Я не расстроилась из-за того, что мне пришлось пересмотреть свои мечты о будущем Коко, я просто хотела, чтобы она была счастлива. Я наконец-то пришла к пониманию, что Коко - животное и её потенциал гораздо ниже, чем у Лулу и Софии. Хотя некоторые собаки в самом деле служат в сапёрных и антинаркотических отрядах, для большинства из них нормально не иметь работы или даже каких-то особых навыков.
Примерно в то же время у меня состоялся очень важный разговор с моим замечательным другом и коллегой Питером, который говорит на шести языках, а читает на одиннадцати, включая санскрит и древнегреческий. Одарённый пианист, подростком дебютировавший в Нью-Йорке, Питер присутствовал на одном из концертов Софии в Neighborhood Music School.
Позже он сказал мне, что игра Софии действительно экстраординарна. Затем он добавил: "Не хочу вмешиваться, но вы не думали о Йельской музыкальной школе? Возможно, Софии стоит пройти прослушивание на фортепианный факультет".
- Думаешь, сменить учителя? - мой мозг лихорадочно работал. Neighborhood Music School была одним из моих любимых мест почти целое десятилетие.
- Да, - ответил Питер. - Я уверен, что Neighborhood Music School - замечательная школа.
Но по сравнению с другими детьми София играет в высшей лиге. Конечно, все зависит от того, чего ты хочешь. Возможно, для тебя это просто развлечение.
Его слова застали меня врасплох. Никто никогда не обвинял меня в том, что я развлекаюсь. И по чистой случайности я только что разговаривала по телефону с другим приятелем, который задавался тем же вопросом о Лулу.
Тем вечером я отправила два важных письма. Первое - скрипачке и выпускнице Йельской школы музыки Кивон Нам, которую я пригласила позаниматься с Лулу. Второе - профессору Вей-Йи Янгу, недавно начавшему работать в Йеле и воспитывавшему пианистов-вундеркиндов.
Все завертелось быстрее, чем я ожидала. По какой-то счастливой случайности профессор Янг знал о Софии; он слышал в её исполнении фортепианный квартет Моцарта на благотворительном концерте и был приятно удивлён. Мы договорились пообедать вместе в конце августа, когда он вернётся с летних гастролей.
Примерно столь же захватывающая вещь произошла и с Лулу. Кивон, в двенадцать лет дебютировавшая в качестве солистки в Линкольн-Центре, рассказала про Лулу своей бывшей преподавательнице Альмите Вамос. А миссис Вамос и её муж Роланд были в числе лучших учителей по классу скрипки. Их шесть раз принимали в Белом доме. В числе их бывших студентов - широко известные музыканты вроде Рейчел Бартон и многие победители престижных международных конкурсов. Вамосы жили в Чикаго и обучали только одарённых детей, многие из которых были азиатами.
Мы как на иголках ждали ответа миссис Вамос.
И неделю спустя он пришёл Миссис Вамос приглашала Лулу выступить перед ней в Chautauqua Institution на севере штата Нью-Йорк, где она проводила лето. Миссис Вамос выбрала дату - 29 июля, то есть всего через три недели после получения письма. В течение следующих двадцати дней Лулу не занималась ничем, кроме скрипки. Чтобы выжать из неё максимум, я платила Кивон за два, а иногда даже за три урока в день. Когда Джед увидел счета, он не поверил своим глазам. Я сказала, что мы со всем справимся, просто не будем ходить все лето по ресторанам и покупать новую одежду. "Кроме того, - сказала я с надеждой, - есть аванс, который ты только что получил за новый роман".
- Тогда мне стоит прямо сейчас начинать писать его продолжение, - мрачно ответил Джед.
- Нет ничего лучше, чем потратить деньги на наших детей, - заметила я.
Джеда ждал ещё один неприятный сюрприз. Я думала, что добраться до миссис Вамос мы сможем часа за три-четыре, и сказала об этом мужу. Мы планировали выехать за день до прослушивания, и Джед, заглянув в карту, спросил: "Ещё раз - где это место?"
К сожалению, я не представляла, насколько велик штат Нью-Йорк. Чаутаква оказалась рядом с озером Ири, недалеко от Канады.
