- Оставьте свои дежурные пошлости, - искренне посоветовала Катерина. - Вам не за что извиняться: у меня разыгралась мигрень, и я пришла пораньше. Иногда хочется, знаете ли, побыть и в одиночестве, без докучливого внимания иных господ. Разумеется, к вам это…
Она сорвала клейкий листочек тополя, поднесла к лицу, вдыхая горьковатый, пряный аромат весны.
- В таком случае обещаю весь вечер быть нем как рыба, - с готовностью заявил Поклонник. - Единственно, о чем осведомлюсь - чудесная погода, не правда ли, сударыня?
- Вы сегодня что-то неоригинальны, мой друг, - покачала она головой. И свернула на одну из тех глухих аллей, где в это сумеречное время можно было прогуливаться одной в компании мужчины без риска повстречать знакомых.
Поклонник, кажется, воспринял этот женский маневр как приглашение к длительной романтической прогулке с блистательным финалом - назначением интимного свидания. Необходимо было развеять его иллюзии, и чем скорее, тем лучше.
- Я задержу вас ненадолго, сударь, - сухо молвила госпожа Мамаева, с мстительным удовольствием наблюдая, как в глазах Поклонника понемногу гаснет огонек предвкушаемого мужского торжества.
- Вот как? - Он поднял на нее уже потускневший взгляд. - Признаться, Катерина Андреевна, я полагал…
- Вы полагаете, а я располагаю, - презрительно хмыкнула она, нарочно напуская на себя поболе холоду. - Вы что же это, полагали, что я уже сегодня стану вашей любовницей?
Она взглянула на него в упор, но он не отвел глаз. За это ей и глянулся, оттого и выбрала его - откровенность ныне дорогого стоит. А уж в извечной войне мужской решительности и женского кокетства - вдвойне.
- Я жду ответа, - напомнила она спустя несколько минут молчаливой дуэли глаз.
- Признаться, да, сударыня.
- Что - да?
- Полагал именно так, - просто ответил он.
Из уст любого другого мужчины в этом городе Катерина восприняла бы подобные слова как откровенную наглость. Но не таков был Поклонник.
С первого дня знакомства он ясно и безапелляционно дал понять Катерине, чего именно желает от одной из красивейших дам губернского дворянского круга.
- Что ж, по крайней мере, откровенно, - заметила она.
Соловей неподалеку замолк на минуту, прислушиваясь.
- Думаю, ваше горячее желание может осуществиться. Но не сегодня, - усмехнулась она, хотя сердце в ее груди с этой минуты принялось колотиться все быстрее и тревожнее.
Поклонник почтительно наклонил голову. Мужчина понимал: главное, что женщина собирается ему сказать, еще впереди.
- Это будет зависеть исключительно от вас, сударь, - сказала Катерина, кутая плечи в персидскую шаль.
- Я - весь внимание, моя госпожа, - кивнул мужчина. Теперь он казался совершенно спокойным - просто ожидал очередного женского каприза. Сейчас он поплатится за свое легкомыслие!
- Но сразу хочу вас предупредить. Для того, о чем я вас попрошу, потребуется все ваше умение. Ваше умение, - подчеркнула она. И не делая передышки, не обращая внимания на бешеный стук сердца, осведомилась невинным тоном: - Или же в вашем случае нужно говорить - искусство?
- Как вам будет угодно, сударыня, - вновь поклонился Поклонник. Может, из-за этой привычки легко, с достоинством склонять чело, она и окрестила его этим прозвищем? Во всяком случае, выдержке его можно было позавидовать. Вот что значит - охотник!
- Помнится, вы обещали выполнить ради моей любви любое мое пожелание, - уточнила Катерина, сама дивясь своему самообладанию. На карте сейчас стояла вся ее будущность. Потому что на другой чаще весов госпожи Мамаевой угрюмо дымились руины обгоревшего пепелища ее женской судьбы!
- Любой каприз, сударыня, - подтвердил Поклонник.
