Джо повел гостью за кухню, в прохладную комнату для мытья посуды, где в темном углу был установлен большой низкий ящик. В ящике лежала Лесси, а подле нее сбились в кучку семь толстеньких спящих мячиков из меха.
- Видите, - гордо пояснил Джо, - мы держим ее здесь, потому что в конуре ей было бы беспокойно. Ведь Лесси - она у нас комнатная собака.
Девочка присела на корточки и притронулась указательным пальцем к одному из меховых мячиков. Мячик икнул, точно пьяница.
- Они еще слепые? - посмеявшись вместе с Джо, спросила девочка.
Джо выпятил грудь:
- Нет, конечно. Что вы, глаза у них открываются, когда им десять дней от роду. А этим пошла четвертая неделя. Они уже бегают - только, мне кажется, они больше всего любят спать.
Он улыбнулся, видя, что Лесси поднимает голову. Осторожно погладил ее.
- Вы все о них знаете, да? - почтительно спросила девочка.
- Да нет, просто она уже однажды щенилась, - поскромничал Джо, - и я кое-что запомнил с того раза. У нас все идет, как шло тогда, правда, Лесси?
Сидя на корточках, он глядел на свою собаку. Все у них пошло, как в старое время. Он часто думал об этом в последние дни.
Когда девочка ушла после вежливых прощаний и приглашений заходить и впредь проведать щенят, Джо все еще думал ту же думу. Казалось, вот-вот ему откроется о жизни нечто такое, о чем он до сих пор по детским своим годам никогда не задавал себе вопросов.
Все у них пошло, как в старое время. Хотя жили они теперь в другом доме, все у них стало так, как бывало раньше, с год назад, в очень многом. Например, если он утром добавлял в овсяный кисель сахара полную ложку с горкой, мать больше не рявкала на него и не говорила:
"Знайте меру, молодой человек. Сахар стоит денег!"
Взрослые больше не прерывали своего разговора, если сын входил неожиданно в комнату, а когда он лежал в своей постели, их голоса не продолжали доноситься до него, то повышаясь, то падая в усталом споре. Больше его отец не приходил изо дня в день домой усталый и хмурый, неразговорчивый, не сидел у очага, неотрывно глядя на огонь.
Теперь, едва заслышатся его шаги по гравию дорожки, миссис Керраклаф вскакивала и, шумно захлопотав, кричала:
- Смотри! Вот и отец идет! А ну веселей - ставим на стол жаркое!
Она принималась бегать от очага к столу, меча из печи дымящиеся горшки и миски, как будто не было на свете ничего важней, как выставить их все до одного за короткое время между секундой, когда послышались шаги, и той, когда отворится дверь.
А тогда она встанет, руки в боки, и скажет:
"Умывайся, Сэм, да поживей! Сегодня у нас овечья голова и клецки, а они ждать не любят!"
Так оно теперь и шло - совсем как в старое время. И отец сидел за столом, склонив голову над тарелкой, а потом поднимал глаза и спрашивал:
- Ну, а как сегодня дела у нашего Джо? Ты хорошо отвечал уроки, мальчик?
Когда-то так бывало и раньше. Потом все прекратилось. И вот опять пошло по-старому. Что же тому причиной?
В тот вечер Джо все время думал об этом за столом. Потом, когда убрали со стола и в комнату, важно ступая, вошла Лесси, он опустился возле нее на ковер и погладил ее, и ему додумалось, что он нашел ответ.
Все из-за Лесси! Ну конечно, только из-за нее! Когда она была в доме, все шло хорошо. Когда ее продали и увели, все пошло вкривь и вкось. А теперь, когда она вернулась, все стало опять хорошо, и все они счастливы.
"Она вернулась домой и принесла нам счастье, - думал он. - Да. Вернулась домой и принесла нам счастье".
Он тихо замурлыкал и зарылся лицом в ее пышные брыжи. Лесси довольно вздохнула.
Мать сказала:
- Брось, Джо, нечего кататься с собакой по ковру. Он будет весь в шерсти. И что это ты сегодня такой молчаливый?
Джо улыбнулся про себя. Он продолжал мурлыкать над собакой.
- Лесси-ласонька, ты пришла домой, - мурлыкал он ей на ухо. - Ты пришла домой, принесла нам счастье… Потому что ты всегда возвращаешься домой… Лесси-ласонька всегда возвращается домой!..
Но мать опять расшумелась.
- Вы меня слышите, Джо Керраклаф? Опять он ее тормошит… А когда у нее щенята, с ней надо осторожней. Пора бы тебе поумнеть!
Джо отодвинулся на пядь от огня и погладил довольную Лесси. Он озабоченно поднял глаза.
