Я взяла это на заметку, когда подошло время задуматься и помечтать о собственной жизни. Не то чтобы я хотела выбрать для себя то же, что выбрал отец (у меня нет крестьянской жилки, и я не республиканка), но его пример вдохновил меня на то, чтобы идти по жизни тем путем, который нравится мне. Еще, так же как отец, я терпеть не могу, когда мне указывают, что я должна делать. Нет, я не скандалистка и вовсе не склонна к конфликтам, зато чудовищно упряма. Это упрямство и помогает мне, когда дело касается творческой жизни.
Что до моей мамы, она представляет собой слегка более цивильную и приглаженную версию отца. Волосы у нее всегда аккуратно забраны, на кухне царит порядок, а приветливые манеры дамы со Среднего Запада США безупречны. Но не следует недооценивать маму, так как ее воля выкована из титана, а дарования весьма разнообразны. Эта женщина никогда не сомневалась, что ей под силу построить, сшить, вырастить, связать, починить, подштопать, выкрасить или задекорировать что угодно, если это было нужно ее семье. Мама нас стригла. Пекла нам хлеб. Она растила овощи, собирала урожай и делала заготовки. Она шила нам одежду. Принимала роды у наших коз. Она резала кур и подавала их нам на обед. Собственноручно она клеила обои и полировала пианино (купленное ею за пятьдесят баксов в местной церкви).
Нам не нужно было ходить к врачу: мама лечила нас сама. Она всем мило улыбалась, всегда и со всеми охотно сотрудничала, но при этом незаметно создавала собственный мир, творила его по своему вкусу.
Я думаю, что именно пример моих родителей – эта тихая, но дерзкая уверенность в себе – позволил мне решить, что я могу стать писателем или, по крайней мере, рискнуть попробовать.
Я не припомню, чтобы родители хоть раз выразили какие-то сомнения относительно моей мечты стать писательницей. Если они и беспокоились, то тщательно это скрывали, но, честно говоря, не думаю, чтобы это их волновало. Мне кажется, они верили, что я достаточно самостоятельна и в любом случае не пропаду, ведь они меня этому учили. (Вообще, золотое правило моей семьи гласит: если ты способен прожить на свои средства и не сидеть ни у кого на шее, то имеешь право делать со своей жизнью все что угодно.)
Может быть, как раз потому, что они особо обо мне не пеклись, я и сама за себя не слишком переживала.
Мне никогда не приходило в голову спрашивать разрешения стать писателем у какой-нибудь авторитетной фигуры. Я ни разу не видела, чтобы хоть кто-то в моей семье спрашивал у кого-нибудь разрешения на что-либо.
Они просто делали дело.
Вот поэтому и решила поступить так же: просто делать свое дело.
Ваш письменный допуск
Вот к чему я веду, друзья мои.
Вам не нужно просить ни у кого разрешения и вам не нужен ничей допуск, чтобы жить творческой жизнью.
Возможно, никто не сказал вам этого, когда вы росли. Возможно, ваши родители старались избегать риска во всем, чего бы это ни касалось. Возможно, ваши родители стремились неотступно следовать правилам или, может быть, были слишком заняты, предаваясь меланхолии и депрессии или каким-то пагубным пристрастиям, и потому им было не до фантазий и не до творчества. Возможно, они боялись, что их осудят соседи. А может, ваши родители просто были не из породы тех, кто творит, а только потребляли готовое. Возможно, вы росли там, где люди просто сидят часами перед телевизором и безучастно ждут, что с ними что-то произойдет.
Забудьте об этом. Теперь все это неважно.
Загляните чуть глубже в историю своей семьи. Посмотрите на дедушек и бабушек: довольно велика вероятность того, что они-то были творцами. Нет? Тоже нет?
Продолжайте заглядывать в прошлое. Вспомните своих прадедов. Более дальних предков. Доберитесь до тех из них, кто были иммигрантами или рабами, солдатами, крестьянами, моряками или жителями земель, к берегам которых причалили корабли с чужестранцами. Загляните в прошлое, и вы найдете людей, которые не были потребителями, которые не сидели сложа руки, дожидаясь, пока что-то случится. Вы обнаружите людей, которые всю жизнь делали свое дело.
Вот от них вы ведете свое начало.
От них мы все ведем свое начало.
Людям свойственна тяга к творчеству с незапамятных времен – с таких давних времен, что эту тягу вполне можно назвать естественной, свойственной нам от природы. Чтобы представить себе перспективу, достаточно осмыслить такой факт: древнейшим памятникам художественного творчества больше сорока тысячелетий. А самым ранним свидетельствам того, что люди начали заниматься сельским хозяйством, всего каких-то десять тысяч лет. Это значит, что где-то на заре нашей общей эволюционной истории мы, люди, решили, что создавать красивые, хотя и избыточные, вещи важнее, чем обеспечить себе надежный прокорм.
