- Вы уверены, что это безопасно? Говорили, эта собака напала на человека.
Австралийка кивнула на Элизабет и Дамиана.
- Вы что, не видите? - сухо сказала она. - Залезайте. Я уверена, собака не сделает ничего дурного.
Билл нерешительно забрался в фургон, хлопнув за собой дверцей. Дамиан с тяжелым вздохом придвинулся к Элизабет и вытянул голову между передними лапами, не отрывая взгляда от ее лица. Девушка полулежа устроилась у задней двери фургона, одной рукой обнимая пса за шею. Она больше никогда не сможет с ним расстаться.
- Спасибо вам, - сказала она женщине.
- Я делаю это ради него, подруга. Кстати, меня зовут Барбара.
Билл протянул руку:
- Билл Флетчер; моя внучка Элизабет.
Женщина пожала ему руку, но бросила вопросительный взгляд на Элизабет:
- А кто такая Люкс? Элизабет улыбнулась.
- Это он меня так зовет.
- Кто? - спросил Билл.
Барбара покосилась на Билла и откинулась к стенке фургона.
- Он что, ничего не знает? Что это вообще за история? Как этим типам удалось научить его разговаривать?
- Постойте! - вмешался Билл. - Что вы сказали? Собака - говорящая?
Элизабет подняла руку, призывая Билла подождать еще немного.
- Они ничего не делали. Никто ничего не делал, Дамиан просто хотел выйти из клетки, очень сильно хотел, и я думаю, он попытался повторить звук, который ассоциировался у него с этим действием. Других объяснений у меня нет. - Она повернулась к дедушке. - Вот что он умеет, Билл. Вот почему Севилл так жаждет заполучить его обратно.
Билл посмотрел на Барбару:
- Вы слышали, как пес разговаривает?
Судя по реакции Дамиана, Элизабет можно было доверять, и Барбара решила, что пришло время им все рассказать.
- Я увидела его на обочине, рано утром, еще до новостей. Я без ума от питбулей. - В ее голосе звучал вызов. - Я имею в виду настоящих питбулей, не этих ваших выставочных полукровок. - Она посмотрела на Билла с Элизабет, словно ожидая комментариев. - Ну, и когда я увидела питбуля - настоящего, подумать только! - я, понятно, остановилась. В наше время, кроме человека, помешанного на питбулях, им не поможет никто. Все скорее бегут запирать детишек и звонить живодерам, чтобы те убили собаку. - Она с омерзением тряхнула головой. - Ну, значит, я его вижу, и он так хреново выглядит… Он был ранен, так что я все равно не проехала бы мимо. Подхожу к нему и вижу, что он весь в крови. Ему, похоже, было очень больно, но он питбуль, он никогда не станет жаловаться. Он смотрел на меня, и все, а потом я протянула ему руку, и он ее обнюхал. Сначала я подумала: может, какой-то идиот заставил его драться и потом выкинул, но раны были другие, не похожи на укусы, так что версия не годилась. Из глаза у него текла кровь, вокруг все было в крови, и он даже не мог встать на ноги. Просто сидел и смотрел на меня не отрываясь, так гордо, и ждал, что я буду делать. Просто ждал, помогу я ему или нет. Он меня этим купил, так что я сказала: пошли, приятель, разберемся с этим дома, - и он понял… Я уговорила его встать и первым делом выкинула этот чертов ошейник подальше в лес. Ублюдки, - пробормотала она сквозь зубы и продолжила: - Нужно было посадить его в фургон. А потом он сидел рядом со мной, бедный, и все время ронял голову, он был такой усталый и измученный, что я протянула руку, погладила его и сказала "хороший мальчик". А он посмотрел на меня с такой благодарностью, у меня сердце чуть не разорвалось, и ткнулся носом в мою руку. Потом лег на сиденье, положил голову мне на ногу, уставился на меня здоровым глазом и сказал - так же ясно, как я говорю с вами, сказал: "Добр", - я чуть не описалась. Не оттого, что он сказал, а как он это сказал. Этот пес говорит на проклятом английском лучше меня!
