- Вы мне никогда подробно не рассказывали о вашей первой встрече, - сказал заинтригованный Мартин.
- Не сейчас, Марти, - попросила его Кэтрин, видя, что капитан не в настроении предаваться лирическим воспоминаниям. - Прости, Сэнди, я сморозила глупость.
- Ничего, я не обиделся, - взгляд Сэндклифа стал задумчивым. - А знаете что, - произнес он через несколько минут, - когда меня наймут, вы отправитесь в плавание со мной.
- С удовольствием, если твои наниматели будут по совместительству и моими, - усмехнулся Мартин.
- Будем над этим работать, медведь, - вполне серьезно ответил капитан. - Такое ведь уже случалось.
Вечером Сэндклиф и девушка отправились в порт вместе с Мартином. Друзья решили съехать из гостиницы: Кэтрин согласилась пожить на корабле, пока молодой человек не вернется. Для двоих места в капитанской каюте вполне хватало. Простились на набережной, рядом с "Дочерью Океана". Девушка никак не могла оторваться от Мартина, в конце концов ему пришлось бережно разнять ее руки, обнимавшие его шею.
- Кэти, я уезжаю ненадолго, да и ты остаешься не одна, - сказал он, улыбаясь. Ее грусть и нежелание расставаться были несколько неожиданны и оттого еще более приятны.
- Все так, но мне не хочется отпускать тебя.
- А мне не хочется уходить, - шепнул он, теперь уже сам заключая ее в объятия.
- Я сейчас разрыдаюсь, - пробурчал Сэндклиф. - Заканчивайте, будет только хуже.
- Тебе-то откуда знать? - полюбопытствовал Мартин, тем не менее, выпуская девушку. - И смотри, обращайся с Кэти ласково, дай ей отдохнуть.
- Только не проси его не притрагиваться ко мне, - запротестовала Кэтрин.
- Все будет нормально, Марти, не беспокойся, - капитан пожал руку друга и хлопнул того по плечу. - Мы с Кэт уже с нетерпением ждем твоего возвращения.
Мартин ушел, Сэндклиф с девушкой поднялись на борт. Матросы не скрывали радости при виде своего капитана в обнимку с той самой особой, от которой у него наступило временное помутнение рассудка. Кэтрин немного развеселилась, глядя на их ухмыляющиеся физиономии.
- Идите, ребята, по местам, - распорядился Сэндклиф. - Завтра проверю, как вы без меня корабль содержали.
Потом потащил девушку в каюту.
- Отдохнуть, Кэт, я тебе, конечно, дам, но только после того, как трахну, наконец, на моем корабле.
Его подруга довольно рассмеялась в ответ.
Они не спали почти всю ночь. Кэтрин на время позабыла о Мартине, вспомнила лишь под утро, засыпая и ощущая, что ей не хватает тепла второго тела рядом…
Днем девушка отоспалась всласть, пока Сэндклиф занимался корабельными делами. Капитан спустился в каюту вечером, усталый, но лицо его тут же посветлело, когда он увидел поднимающуюся ему навстречу Кэтрин.
- Выспалась?
- Да, давно. Уже несколько часов листаю твои книги. Интересная у тебя библиотека, даже томик сказок есть.
- Это подарок моей младшей сестры, - слегка смутился он. - Ей было десять, когда она мне его подарила.
- А тебе сколько?
- Семнадцать.
- И ты тогда читал сказки?
- Я и сейчас их иногда читаю, Кэт. Что в этом такого? Ты разве сказок не любишь? - его смущение уже улетучилось, и он снова был безмерно доволен собой.
- Люблю. Мне просто немного странно, что они все еще нравятся тебе. Хотя, с другой стороны… - она задумчиво посмотрела на мужчину, он снова почувствовал неловкость и отвел глаза. - Сэнди, не прячься от меня. Я не скажу Мартину. А если он сам догадается, то не станет смеяться, я уверена.
- Над чем смеяться? - с подозрением спросил капитан.
- Над тем, что ты чувствуешь больше, чем стремишься показать, - улыбнулась она. - Ты хочешь казаться наглецом, которому море по колено, и у тебя это хорошо получается. Думаю, тебе даже не приходится казаться, ты такой и есть, не целиком, а какой-то своей частью. Но душа у тебя не такая. Почему ты не рассказывал про младшую сестру?