- Эми, это девять часов езды, а никак не три, - раздражённо сказал Джед. - Как долго мы там пробудем?
- Всего одну ночь. Я записала Софию на курсы компьютерной анимации, которые начинаются в понедельник, - пусть порадуется чему-то, пока ходит на костылях. Но я уверена, что мы сможем доехать за семь...
- А что мы сделаем с Коко? - перебил меня Джед. Коко всего два месяца назад научилась не разносить дом и никогда никуда не выезжала.
- Думаю, будет здорово взять её с собой. Получится наш первый совместный отпуск, - сказала я.
- Так себе отпуск - проехать восемнадцать часов за два дня, - отметил Джед, как мне показалось, немного сварливо. - И как насчёт того, что у Софии нога сломана? Разве ей не надо держать её приподнятой? Как мы все поместимся в машину?
У нас был старый джип "чероки". И я думала, что Софию мы положим на заднее сиденье так, чтобы её голова лежала у Лулу на коленях, а нога - на стопке подушек. Коко всю дорогу могла бы ехать в багажнике с нашими сумками и скрипками (да, во множественном числе, потом объясню). "Есть и ещё кое-что, - добавила я. - Я попросила Кивон поехать с нами и сказала, что буду оплачивать её работу, включая время, проведённое в дороге".
- Что? - недоверчиво переспросил Джед. -
Это же обойдётся нам в три тысячи долларов. И как мы посадим её в машину? В багажник к Коко?
- Она может ехать на своей машине - я сказала, что оплачу бензин. Но вообще она не очень хочет ехать. Это долгая дорога, и ей придётся отменить занятия с другими учениками. Чтобы сделать путешествие более приятным для неё, я позвала Эрона, её нового парня, и предложила оплатить им три ночи в хорошем отеле. Я нашла потрясающее место, William Seward Inn, и забронировала им люкс на двоих.
- На три ночи, - сказал Джед. - Да ты шутишь.
- Если хочешь, мы можем остановиться в более дешёвой гостинице и сэкономить.
- Я не хочу.
- Эрон отличный парень, - с уверенностью сказала я Джеду. - Ты его полюбишь. Он играет на французском рожке и обожает собак. Он предложил бесплатно посидеть с Коко, пока мы будем у миссис Вамос.
Мы выехали на рассвете, и белая "Хонда" с Кивон и Эроном следовала за нашим белым джипом. Поездка была не из приятных. Джед настаивал, что будет за рулём всю дорогу - мачистские штучки, действовавшие мне на нервы. София говорила, что ей больно и что её нога онемела. "Напомни мне ещё раз, я-то зачем поехала?" - поинтересовалась она невинно.
- Потому что семья должна быть вместе, - ответила я. - Также это важное событие в жизни Лулу, и ты должна поддержать сестрёнку.
Все девять часов я, скрестив ноги, в напряжении просидела на переднем сиденье с едой для Коко, нашими вещами и мягким ковриком для ног. Моя голова была зажата между костылями Софии, упиравшимися в ветровое стекло.
Тем временем Лулу вела себя так, будто её вообще ничто в мире не беспокоит. Так я поняла, что она в ужасе.
Глава 18 Пруд
Что? - спросил Джед. - Скажи мне, что ты этого не говорила.
Это было за месяц до нашей поездки в Чаутакву.
- Я сказала, что думаю обналичить свои пенсионные сбережения. Не все, конечно, а только те, что от Cleary, - Cleary, Gottlieb, Steen and Hamilton было названием той адвокатской конторы с Уолл-стрит, где я работала до рождения Софии.
- С моей точки зрения, это бессмысленно, - заметил Джед. - Во-первых, ты должна будешь выплатить огромный налог и неустойку, равную почти половине суммы. Но гораздо важнее сохранить эти деньги до пенсии. Именно для этого и существует пенсионный фонд. Как важная составляющая прогресса и цивилизации.
- Есть кое-что, что я хочу купить, - сказала я.
- Что именно, Эми? - спросил Джед. - Если это то, чего ты действительно хочешь, я найду способ достать тебе это.