- Сие не пустой каприз, - покачала она головою. - И даже не повеление Прекрасной дамы благородному рыцарю. Я хочу, чтобы вы знали…
Она приблизилась к нему вплотную, заглянула в глаза, силясь разглядеть там хоть малую каплю лукавства. Но взгляд мужчины был спокоен и внимателен, он попросту ожидал приказа.
Тогда - будь что будет, решила она. И шагнула через пропасть собственных страхов и смертной тоски!
- Есть один человек. Мой враг. Жестокий и умный. Он причинил мне много страданий, причем совершенно расчетливо, и… по сей день продолжает вершить свое злодейство. Видит Бог, я сделала все, что было в моих силах, но…
- В ваших слабых силах, - учтиво добавил он. Точно уже все понял и теперь сам подводил ее к краю подлинной, не бутафорской пропасти, заботливо поддерживая под локоток.
"Если он спросит, что я от него жду, тут же сведу все в шутку и уйду", - мысленно решила она, глядя на далекую водную гладь. С кремлевских холмов волжский приток сейчас походил на серое зеркало, изредка посверкивающее серебристыми крапинами в изгибах течения. А Поклонник стоял за ее спиной, и Катерина чувствовала завитками волосков на шее легкий ветерок его дыхания. Не тепло, как ни странно, а именно ветерок, точно слабое дуновение судьбы.
Он не спросил. Просто стоял и ждал.
Мужская психология во все времена требует, чтобы вынутое оружие стреляло, резало или кололо. А сказанное "А" всегда подразумевает за собою и "Б", и "В", и даже подчас целый алфавит обстоятельств, разъяснений и условий. Поэтому Поклонник, знакомый с оружием не понаслышке, по-видимому, принял правила игры, предложенные дамой, но желал услышать суть поручения из уст женщины, которую он столь страстно вожделел.
И Катерина решилась.
- Мне надобно, сударь, чтобы вы его убили. Человека, на которого я вам укажу. Полагаю, при ваших способностях это не доставит вам особенного труда.
При этих словах дамы своего сердца Поклонник даже не изменился в лице.
- Вы не путаете меня с наемным убийцей? - учтиво осведомился он. Без театральных эффектов и дерзостей, тоном, преисполненным достоинства. Просто уточнил свой статус.
- И это говорит мужчина, в прошлом не раз дравшийся на дуэли? - Она деланно взметнула брови в притворном удивлении. - Полагаю, причиною ваших поединков были все-таки дамы? А не разногласия в церковном катехизисе?
Она негодующе повела плечами, точно поежилась из-за вечерней прохлады. Это был недвусмысленный сигнал: пора заканчивать разговор, на первый раз хватит и одного согласия мужчины.
- Не обижайтесь, Катерина Андреевна, - попросил он. - Однако согласитесь, ваша просьба не из числа… ординарных, не правда ли?
- Разве ж могут быть столь простые запросы у неординарной женщины? - Она улыбнулась, тут же назвав его по имени и отчеству. Это было уже тепло против прежнего, сухого и бесстрастного - "сударь" или же и вовсе безликого "вы".
Катерина взглянула на него в упор.
- Вы даже не поинтересовались, что за особа имеется в виду? - Она пристально, в упор взглянула на него.
- Полагаю, Катерина Андреевна, что в свое время вы мне и сами ее откроете, - равнодушно ответил он. У этого человека была просто железная выдержка!
- Скажу, - кивнула она, задумчиво кутаясь в шаль. - Не далее, как при нашей следующей встрече. Все расчеты - после завершения дела.
И вот теперь он чуть поморщился. Так тебе и надо. Знай наших, дамский угодник-молчун!
- Мы словно заключаем с вами сделку, Катерина Андреевна…
- Именно что сделку, - подтвердила она. - Или, если угодно, заключаем наступательный союз. От вас мне не надо ни нервов, ни истерик - только четкое и умеренное выполнение порученного вам дела.
- Тому, кажется, все-таки имеется какая-то особенная причина? - безошибочно угадал он ее состояние души.
- Есть, - кивнула она, чувствуя, как от волнения у нее вновь перехватывает горло. - Есть, - поспешно повторила она уже заметно осевшим голосом.