- К слову не приходилось, - он пожал плечами.
Догадливость Кэт в отношении его характера не слишком радовала, хотя, если подумать, он никогда не пытался казаться не тем, кем был. Другое дело, что большинству его женщин вполне хватало (как она сказала?) "наглеца, которому море по колено", никто из них не копался в его книгах (а многие из тех, что бывали в капитанской каюте, умели читать?). Кэт, похоже, он понадобился целиком.
- Я расскажу про сестру, если пожелаешь, - пообещал он. - Только не теперь. Сейчас я умираю от голода. Пошли, поужинаем на палубе.
На следующий день капитан с утра куда-то исчез, но не успела Кэтрин заскучать, как он появился в каюте.
- Пошли, Кэт, повезу тебя наслаждаться южным островом.
Они поднялись на палубу, Сэндклиф подвел девушку к фальшборту и показал на небольшую лодку с парусом, пришвартованную рядом с кораблем.
- Позаимствовал у приятеля. Сейчас спустимся и махнем в одну бухточку.
Так и сделали. Пройдя на лодке вдоль обрывистого берега, они достигли очаровательной маленькой бухты, попасть в которую можно было лишь с моря. С суши ее ограничивали отвесные серые скалы, на уступах и в расселинах которых виднелись корявые сосенки. Бирюзовые волны неспешно набегали на белоснежный песок узкой полоски пляжа. Сэндклиф убрал парус, причалил и помог Кэтрин выбраться на берег. Потом вытащил из лодки большую корзину, в которой что-то звякнуло.
- Буду тебя откармливать, Кэт. Ты уж извини, но я не любитель выпирающих костей, - он лукаво взглянул на нее. - Когда я впервые тебя увидел, ты выглядела гораздо более соблазнительно.
- Интересно, благодаря кому у меня стали кости выпирать? - притворно возмутилась девушка.
- Я тебя и не виню, - усмехнулся он. - Знаю, ты поблекла из-за меня, вот и собираюсь все исправить.
Они провели в бухточке целый день, купаясь, лежа на теплом песке, перекусывая и болтая. Правильнее будет сказать, что они провели так все две недели до возвращения Мартина. Каждое утро капитан с девушкой уходили на лодке в то или иное живописное местечко на побережье, которых там было предостаточно, а Сэндклиф, похоже, прекрасно в них ориентировался. Конечно, без секса дело не обходилось, но особенным излишествам они не предавались. Кэтрин быстро восстановила соблазнительные формы и покрылась нежным загаром медового оттенка. Времени для разговоров у них хватало, и Сэндклиф поведал девушке о своей сестре.
* * *
- Когда мне было лет семь, на море разразился ужасный шторм. Даже старики напугались, не помнили такого морского буйства. Буря длилась почти сутки. Люди из домишек, стоявших ближе к берегу, перебрались к жившим подальше соседям. К счастью, ни один дом серьезно не пострадал. Ветер свирепствовал над морем, а волны били в берег как кулаки, так что земля дрожала, но не пытались захватить находившееся за обычной полосой прибоя. Выглядело это странно, но никто из рыбаков не пытался обсуждать необычный шторм, ибо от разговоров становилось только страшнее.
Буря кончилась утром, внезапно, а наступивший день был тихим и солнечным. Люди вышли из домов и отправились на берег, проверить, не вынесло ли чего ценного. Мы с матерью тоже пошли, но забрались подальше от деревни. Видно, матушка, по привычке завернула туда, куда прогуливалась со своими поклонниками. В мужчинах у нее никогда недостатка не было, повезло ей и на этот раз. Только мы вышли к морю, как заметили лежащую у кромки воды темную фигуру. Я, признаться, струсил, и остался на месте, а мать подошла к утопленнику. Он лежал лицом вниз, она его перевернула, приложила ухо к груди и крикнула мне, чтоб я бежал за помощью, мол, он еще жив.
