И теперь какое удовольствие мне доставляли эти жалкие сообщения от завистливых девушек, пытающихся убедить меня снова набрать вес. Некоторые личности уверяли, что при весе 38 килограммов жить нельзя и я скрываю свое плохое самочувствие. Глупые, они даже не догадывались, что в эти минуты я ловила бесценный кайф, да и вообще – какое им дело до моего тела?! Не хотите, не можете – тогда молчите.
Неожиданностью для меня стало сообщение от Мистера О. Мы не общались больше месяца. Он даже не написал элементарное "Привет!", а тут целое предложение: "Ого! Я не думал, что ты так сильно похудеешь".
Я ответила: "Тебе не нравится, что я похудела?" – "Нравится, но это невозможно. Насть, очень худая стала".
Мне хотелось написать: "Ты же таких любишь, все нормально". Но в ответ он получил только: "Спасибо".
15. Cтрах
Месяц счастливой худобы миновал. Каждый вечер я с нетерпением ждала утра, чтобы проснуться, надеть обтягивающие джинсы, выйти на улицу и вновь услышать: "Ты такая худая!" Я получала невероятные ощущения от своего внешнего вида, от небывалого чувства, когда на твоем теле нет ни грамма жира. Только легкость и больше ничего.
В начале мая вернулся Мистер О. Больше всего на свете мне хотелось продемонстрировать ему новую себя. Мы встретились на следующий день после его приезда. На мне были темно-серая кожаная куртка, черные обтягивающие джинсы, на ногах симпатичные ботильоны на высоком каблуке, белая майка-алкашка с каким-то рисунком, а на шее висела мощная цепь.
Не помня себя от волнения, я бежала к назначенному месту, чтобы снова увидеть его, и вот… Знакомые походка, прическа и запах, сводивший меня с ума.
– Я так рад тебя видеть, Насть, – робко произнес он и обнял меня.
– Я тоже, – мне не хотелось освобождаться от его объятий, но все-таки пришлось.
Каждая секунда, проведенная рядом с ним, рождала во мне радость, которая тут же сменялась разочарованием. Он был холоден, и в то же время не отпускал меня. Я не могла разобраться в происходящем. Нужно было тогда кончать с этой неопределенностью и ставить точку, чтобы не допустить того, что случилось.
После небольшой прогулки мы зашли в кафе, где раньше любили проводить время. Именно в этом кафе он произнес судьбоносную фразу "я люблю анорексичных девушек". Парень заказал картошку, салат и какое-то мясное блюдо, а я только зеленый чай. Сегодня мне уже довелось съесть овощной салат с тофу и банан. Больше нельзя.
Спустя какое-то время я вышла в туалет. Проходя мимо большого зеркала, я остановилась, чтобы в очередной раз убедиться в своей худобе. Теперь каждую минуту своей жизни я до жути боялась, что однажды в зеркале передо мной снова предстанет та самая Настя, с которой мне пришлось расстаться полтора месяца назад.
Когда я шла обратно, то отчетливо видела, как парень смотрит на мои ноги, не отрывая глаз.
– Что-то не так? – садясь, спросила я.
– Я никогда в жизни не видел таких худых ног! – Он недоуменно покачал головой.
– Понятно, – все, что додумалась ответить моя голова.
Почему, когда нужно сказать что-то стоящее, мы говорим полную ерунду? Почему наш мозг способен придумать достойный ответ только после того, как что-то уже случилось и комментарии излишни?
Мы просидели еще около часа, вспоминая прошлое общение и обсуждая планы на ближайшие два месяца. Он говорил, что как только наступит лето, мы будем каждый день проводить вместе, и все будет невероятно круто. Будет круто ему, но не мне… Это были пустые разговоры.
Наступило время прощаться, мне захотелось плакать. Не знаю, то ли от обиды, то ли от ненависти, то ли от счастья. Я знала, что после этой встречи, вероятнее всего, он встретится с какой-нибудь девушкой, и они будут счастливы. Позже мое предположение подтвердится. Я обняла Мистера О., и по щеке покатилась слеза. Я сказала "пока", и мои спичечные ножки быстро зашагали на остановку.
Находясь в автобусе, я ощущала на себе пристальные взгляды десятков глаз. Такое чувство, что все эти люди никогда не видели худых гомо сапиенсов. Одна бабушка имела смелость сказать:
– Деточка, ты здорова?
Я улыбнулась, а про себя прокричала: "УРА!"