Разнообразие наших творческих проявлений поистине фантастично. Некоторые произведения искусства, из числа самых талантливых и любимых, безусловно, поражают воображение. Перед некоторыми из них хочется упасть на колени и плакать. А перед другими не хочется. Какие-то проявления художественного творчества, возможно, волнуют и потрясают вас, а мне кажутся смертельно скучными. Некоторые шедевры пережили века, а авторы, создавая их, были, наверное, исполнены благоговения и серьезности, но о большинстве этого не скажешь. Многие произведения – это просто плоды того, что люди развлекались, каждый на свой лад – кто лепит и расписывает глиняные горшки, кто сколачивает симпатичный стул, кто рисует пенисы на стенах, чтобы скоротать время. И отлично.
Хотите написать книгу? Сочинить песню? Снимать кино? Расписывать керамику? Учиться танцевать? Открывать новые земли? Хотите нарисовать пенис на стене? Сделайте это. Кому какое дело? Вы рождаетесь как человеческое существо, так сделайте это с радостью в сердце. (То есть я, конечно, имею в виду, что вы должны относиться к этому серьезно – только не относитесь к этому слишком серьезно.) Позвольте вдохновению вести вас куда заблагорассудится. Не забывайте, что на протяжении истории люди по большей части просто делали дело, но не раздували из этого какую-то ужасную проблему.
Мы что-то делаем потому, что нам нравится это делать.
Мы стремимся к интересному и новому, потому что нам нравится интересное и новое.
А вдохновение, похоже, работает в нас, потому что вдохновению нравится с нами возиться, потому что человеческие существа обладают чем-то особенным, удивительным, чем-то роскошно избыточным, чем-то, что американская писательница Мэрилин Робинсон зовет "волшебным изобилием".
Что же это за волшебное изобилие?
Это присущая вам от природы способность творить, тихо бурлящая и кипящая где-то под спудом.
Вы собираетесь стать творческим человеком? Поздно спохватились, вы уже творческий человек. Вообще, называть кого-то творческим человеком излишне, даже смешно, это почти тавтология, потому что способность к творчеству – фирменный знак нашего вида. Поэтому мы наделены чувствами; поэтому мы наделены любопытством; поэтому мы наделены противопоставленными большими пальцами; поэтому мы наделены чувством ритма; поэтому у нас есть речь, и чувство восхищения, и врожденная связь с божественным.
Пока вы живы, вы человек творческий. Вы, и я, и каждый, кого вы знаете, происходим от людей, делавших дело на протяжении десятков тысяч лет. Декораторы, жестянщики, сказочники, танцоры, исследователи, скрипачи, барабанщики, строители, садоводы, изобретатели, выдумщики – все это наши общие предки.
Хранители высокой культуры пытаются внушать вам, будто бы искусство – удел избранных, немногих, но ошибаются, да и вообще они зануды. Мы все немногие избранные. Мы все творцы по своей природе. Возможно, вы выросли, сидя перед телевизором, и не отрываясь смотрели только мультики, но даже и тогда где-то внутри вас таятся творческие силы. Они намного старше вас, намного старше любого из нас. Сам ваш организм, само ваше существо идеально приспособлены для того, чтобы жить в ладу с вдохновением, и вдохновение упорно пытается вас отыскать – точно так же оно охотилось и на ваших предков.
Вы, наверное, уже и сами поняли: вам не нужно письменного допуска от директора школы, чтобы жить творческой жизнью.
Или если вы все же считаете, что какой-то допуск вам нужен, СМОТРИТЕ, я же только что вам его выдала.
Написала прямо на обратной стороне старого списка покупок.
Считайте, что вы совершенно официально уполномочены.
Теперь начинайте что-то делать.
Украшайте себя
Есть у меня соседка, которая постоянно добавляет себе все новые татуировки.
Зовут ее Эйлин. Она приобретает татушки примерно так, как я могла бы прикупить новую пару дешевеньких сережек – просто под настроение, просто от нечего делать. Проснется иногда утром не в духе и объявляет: "А пойду-ка я сделаю себе новое тату". Если вы спросите Эйлин, какую именно татуировку она собирается сделать, она ответит: "Ой, да я не знаю. Придумаю что-нибудь, пока дойду до салона. А может, попрошу мастера сделать мне сюрприз".
