* * *
Законы системы "дубль-ве" отогнали инсайдов назад. Немного раньше в сборной Москвы стали играть впереди разные по стилю центральные нападающие - Василий Смирнов и Константин Щегодский ("Торпедо"). Через год-два после отъезда Щегодского в Киев его место занимает в сборной спартаковец Виктор Семенов, физические возможности которого казались многообещающими.
Все эти яркие игроки отличались и своими достоинствами и своими недостатками.
Василий Смирнов - блестящий дриблер и бесстрашный боец, умел, подобно Степанову, завершать все острые атаки у ворот противника холодно и неумолимо. Отлично физически подготовленный, серпуховчанин довольно быстро сделал головокружительную карьеру, оказавшись на месте центрального нападающего в сборной страны, заменив Бутусова.
Щегодский тактически казался более гибким, но без ярко выраженного атакующего стиля Смирнова. Он иногда оказывался рядом с инсайдами и много маневрировал по фронту, часто забивая голы, однако не всегда его удары были сильными. Лучше, чем Степанов и Смирнов, он обслуживал партнеров, но уступал москвичам в мужестве и темпераменте: его можно было запугать, тогда как те сами держали защитников в страхе.
Центрфорвард Виктор Семенов, появившийся в конце тридцатых годов, перепробовал в свое время почти все виды спорта. Он прыгал в высоту на 175 сантиметров, пробегал 100 метров за 11,5 секунды. У него был пушечный удар с правой и левой ноги. Мячи, которые он посылал головой, были точны и сильны. Виктор все умел и, по-моему, все бы мог, если бы по-настоящему хотел. Однако упорство и желание посещали его реже, чем того требовал футбол и законы борьбы в нем. Виктор Семенов - инженер по образованию. Прекрасный человек, любимец нашего коллектива, вложивший немало кирпичей в фундамент спартаковской славы, он мог сделать еще больше, если бы обладал твердым характером и упорством.
Стиль игры этих "девяток" характеризовал стремление вперед, на штурм ворот противника. Вот почему так были нацелены вперед и крайние форварды предвоенного времени. Среди них были большие таланты. В "Спартаке" - Георгий Глазков, игравший справа, и Павел Корнилов на левом фланге. В "Металлурге" - Вадим Потапов, неудержимо рвавший полосы чужой обороны через правый фланг. У киевлян гремел Виктор Шиловский, в тбилисском "Динамо" - Гайоз Джеджелава.
Крайние нападающие, условно говоря, были трех типов. В первую очередь нужно назвать очень резвых игроков. Их главным оружием была скорость, против которой защите было трудно находить средства обороны. Этим важным качеством в совершенстве владели Павел Корнилов и Вадим Потапов, друг от друга их отличала лишь степень боевитости. Они всегда искали хорошо подыгрывающих партнеров, которые давали бы им возможность в игре полностью использовать скоростной маневр. Когда такое содружество было налицо, эти спринтеры футбола не раз решали исход игры.
Совсем другое вооружение было у Георгия Глазкова и Гайоза Джеджелавы. Их опорой была высокая техника и тонкая тактика. Они действовали несколько обособленно, вынуждены были пользоваться дриблингом, причем в глубину поля чаще, чем вперед.
Третий тип крайних форвардов - это игроки, удачно совместившие лучшие качества нападающих первого и второго типа. Ни Григорию Федотову, ни Михаилу Семичастному, например, ни скорости, ни техники было не занимать. Оба блестяще играли головой, значит, одинаково любили и верхнюю и низовую игру. Правда, оба переменили позже свое амплуа. Федотов через год стал непревзойденным центром нападения, а Семичастный после войны отлично справлялся с обязанностями центрального защитника. И все же начали они свою деятельность на флангах, крайними форвардами, где и сейчас могут служить образцами.
После войны сразу же резко выделились своим мастерством Василий Трофимов ("Динамо", Москва) и два армейца - Алексей Гринин и Владимир Демин. Именно они до пятидесятых годов с честью выступали на флангах за советскую сборную команду.
Гринин несколько раньше Демина начал выступать в большом футболе, и потому в его игре было много черт, унаследованных от лучших довоенных крайних нападающих. В его игре подкупала простота и ясность. Подобно Святославу Игоревичу, он как бы сразу предупреждал противника: "Иду на вы". И действительно шел, не прибегая к хитростям и уловкам. Воспоминания об этом игроке живы и свежи до сих пор. Не случайно Юрий Никитич Бажанов в журнале "Спортивные игры" в 1965 году написал, что в условную футбольную команду мира он поставил бы Гринина тех лет, а не современного Гарринчу, если бы такой выбор был ему предоставлен.