- Какая же?
- Этот человек вам знаком.
Мужчина и женщина пристально смотрели друг на друга. Каждый сейчас, должно быть, норовил проникнуть в мысли своего собеседника. Прошла не одна минута, прежде чем мужчина медленно, четко и раздельно произнес:
- Мне все равно. Ради вас, сударыня, я готов на все. Кроме того, я одинок и не обременен товарищами и близкими знакомствами. Больше предпочитаю женскую дружбу, знаете ли.
- Шутить изволите? - Она презрительно покачала прелестною головой. - Я уже успела вас немного узнать, господин дамский угодник. От женщин вы желаете первым делом отнюдь не дружбы. Полагаю, что и вторым, и третьим - тоже не этого. Однако вам придется решаться.
- Отчего ж? - спросил он с искренним удивлением. И ни капли тревоги в голосе, полном бархатных чарующих нот.
- Человек, которого вам надобно убить, вам хорошо известен, - последовал ответ женщины. И один Бог знал, чего это ей сейчас стоило.
- Я в Казани полгорода знаю, - пожал он плечами.
- И не просто известен, - медленно проговорила Катерина. - Мне кажется, вы испытываете к нему даже не…
Она перевела дух, чувствуя, как к горлу подкатывает очередной комок - на сей раз опасности и страха.
- Не просто приязнь. А самое горячее уважение.
Глаза женщины сузились и глядели на мужчину немигающе, завороженно. Словно у опасной ядовитой змеи, застывшей в угрожающей позе. Впрочем, о том, кто из этих двоих был опаснее, можно было еще и поспорить.
5. СТРЕЛОК И ОХОТНИЦА
- То, что господин Фролов чурается охоты - самая чудная новость, слышанная мною в последнее время, - покачал головой губернатор, с трудом удерживаясь от хохота. - Уверяю вас, мы с Петром Федоровичем регулярно выезжаем на Лебяжьи озера. Там, знаете ли, утки, гуси, иной раз и…
Лицо Скарятина на мгновение приобрело мечтательное выражение. Однако то ли времени у Николая Яковлевича и впрямь было в обрез, то ли причиною тому была тонкая усмешка Фролова. До презрительной ей оставалась одна-единственная морщинка в уголке его маленького, однако не без изящества очерченного рта. Но губернатор тут же засуетился, завздыхал. Наконец кивнул и развел руками:
- Что поделаешь, Диана Михайловна, служба. Надеюсь, Петр Федорович не разочарует вас и станет приятным собеседником. И не забудьте - бал губернского Благотворительного общества. Вы обязаны быть там, так и знайте, сударыня. Никаких отговорок я не приму!
И он шутливо-отечески погрозил толстым мизинцем - тыкать в свою гостью указательным пальцем губернатор полагал за жуткий моветон. После чего откланялся.
Диана же обернулась, с интересом и откровенностью разглядывая скарятинского приятеля. Он чем-то напомнил ей Григория Печорина, персонажа небезызвестного романа Мишеля Лермонтова.
Фролов был среднего роста, строен, даже, скорее, тонок. Однако плечи были вполне широки, что выказывало в нем человека, способного и умеющего переносить трудности. Бархатный сюртук тщательно застегнут на все пуговицы, одежда удобно облегала тело. При ходьбе он совершенно не размахивал руками, как и лермонтовский герой - верный признак тайной натуры и скрытности характера. Лет ему было слегка за тридцать. На бледном лбу наблюдательный женский взгляд мог заметить следы морщин. Волосы его были русые, скорее, светлого тона, однако брови и тонкие усы отличались завидной чернотой - по мнению писателя-гусара, признак породы в человеке, как черные грива и хвост у белого коня.
И глаза хранили какую-то печаль - не явную, а словно отблеск далекой, полузабытой грусти. Точно недавно замерзшее лесное озеро, льдисто просвечивающее сквозь тяжелые черные ветви декабрьского леса.
