларком прогуливались в парке для собак Джемми-ран. В порядке исключения я спустил свое бедствие с поводка. Хола самозабвенно носилась по траве, и я, беседуя с Кларком, старался не сводить с нее глаз.
- Согласен, - вдруг сказал Кларк.
- С чем?
- Ну, с твоей идеей. Она действительна хороша. Можно сказать, лучшая твоя идея в этом месяце.
- Какая?
- Готовить Холу к тесту "Собака - хороший гражданин".
- Это была твоя идея.
- Серьезно? Какой я молодец.
Тем временем Хола принялась задирать йоркширского терьера; собаки закрутились на месте, как пушистое двухголовое торнадо.
- Она не сможет, - сказал я. - Это нереально.
- Она - сможет. Я больше беспокоюсь о тебе.
- Ну нет. В этой цепи слабое звено - не я.
- Именно ты. Вы с Холой друг другу не подходите.
Я не успел придумать достойного опровержения этой клевете, потому что был вынужден броситься в центр торнадо, чтобы оттащить Холу от малыша. У терьера был такой ликующий вид, будто он только что получил награду от мэра. Хола привалилась к моей ноге, тяжело дыша.
- Слушай, - сказал Кларк. - Вот тебе мой совет. Вы должны сдать СХГ ради Глории. Чтобы доказать ей.
- Доказать что? Что я псих?
- Нет, - ответил Кларк, кладя руку мне на плечо. - Что ты здоров.
11
Тест
В 1989 году вице-президент Американского клуба собаководства Джеймс Дирингер направил во все собачьи клубы письмо, призванное объяснить смысл только что введенного теста "Собака - хороший гражданин". В письме говорилось: "Эта программа создана как ответ предубеждению против собак, которое, к сожалению, широко распространилось в последние годы".
СХГ стал первой сертифицированной программой клуба, протянувшей, образно выражаясь, лапу беспородным псам: теперь их называли "собаками смешанной породы", а не дворнягами. По замыслу Дирингера, тест должен был учитывать только хорошие манеры животного и ответственное поведение хозяина.
В раннем видео, выпущенном в поддержку СХГ, цель теста обозначалась предельно четко: "Воспитать собаку, которая сделает счастливым своего хозяина и не сделает несчастным кого-либо еще".
Идея собачьего теста, который популяризировал бы обычную дрессировку, а не подготовку к закрытым чемпионатам, возникла у АКС еще в семидесятых годах. Члены Американского общества по изучению темперамента у собак параллельно разрабатывали тест, который определял бы темперамент щенков. Собачники боялись, что из-за нескольких неприятных инцидентов, вызвавших шумиху в прессе, правительство может ужесточить законы о содержании их питомцев. Герм Дэвид из журнала "Мир собак" посвятил ряд статей проблеме домашних псов, живущих в крупных городах. Он же и обрисовал в общих чертах в начале восьмидесятых будущую программу.
Первоначальную концепцию теста разработал специальный комитет, в который вошли Джеймс Дирингер, Боб Селф из журнала "Фронт энд Финиш" и Уолли Кодис от АКС. Пилотная версия была запущена в 1989 году при поддержке Санкостского собачьего клуба в Данидине, штат Флорида. Параллельно СХГ опробовали в Таллахасском полицейском управлении К-9, клубе чистокровных ротвейлеров и Охлоконийском клубе, где занимаются псами смешанных пород. Все полицейские псы сдали СХГ с легкостью, выдрессированные ротвейлеры также показали прекрасный результат, а вот треть дворняг с треском провалились.
По результатам пилотной версии в тест были внесены некоторые изменения. Первые три пункта поменяли местами, придав им более логичную последовательность: "Реакция на незнакомца", "Реакции на ласку", "Спокойное поведение во время экзамена" (изначально они шли в обратном порядке).
Как ни странно, первая версия "Хорошего гражданина" не включала тест на команду "Ко мне". Как объяснила Мэри Берч, член АКС и нынешний куратор программы, это произошло из-за того, что тест был продуман лишь в общих чертах.