Василий Трофимов придерживался в игре несколько другой концепции. Замыслы армейца были ясны, а динамовец их всячески маскировал. Первый всегда шел вперед, второй умышленно оттягивался назад. Дорога к воротам у Гринина всегда была прямой, Трофимов предпочитал тайные тропы. Первый сразу развивал предельную скорость, второй мастерски переключал передачи, то неожиданно снижая темп, то быстро уходя вперед. Кто был сильнее? Это трудно сказать. По-видимому, мастерство Трофимова больше соответствовало современному взгляду на футбол.
Владимир Демин, воспитанник "Спартака", стоял еще ближе к нынешним крайним нападающим. Маленький, подвижный, он был превосходным дриблером, тонко разбирался во всем, что делалось у чужих ворот. Большая работоспособность и отличный удар ставили его в один ряд с выдающимися представителями маленьких геркулесов в футболе.
Рядом с этими игроками ярко горели пять футбольных звезд, мастерство которых не превзойдено до наших дней. Речь снова идет о "девятках": Григории Федотове, Константине Бескове, Борисе Пайчадзе, Александре Пономареве и блистательном Всеволоде Боброве.
* * *
Знаете ли вы, что такое банный футбольный день в Москве? Нет, вы этого не знаете.
Это форум мастеров футбола. Сюда, в Центральные или Сандуновские бани столицы, после календарных встреч стекаются игроки всех команд. И те, кто постоянно живет в столице, и те, кто проездом через Москву возвращается после матча домой.
Хотите узнать футбольные новости, оценки, мнения? Пожалуйста. Раздевалки полны футболистами и тренерами. В парной - все знаменитости, и здоровые и хромающие. В поте лица трудятся массажисты. Никто не торопится, сегодня свободный день. Жара, густо настоенная на березовом листе, располагает к отдыху, к беседам. Футболисты расслабляют мышцы и души.
Вот тут-то я и услыхал весной тридцать седьмого года первый раз о Григории Федотове от человека, понимающего толк в футболе.
Я добросовестно хлестал себя веником на верхней полке в Сандунах, когда сквозь пар разглядел Константина Блинкова. Через секунду Костя пристроился рядом на лавку. Его умное лицо радостно сияло. Он многозначительно поглядел на меня и поднял вверх большой палец - жест, до сих пор равнозначный высшей похвале.
- Ты о чем? - спросил я.
Мой друг прищурился и дважды торжественно произнес:
- Самородок! Самородок! Да еще какой...
- Кто?
- Коля, друг, найден игрочина, каких еще Москва не видала. Этот малый из Ногинска утрет нос всем нашим атаманам. На первый взгляд видно, что игрок от господа бога. Фамилия Федотов. Словами не расскажешь. Приходи, увидишь. А когда увидишь, то спать не будешь, пока в "Спартак" не перетянешь. Я заприметил его еще осенью, но, конечно, молчал, а сейчас он на левом краю "Металлурга" в Сочи чудеса творит...
И он довольно засмеялся своим тихим бархатистым смехом.
Не скрою, я взволновался. Я знал, что Блинков, который тогда шефствовал над "Металлургом", разбирается в игроках, и сразу поверил, что Федотов - звезда, которую проглядел наш "Спартак", третий год играющий без настоящего левого края. Я бросил веник и пристал к Косте с подробностями: как бежит, как бьет, как техника, как голова, как характер? А он хлестался с наслаждением веником, куражился слегка и все приглашал лично взглянуть на его самородка:
- Вот через недельку в Москве увидишь...
Через день-другой я успокоился: вероятно, Костя слегка прикрасил. Каждый из нас невольно возводит мечты в действительность, иной раз принимает желаемое за факты. Но достаточно мне было дней через десять увидеть Григория Федотова в раздевалке стадиона "Локомотив", как я с первого же взгляда понял, что это незаурядный игрок. На тренировке он меня покорил, после игры я им бредил.
Если спросить, кто лучший из лучших в советском футболе за пятьдесят лет, - многие ответят: Григорий Федотов.
Дебют провинциала в Москве ошеломил знатоков столичного футбола. Все подкупало в молодом форварде: пружинисто-припадающий бег, мощь, резвость, прыжок и завораживающая манера игры. Все говорило, что перед нами талант, Шаляпин в футболе.
И он давал концерт за концертом.