Я привел рыбаков, они помогли перетащить мужчину в нашу хижину. Мать стала его выхаживать, похоже, он ей понравился. В общем, незнакомец, конечно, был не уродлив, но на меня при виде него почему-то всегда жуть накатывала. Выглядел он лет на сорок, черноволосый, без единого проблеска седины, бледный, как смерть. Глаза черные и бездонные, как беззвездная ночь, но иногда в них появлялся странный багровый огонек, нечеловеческий какой-то. Мать, мне кажется, никогда этого не замечала, а вот я видел, и не раз. И он знал, что я разглядел, но не расстраивался по этому поводу. Он вообще мало по какому поводу расстраивался.
Звали его ХАген, по крайней мере, он так представился. Назвался купцом, плыл, мол, на Архипелаг и оказался во время шторма за бортом. Оклемался быстро, но дом наш покидать не спешил. Мать ему глазки строила, он ей улыбался. На меня внимания не обращал, но как-то раз, когда мы с ним остались вдвоем в хижине, подошел ко мне и взял за руку. Я хотел вырваться, но он держал крепко и сказал:
- Не бойся, мальчишками не интересуюсь, да и в любом случае мал ты еще. Сколько тебе? Лет семь?
Я кивнул.
- Раскрой ладонь, я хочу посмотреть, - он сжал мне запястье.
Я подчинился. Хаген довольно долго изучал мою руку, бормоча что-то под нос, потом взял вторую.
- Счастливчик… - наконец пробурчал он недовольно и оттолкнул мои ладони.
Я поспешил убраться из дому и не заходил туда, пока мать не вернулась.
После этого случая Хаген стал по-настоящему обхаживать матушку. Ну, с ней так много усилий и не требовалось. В общем, через месяц она понесла. Наш гость искренне радовался, мать тоже, мне было все равно. Тип этот, хотя и зловещий, с матерью обращался прекрасно, да и мне ничего плохого не делал. Большей частью не замечал, что меня вполне устраивало. Он прожил с нами до рождения ребенка, и потом еще месяца три.
Родилась девочка. Хаген был разочарован, но не разозлился, а загрустил. Я один раз слышал, как он бормочет, стоя у колыбельки сестры:
- И здесь проклятие работает… Девчонка… Не будет с ней сладу…
Впрочем, обращался он с нами по-прежнему хорошо. Когда Эли, так звали сестру, а полное имя было Элизабет, исполнилось три месяца, Хаген собрался уезжать. Обещал вернуться, оставил денег, но сам больше не показывался, хотя понемногу золота с разными людьми присылал исправно. Жить нам стало гораздо легче. Так прошло года три или около того. Мы с Эли очень друг к другу привязались, несмотря на разницу в возрасте. Она чуть ли не с колыбельки во мне души не чаяла. Улыбнулась мне первому, Хаген еще тогда с нами жил, его это здорово разозлило, я даже удивился. Он меня чуть ли не оттолкнул и прошипел что-то вроде:
- Папашина кровь, уже сейчас проявляется…
Наверное, у моего отца, кем бы он там ни был, проблемы с женщинами отсутствовали. Как и у меня, - Сэндклиф хмыкнул. - Если, конечно, не считать, что меня угораздило втрескаться в единственную любовь моего лучшего друга.
- Да ладно тебе, Сэнди, втроем веселее, разве нет? - спросила Кэтрин, потягиваясь на теплом нежном песочке.
- Веселее, не спорю, - откликнулся он. - И, по большому счету, надежнее. Меньше вероятности, Кэт, что тебя потянет на сторону. Также как и нас.
Девушка рассмеялась.
- Что же было дальше? - спросила она.
- Дальше у матери появился очередной поклонник, рыбак, но не из нашей деревни. И у них все быстро так закрутилось. Она опять забеременела, он собрался на ней жениться. Мать была счастлива, не ходила, а будто на крыльях летала. И все бы хорошо, только мужик этот меня с первого взгляда невзлюбил. Впрочем, я его тоже. И Эли он постоянно шпынял, хотя ей тогда только три тогда исполнилось. Она, кстати, почти никогда не капризничала, под ногами у взрослых не путалась. Не знаю уж, как он потом со своим дитем обращался, может и лучше, а если нет…
Сэндклиф замолчал и грустно покачал головой.