Неожиданно в моей жизни настал переломный момент. Я стала чаще встречаться с парнями, мне было не стыдно выйти на улицу, отправиться по магазинам, сходить в кафе; в конце концов, стало не стыдно надеть купальник. Правда грудь немного сдала позиции, ну, признаюсь, не совсем немного, а очень даже много, но, учитывая тот факт, что у меня ее никогда особо и не было, данный пункт никак не волновал мое сознание. Самые маленькие вещи в магазинах, удивленные взгляды окружающих, постоянные "комплименты" с их стороны стали моими верными спутниками. С каждым днем развивался культ худобы, подчиняя все мое существо ритуальному служению этому бесу…
16. Бухенвальдский крепыш
Следующий этап моей жизни ознаменовался появлением одного молодого человека – парня, который, как я надеялась, поможет мне развеять мысли о Мистере О. и стать счастливой. К сожалению, надежды не оправдались.
Невозможно забыть человека, впервые ставшего для вас всем. Можно бесконечно себя убеждать, что сердце остыло от переживаний, что все прошло, но это самообман. Где-то в дальнем углу сердца он еще будет жить, он все еще будет с вами, и при каждом, самом незначительном, воспоминании он вырвется из своего уголка и вновь станет для вас всем.
Появившийся молодой человек был симпатичным, с голубыми глазами и модельной фигурой. Он был ничего, но все же не то… Далеко не то… Обозначу его как А.
В течение месяца мы общались, гуляли, он постоянно говорил о моей худобе, ему нравилось, что я такая.
Я немного отвлеклась на это общение и не вспоминала о Мистере О., все было прекрасно. Меня радовали моя фигура, мое отражение в зеркале, люди, которые меня окружали, и вся моя жизнь в целом.
Был конец мая, на улице наконец-то потеплело, и можно было снимать куртки, надевать шорты, майки и открытые туфли на высоком каблуке. Мне не терпелось нацепить новые продырявленные джинсы 32-го размера, которые можно было, не расстегивая, натянуть на свою худощавую задницу.
В этом месяце "восхищение" результатом моего похудения било все рекорды.
Помню последнюю неделю второго семестра. Всем потоком мы сидели на ленте в большой аудитории, спустя сорок минут я вышла позвонить. Уходя, я слышала, как за моей спиной начали перешептываться, но было трудно разобрать, о чем идет речь. Когда я вернулась, одна из моих одногруппниц сказала:
– Ты когда встала, девки начали говорить: "Видела?! Офигеть, какая она худая стала. Это вообще нереальное что-то!"
Какое было счастье услышать эти слова.
На перерыве я вместе со всеми спустилась вниз. Народ курил, а я стояла чуть в стороне, ловя на себе взгляды двух девушек из параллельной группы. Спустя пару минут, одна из них подошла ко мне и спросила:
– Скажи, пожалуйста, сколько ты весишь?
– 38, – с довольной рожицей ответила я.
У нее было такое выражение лица, которое мне еще не доводилось видеть. Мне показалось, что ее левый глаз слегка передернуло.
– Вот видишь, я же говорила, что не больше 40! – сказала вторая.
– Чем ты питаешься? Или совсем не ешь?
– Почему все так думают? – улыбнулась я. – Овощи, фрукты, сухофрукты, рыбу, каши.
– А сладкое и прочее? – не унимались они.
– Раз или два в неделю позволяю себе.
– Офигеть… Я бы не смогла! – сказала одна из них и нервно закурила.
– Я тоже думала, что не смогу, однако ошибалась.
– Ты – молодец!
– Спасибо.
Мы возвращались в аудиторию, и я сияла от счастья. Даже лента по политологии прошла без унылого ерзанья на стуле.
В начале третьего часа за мной приехала мама, естественно, я рассказала ей о том, что произошло полтора часа назад.
– Ты очень худая, Насть, – только лишь ответила она.
– Ну и прекрасно! Мне это и нужно.
На этом "день восхищения" не закончился. После университетских занятий мы поехали в баню с друзьями семьи. Времени поесть не оставалось, да и желания тоже. Ведь я худая, зачем портить такое приятное ощущение какой-то едой? Но желудок нервно урчал. Забежав на пять минут домой за вещами, я схватила со стола зеленое яблоко и маленькую горстку орехов.
Подъехав к бане, мы увидели, что нас уже ждут. Не успела я выйти из машины как началось:
– Господи, почему ты такая худая?!
Об этом меня спросила довольно-таки полная женщина. Она была очень веселой и болтала без умолку. Я пожала плечами и прошла мимо.
Когда все переоделись, начался самый прекрасный момент банного вечера. Я наслаждалась оказанным моей персоне вниманием. Все только и говорили о моей худобе, торчащих костях и просили поправиться хотя бы до 42 килограммов. Безусловно, я констатировала, что это слишком большой вес, не забывая при этом довольно улыбаться.