Мне очень повезло в любви. Джед красивый, забавный, умный, и он терпит мой плохой вкус и склочность. И вообще-то я нечасто что-то покупаю.
Я не люблю ходить по магазинам, не бываю у косметолога и маникюрши и не коллекционирую украшения. Но каждый раз, когда у меня возникает неконтролируемое желание что-либо заполучить - к примеру, семисоткилограммовую глиняную лошадь из Китая, которая развалилась следующей же зимой, - Джед находит возможность купить это мне. В том конкретном случае меня обуревало сильнейшее желание купить Лулу по-настоящему хорошую скрипку.
Я связалась с несколькими авторитетными продавцами, которых мне порекомендовали, - с двумя в Нью-Йорке, одним в Бостоне и одним в Филадельфии - и попросила каждого прислать на пробу по три скрипки в рамках определённой ценовой категории. Они прислали мне по четыре. Три по моей цене и одну "чуть-чуть подороже", что означало - дороже в два раза, "но я решил послать её в любом случае, так как это потрясающий инструмент и может быть именно тем, что вы ищете". Магазины, торгующие скрипками, такие же, как магазины, торгующие коврами в Узбекистане. Поскольку мы упёрлись в новую цену, я попыталась убедить Джеда, что хорошая скрипка - все равно что произведение искусства или дом. "Так что, чем больше мы потратим, тем больше потом заработаем?" - спросил он сухо.
Тем временем мы с Лулу оттянулись по полной. Каждый раз, когда с доставкой приносили новую коробку, мы не могли дождаться, чтобы открыть её. Было весело тестировать скрипки, читать об их происхождении, пытаться постичь разницу между ними. Мы опробовали несколько новых, но, по сути, старых скрипок, -1930 года выпуска или раньше. У нас были скрипки из Англии, Франции и Германии, но в основном итальянские - обычно из Кремоны, Генуи и Неаполя. Мы с Лулу собирали всю семью на проведение слепых тестов, чтобы выяснить, узнаем ли мы, что за скрипка звучит, и понравится ли она нам, если мы не будем её видеть, а только слышать.
Проблема заключалась в том, что мы с Лулу несовместимы и одновременно очень близки. Мы можем прекрасно ладить, но в то же время глубоко ранить друг друга. Мы всегда знаем, о чем думает другой - какого рода психологическая пытка в данный момент применяется, - и обе не можем ничего с этим поделать. Мы обе взрываемся, а затем приходим в себя. Джед никогда не был способен понять, как в одну минуту мы орём друг на друга, угрожая убийством, а в следующую уже лежим обнявшись, болтая о скрипках, или читая, или хохоча.
Так или иначе, когда мы приехали в студию миссис Вамос в Институте Чаутаквы, у нас при себе была не одна скрипка, а целых три. Мы так и не смогли принять окончательного решения.
"Здорово! - воскликнула миссис Вамос. - Я люблю пробовать разные скрипки". Миссис Вамос была практичной и умной и обладала странным чувством юмора. Она была категоричной ("Я ненавижу 23-й концерт Виотти. Скука!"), властной и впечатлительной. Также она потрясающе ладила с детьми - по крайней мере с Лулу, которую она, казалось, приняла мгновенно. Джед её тоже покорил. Единственным человеком, который, как мне кажется, миссис Вамос не понравился, была я. У меня возникло ощущение, что она сталкивалась с сотнями, может, даже тысячами азиатских матерей и меня сочла безвкусной.
Лулу сыграла для неё вступление из Третьего концерта Моцарта, после чего миссис Вамос сказала ей, что та потрясающе музыкальна. Она спросила, нравится ли Лулу играть на скрипке. Я, не зная, что дочь ответит, задержала дыхание. Лулу сказала, что нравится. Миссис Вамос отметила, что, хотя моя дочь музыкальна от природы, то есть у неё есть качества, которым нельзя обучить, она отстаёт в технике. Она спросила Лулу, играет ли та гаммы и этюды ("Какие именно?").
