У "флинтов" тогда было новшество – они "бомберы" выворачивали на оранжевую сторону и тем самым выделялись. Мы еще над ними глумились – называли их "строительными рабочими". И из их толпы – а их было около сотни – встали человек двадцать и рубились. В первых рядах у них был Женя, парень двухметрового роста, с харизматической внешностью. Конечно, мы им всем здорово надавали – вся основная масса убежала просто наверх, а этих мы очень прилично подвалили. Потом вышли на улицу, увидели там всего окровавленного Женю в невменяемом состоянии. При этом кто-то из нас сказал: похоже, меня порезали ножом – там на руке была приличная рана. Тут же несколько человек в ярости накинулись на Женю и избили его до потери сознания, сломали ему нос, опрокинули его на лотки с какими-то помидорами. Это была просто показательная расправа.
Игорь М., "Спартак" (Москва):
Их было и намного больше, и возраст у них был посолиднее. Чем они брали, это возрастом: они были старше, чем весь наш молодняк. И их больше. Хоть они и любят кичиться тем, что они – элита, а нас много, но я что-то не могу вспомнить ни одной драки, когда их было бы меньше. Постоянно или поровну, или их больше. Когда их меньше, как-то все что-то не получалось. Я потом разговаривал с одним из тех, кто что-то решал, и он сказал мне: если бы я знал, что "кони" сейчас так сильны, я бы не рискнул им бросить вызов, но это надо было проверить, чтобы узнать.
За возобновившейся войной между "конями" и "мясными" и за их активностью на трибунах внимательно следили и фанаты других команд. Сразу же за "Red Blue Warriors" и "Flint’s Crew" появились группировки и других движений.
Александр Шпрыгин ("Каманча"), "Динамо" (Москва):
Мы основали группировку "Blue White Dynamite" – "Сине-белый динамит". Мы решили, что название должно соответствовать названию команды. И у нас был "заряд" – "We are blue, we are white, we are Moscow dynamite". Ну и было модно, что не просто движение, а оно еще и должно иметь название. Атрибуты группировки были: мы себе сделали название и пошили баннер – баннер у нас уже весной девяносто пятого на хоккее появился. И тогда же мы заказали первые тридцать футболок. ЦСКА первыми сделали футболки – "Red Blue Warriors", и мы тогда же сделали, с нашей эмблемой. Долго думали, парень ночами разрабатывал, на миллиметровой бумаге чертил эмблему "BWD". И с середины девяностых я на трибунах каждый матч "заводил".
Но по-прежнему главным противостоянием в российском околофутболе остается "конско-мясное". Следующая массовая драка между "конями" и "мясными" состоялась 14 октября 1995 года. На Старом Арбате сошлись около 200 фанатов ЦСКА и "Спартака". Эта драка была более массовой, чем в Сокольниках, и получила немалый общественный резонанс.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
В [1995-м] году была грандиозная стычка на Арбате. У "флинтов" уже была большая армия, и первое наше столкновение случилось перед "дерби". Мы стояли внизу, у касс, а они шли по верху, над кассами. Десяток человек нас, в том числе и я, на них сразу прыгнули, потом подтянулись все остальные, но милиция не дала конфликту разгореться. Она растащила всех в сторону, разогнала. И мы решили найти "флинтов" после матча. Причем не очень большие были шансы, нас собралось всего человек тридцать. Почему-то решили ехать на "Арбатскую". Кто-то сказал, что видел толпу на "Арбатской". Ну, мы подумали – они. По дороге в метро мы встретили еще человек тридцать своих, потом еще двадцать, еще пятнадцать. Короче, человек сто двадцать мы собрали.
Вышли из метро – и наискосок, возле Никитского бульвара их стояла толпа, человек восемьдесят. Это было самое мощное столкновение со времен Советского Союза. Мы сначала их атаковали, они отбились, даже в какой-то момент потеснили нас, но тут уже мы переломили ситуацию. Это произошло после небольшого "полтергейста", как назвал происходившее один из действующих лиц, – когда летело все, что могло лететь: урны, бутылки, строительный мусор – рядом стройка какая-то шла. Как там никого не поубивало – мне до сих пор непонятно. Перелом в той драке случился благодаря фану Гире. Он был огромного роста, вскочил на какую-то машину, размахивая пряжкой, и закричал: "Чего стоим? Погнали, давайте!" И началось просто паническое бегство. Ну, завалили лидеров, в том числе Женю бедного, Стоматолога, – ему тогда выбили два зуба, и он потом без этих двух зубов долгое время ходил. И мы их погнали просто в разные стороны – некоторые прыгали в тоннель, остальные понеслись в сторону "Маяковской" через посольский район. Мы их гнали почти до "Маяковской", а потом сами в таком же темпе убегали от ОМОНа.