Согласно старинной русской традиции банные столы ломились от яств, друзья семьи непрерывно ели. На столах была рыбная, мясная, сырная нарезки, шашлык, чипсы, конфеты, печенье и много подобной гадости. Шестеро взрослых и трое подростков раскладывали по тарелкам закуску к холодному пиву, непрестанно косясь в мою сторону.
– Почему ты ничего не ешь? – спросила веселая женщина.
– Не хочу, я уже поела сегодня.
По дороге в баню я успела съесть яблоко и орехи. Аппетит был подавлен.
– И что же именно? – с сарказмом спросила она.
За меня ответила мама
– Орехи и яблоко.
Мне показалось, что женщина подумала: "Девочка, ты совсем рехнулась?"
– И все? – ее бровь вопросительно поднялась.
– Ну, я же сегодня еще завтракала, – выкрутилась я.
– Тоже яблоком?
– Нет, кашей и бананом.
– Ой, Настя, нельзя же так.
– Почему нет? Мне нравится быть худой.
На этом разговор окончился, я пошла в парную. Мне не хотелось больше участвовать в бессмысленном разговоре, потому что его акцент делался на вреде излишней худобы для организма и психики, на том, что необходимо полнеть. Никто не хотел понимать, что мне нравится, мне комфортно в моем новом теле, и я не хочу снова возвращаться к коровьим размерам. После этой поездки в баню у меня появилось прозвище – "бухенвальдский крепыш".
17. Психолог
Приближалось лето, а вместе с ним необходимость выглядеть еще лучше. Один пункт из списка был выполнен: фигура – шикарная. Осталось довести до совершенства волосы и руки. Только вот из-за похудения моя здоровая и густая от природы шевелюра превратилась в жалкий клочок торчащих волосинок. Ногти, слава богу, были в порядке, только потому, что были наращены.
Перед маникюром я заехала к маме на работу, чтобы оставить сумку со спортивными принадлежностями. В этот день к ним пришла женщина-психолог. Она разговаривала с сотрудниками, выслушивала их наболевшие проблемы, и мама попросила, чтобы и я с ней поговорила. Конечно, по ее словам, моя навязчивая идея о похудении и помешательство на минимальном количестве еды не имели к просьбе никакого отношения, но было очевидно, что именно эти обстоятельства явились самым важным поводом для общения со специалистом.
Когда я зашла в кабинет, за столом сидела симпатичная женщина с пышными формами, которая тут же воскликнула: "Какая маленькая и худенькая!"
– И вам здравствуйте, – ответила я, развеселив ее.
– У тебя есть ко мне вопросы?
– Я думала, вы будете задавать вопросы, а я отвечать.
На самом деле, мне не хотелось обращаться к психологу, хотя, с другой стороны, я понимала, что, возможно, подобное общение избавит меня от навязчивого страха поправиться.
– Можно поступить и таким образом. У тебя есть проблемы с парнями? – Мне было непонятно, почему наш разговор начался так.
– Не знаю, – самый глупый ответ в жизни. Как можно не знать?
Диета, видимо, окончательно ущемила мой мозг.
– Не знаешь?
– Я не обращала на это внимание.
– Тогда поставим вопрос по-другому: у тебя есть молодой человек?
– Нет.
– Тобой не интересуются, почему?
– Потому что у меня нет сисек третьего размера?
– Я думаю, проблема не в этом.
– А в чем же?
– В тебе. Могу точно сказать, что кроме собственной фигуры тебя мало что волнует.
Она была права. Все остальное было второстепенно. Но она не догадывалась, что у меня нет парня оттого, что в моем сердце засел один единственный тип, который не желал оттуда выбираться.
Я начала ходить к ней на сеансы, потому что мне было необходимо рассказывать о своих беспокойствах. Ведь никто не хотел слушать о моем похудении, а маме всего не расскажешь…
Не скажу, что наши разговоры помогли мне на 100 %, но после общения с ней мне становилось легко. Я рассказывала ее о своей непрекращающейся борьбе с лишними граммами, делилась переживаниями и эмоциями, которые лишали меня покоя.
Ее интересовал вопрос: "Почему я решила похудеть и почему именно до такого маленького веса?" Я солгала, сказав, что просто захотела стать тощей. Даже человеку, который за приличные деньги был обязан меня выслушивать, я не решилась сообщить, что истинным мотивом был Мистер О. Почему? Наверное, думала, что она сочтет меня идиоткой из-за того, что, несмотря на безразличие, которое этот человек продемонстрировал мне, я верила, надеялась и ждала его ответных чувств и внимания.
Один из сеансов мы полностью посвятили проблеме моего навязчивого похудения. Выслушав очередное тридцатиминутное нытье, женщина сказала, что у меня нервная анорексия [3] .
– Анорексия? Вы сказали анорексия? – Я чуть не залезла к ней на стол.
– Да, милая. К сожалению, это так.