Такие глаза у мужчин очень нравились Прекрасной Охотнице, да пожалуй, что и любой женщине, умеющей видеть подо льдом застывшую до поры до времени силу и энергию жизни.
- Что ж вы все молчите, Петр Федорович? - улыбнулась она, гуляя на кремлевском валу. Легкий ветерок играл молодыми саженцами березок, распространяя повсюду сладкие смолистые запахи. - Вам дама сама предлагает… предприятие, - лукаво глянула Диана на своего спутника. - Али не по сердцу?
- Отчего ж, - ответил Фролов, осторожно поддерживая даму под локоток - обрывы тут были крутые, все-таки бывшие крепостные стены. - Дама очень даже по сердцу. А вот предприятие - нет.
- Что ж так? - пожала плечиками Прекрасная Охотница. Каблучки ее изящных ботиков глубоко вонзались в сочную, мягкую землю, еще не успевшую схватиться корнями майских трав. Оттого Диана покачивалась, точно диковинный корабль на волнах майского ветра под парусами плащика, фасона накидки-безрукавки - последней американской моды из Бостона.
- Да вы ведь, Диана Михайловна сюда не охотничье общество обустраивать приехали, верно?
Фролов осторожно ступал по мостовой, в то время как Прекрасная Охотница грациозно балансировала на каменном бордюре, опершись о его руку.
- Почему так думаете, сударь?
Она легко перепорхнула ручеек, дерзко норовивший замочить ей ботики. Так что Фролов не поспел за своей спутницей.
- Не дамское это дело, из ружей палить, - заметил он. - Ваш интерес - все больше сердца мужеские пленить. А то и разбивать подчас…
- На себя намекаете? - деланно удивилась Диана.
- Упаси господь, - покачал головою Фролов. - У стрелка рука и сердце холодны должны быть, иначе во всем случится осечка. У вас же, Диана Михайловна, просто кровь играет, как у всякой из Евиного племени. Мало вам, что здешние гусарики с ума по вас сходят, того и гляди, стреляться начнут поголовно. Вас же это забавляет, но не настолько, чтобы кровь разжечь как следует.
- А вы знаете, как следует, господин Фролов? - с интересом разглядывала губернского философа Диана.
- Полагаю, это знаете вы, - тихо ответил тот. - О вашем призе лучшему стрелку турнира, коим вы намереваетесь открыть пресловутое Охотничье общество, ныне в Казани говорят во всех домах.
- И вы не желаете получить его? - испытующе заглянула в его глаза Прекрасная Охотница. - Многие офицеры, кандидаты в Губернские охотники, полагают, что против вас ни у кого нет шансов.
- Шансы есть всегда, - пожал плечами Фролов. - Лишь бы благоволила госпожа Удача.
- Вот как? Тогда останьтесь тут!
Диана быстро пробежала по дорожке, вскочила на бордюр и обернулась. Позади, за ее спиной круто опускался вниз крепостной вал. Солнечные лучи радостно заиграли ее волосами, и теперь силуэт Прекрасной Охотницы четко очерчивался на фоне панорамы Казани. Фролов невольно залюбовался ее ладной, точеной фигуркой, а Диана вдобавок еще и взмахнула рукою.
В ее пальцах был зажат короткий прутик - березовая веточка с одиноким листиком на конце. Когда она успела его сорвать, Фролов не успел заметить.
- Ну, господин стрелок! А отсюда вы могли бы сбить этот листик? Из любого оружия?
И она с самым легкомысленным видом покрутила веткою в руке, точно дразня своего озадаченного спутника.
- А вы не боитесь? - в свою очередь спросил Фролов, чуть прищуря глаз и внимательно выцеливая мишень, трепетавшую на теплом майском ветерке. - На двадцати шагах оружие дает погрешность, способную лишить вас пальчика, а то и двух!
- Лишь бы не головы! - бесстрашно крикнула Прекрасная Охотница. - Так что, попадете?
- Попал бы и за тридцать, - пожал плечами Фролов. - Но не советую вам проделывать с кем-то другим подобные фокусы, Диана Михайловна. В нашей провинции среди охотничьей братии вильгельмов теллей не водится. Тут все больше дуплетом палить привычны. А эдак не сносить вам, сударыня, вашей прелестной головки!