- Я уже собрался из дому ноги делать. Думал: забрать с собой сестру или нет. Уж очень она мала была, если б хоть на пару лет постарше. Мать ничего не замечала, или мне так казалось.
Как-то вечером, когда мы остались дома втроем (мужик этот в море ушел на ночной лов), в дверь постучали. Вошел Хаген, ничуть за прошедшие годы не изменившийся. Мать опешила, но не растерялась. Приготовилась оправдываться или нападать на него, или и то и другое вместе. Он посмотрел на нее и сказал:
- Совет да любовь тебе! У нас бы все равно ничего не вышло. Ему сына носишь… Ну, да это тоже не твоя вина, - он помолчал, мы все тоже ничего не говорили. - Отдай мне дочку. Здесь ей жизни не будет. Твой муж о чужих детях заботиться не способен.
Мать посмотрела на него как-то затравленно, потом на Эли взглянула, а та к матери подошла и к коленям прижалась. Видно, родной отец у нее симпатии не вызывал. Затем мать бросила на меня какой-то странный взгляд. Хаген за ним проследил, но ничего не сказал.
- Я отдам тебе девочку, - проговорила она с неохотой, - но только если ты заберешь Сэнди и будешь заботиться о нем, как о ее брате.
- Хитра баба! - усмехнулся мужчина. - Ловко придумала! Хочешь и рыбку съесть и на трон воссесть!
- Я бы никогда Сэнди не отдала, тем более, ты не его отец, - разозлилась мать. - Но здесь ему будет хуже. Ты, по крайней мере, его пальцем не трогал, пока с нами жил. Хотя я видела прекрасно и сейчас вижу: не по сердцу он тебе!
- Он только бабам по сердцу, - процедил Хаген. - Так было и так будет. И это же его погубит.
- Кончай каркать, ворон! - мать уже чуть не плакала. - Отвечай, возьмешь или нет?
- Мам, я сам к нему не хочу, - не выдержал я. - Все равно уйти собирался, только Эли не хотел одну оставлять, но раз ее родной отец заберет…
- Ты так привязан к сестре? - удивился Хаген.
- Они все время вместе, - вмешалась мать. - И она в нем души не чает.
- Вот в этом-то я не сомневаюсь, - хмыкнул мужчина. - Отвечай, мальчишка!
- Я люблю Эли, - буркнул я. - Если б не это, сейчас бы с вами тут не болтал.
Хаген захохотал.
- Этого я на твоей ладони не заметил! - проговорил он, отсмеявшись. - Ладно, уговорила, - бросил он матери. - Забираю обоих.
Она заплакала. Хаген подошел к ней, погладил по голове и сказал:
- Не беспокойся о них. У меня им будет лучше, чем здесь. А тебе - спокойнее, с мужем и другим ребенком. Поменьше показывай печаль о старших детях, тогда все сложится неплохо.
Потом он повернулся ко мне:
- Прощайся.
Одновременно со сказанным вслух в голове у меня прозвучала фраза, произнесенная голосом Хагена: "Больше ты с матерью не увидишься." Я тогда и не рассчитывал на встречи с ней в будущем, при ее-то муже, поэтому воспринял все спокойно. Мы обнялись на прощание, она меня поцеловала, ничего не сказала, видно, боялась снова расплакаться. Я взял Эли за руку, и мы вышли вслед за Хагеном. Он повел нас на берег моря, примерно на то место, где мать его нашла, остановился и попытался взять сестру на руки. Она разревелась и вцепилась в меня. Хаген стал еще угрюмей.
- Ладно, - сказал. - Держи ее ты, только очень крепко. Ни в коем случае не выпускай, или она погибнет. А я возьму тебя за плечи. Может, сожму слишком сильно, но ты не вырывайся, иначе упадете оба. Понял?
Я сказал, что понял. Он сжал мне плечи чуть ли не до хруста, и вдруг нас будто какой-то силой рвануло вверх и понесло куда-то, очень быстро. Не успел я испугаться, как мы уже стояли в огромном зале с каменным узорчатым полом, серыми колоннами вдоль стен и высоким стрельчатым потолком. Я раньше никогда такого не видел. Еще там были огромные окна, но стояла ночь, и за ними ничего не просматривалось. В зале горело несколько светильников: чаша на высокой ножке, а в ней полыхает бледное пламя, прекрасно все освещающее. Ни тебе свечей, ни факелов. Мне после этого перемещения стало сильно не по себе, желудок как подскочил к горлу, так там и застрял. А Эли вывернулась у меня из рук, запрыгала вокруг и заканючила:
- Еще, Сэнди, еще!