Позднее она рассказывала, что АКС получил сотни отзывов от дрессировщиков с просьбой включить в тест пункт "Ко мне", "потому что перед началом дрессировки собаку необходимо как минимум поймать и надеть на нее ошейник".
Изначально тест включал в себя довольно странный пункт под названием "Поощрение и взаимодействие". Хозяину предлагалось поиграть с собакой, а потом резко осадить ее и похвалить, если ей удавалось мгновенно перейти от возбуждения к спокойствию. Однако, как призналась Берч, "из-за неверного позиционирования многие хозяева решили, что в этом тесте собаку нужно только хвалить, и больше ничего". Обнаружилась и другая проблема: собак некоторых пород, например лабрадоров, было невозможно успокоить, в то время как бассеты "остолбенело пялились на экзаменатора".
Больше всего трудностей возникло с последним пунктом теста, который тогда назывался "Собака остается в одиночестве". Именно на нем прокололись большинство собак смешанных пород. Хозяин на пять минут исчезал из поля зрения питомца. Чтобы получить зачет, пес должен был спокойно сидеть на месте, не скуля, не лая, не рыча и прочее, то есть никак не выражая своего беспокойства или тревоги. Привить подобную реакцию очень сложно, и для многих псов это становится камнем преткновения.
Сьюзан Конант, которая одной из первых привела на СХГ свою лайку, однажды рассказала мне:
- Этот тест на одиночество был просто кошмарным! Мой Кобук провалился именно на нем. Его привязали в конце длинного коридора, и все пять минут он развлекал экзаменаторов своим фирменным северным репертуаром. Когда я вернулась, ассистент показал мне записи, где значилось, что бедняга сначала выл, потом скулил, а под конец принялся так лаять, что чуть не охрип.
(Позднее Кобук все-таки сдал СХГ.)
Поскольку большинство незачетов приходилось именно на этот пункт, его сократили до трех минут, заменив "полное одиночество" на "присмотр дружелюбного незнакомца" и дали менее пугающее название - "Контролируемое разделение".
Когда тест был доведен до ума, началась обширная работа по его внедрению и популяризации. К этому времени общественное мнение о программе сильно изменилось, несмотря на то что она не предусматривала никаких титулов и почти не могла предложить материальных выгод. Согласно редакторской колонке "Вестника АКС", первоначально многие думали, что СХГ является тестом на темперамент - таким же, какие проводятся Американским обществом по изучению темперамента у собак, а потому не требует дополнительной подготовки.
"Подобное мнение совершенно не учитывает целей программы, - говорилось в "Вестнике". - Собаки не рождаются дрессированными, и их хозяева не рождаются со знанием, как следует дрессировать собак".
Аминь.
В результате в СХГ включили проверку основных команд вроде "Сидеть", "Лежать", "Ждать" и "Ко мне" (глупо рассчитывать, что собака понимает их интуитивно) и сохранили элементы теста на темперамент - например, проверку реакции на незнакомцев и общего поведения на экзамене. По этой причине некоторых собак для СХГ приходится тренировать меньше, чем других.
Как однажды заметила Мэри Берч, "есть псы, которым вообще не приходится напрягаться, чтобы сдать тест".
И есть Хола.
12
Поведение в семье
Несмотря на подчеркнуто простое название, курс "Поведение в семье" очень быстро стал для нас сложным.
- На этой неделе, - преступно скоро объявила инструктор Венди, - мы сосредоточимся на команде "Место". Позвольте собаке обнюхать лакомство, отдайте команду и угостите ее. Затем положите лакомство на коврик, чтобы она могла до него дотянуться. Порцию следует постепенно уменьшать. В конце концов вы добьетесь, что собака будет возвращаться на коврик по одной команде. Это очень Удобно, когда у вас гости и вам, например, нужно выслать собаку из комнаты. Достаточно сказать "Место!", и она выйдет. Поняла, Хола?