Миссис Вамос сказала Лулу, что, если та хочет быть по-настоящему хорошей скрипачкой, ей нужно измениться. Для разработки безупречной техники, мышечной памяти и интонации требовались тонны гамм и этюдов. Также она сказала, что Лулу продвигается слишком медленно; что полгода на заучивание вступления к концерту - это слишком много: "Мои ученики твоего возраста могут выучить целый концерт за две недели, тебе стоит научиться этому".
Затем миссис Вамос поработала с Лулу над Моцартом, строчка за строчкой, трансформируя её игру буквально на моих глазах. Она была исключительным учителем: требовательным, но весёлым, критичным, но вдохновляющим. Через час - пятеро или шестеро учеников уже зашли в класс и сели на пол со своими скрипками, - миссис Вамос дала Лулу домашнее задание и сказала, что будет рада увидеть нас завтра.
Я не могла в это поверить. Миссис Вамос хочет увидеть Лулу снова. Я чуть не подпрыгнула на стуле и, наверное, так и сделала бы, если бы в тот момент не увидела, как Коко вылетает из нашего окна, преследуемая Эроном с поводком в руке.
- Что это было? - спросила миссис Вамос.
- Это наша собака Коко, - ответила Лулу.
- Я люблю собак, а ваша выглядит довольно милой, - сказала одна из лучших преподавателей скрипки в мире. - Завтра мы также послушаем, как звучат эти скрипки, - добавила она. - Мне нравятся итальянские. Но, может быть, мы откроем для себя
и французскую.
Вернувшись в отель, я дрожала от волнения. Я не могла дождаться начала занятий - какая прекрасная возможность! Я знала, что миссис Вамос окружали безумные азиаты, но была одержима желанием удивить её, показать, из чего мы сделаны.
Я вытащила партитуру Моцарта ровно в тот момент, когда Лулу упала в глубокое кресло. "Ах, - вздохнула она удовлетворённо, откидывая назад голову. - Это был хороший день. Пошли, поужинаем".
- Поужинаем? - я не могла поверить своим ушам. - Лулу, миссис Вамос дала тебе задание. Она хочет видеть, как быстро ты продвигаешься. Это страшно важно, и это не игра. Давай же. Начнём работу.
- Ты о чем, мама? Я играла на скрипке пять часов кряду. - Это было правдой. Перед встречей с миссис Вамос Лулу все утро занималась с Кивон. - Мне нужен перерыв. Я больше не могу играть. К тому же уже полшестого, а это время ужина.
- Полшестого - не время ужина. Сначала мы позанимаемся, а потом вознаградим себя едой. Я уже зарезервировала столик в итальянском ресторане - твоём любимом.
- О-о-о-о-о нет, - заныла Лулу. - Ты серьёзно?
На сколько?
- На сколько что?
- На какое время ты зарезервировала столик?
- О! На девять часов, - ответила я, о чем потом пожалела.
- Девять? ДЕВЯТЬ? Это безумие, ма! Я не хочу! Не хочу!
- Лулу, я перенесу...
- Я НЕ ХОЧУ! Я не могу сейчас заниматься. И не буду!
Не стану вдаваться в подробности того, что за этим последовало. Достаточно двух фактов. Первый: мы не ужинали до девяти часов. Второй: мы не занимались. Вспоминая об этом, я не могу понять, откуда у меня брались силы и смелость сражаться с Лулу. Одна мысль о том вечере заставляет меня чувствовать себя измученной.
Но на следующее утро Лулу проснулась, и сама пошла заниматься с Кивон, так что не все было потеряно. Джед настаивал, чтобы я устроила Коко долгую пробежку, что я и сделала. В полдень мы вернулись к миссис Вамос вместе с Кивон, и занятие снова прошло очень хорошо.
Я надеялась, что миссис Вамос скажет: "Я бы хотела взять Лулу в ученицы. Вы сможете раз в месяц летать в Чикаго на занятия?" На это я бы, конечно, согласилась. Но вместо этого миссис Вамос предложила Лулу весь следующий год интенсивно заниматься с Кивон. "Вы не найдёте никого с лучшей техникой, чем у Кивон, - сказала миссис Вамос, улыбаясь своей бывшей ученице. - И, Лулу, тебе надо многое наверстать. Но через год или около того вы можете подумать о прослушивании в подготовительную школу Джуллиарда. Кивон, ты же так и сделала, верно? Там большая конкуренция, но, если ты будешь по-настоящему тяжело работать, Лулу, клянусь, ты поступишь туда. И конечно, я надеюсь, вы приедете ко мне следующим летом".