Билл в изумлении посмотрел на высокую австралийку, и Элизабет улыбнулась. Дед повернулся к ней.
- Это правда, Билл, - засмеялась она, - я научила его всяким словам, он такой умный, ты не поверишь. - Она посмотрела на пса - в его взгляде читалось полное довольство. - Дамиан, это мой дедушка, он хороший. - Она дотянулась до плеча Билла. - Он тебе поможет. Билл хороший. Поздоровайся с ним, Дамиан. Скажи "здравствуй".
Пес повернулся и здоровым глазом посмотрел на Билла. Голова его медленно покачивалась, он принюхивался к человеку, пытаясь разгадать его характер. Запах от сумки он узнал безошибочно - она пахла, как люди в лабораториях. Это Плохо. Но тут было кое-что еще. Это человек Элизабет. Нюх у пса был такой острый, что по запахам от Билла он определил: они с Элизабет как-то связаны и живут в одном доме. За то короткое время, что они просидели в фургоне, пес уже понял: Элизабет подчиняется Биллу и любит его. Дамиан был настроен весьма скептически, но, пусть и неохотно, признал этого человека. Так хотела Элизабет.
- Здра, - сказал наконец пес, по своему обыкновению клацнув в конце слова зубами. Элизабет громко рассмеялась.
- Теперь вы официально представлены, Билл.
Если когда-либо и знакомились два существа с большими сомнениями относительно друг друга, то они сейчас были перед ней - хирург на пенсии и беглый лабораторный пес. Билл недоверчиво уставился на пса. Пес тоже настороженно смотрел на него. Элизабет дала им немного времени, а затем напомнила деду:
- Ты должен посмотреть, что у него с глазом.
Билл медленно обернулся к внучке и покачал головой.
- Даже не знаю, - сказал он.
- Давай, он тебя не укусит. Билл все еще не решался.
- Разговаривает он или нет, но это питбуль, и мне как-то не по себе. У нас есть намордник? Тут слишком мало места, чтобы осматривать собаку. Я могу сделать ему больно.
Дамиан уже понял, что человек хочет его осмотреть. Он много общался с учеными и запомнил едва уловимые интонации и движения людей, перед тем как те начинали с ним работать. Пес забеспокоился и посмотрел на Элизабет.
- Боль? - тревожно спросил он.
Барбара покачала головой и восхищенно улыбнулась.
- Пес его боится. - Она поймала взгляд Элизабет. - Ты можешь его успокоить?
- Все в порядке, Дамиан, - быстро сказала Элизабет, - Билл - хороший доктор. Он должен посмотреть твой глаз, потому что там плохая рана. Он хороший, понимаешь? Он будет осторожен, не волнуйся. - Она уговаривала, но пес по-прежнему нервничал. - Все хорошо. Ты должен дать ему тебя осмотреть. Может быть больно. Но поверь, мы должны это сделать. И я буду здесь, с тобой.
Наверное, думала она, и Билл, и пес смотрят на нее как на сумасшедшую.
- Билл, давай, осторожно перегнись сюда, и все будет в порядке.
Билл вздохнул и осторожно наклонился к собаке. И посмотрел на свои руки: должно быть, решил, что видит их целыми и невредимыми в последний раз. По крайней мере, я на пенсии и не очень-то в них нуждаюсь. Билл потянулся к Дамиану. Пес отпрянул и отвернулся.
- Дамиан! - Элизабет старалась говорить строго. - Пожалуйста, помоги мне, прекрати. Не двигайся. Все хорошо.
Доктор снова потянулся к псу, нерешительно прикоснулся к его голове, словно проверяя утюг - не горячий ли. Дамиан глазами следил за ним, но не двигался. Билл взял в руки его увесистую голову и повернул к свету. Глаз был в ужасном состоянии. Сплошные обрывки тканей и гной. Глаз, очевидно, потерян навсегда - из впадины шел гнилостный запах.
- Проверьте челюсть, она у него сильно болит, - попросила Барбара.