После этого драки спартаковских и армейских хулиганов продолжались в Москве регулярно, причем поначалу они проходили с заметным преимуществом фанатов ЦСКА – это признают даже их "враги".
Иван Катанаев, "Спартак" (Москва):
Протекала [война] первые лет десять не с нашим преимуществом. Дело в том, что фанатская основа ЦСКА сохранилась с союзных времен. Те люди, которые ездили в середине-конце восьмидесятых, практически все ездили и в начале-середине девяностых. У нас же получилась такая ситуация, что из людей, которые рулили фанатским движением в восьмидесятые годы, в девяностых ни один уже этим не занимался. До середины девяностых единицы из них дошли реально, и у нас был момент, когда лицом фанатского движения была именно молодежь, неопытные. А у ЦСКА – такие дядьки, потрепанные союзными выездами. И, соответственно, все стычки тогдашние нами в одну калитку проигрывались.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
С самого девяносто пятого года [спартаковские фанаты] безжалостно и немилосердно получали по щщам от ЦСКА, от "Red Blue Warriors". Причем в каждой битве, на каждом "дерби". Я участвовал в одном столкновении, когда контакта даже не было. Они просто убежали все – на "Красносельской" это было, году в девяносто седьмом. Мы выскочили из трамвая – человек восемьдесят, а их человек сто двадцать стояло. Меня там никто не ударил, и я никого не ударил – они сразу, увидев нас, убежали.
Игорь М., "Спартак" (Москва):
Были какие-то "партизанские" или малочисленные стычки, где мы побеждали, – после какого-то матча сборной или там на вокзале кого-то грохнули, – но основные драки были за ними года, наверное, два. Девяносто пятый – девяносто седьмой. В девяносто седьмом они выиграли у нас на подходе к Шервуду – просто "вынесли" нас. Нас всего было семьдесят человек против трехсот.
Андрей Малосолов, ЦСКА:
У нас был случай со "Спартаком" в девяносто шестом году – нас было двадцать девять человек, всего столько приехало вместо ста пятидесяти. Хотели мы наказать "Спартак" за "аргументы", которыми они угостили наших союзников "динамовцев". Каманче тогда хорошенько настучали, и он вынужден был прыгать через забор, как через табуретку, спасаясь, – с монтировками на него кинулись. И, увидев, сколько нас, один из тогдашних лидеров, Юра Петров, человек с огромными габаритами, сказал: "Так, стоять здесь". Он сходил в палатку, купил на свои деньги ящик водки. Мы напились, естественно, – и всё, нас уже было не удержать. Это важный элемент – определенный допинг, он всегда нам помогал. Ну как вы иначе пойдете двадцать девять человек против всех, кто там есть? Мы же шли на домашний матч "Спартака". Пошли, по дороге потеряли троих. Вызвали их на бой, сказали, что желательно равное количество или хотя бы там человек пятьдесят. Вместо этого они привели сотню, атаковали нас у моста – мы там отбились. Потом приехал ОМОН, начал всех разгонять. Мы подумали, что все закончилось, поднялись на мост и увидели, что вся эта сотня догоняет нас. Мы собрались единым кулаком и с невероятным ревом кинулись на них, дрались меньше минуты и обратили их в бегство.
"Щелчок"
Постепенно набирали силу и движения других команд, например питерского "Зенита", который в 1996 году вернулся в высший дивизион. Первым серьезным объединением питерских фанатов стала группировка "Невский фронт" – со временем она, кстати, преобразуется в региональную общественную организацию.
Валерий "Сабонис", "Зенит" (Санкт-Петербург):
В девяносто шестом уже стало все серьезно – баннеры стали шить, фан-вестники выпускать. Более организованные черты стало приобретать движение. После девяносто пятого образовался "Невский фронт". Он объединил фанатов активных, которые что-то делали – ездили на выезда. "Невский фронт" – это было название всего движения. Единственное, что от нас откололись "Питерские волки". Они потому и назвались так, что свободные, никакой дисциплины не приемлют, хотят гулять сами по себе и дышать вольным воздухом. Движение было еще небольшое, [Невский фронт] был самой крупной фан-группировкой порядка двухсот с лишним человек.
А 30 августа 1997 года в Москве произошла первая крупная драка с участием питерских фанатов. Она войдет в историю российского футбольного фанатизма как "Щелчок", по названию места действия – Щелковского шоссе. В тот день на стадионе "Локомотив" "Спартак" принимал "Зенит", и поддержать свою команду приехали из Петербурга около 700 человек. До Москвы они добирались на автобусах и прибыли на Щелковский автовокзал. Оттуда они колонной двинулись по Щелковскому шоссе к стадиону. Но за два-три километра до стадиона их ждали фанаты "Спартака".