И это курсы для начинающих? Я с таким же успехом мог бы попытаться обучить Холу искусству оригами.
Мы оказались на курсах "Поведение в семье", потому что они были обязательным условием для более продвинутой подготовительной программы "Хороший гражданин", в конце которой собаку ждал тест.
Моей целью было пригласить Глорию на СХГ в декабре, с триумфом сдать тест, а потом всем вместе отпраздновать лучшее Рождество в нашей жизни. На дворе стоял октябрь. Безнадежно.
Тренировала нас пятидесятилетняя дама с приторным голосом, всклокоченными волосами и в узких джинсах, облегающих довольно стройную фигуру, что нетипично для собаковода. Улыбка, словно приклеенная к ее лицу, меркла лишь в исключительных случаях - например, когда Хола, прельщенная дружелюбным выражением, бросилась к ней с мокрыми поцелуями.
- Прикажите ей сесть, - сказала мне Венди.
- Хола, сидеть, - скомандовал я подчеркнуто мужественным голосом, который в действительности напоминал не то голос Пи-Ви Хермана, не то и вовсе Гринча, похитителя Рождества. - Сидеть!
Не могу не отметить: на секунду, прежде чем Хола положила лапы на плечи инструктору и облизала ей нос, в карих собачьих глазах мелькнула смутная тень понимания.
Венди была профессионалом. Поэтому она даже не поморщилась, лишь отвернула голову. Собаки понимают холодное отношение гораздо лучше, чем люди. По крайней мере, Хола моментально шлепнулась на четыре лапы, как будто спустилась с небес на землю. Хотите, чтобы собака оставила вас в покое? Достаточно избегать зрительного контакта, или, проще, отвернуться от нее. Одинокие женщины в барах прекрасно владеют этой техникой.
- Так, - сказала Венди, по-прежнему глядя в сторону. - Попробуйте немного пройтись с ней на длинном поводке. Можете использовать приманки, если хотите. Я видела, что вы жульничали с лакомствами, когда мы учились ходить на коротком поводке. Помните, собака должна идти рядом с вами и не вырываться. Пусть ваш зенненхунд покажет, на что он способен.
- Ладно, Хола, - сказал я. - Пора прогуляться. Идем.
Она стояла как вкопанная.
- Идем, Хола, - повторил я, повышая голос. Двадцать два глаза - человечьих и собачьих: мы занимались не одни - обратились к нам в ожидании. - Идем, давай же!
Хола начала дрожать и скулить, а потом издала звук… нечто среднее между скрипом диванной подушки и возгласом женщины, приближающейся к оргазму (сам слышал). О том, чтобы сдвинуть ее с места, не могло быть и речи: она словно вросла в землю.
- Она вообще знает, что такое прогулка? - спросила Венди. - А вы знаете, что такое приманка?
Не знаю, каким идиотом надо быть, чтобы не знать о приманках. Впрочем, я не винил Венди за этот вопрос. Глядя на нас с Холой, можно было подумать что угодно.
- Попробуйте медленно заманить ее лакомством в круг, а потом…
Не дав мне дослушать, Хола сорвалась с места, протащила меня по всему залу и застыла у решетчатых ворот, откуда хорошо была видна площадка, на которой собак готовили непосредственно к тесту. На протяжении двух долгих месяцев - целый семестр на курсах "Поведение в семье" при клубе "Порт Честер" - Хола изобретала все новые и новые способы выражать свой интерес к окружающим предметам, людям и собакам. Мне оставалось лишь завистливо смотреть на вышколенных студентов курса СХГ, не реагировавших ни на какие раздражители и смирно сидевших возле своих хозяев, пока те обменивались рукопожатиями. У меня было чувство, будто я смотрю краткую версию передачи "Богатые и знаменитые".
- Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет свою собаку жить по своим правилам, - сказала Венди, которая явно читала Оскара Уайльда. - Ей известно, что такое длинный поводок?