Все, что делал Григорий Федотов на поле, было ново, неожиданно, самобытно. Безукоризненная корректность сочеталась с пламенным стремлением вперед, джентльменство - с результативностью. Его выступления стали приманкой для зрителей. Идешь, бывало, на стадион и ждешь - что еще нового покажет этот игрок.
Чего, например, стоил первый гол непобедимым баскам, забитый им так, что и сейчас не верится! Мяч влетел в ворота с самой лицевой линии. Вот и верь после этого, что резаный удар "сухой лист" изобретен в пятидесятых годах в Бразилии. На двадцать лет раньше им уже владел Григорий Федотов.
На Антверпенской рабочей спартакиаде он обеспечил победу в турнире "Спартаку". В решающей встрече с командой Барселоны Григорий одного за другим обвел всех испанских защитников и протолкнул мяч в сетку. Мы победили 2:1. Через несколько дней в Париже с его помощью был завоеван Кубок всемирной выставки.
"Этот виртуоз с лицом васнецовского Иванушки стал бы бесценным украшением для любой сильнейшей профессиональной команды мира", - писали о Федотове французские газеты.
В следующем, 1938 году Федотов был призван в армию и стал бессменным лидером команды ЦДКА. Под его водительством она пять раз за семь лет обретала золотые медали чемпиона. Здесь он первым опробовал и блестяще осуществил тактику блуждающего форварда, был неподражаемым бомбардиром в завершающих стадиях атак до 1950 года.
Многое видоизменил в советском футболе Григорий Федотов. Ни один тренер никогда так не двигал вперед класс нашего футбола, как этот рабочий парень из подмосковного текстильного городка.
В жизни футбольный герой был милым человеком. Он просто не придавал значения своей небывалой популярности. И позже, когда его имя стало в футболе нарицательным, Григорий Иванович оставался таким же простым, всегда мало говорил, больше слушал и мотал на ус. Ни тени высокомерия. Только чуть заметная усмешка выдавала его отношение к тем, кто разглагольствовал о футболе, мало соли в нем скушав.
За Федотовым ходили толпы разнородных почитателей, репортеры всех мастей пытались выведать у него рецепты его успехов. Он со всеми был вежлив, терпелив и по обыкновению скромен. Природный ум, так щедро помогавший ему разбираться в тончайших нюансах игры, оказывал ему такую же услугу в жизни.
Федотов прожил всего сорок один год. За месяц до внезапной кончины московские болельщики видели последний незабываемый федотовский гол. Он его забил в игре ветеранов в Лужниках. Мяч, посланный могучим ударом, влетел под верхнюю штангу.
Прошло время, и в армейской команде на том же месте центрального нападающего появился новый Федотов - сын знаменитого футболиста Владимир.
Володя с трех лет учился загонять мяч в ворота, которыми служили ножки обеденного стола. Потом начались занятия посерьезнее. К семи годам мальчик уже грамотно разбирался в тактике футбола. Пример был всегда перед глазами.
Владимиру пока что не хватает отцовской боевитости. Что ж, рос он в других условиях: ему не приходилось самому чинить бутсы, копить деньги на футболку, искать место, где бы поиграть. Борьба с трудностями закалила Федотова-старшего, выковала из него подлинного бойца на поле. Бойцовский характер воспитывает у Федотова-младшего славная армейская команда, да и сам футбол - мужественный вид спорта.
В годы царствования Григория Федотова вице-королем футбольных полей можно было с полным основанием назвать Константина Бескова. Он возглавлял нападение московского "Динамо" - единственную команду, успешно противостоявшую коллективу ЦДКА и сумевшую трижды за футбольное десятилетие вырвать у армейцев почетное звание чемпиона.
Бесков был менее одарен от природы, чем Федотов, но его высокая футбольная образованность и культура позволили ему стоять в одном ряду с первыми из первых на футбольном Олимпе. Игра Бескова была построена на тонком расчете и блестящей технике. Там, где Федотов действовал интуитивно, Бесков беспрерывно изобретал. Где первый вдохновлял партнеров личным примером, второй учил и требовал исполнительности.
И товарищи по оружию у того и другого подобрались соответственно их характерам: отважный Гринин и вездесущий Николаев - в ЦДКА, хитроумный Сальников и неуловимый Трофимов - в "Динамо".
В этих футбольных ансамблях Федотов был гениальным дирижером, а Бесков, если хотите, главным концертмейстером. Ибо только точность и поистине симфоническая слаженность позволяли в те годы московскому "Динамо" противоборствовать силе и чисто суворовской стратегии армейских футболистов.