Он поднял указательный палец и шутливо прицелился в петербургскую гостью.
Диана глядела на стрелка немигающим взором. А он улыбался мягкой, обезоруживающей улыбкой человека, которого никак нельзя было заподозрить в том, что сейчас перед Дианой Арбениной стоит лучший стрелок всей Казанской губернии.
- Знаете что, Петр Федорович…
Она небрежно отбросила березовый прутик, чуть отступила от обрыва и задумчиво покачала головой.
- А ведь вы мне сейчас ненароком подарили одну оч-чень недурную идейку. Да-да!
- Весьма рад, - скромно заметил Фролов. - Если мне удалось отговорить вас от необдуманного поступка - большего мне и желать не должно, сударыня.
- Напротив, Петр Федорович, - медленно произнесла Арбенина. - При вашем размеренном и скептичном - да-да! - взгляде на жизнь, моя идея, боюсь, покажется вам вовсе уж безрассудной.
Фролов остро взглянул на молодую женщину.
- Это вы насчет вильгельмов теллей? - в голосе мужчины мелькнула холодная, поистине стальная нотка. - В таком случае не стоит, уверяю вас. Игры со смертью - неблагодарное занятие. А вы, как мне кажется, всерьез намерены всласть подергать тигра за усы?
- А вы не азартны? - осведомилась дама, опираясь на руку своего осторожного кавалера.
- Скорее, расчетлив, - ответил Фролов.
- О, в таком случае я не завидую вашему врагу, - улыбнулась Диана, хотя глаза ее при этом таинственно блестели.
- У меня нет врагов, сударыня, - пожал плечами Фролов. - Думаю, тому виной моя репутация.
И он опять вскинул указательный палец на манер пистолетного ствола.
- Не всякий противник соглашается на честную дуэль, - сказала Прекрасная Охотница. - Особенно если это дикий зверь, могучий и хитрый. Такой не пойдет под выстрел, верно?
- На всякого зверя найдется управа, - убежденно молвил Фролов. - Или засада.
- О, да вы опасный противник! - воскликнула Диана. - К вам лучше не поворачиваться спиною, нет?
Она остро взглянула на стрелка.
- Именно поэтому я и прошу вас… настоятельно прошу, Петр Федорович. Быть в нашем Обществе и составить его славу.
- Участвуя в турнире? - озабоченно пробормотал тот.
- И завоевывая награды прекрасных дам, - добавила Арбенина. - Сами посудите. Какие же охотники, каков же губернский союз без вас?
Фролов помолчал немного. Над тонкими кленами деловито прожужжал майский жук, спикировал на резной лист и деловито вгрызся в сочную зеленую мякоть с прозрачными сосудиками-прожилками.
- Я сторонюсь всякого рода союзов, - признался он. - Такая уж у меня натура. Позволите прежде подумать, Диана Михайловна?
- Думайте, - кивнула Прекрасная Охотница. - Только не слишком долго. Я ведь не могу беспрестанно откладывать открытие охотничьего клуба из-за одного человека. Даже столь именитого и достойного, как вы.
Они обменялись любезными поклонами.
- У меня складывается впечатление, что вы спешите, - заметил Фролов. - Что, уже наскучила наша провинция, тоскуете по столичному свету? Или торопит высокопоставленный меценат-учредитель?
- Ни то и ни другое, Петр Федорович, - возразила Диана. - Сие - из области моих личных, дамских секретов, кои я раскрывать пока не намерена. Но, так или иначе, Охотничье общество в Казани учреждается, в том уже нет сомнений. И церемония открытия должна получиться отменной.
Она оглянулась на экипаж, поджидавший ее за мыском изумрудно-зеленого газона, там, где начиналась булыжная мостовая кремлевского спуска.
- Засим давайте прощаться, Петр Федорович. Надеюсь, я сумела вас убедить нарушить свое затворничество. Хотя бы ради меня.