– О боже…
Она полагала, что я буду сожалеть и расстраиваться, но я расплылась в улыбке.
– Как круто!
– Прости, что?
– Это же невероятно! – меня захлестнули эмоции.
– Ты считаешь это крутым? – переспросила она.
– Да. Конечно, безусловно, да!
– Но это тяжелое заболевание.
– Вам не понять меня, – я продолжала улыбаться. Мне хотелось танцевать и прыгать от радости.
– Очень странная реакция, – заключила женщина-психолог.
Я уже не слушала ее рассуждений и рекомендаций, а просто наслаждалась сказанными словами.
После задушевных разговоров нервные срывы на родных и друзей прекратились, разговоры о своем теле, съеденном куске, о планах и успехах стали неуместны. В этом не было необходимости, у меня был человек, который меня слушал.
18. Ужасный сахар
Вот уже полтора месяца мой вес оставался стабильным благодаря особому питанию – раз в 24 часа. Я привыкла жить от 4 до 4 часов дня, чтобы немного поесть. Суточное потребление калорий по-прежнему не превышало 300 единиц. Если, не дай бог, в мой организм попадало 500 килокалорий, у меня начиналась истерика и на следующий день весь прием пищи ограничивался водой и маленьким зеленым яблоком. Странно, но я не чувствовала усталости, наоборот, у меня наблюдался прилив сил. Родители упорно заставляли меня есть, хотя бы два раза в день, но это было бесполезно. Я продолжала придерживаться правил своего минимального питания.
Никакой еды, только идеальное безжировое тело!
На тридцать первое мая у меня было запланировано ежегодное обследование в папиной больнице. Мне не очень хотелось ехать в пахнущий таблетками дом, потому что предстояла обязательная сдача крови из пальца. С детства меня преследовал страх перед этой маленькой, тоненькой железной штуковиной, которой протыкают беззащитный маленький пальчик.
Перед страшной процедурой нужно было сходить на флюорографию, а после отправиться на рентген ребер, которые и без того было прекрасно видно без специальных усилий.
Я зашла в кабинет, а молоденькая медсестра спросила:
– Тебя, наверное, совсем дома не кормят?
– Я сама не ем, – резко ответила я.
– А надо бы, слишком худая.
В ответ она получила молчание. Эти наставления начинали раздражать.
"Почему все вокруг пытаются меня накормить? Если им так хочется есть – пожалуйста! Только прошу оставить меня в покое!" – думала я, пока рентгеновские лучи насиловали мои исхудавшие ребра.
Я не хотела выходить из железной кабины в предчувствии самого ужасного момента пребывания в больнице.
Пять минут до кабинета сдачи крови показались мне дорогой на плаху к палачу. У меня подкашивались ноги, и меня всю трясло… Вот, я уже сижу на стуле, а к моему дрожащему пальцу приближается железная пластинка. Я зажмурила глаза и приготовилась кричать, но, к своему удивлению, ничего не почувствовала. Через минуту процедура закончилось, и, быстро выбежав в коридор, я направилась в папину ординаторскую. Я шла с облегчением, думая, что самое страшное позади, но, оказалось, бывают вещи похлеще.
Моя глупая голова забыла, что после сдачи крови необходимо выпить чай с сахаром или съесть что-нибудь сладкое для восстановления гемоглобина в крови.
Когда в ординаторской мне протянули кружку с горячим сахарным чаем, я резко откинулась назад и, с ужасом вытаращив глаза, сказала:
– Нет! Вы что, с ума сошли? Тут же сахар!!!
– Всего две ложки, – ответил врач.
– Всего? По-вашему, две ложки это мало? Вы издеваетесь.
Я почти плакала, потому что была уверена, что именно эти две ложки заставят меня снова располнеть.
– Ну а просто чай выпьешь? – спросил папа, садясь рядом.
– Да.
Все пять человек, находившихся в ординаторской, смотрели на меня с нескрываемым удивлением, явно не понимая, что со мной происходит, а я радовалась чудесному спасению от сахара.
Спустя десять минут медсестра отдала результаты анализов, после просмотра которых я убедилась в странности нашей медицины. Почти 17 лет врачи убеждали, что у меня вторая группа крови, и поэтому я, как умная Маша, отказывалась от потребления многих продуктов, боясь поправиться, а тут выяснилось, что на самом деле у меня никакая не вторая, а самая первая, положительная!
Теперь в рацион было необходимо включить мясо, морепродукты, а иногда даже баловать себя молóчкой. Это компенсировало мои пережитые страдания.
Сразу после посещения больницы я попросила маму заехать в супермаркет. Там, среди полок с йогуртами, я чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Если мне не изменяет память, то тогда в тележке их оказалось около 15 штук.