Бесков действовал на поле ювелирно. Он не прощал противнику ни технических, ни тактических ошибок. Малейшая возможность сейчас же использовалась им для передачи или внезапного, стремительного удара. Противник не мог предугадать, какой ход придумает Бесков, потому что оружие, которым он пользовался, было разнообразным и он умело маскировал свои намерения.
Сейчас Константин Бесков - один из ведущих советских тренеров. В его работе, как и раньше в игре, привлекают упорство и любовь к экспериментам.
Третий из этой славной пятерки центральных нападающих - Борис Пайчадзе ("Динамо", Тбилиси) долгие годы не брал на себя бремя лидера и организатора на поле. Его талант проявлялся в безупречном завершении сложных комбинаций у чужих ворот. Быстрота, оригинальный дриблинг делали Пайчадзе грозным для любой защиты. Изящный и корректный, он вызывал невольные симпатии даже у своих персональных противников на поле. Невозможно было играть грубо против того подкупающего благородства, с которым действовал на поле этот молодой грузин. Вполне закономерно появился Пайчадзе в середине атакующей пятерки. Практически он целых три поколения возглавлял передовую линию тбилисского "Динамо". Ушли с футбольных полей по возрасту его первые партнеры, а Борис все водил и водил в атаку тбилисцев. Не один камень заложил он в тот фундамент, на котором выросло мастерство грузинских футболистов, позволившее тбилисскому "Динамо" в 1964 году завоевать звание чемпиона Советского Союза по футболу.
Александр Пономарев не обладал изобретательностью Бескова или изяществом Пайчадзе. Однако пробойная сила и способности вожака нередко поднимали его на самый гребень футбольной славы. Физически очень сильный, упорный, он непостижимым образом успевал завершать те самые атаки, которые возникали с его же участием. Тяжелый, достигающий цели удар позволил ему забить 148 голов в матчах на первенство СССР. Этот рекорд до сего времени не превзойден ни одним из форвардов нашей страны.
Удивляли простота и логика его действий на поле. Он открыто вызывал соперника на единоборство и обыгрывал его то за счет быстроты, то с помощью прочной и действенной техники, то просто в горячей силовой схватке. Бил он так, что штанга трещала. Но, конечно, не ломалась, как в легендах о таких ударах.
Прогрессирует техника, растет мастерство, и делается грамотней болельщик. Но есть еще люди, верящие в небылицы. Правда, теперь уже никто не спрашивает при встречах:
- А верно, что вам было запрещено бить с правой ноги?
- Почему?!
- Боялись, что противника убить или изувечить можете...
Разъясняешь, что самый могучий удар мячом не опасен, если человек его ожидает, да еще когда он сам игрок.
Конечно, зазевавшегося у ворот мальчугана сильный удар мячом в голову может отправить в больницу с легким сотрясением, но я таких случаев не помню. Поплачет тихонько в сторонке такой неудачник, и на этом дело кончается.
Но вот совсем недавно на одном заводе меня попросили рассказать, как случилось, что после удара Осянина в Ленинграде в матче "Спартак" - "Зенит" рухнули футбольные ворота, и как правый крайний Борис Щибров тридцать лет назад сломал мячом штангу в игре с ЦДКА на стадионе в Сокольниках.
Оба эти случая действительно произошли. Да, в Ленинграде ворота рухнули, но не от удара. Осянин в восторге от забитого им гола влетел в ворота "Зенита" и повис на сетке. Скорость плюс масса... Такой нагрузки штанги не выдержали и рухнули, к счастью, не накрыв собою Осянина.
Недоступные вратарям мячи никак не могли крушить штанги сечением в 12 сантиметров. К тому же сейчас их делают из легкого металла.
Так же неправильно рассказывают и о событии 1936 года.
Тогда боковая опора ворот сломалась, но не от удара мяча в штангу, а от напора болельщиков. Толпа окружила ворота, и стоящие сзади так давили на передних, что те вынуждены были руками упираться в штанги. В конце концов ветхое дерево не выдержало и вместе с болельщиками повалилось в сетку. Ворота устояли потому, что боковые задние железные дуги были врыты в землю. Штангу тогда скрепили с помощью доски и веревок. Оставшиеся семь минут матча с грехом пополам доиграли. Значит, мяч не виноват. Он не приносит никогда вреда спортсменам, но зато многим на всю жизнь сохраняет здоровье и жизнерадостность.