А теперь внимание: Эйлин – не импульсивный подросток с психологическими проблемами. Это взрослая женщина, растит детей, управляет успешной фирмой. А еще она очень яркая, красивая и необычная – это один из самых свободных духом людей из тех, кого я знаю. Когда я спросила, как она может допустить, чтобы ее тело вот так метили несмываемой краской, Эйлин сказала: "Ой, ты не поняла! Это не навсегда. Это только на время".
Я смутилась и переспросила: "Хочешь сказать, что все твои татуировки временные?"
Эйлин улыбнулась: "Нет, Лиз. Татуировки у меня навсегда. Тело – вот что временно. Так же, как и твое. Мы на земле только на короткое время, вот я и решила – еще давно, – что хочу себя украсить как можно ярче и веселее, пока время еще есть".
Мне это так понравилось, я просто передать вам не могу.
Потому что я – как и Эйлин – тоже хочу, чтобы моя временная жизнь была как можно ярче украшена. Я не имею в виду физически, я имею в виду эмоционально, духовно, интеллектуально. Я не желаю бояться ярких красок, или новых звуков, или большой любви, или рискованных решений, или странных экспериментов, или дерзких проектов, или внезапных перемен, или даже провалов.
Впрочем, я не намерена покрыть себя разноцветными татуировками (ну просто это не мое), зато я намерена посвятить уйму времени тому, чтобы создавать из своего существования что-то симпатичное и прекрасное, потому что это выводит меня из дремотного состояния и именно это пробуждает во мне жизнь.
Я украшаю себе жизнь с помощью краски для принтера, а не красок для татуировки. Но моя потребность писать происходит точно из того же источника, что и потребность Эйлин превращать, пока она еще здесь, собственную кожу в живописный холст.
Этот источник называется "Эй, а почему бы и нет?".
Потому что все это только временно.
Так должно быть
Но чтобы вести такую жизнь – свободную для творчества, для поиска, – у вас должно быть мощно развито чувство уверенности, что лично вы имеете на это полное право. Надеюсь, вы сумеете развить его в себе.
Я отдаю себе отчет в том, что эти слова воспринимаются крайне негативно, но все же хочу употребить их здесь и придать им позитивную коннотацию. Потому что вам нипочем не сотворить из своей жизни что-то интересное, если вы не поверите, что имеете полное право хотя бы попытаться. Право на творчество не означает, что нужно вести себя как капризная принцесса или действовать так, будто уверены, что мир вам что-то должен. Нет, это просто значит поверить, что вам можно здесь находиться и что – просто потому, что вы здесь находитесь, – у вас есть право голоса и собственного видения.
Поэт Дэвид Уайт называет это ощущение права на творчество "самоуверенностью причастности" и заявляет, что оно является жизненно важной привилегией, правом творить, более активно взаимодействовать с жизнью. Без такой самонадеянности, без чувства причастности вы никогда и ни за что не отважитесь на какое-то творческое дело. Без этого вы не сможете вырваться из удушливого кокона личной безопасности и устремиться туда, к границам прекрасного и неожиданного.
Самоуверенность причастности – это не эгоизм и не зацикленность на себе. Как ни странно, это нечто противоположное – это божественная сила, она позволит вам выбраться за пределы самого себя и даст возможность более полной вовлеченности в жизнь. Поскольку очень часто от творческой жизни вас удерживает именно зацикленность на себе (ваша неуверенность в себе, недовольство собой, самоосуждение и ваше всесокрушающее чувство самосохранения). Самоуверенность причастности вытаскивает вас из мрачных глубин нелюбви к себе, причем не словами "Я самый великий!", а совсем другими, простыми словами: "Я здесь!"
Я знаю, что эта позитивная самоуверенность – простое право на существование, а значит, на самовыражение – ваше единственное оружие, которым вы можете побеждать в отвратительном диалоге, который может снова и снова возникать у вас в мыслях, как только вы ощутите творческий порыв. Вы поняли, конечно, о каком мерзком диалоге я говорю? Вот как он примерно выглядит: "Да что ты о себе возомнил, кто ты вообще такой, чтобы заниматься творчеством? Ты неудачник, тупица, бесталанный и никудышный. Ступай назад, в свою нору, и не высовывай носа".
И вы можете всю жизнь вот так потратить, покорно отвечая: "Да, ты прав. Я неудачник и тупица. Спасибо. Я пошел назад, к себе в нору".
А я добиваюсь, чтобы ваш разговор с самим собой стал куда более плодотворным и интересным. Бога ради, вы хоть попытайтесь защититься!
Отстаивайте себя как творческую личность, а ваша защита начинается с самоопределения. Она начинается с заявления о намерениях. Встаньте, распрямитесь и громко скажите что-то вроде этого:
Я писатель.
Я певец.
Я актриса.