Москвичей было гораздо меньше, не более двух сотен, но они были вооружены арматурой, пустыми бутылками и прочими "подручными средствами". Существуют разные версииотносительно того, была ли забита "стрела" или нападение "спартачей" было внезапным. Спартаковские фанаты утверждают, что "стрелка" была, зенитовские это отрицают. В любом случае, большинство питерских фанатов оказались не готовы к драке и бросились бежать, и лишь небольшая часть питерцев приняла бой. Драка длилась меньше десяти минут, потому что на место оперативно прибыл ОМОН. Говорят, что милиционеры стреляли из автоматов поверх голов дерущихся. По сообщениям прессы, в драке пострадали тридцать человек, из которых тринадцать (все – фанаты "Зенита") с черепно-лицевыми травмами, переломами рук, ключиц и ребер доставлены в больницы. 164 фаната (все – "спартачи") были задержаны ОМОНом.
А вот как среагировали на случившееся на "Щелчке" питерские фанаты, выпустившие экстренный выпуск своей фан-газеты "Знамя "Зенита"":
Сегодня должен был увидеть свет очередной, плановый номер нашей газеты. Однако этого не произошло. Мы не можем позволить себе благодушно восторгаться нашими выездными достижениями, как ни в чем не бывало описывать всевозможные пьянки и глумежки после того, что случилось в Москве 30 августа. Мы уверены, что ни один порядочный "зенитчик" (коих, к сожалению, оказалось подавляющее меньшинство) до сих пор не может чувствовать себя спокойно после этого позора. Если у человека действительно болит душа за наше движение, он, вместо того чтобы рассказывать басни о том, как бился с десятью вооруженными "мясниками", крепко задумался бы о том, кто же мы такие, фанаты "Зенита", – уважающие себя патриоты города и команды, организованное движение или стадо быстрых оленей? В сегодняшнем номере мы пытаемся разобраться в том, что же действительно произошло на Щелковском шоссе и могло ли все выйти по-другому, попробуем расставить все точки над "i" в вопросе о том, что же мы собой на данный момент представляем, а также постараемся определиться, возможно ли появившееся у нас наконец-то количество преобразовать в качество, и если да, то как. Уроки 30 августа не должны пройти бесследно. Мы получили мощнейшую оплеуху, и нам будет стоить огромных усилий после всего происшедшего сохранить и приумножить все то, чего мы достигли за последнее время. Мы должны быть достойны нашего великого города, нас должны уважать всюду, куда мы приезжаем. А для этого мы должны быть сильнее, чего пока что о нас не скажешь. Речь не идет о какой бы то ни было агрессии. Суть в другом. У наших оппонентов не должно даже возникать желания поднять руку на "зенитчиков", а если таковое и возникает, отпор должен быть жестким и решительным. Пока же мы умеем только бегать…
А вот подоплека "Щелчка", положившего начало вражде фанатов "Спартака" и "Зенита", которая продолжается до сих пор, и рассказы о нем людей из фанатских движений обоих клубов.
Игорь М., "Спартак" (Москва):
Нам нужен был враг посильный, и наши его искали и посмотрели: вот "Зенит", почему бы и нет? Второй момент – то, что в Питере нас не любят. Какая-то есть ревность между городами, в большей степени со стороны Питера, мне кажется.
Когда-то ведь наши были хорошими друзьями с ними, ночевали друг у друга. Но я этого времени уже не застал, речь идет о середине восьмидесятых. А между следующим поколением никакой связи не было. Так, знали люди друг друга – особой дружбы не было, особой вражды тоже.
В какой-то мере и "кони" постарались (например, упоминая в разговорах о том, что "зенитчики" иногда присутствовали на "махачах" на их стороне), и какую-то роль это тоже сыграло, не решающую, конечно, но все же.
Валерий "Сабонис", "Зенит" (Санкт-Петербург):
Постепенно росли движения – и наше, и спартаковское, и уживаться вместе мы уже не могли. Тогда мы все еще были самой мирной "мафией", самым мирным движением, дружили и со "Спартаком", и с ЦСКА. Ни тем, ни другим это не нравилось: ЦСКА не нравилось, что мы дружим со "Спартаком", "Спартаку" не нравилось, что мы дружим с ЦСКА. И "Спартаку" больше не нравилось, что мы дружим с ЦСКА, чем наоборот.
Игорь М., "Спартак" (Москва):
Весной девяносто седьмого года мы играли два матчаподряд, чемпионат и кубок, третьего мая – чемпионат в Питере, а седьмого мая – кубок в Москве. За день до матча поехали туда несколько наших из "Flint’s Crew", их вычислили старые "зенитчики", пришли к ним в гостиницу и спросили: ну, почему война? Давайте жить мирно, мы войны не хотим. Но наши сказали: нет, завтра получите. Парламентеры ушли ни с чем. И на следующий день на Ждановском мостике был первый "прыжок" – маленький, локальный, и милиция всех быстро рассеяла. Но было ясно, что уже что-то не то. Ответный матч игрался в Москве, на "Торпедо", и "зенитчиков" милиция под конвоем провела от метро и до сектора.