- Ну… Мы…
- Она знает команду "Сидеть"?
А вот это уже запрещенный прием. Спросила бы еще, умею ли я пользоваться электричеством. Если собака не знает команду "Сидеть", это значит, что ее вообще не дрессировали.
- Хола, сидеть, - приказал я.
Она села. А потом перевернулась на спину и замолотила лапами в воздухе, восхваляя собачьего бога за то, что наградил ее сообразительностью.
"Ой, папочка! - казалось, вот-вот произнесет она. - Мне здесь так нравится! Спасибо!"
Меня ничуть не утешало, что кое-кого из собак тоже нельзя было причислить к Нобелевским лауреатам. В частности, с нами тренировался симпатичный молодой боксер по кличке Аттикус, одного взгляда на которого хватило бы, чтобы диагностировать синдром Дауна. Я испытывал к нему то, что собачники называют негодованием (синонимы: смертельная обида, чувство вселенской несправедливости). И дело даже не в том, что он очень скоро начал осваивать новые команды с неподражаемой легкостью, будто подсматривал в учебный план. Смертельную обиду (негодование, чувство вселенской несправедливости) вызывало то, с какой любовью и восхищением он смотрел на свою хозяйку - симпатичную двадцатилетнюю девушку в мешковатом спортивном костюме. Хотя, судя по ее виду, она была не более одаренным собаководом, чем я…
Ну ладно, ладно, по сравнению со мной все - одаренные собаководы. Но в дог-шоу ее бы точно не взяли.
У нас есть только один настоящий враг, и это мы сами.
Удивительно, насколько близко к сердцу я принял эти собачьи курсы. Каждые два дня перед тренировкой я бегал по потолку от волнения, а потом еще два дня сгорал от стыда. Все провалы Холы словно обнажали мои собственные пороки.
Кларк говорил, что Глории просто нужна передышка, но я в это не верил. По иронии судьбы я знал ее телефонный номер, но ни разу им не воспользовался. Я крутился как заведенный. Работал за троих. Выгуливал Холу. Ходил на собрания Анонимных алкоголиков. Перебирал забытые Глорией вещи - томики Эмили Дикинсон, вырезки из "Нью-Йорк пост" и "Дэйли ньюс" с рецензиями на ее выступления, розовые кашемировые шарфы и маленькие дизайнерские зонтики с узором в горошек. В задней комнате по-прежнему стояло ее пианино с толстой стопкой нот Баха и группы "Аэросмит". Она играла композиции "Аэросмита"?
Примерно через две недели после своего ухода Глория позвонила домой, когда я был на еженедельном совещании (она прекрасно об этом знала), и сообщила автоответчику то, о чем я и сам догадывался: она живет в двух часах езды от города, в горах Катскилл, в пустом однокомнатном домике, который называется Домом на скалах, потому что стоит - кто бы мог подумать! - на скалах.
- Не звони мне, - сказала она в конце. - Просто хочу, чтобы ты знал: со мной все в порядке.
Я переслушал запись несколько раз, но так и не нашел в ней никакого скрытого смысла.
* * *
Я начал вести с Холой мотивирующие беседы, пока мы полчаса тряслись во взятом напрокат автомобиле по трассе I-87.
- Ты должна добыть мне первый приз, Шмо, - сказал я маленькой Холе в зеркале заднего вида. Когда я нервничаю, я всегда называю ее Шмо. - Оставь свои глупости за пределами круга, хорошо?
Она прищурила глаза, как бы говоря:
"Какие глупости ты имеешь в виду, папочка?"
- Это настоящие собачьи соревнования, - продолжал я. - Для младшей группы. Всех этих псов тренируют для победы. Мы тоже должны постараться и показать класс.
"Мы едем в парк? Мы снова едем во Флориду? Где ты прячешь пирожки?"
- Когда мы приедем, мне понадобится все твое внимание. Так что поголодай немного.
"Я родилась голодной…"