Билл вздохнул. Замечательно. Теперь еще и пасть. С глазом он пока ничего не мог сделать. Нужна чистка. Он деликатно приподнял собачью губу и не нашел ничего ненормального. Взгляд его зацепился за клыки.
- С другой стороны.
Ох-х. Он осторожно повернул голову собаки и тут же понял, что челюсть сломана. Приподнял другую губу. Десна воспалена, ткань разодрана, кость раскрошена.
- Как это случилось? - спросил он Барбару.
- Провалиться мне на месте, если я знаю. Я таким его и нашла. В газетах писали, что он напал на людей, которые пытались его украсть.
- Дамиан напал на людей, которые вломились в дом и хотели его украсть. Он защищал человека, надевшего на него электрический ошейник. Наверное, во время драки все и случилось, - пояснила Элизабет.
Они помолчали, потом заговорила Барбара - она хорошо знала собак:
- Пришли те люди, связали хозяина, а пес хорошенько их отделал. Да, мальчик? - Дамиан слабо махнул хвостом. - Могу спорить, - продолжала Барбара, - он задал этим ребятам хорошую взбучку. Защищал свой дом и хозяина. - Она положила руку псу на голову. - Хороший мальчик, - похвалила она, - ты был молодцом.
Дамиан признательно задрал хвост. Билл качал головой.
- Не могу поверить…
- Представляешь? - отозвалась Элизабет. - Он заработал такие раны, пытаясь защищать этого ублюдка.
Она до сих пор ужасалась каждый раз, представляя себе эту сцену: ведь и она к ней причастна. Билл осмелел и продолжал осматривать собаку. Дамиан был весь в ранах, а когда мужчина коснулся его сломанной передней лапы, пес зарычал и дернулся. Испугавшись, Билл тоже отпрянул.
- Прошу прощения, - машинально извинился он. - Ну, вот что я могу сейчас сделать. Ему нужна капельница и пенициллин в ампулах, у меня с собой ничего нет. Есть, правда, немного эритромицина, нужно дать прямо сейчас. Мне не нравится цвет десен, живот раздутый и мягкий, скорее всего, у него внутреннее кровотечение, с этим что-то нужно делать как можно скорее. И, разумеется, глаз придется удалить. Правая передняя лапа, похоже, сломана или растянута в лодыжке. Я не стану ее трогать, пока он без намордника. Челюсть выглядит очень плохо, но заживет… - Он чуть помедлил, а потом закончил: - Думаю, операцию сделаем завтра. Нужно немного времени, чтобы собрать все необходимое. Дома у меня нет обезболивающего, - объяснил он, отвечая на вопросительный взгляд Элизабет. Барбара выгнула затекшую спину.
- Завтра в десять утра? Билл пожал плечами:
- Где встречаемся? Все эти явки, плащи и кинжалы, кажется, не нужны.
Элизабет помотала головой.
- Я уверена, они следят за домом - по крайней мере, часть дня. Сегодня нам просто повезло. Спорю, если бы мы выехали чуть раньше, нас бы поймали. Севилл хочет вернуть Дамиана во что бы то ни стало. - Она повернулась к Барбаре: - Он уже присылал к нам домой полицейских.
Барбару это впечатлило:
- Что, правда?
- За тобой они вряд ли станут следить, Билл. Если меня с тобой не будет, сомневаюсь, что они обратят внимание. - Она посмотрела на Барбару: - Если Билл уедет утром один, они, скорее всего, решат, что я еще в доме. И, честно говоря, я не хочу больше с ним расставаться, просто не могу.
Барбара засмеялась и пожала ей руку.
- Теперь и он не захочет с тобой расставаться, подруга. Оставайся с ним. Билл, я встречу вас здесь завтра в десять, хорошо?
- Хорошо. Позвольте, я дам ему кое-что, чтобы он протянул до утра. Хотелось бы мне… Нет, пожалуй, лучше оставить это все до завтра.
Билл порылся в сумке, достал шприц и пузырек. Дамиан со страхом взирал на приготовления, а Билл набрал жидкость в шприц, наклонился и мягко ввел лекарство в бедро собаки. Убрав все назад в сумку, он потянулся к дверце фургона.