Я садовник.
Я танцовщик.
Я изобретатель.
Я фотограф.
Я руководитель.
Я дизайнер.
Я это, и я то, а еще вот то, другое – это тоже я!
Я еще не знаю точно, кто я, но мне хватит любопытства это узнать!
Проговорите это вслух. Пусть знают, кто вы такой. Черт, да узнайте, наконец, сами, кто вы такой, потому что это заявление о намерениях вы делаете и для себя, так же как для Вселенной или кого-то еще. Услышав это заявление, ваша душа соберется и настроится соответственно. И эта мобилизация вызовет у нее восторг, потому что именно для этого ваша душа и была рождена. (Верьте мне, ваша душа годами только и ждет, чтобы вы проснулись и начали жить.)
Но этот разговор должны начать вы сами, потому что только после этого вы почувствуете себя вправе его продолжать.
Это заявление о намерениях и своих правах не то, что вы можете проделать один раз в жизни, а потом ожидать чудес. Это нужно проделывать ежедневно и всегда. Я должна заявлять об этом и отстаивать себя как писателя каждый день своей взрослой жизни – постоянно, снова и снова напоминать своей душе и космосу, что я очень серьезно отношусь к творческой жизни и никогда не перестану заниматься творчеством, независимо от результата и независимо от того, насколько глубокими могут оказаться мои страхи и комплексы.
Со временем я к тому же подобрала верный тон голоса и интонацию для таких заявлений. Говорить лучше настойчиво, но не забывать об учтивости. Повторяйте свои слова, но не переходите на крик. Говорите со своими самыми темными, самыми негативными внутренними голосами так, как на переговорах об освобождении заложников говорят с озлобленным психопатом – спокойно, но твердо. Самое главное, никогда не отступайте.
Вы не можете себе этого позволить. В конце концов, на кону ваша жизнь.
– Что, черт побери, ты о себе возомнил? – будет вопрошать ваш темный внутренний голос.
– Забавно, что ты спрашиваешь, – можете ответить вы. – А я скажу тебе, кто я: я дитя Бога, как и любой другой человек. Я – часть этой Вселенной. У меня есть невидимые духи-хранители, они верят в меня и трудятся со мной бок об бок. Сам факт, что я сейчас здесь нахожусь, это же доказательство того, что я имею право быть здесь. Я имею право голоса и право на собственное видение. У меня есть право работать со своим творческим началом, потому что сам я – плод и результат Творения. Я здесь, чтобы исполнить миссию творческого раскрепощения, поэтому руки прочь.
Поняли?
А впоследствии эти разговоры будете вести сами.
Оригинальность против аутентичности
Возможно, вы боитесь, что недостаточно оригинальны. Может быть, в этом ваша проблема – вас беспокоит, что ваши идеи заурядны и банальны, а значит, не стоят творческих усилий.
Начинающие писатели часто делятся со мной сомнениями: "У меня есть идея, но, боюсь, это кем-то уже было сделано".
Что ж, вполне вероятно, что кто-то уже сделал это. За что ни возьмись, большая часть уже сделана, но ведь это еще не было сделано вами.
Ко времени, когда Шекспир закончил свой жизненный путь, он разработал практически все мыслимые в литературе сюжеты, но это не остановило писателей, и в последующие пять столетий они продолжали разрабатывать все те же сюжетные линии снова и снова. (И не забывайте, что большинство этих историй стали штампами еще задолго до того, как за них взялся Шекспир.) Рассказывают, что Пикассо, увидев древние наскальные изображения в пещере Ласко, сказал: "За двенадцать тысяч лет мы ничему новому не научились". Скорее всего, он прав, но что с того?
Что такого, если мы повторяем одни и те же темы? Что такого, если мы кружим вокруг одних и тех же идей, снова и снова, поколение за поколением? Что с того, что каждое новое поколение испытывает те же потребности и задает те же вопросы, которые годами испытывало и задавало человечество? Мы все связаны, в конце-то концов, так что речь о том, что у творческого инстинкта могут быть повторения. Что ни возьми, все нам о чем-нибудь напоминает. Но стоит вам выразить ту же идею самому, вложить в нее свою страсть, и идея становится вашей.
Вообще, чем старше я становлюсь, тем меньше впечатления производит на меня оригинальность. Искренность трогает меня сейчас куда больше. Потуги на оригинальность часто кажутся неестественными и претенциозными, но меня неизменно волнует тихая простота искренности.
Поэтому просто скажите то, что хотите сказать, – и скажите это от всего сердца.
Поделитесь тем, чем хотите поделиться.
Если это достаточно искренний порыв, поверьте мне, его воспримут как оригинальный.