Валерий "Сабонис", "Зенит" (Санкт-Петербург):
У нас стало подрастать молодое поколение. Взаимные претензии, слово за слово, перемахи небольшие. Все это разрасталось, разрасталось, и дальше уже пошло как снежный ком, потом – как снежная лавина, и было не остановить. В девяносто седьмом году в мае они к нам приезжают – на мосту первая стычка, где-то тридцать на тридцать. И всё, уже понятно, что война. На каком-то матче они кричат всей трибуной: "Мы вас повесим".
Игорь М., "Спартак" (Москва):
За неделю до [ "Щелчка"] была драка с "конями" в Шервуде, когда нас собралось человек сто двадцать, а до позиций дошло всего семьдесят. Мы стояли – за спиной был стадион "Динамо", а "конюшня" шла от входа. Мы послали двух разведчиков – они вернулись, сказали, что их идет человек триста. Что делать? Нас семьдесят. Видно, что мы не сдержим их. Голоса разделились. Может, отойдем подальше к стадиону? Там будет какая-то локальная стычка, и менты разгонят, или будем драться? Долго спорили, наверное, минут десять. Потом сказал один человек, Дима У.: пришли драться – давайте драться. Нас они "вынесли" довольно быстро. Я такого никогда не видел: небо черное от того барахла, которое они в нас кинули. Но мы тоже – цепи порубили. Как раз тогда все это присутствовало: цепи, арматура, асфальт кусками. И там пострадали несколько человек довольно серьезно – до переломов ключицы. Это было двадцать третьего числа, а тридцатого был матч с "Зенитом". То есть боевой дух был подорван. И когда ребята собрались в Сокольниках перед этим матчем, один из "стариков" сказал: всё, ребята, нужна реабилитация – надо порвать их.
Иван Катанаев, "Спартак" (Москва):
С "Зенитом" были нормальные отношения до девяносто седьмого года. Но нам не хватало врагов, потому что, по сути, был один реальный враг – ЦСКА. А у "Зенита" был довольно мощный "движ", довольно крепкий, как казалось. И в том же сезоне, в девяносто седьмом году, в Петербурге, на хоккее – поехал довольно большой состав туда – была драка, и спровоцировал ее "Зенит". Наши тогда выиграли, но травмы были довольно серьезные, и после этого был ответ на "Щелчке". Тогда порядка двухсот человек "Спартака" погнали целую колонну "Зенита" – семьсот человек. Как таковой драки и не было, было избиение. "Зенит" был явно не готов к этому, не готов к тому, что их еще и погонят, – они шли огромнейшей колонной. Но количество еще не значит качество.
Игорь М., "Спартак" (Москва):
Питерцы сделали анонс в газете своей – мы едем в Москву, нас будет много. Мы собрались через переход от стадиона, где сейчас какой-то трактир сделали, а тогда просто палаточка была. Все у этой палаточки и по дворам вокруг сидели. И поехала машина "Нива" туда навстречу к Щелковскому. Вернулись обратно – тогда мобильников еще не было – и сказали: идут, и их много. Мы собрались и пошли навстречу. Нас было человек, наверное, двести. Что получилось в нашу пользу – там рабочие делали ограду газона металлическую и нарубили таких аккуратных металлических прутьев. И прошла наша толпа – ребята берут эти прутья, а они еще горячие от резки и от сварки. Работяги: стойте, стойте, куда вы? А мы все у них забрали и оказались уже не с пустыми руками.
Валерий "Сабонис", "Зенит" (Санкт-Петербург):
Мы объявили полную мобилизацию, сказали – всем надо быть на этом матче. Потому что мало ли что – может случиться всякое. Собрались вместе у Щелковского автовокзала и по Щелковскому шоссе пошли к стадиону "Локомотив", человек семьсот.
То, что все приехали – семьсот человек, – было хорошо организовано. То, что нужно было всерьез ожидать, что они выйдут навстречу, – здесь был прокол. Не все были готовы, что им навстречу выйдут. И когда они вышли, задние ряды сразу побежали, за ними – те, кто перед ними. В итоге осталось человек тридцать против ста двадцати – ста пятидесяти человек. А поскольку [ "спартаковцы"] были еще и не на чистых руках, то те, кто остался, были изрядно покалечены. Такой вот черный день в нашей истории – тридцатое августа девяносто седьмого года.
Игорь М., "Спартак" (Москва):