- Ладно. Я приеду завтра на другой машине - синем "линкольне".
- О господи, Билл! - внезапно сообразила Элизабет. - Что ты расскажешь Дэйву?
Билл пристально смотрел на пса.
- Что-нибудь придумаю. - Он вышел из фургона и захлопнул за собой дверцу.
глава 13
Остаться наедине с собственной совестью
будет для меня достаточным наказанием.
Чарльз Уильямс Стаббс
Барбара, переживая события последних дней, не сразу заметила, что они едут в полном молчании. Несколько миль назад они перестали разговаривать с Элизабет, и теперь сзади не доносилось ни звука. В темноте она не видела салон машины, но, когда вышла и открыла заднюю дверцу, ее подозрения подтвердились: девушка спала, лежа на боку и прижавшись лицом к гладкой шее пса. Одной рукой она обнимала его за шею, словно пытаясь защитить. Пес был очень слаб, но поднял голову и в упор посмотрел на Барбару.
- Знаю, приятель, знаю, - успокоила она его, - все в порядке. Никто не собирается обижать твою подружку. Вы оба тут в безопасности.
Барбара понимала, что, даже цепляясь за собственную жизнь, пес прежде всего беспокоился о безопасности девушки.
- Эй, Лиззи, проснись, мы приехали.
Они уговорили пса встать, но в дом его пришлось нести. Элизабет волновалась: раненый глаз не мог быть причиной такой слабости. Оставалось только надеяться, что внутреннее кровотечение, которое подозревал дедушка, не слишком опасно. Когда они вошли, из глубины дома раздался лай. Барбара пронзительно свистнула, и лай затих. Внутри их встретила маленькая красно-рыжая такса - она недружелюбно залаяла на Элизабет и тут же затанцевала от радости, увидев Барбару. Собачка критически обнюхала Дамиана, затем снова принялась лаять на Элизабет и жаться к ногам Барбары.
- Вот змея. Ты с нею поосторожнее, - рассмеялась Барбара. - Пусть сама к тебе придет, сама не вздумай ее хватать. Я тебя предупредила.
Элизабет посмотрела на собачонку. Весом меньше десяти фунтов, уши болтаются, нос остренький. На таксу она все же больше походила лишь тем, что длина ее была втрое больше роста.
- Почему-то я думала, что у вас… большие собаки.
- О, у меня есть и другие, побольше. Но в доме только она.
Сидя на краешке дивана, Элизабет зевала и терла глаза, и Барбара понимала, что сегодня поговорить не удастся. Интересно, спала ли эта девочка все то время, пока ее собака была неизвестно где, подумала она. Женщина вышла из комнаты, вернулась с большим черно-красным клетчатым пледом для собаки и постелила его на кушетку. Затем принесла шерстяное одеяло и подушку.
- Вот, давай-ка положим его на кровать. Будете ночевать вместе. - Элизабет и Барбара помогли псу вползти на кровать, он улегся и вздохнул. Барбара прикрыла его легким одеялом. - Ложись прямо здесь, рядом с ним. До сих пор он спал возле моей кровати, но я думаю, с тобой ему будет лучше. Ванная вон там. Драки нам тут не нужны, так что собак на ночь я выпущу. Они от этого не умрут, хотя сами они так не считают. Делай что хочешь, но не выходи ночью из дома и не выпускай его. Он не ел, так что проситься не будет. Я встану с воробышками - то есть, я имею в виду, довольно рано - и верну фургон приятелю, поэтому, если меня еще не будет, когда проснешься, просто сиди дома и жди. Я завтра возьму отгул на работе, увидимся утром и тогда поговорим, ладно? Элизабет кивнула.
- Не понимаю, почему вы делаете все это для нас? Никто другой бы не стал. Любой захотел бы получить двадцать пять тысяч. Кто угодно.
- И ты? - резко и раздраженно спросила Барбара.
- Ну, нет, но я…
- Так, может, ты - не единственная в мире, кто думает, что друзья важнее денег?