- Эге, отец, - сказал он, - я у нее прощупываю ребра.
Отец повернул свое кресло к очагу и, блаженствуя, протянул ноги, потом, улыбаясь себе самому, принялся разжигать трубку.
- Тебе не кажется, что она похудела, отец? - продолжал беспокойно Джо. - Я думаю, надо бы прибавить ей мяса и давать поменьше молока!
- А, ты так думаешь, да? - напустилась мать, собирая в стопку ошпаренные кипятком тарелки. - Вот как? Ты думаешь, ей надо прибавить мяса? Ну, ты бы не был Керраклафом, не был бы йоркширцем, если б не считал, что ты один на свете умеешь выхаживать собак, а все другие ни черта не смыслят… Право, мне иной раз кажется, что многие в нашем поселке о семье своей так не заботятся, как о своих шавках. Только и слышишь - собака, собака, собака… Вот откормит щенят, и отправится она, куда ей положено, и больше я не позволю заводить в моем доме собаку…
Тут Джо поднял взгляд на отца, который как будто потупился, а сам краешком глаза поглядывал на сына. И отец поднял руку и с комической важностью приложил палец к носу.
Этот жест имел свое тайное значение. Он означал:
"Ты на женщин, Джо, не обижайся. Нелегко км приходится - сиди дома и только знай, что мой, да скреби, да стряпай с утра до ночи, вот они и бранятся, чтоб отвести душу, а мы должны молчать, пока они не выпустят пары. Но мы-то знаем, что на самом деле они ничего плохого не думают, мы, мужчины, это знаем - на то мы и мужчины!"
Отец улыбнулся, Джо тоже: и стало вдруг так смешно при мысли об этом новом братстве мужчин, позволяющих женщинам браниться, что Джо засмеялся. Он смеялся все громче и громче, пока мать не обернулась:
- Ага, ты надо мной смеешься! Ну-ну, я тебя проучу! Вот всыплю тебе как следует!
И она принялась ловко стегать его посудным полотенцем. Джо перекувырнулся.
- Да я не над тобой смеялся, мама!
- А над кем ты смеялся?
- Я над отцом - он состроил такую смешную гримасу!
Миссис Керраклаф обрушилась на мужа:
- А, так это ты? Ну-ну, всыплю сейчас и тебе!
Но, только она подошла, Джо увидел, как отец протянул большие сильные руки и одною стиснул матери лоснящиеся запястья, а другою обхватил ее обширный стан, и миссис Керраклаф оказалась в плену. Тогда отец поглядел на Джо и улыбнулся:
- Погляди на нее, Джо. Кто у нас самая красивая женщина на весь поселок?
- Моя мама, - смело сказал Джо, нисколько не покривив душой.
По лицу миссис Керраклаф прошел светлый луч.
- Оба хороши! - сказала она. - Что один, что другой - вы одной породы. Вы оба это говорите, чтобы ко мне подластиться.
- Нет, мальчик ответил честно и прямо на прямой вопрос. И потом… ты же и впрямь красивая…
- Ладно, пусти меня, Сэм Керраклаф. Я еще не кончила вытирать посуду!
Но отец все не хотел отпустить ее. Оба смеялись. И это было тоже совсем как раньше - его отец и мать снова такие счастливые.
Джо наклонил голову к собаке и забыл о них.
- Ты моя Лесси, ты пришла домой, - напевал он.
Примечания
1
Впервые в виде рассказа "Лесси возвращается домой" ("Lassie Come Home") опубликована в журнале "Saturday Evening Post" в 1938 г. В 1940-м дополнена и издана в виде романа. (Прим. TaKir)
2
Речь идет об очередном американском фильме 2005-го г. А самый первый фильм о приключениях Лесси вышел в 1943 г. Фильм назывался "Лесси, вернись" ("Lassie Come Home"). С тех пор было снято множество экранизаций, продолжений и сериалов. (Прим. TaKir)
3
Графство Йоркшир делится административно на три райдинга, то есть трети: Северный, Восточный и Западный.
4
По историческому преданию, римский герой Публий Гораций Коклет (VI в. до н. э.) долго один удерживал против этрусков мост на Тибре, пока римляне разбирали за его спиной этот мост. В последнюю минуту Гораций бросился в Тибр и вплавь добрался до другого берега.
5
В Шотландии, как и в Англии, каждый владелец огораживает свой участок поля изгородью.
6
Тэмошентер - высокая широкополая шляпа английских и шотландских фермеров, какую носил герой поэмы Роберта Бернса, знаменитого шотландского поэта, Тэм О' Шентер.