Хаген усмехнулся и потрепал ее по голове.
- Мое семя, - с гордостью произнес он. - А в тебе, парень, ни капли магии, как я посмотрю. Да и откуда бы? Впрочем, ты тоже не бездарен… в своем роде.
- Где мы? - наконец смог выдавить я. - И как сюда попали?
- В моем замке. Попали очень просто. Переместились с помощью волшебства.
Тут я не выдержал и сел прямо на пол. Хаген захохотал, и его смех гулко отдавался под каменными сводами.
- А вы кто? - спросил я.
Он тут же помрачнел.
- Скажу тебе, кто я, мальчишка. Но предупреждаю: если позволишь себе хоть смешок, хоть ухмылку, хоть гримасу, боюсь, я не сдержусь, и тебе придется ОЧЕНЬ плохо. И чтоб дочери моей не смел никогда рассказывать эти ваши гнусные стишки и прибаутки!
Я, честно скажу, струхнул, он это заметил и несколько успокоился.
- Я колдун с ОркнЕйских скал, - заявил он безо всякого выражения.
- Колдун с Оркнейских скал? - переспросила Кэтрин удивленно. - Это тот самый? - и она продекламировала стишок, который в Алтоне знал каждый ребенок:
Про колдуна с Оркнейских скал
Глухой лишь только не слыхал.
Он жен имел прекрасных тьму,
Но все наставили ему
Рога ветвистые, потом
С любовником покинув дом.
Женился восемьдесят раз,
Скажу вам сразу, без прикрас.
И всякую жену любил,
И чуть не на руках носил.
Но ни одна с ним не могла
Жить больше года - вот дела!
Что не устраивало их,
Про то не ведает мой стих,
Но тот колдун теперь один
Сидит на скалах, нелюдим.
И даже дочь его одна
Ужиться с папой не смогла,
- закончил с усмешкой Сэндклиф не слишком складной отсебятиной. - Тот самый, Кэт, тот самый. Но мне тогда было не до смеха.
- Какой ужас! - с искренним испугом воскликнула Кэтрин. - Никогда не думала, что колдуны существуют в реальном мире! Ладно, там всякие народы-нелюди, пусть мелкое волшебство. Но настоящие чародеи?! И он все может?
- Думаю, не все, раз с женами ему не везет, - ухмыльнулся Сэндклиф. - Но колдун он могущественный. Замок у него на Оркнейских островах огромный, а прислуги - ни одного человека, все делается с помощью магии. И еда, и разные вещи туда волшебным путем попадают. Людей он к себе иногда переносит таким же способом.
- Кого и зачем, раз слуги ему не нужны? - поинтересовалась девушка.
- Ох, и любопытная ты, Кэт! - засмеялся капитан. - Я и сам толком не знаю. Он тогда много с кем общался. С одними обсуждал какие-то магические вопросы, с другими - темные делишки. Любил он вовсюда нос совать, а поскольку с женщинами ему фатально не везло, а с мужчинами он, к его чести надо сказать, спать не желал, то желчи и злобы у него хватало. Так что сама можешь догадаться - людей он не слишком благодетельствовал. Ну, и еще иногда переносил к себе девиц для развлечения. Даже мне в свое время перепало, пока я у него жил.
- Сколько же ты там прожил?
- Семь лет. Сказки мне Эли подарила как раз перед тем, как Хаген отправил меня в самостоятельное плавание.
- И когда он с тобой девицами делиться начал? - усмехнулась она.
- Когда мне пятнадцать стукнуло, - ничуть не смутившись, ответил он. - Если б я жил в нашей деревушке, Кэт, раньше бы начал. Он тянул до последнего, все допечь пытался.
Кэтрин рассмеялась. Нахальная самоуверенность капитана в отношении женщин забавляла ее с самого начала.
- Сэнди, давай по порядку, как раньше, так было интереснее.