- Да. Наверное. - В голосе Элизабет слышалось недоверие. Она повалилась на диван и положила руку на спину псу, чтобы чувствовать его, знать, что он и правда здесь, - и чтобы он знал, что она рядом. Единственное, чем она гордилась, - наконец-то она пришла ему на помощь.
Уже стоя в дверях, Барбара перевела взгляд с девушки на собаку. Ее лицо странно изменилось - так свет играет с тенями в полях, когда сверху проносятся облака.
- У меня был свой Дамиан, - тихо сказала Барбара, - и я знаю, как это бывает. Знаю, чего это стоит. Вот почему двадцать пять тысяч долларов ничего для меня не значат. Спокойной ночи.
На следующее утро, едва открыв глаза, Элизабет поняла, что попала - не намеренно, а по воле случая - в абсолютно незнакомый мир, совсем не похожий на ее уютное и рутинное прошлое. Она не сможет вернуться домой - по крайней мере, с собакой. Понятно, что и медицинский диплом она не получит. А если покажется на глаза отцу, он упечет ее в сумасшедший дом. Она изо всех сил старалась не допустить этого хаоса, но все случилось внезапно, и теперь ей было страшно. После того как мать их бросила, она росла в университетском медицинском центре, среди врачей, и проводила там больше времени, чем дома. По выходным сидела в лаборатории с цветными мелками или надувала хирургические перчатки, как воздушные шарики, дожидаясь, пока Дэйв или Билл закончат работу и заберут ее домой. А здесь вместо людей, которых она хорошо знала, - высокомерных талантливых ученых и беспокойных ассистентов, - рядом оказалась сорокалетняя женщина, способная отказаться от двадцати пяти тысяч долларов ради бездомного пса. Вместо ярких белых стен университета, длинных коридоров с отполированными полами, ровного гула голосов, телефонов, пейджеров, факсов, мониторов и лабораторного оборудования теперь был тихий деревенский домик - следы лап на кухонном полу, фотографии собак, выставленные в ряд на каминной полке, как снимки родственников. Элизабет прижалась к своему псу.
Мы уже не в Канзасе, Тотошка. Перспектива оказаться в бегах ее совсем не радовала, скорее наоборот. И поймав себя на том, что ей страшно, она расстроилась еще больше. Я думала, это так романтично - быть в изгнании. И где же тут очарование? Никакого очарования она не чувствовала - только неуверенность за жизнь любимого пса и вину за то, что она ломала свою карьеру.
Она услышала, как в дом входит Барбара. Австралийка мурлыкала себе под нос:
Давным-давно сидели мы под ивой,
Считали звезды, ждали мы рассвет…
Но много лет прошло, и дерева уж нет.
Мелодия и слова были печальны, но Элизабет не удержалась от улыбки: вот что может сделать с песней австралийский акцент. Она села на диване и быстро оценила ситуацию. Грязная, жалкая, безработная, скорее всего, исключенная из университета, бездомная, усталая, голодная, у нее проблемы с законом, и она провела ночь на чужом диване, пропахшем псиной. Неслабо для семи утра первого дня оставшейся жизни.
Барбара вошла с чашкой какао в одной руке и сэндвичем в другой.
- Вот, держи. Ты, наверное, умираешь от голода.
Отец Элизабет Барбару назвал бы "женщиной без прикрас". Достаточно умная, несколько грубоватая деревенская жительница без всяких претензий. Она была дружелюбна и хотела помочь, но ощущались в ней уверенность и скрытность - признак любви к уединению. Ее не слишком заботило, что Элизабет о ней думает. И у нее удивительные карие глаза - с ленцой, со смешинкой, проницательные. В них отражалось многое. Элизабет никогда не сталкивалась с такими людьми и, представив, как Севилл пытается забрать Дамиана у австралийки, невольно улыбнулась.
- Как твой дружок? - спросила Барбара. Такса обнюхивала заднюю лапу Дамиана, свесившуюся с дивана.
- Очень слаб, - ответила Элизабет. - Не знаю, мне кажется, с ним что-то еще не в порядке, и мы этого не заметили.