Перед возвращением в Нью-Хейвен мы с Джедом и девочками заехали в природный заповедник и нашли там красивый пруд, окружённый буками и маленькими водопадами, про который владелец нашей гостиницы сказал, что это одно из тайных сокровищ региона. Коко боялась зайти в воду, она до этого ни разу не купалась, но Джед осторожно затащил её на глубину, где и отпустил. Я боялась, что она пойдёт ко дну, но стоило Джеду сказать, что она справится, как Коко благополучно поплыла к берегу по-собачьи, и мы радостно аплодировали ей, а когда она вышла из воды, вытерли её и обняли.
В том-то и разница между собакой и дочерью, подумала я позже. Коко может делать то же, что и любая собака, - например, плавать, - и мы аплодируем ей с гордостью и удовольствием. Представьте, насколько проще все было бы, если бы мы так же относились к детям! Но мы не можем себе такого позволить, это было бы халатностью с нашей стороны.
Я должна была быть начеку. Намёк миссис Вамос был предельно ясен. Пришло время стать серьёзными.
Глава 19. Как попасть в Карнеги-холл
Моё сердце разрывалось. Партитура была удручающе скучной, разреженной, всего лишь несколько отдельных нот staccato здесь и там, никакой плотности, небольшой диапазон. Да и сама пьеса такая короткая: шесть потрёпанных отксерокопированных страниц.
Мы с Софией пришли в фортепианный класс профессора Вей-Йи Янга в Йельской школе музыки. Это была большая прямоугольная комната с двумя чёрными стенвеевскими роялями, стоявшими бок о бок - один для учителя, другой для ученика. Я уставилась на "Джульетту-девочку" из балета Сергея Прокофьева "Ромео и Джульетта", которую Вей-Йи только что предложил Софии исполнить на близившемся международном конкурсе.
Когда мы с Вей-Йи встретились, он сказал, что у него никогда не было таких молодых учеников, как София, которой только исполнилось четырнадцать.
Он обучал исключительно студентов Йеля и некоторых талантливых абитуриентов. Услышав игру Софии, он захотел взять её в ученицы, но на одном условии: она не станет требовать к себе особого отношения из-за своего возраста. Я заверила его, что с этим проблем не будет.
Мне нравится, что я могу рассчитывать на Софию. Она - кладезь внутренних сил. Она может справиться с чем угодно - с отчуждением, суровой критикой, унижением, одиночеством - даже лучше, чем я.
Так началось крещение Софии огнём. Как и у миссис Вамос, у Вей-Йи были просто космические ожидания в сравнении с тем, к чему мы привыкли. Количество музыки, которое он выдал Софии на первом занятии, - шесть пьес Баха, книга этюдов Мошковски, соната Бетховена, токката Хачатуряна и рапсодия соль-минор Брамса - впечатлило даже меня. Софии нужно во многом подтянуться, пояснил учитель; её техника была не лучшей, а в репертуаре зияли пробелы. Ещё более путающими были его слова: "И не трать моё время на фальшивые ноты. На твоём уровне этому нет оправданий. Играть чисто - твоя прямая обязанность, так что время урока мы потратим на что-то другое".
Но два месяца спустя, когда он предложил отрывок из сюиты Прокофьева к "Ромео о Джульетте", моя реакция была противоположной. Прокофьев не казался мне сложным - он не производил впечатления композитора, музыка которого могла принести победу в конкурсе. Да и вообще, откуда взялся Прокофьев? Единственным, что я у него знала, была симфоническая сказка "Петя и волк". Почему не был выбран кто-то более сложный вроде Рахманинова?
- Ох, это та пьеса, - сказала я вслух. - Прежний учитель Софии считал, что она слишком проста для неё. - Это было не совсем правдой. Вообще-то, это было совсем не правдой. Но я не хотела, чтобы Вей-Йи подумал, будто я бросаю вызов его мнению.