- Да-а, Николай Степанович. Сразу видно, что вы слишком много выпили, - Митя подлил ему еще водки в стакан, не забывая при этом метать карты. - Ведь Елизавета Павловна - ангел, таких женщин, как она, и нет больше. А вы: "сердечное увлечение". Может, она устала от забот, от горя?
- Может. Я ее не виню. Ей и так слишком досталось за последнее время. Скажу вам по секрету, дружище, сейчас расследую одно дело… Т-с-с… Нет, - Вересов повел рукой, - молчу.
- Какое дело?
- Дело как дело. Ничего особенного. Нанял людей, чтобы во всем разобраться.
- И что же? Продвигается?
- Что?
- Это ваше расследование?
- Нет, пока никаких результатов. Слишком сложно, - Николай Степанович хлопнул по столу, - ну вот, вы опять проиграли! Так я, пожалуй, разбогатею.
На этом игра закончилась. Вересов чувствовал себя замечательно.
* * *
На следующий день Николай Степанович прибыл домой позже, чем обычно. Панин уже ждал его в гостиной и коротал время за чтением газеты. Вересов пригласил его составить компанию и вместе отужинать. За едой они выпили за Елизавету Павловну, за старшую дочь Соню и за младшего сына Сашеньку, за то, чтобы расследование, которое затеял Вересов, начало, наконец, давать результаты. Отправляясь, как обычно, в кабинет, оба были уже достаточно навеселе.
На первых трех вскрытых колодах выиграл Вересов, но начиная с четвертой начал проигрывать, приговаривая:
- Ну, это вам повезло, любезнейший. Смените колоду и сдавайте карты снова, сейчас я вам покажу, как нужно играть.
Но ни на пятую, ни на шестую, ни на седьмую он также не выиграл. Потом он проиграл все бывшие Митины деньги, начал проигрывать свои. Отправился к сейфу, чтобы достать еще немного наличных.
- Ничего, ничего. Сейчас черная полоса закончится!
В ход пошли ценные бумаги, запонки с драгоценными камнями, золотой брегет, подаренный Лизой. Шел третий час ночи. Удача отвернулась от Вересова окончательно и бесповоротно.
- Ставлю эту квартиру и все имущество вместе с челядью против вашего.
- О, это смелый шаг, Николай Степанович. Браво!
Направо легла трефовая десятка, налево - бубновый валет. Вересов охнул, ударив кулаком по столу. Ну что за невезение! Не нужно было отдавать денег теще, суеверие сбывалось: ведь знал же, что нельзя садиться сегодня за карты.
Однако Николай Степанович был не в силах прекратить затянувшуюся игру. Он прекрасно понимал, что поступает легкомысленно - в его-то возрасте и при его-то должности! - и что если окончательно проиграется, то будет вынужден платить по счетам. Делать это ему совсем не хотелось. Поэтому он решил, что обязательно вернет все то, что было так легкомысленно проиграно.
- Эх, как бы был валет! - Вересов поступал неосторожно и говорил шепотом, думая, что его никто не слышит. Он достал из своей колоды валета и положил рядом рубашкой вверх.
- Так значит, наверное, ставите на валета? - не дожидаясь ответа, Митя вскрыл новую колоду. - Ставлю все против вашего.
- Мне уже нечего ставить, - Николай Степанович понурился.
- Так уж и нечего, - Митя хитро подмигнул, - а ваша супруга?
- О чем вы, молодой человек, при чем тут Лиза?
- Если вам нечего ставить, можно поставить на кон жену, - предложил Панин. - Если конечно вы желаете вернуть добро назад. Карты вскрыты, любезнейший.
Николай Степанович растерялся. Первый раз в жизни растерялся по-настоящему. Поставить на кон Лизу? Это неслыханно! Негодование в его взгляде сменилось задумчивостью. Он не раз слышал о том, что именно подобным образом в пух проигравшимся удавалось вернуть состояние. А если удача отвернется и на этот раз? Хмель все больше ударял в голову. Он обязан отыграться, иначе что он скажет Лизе? Что пустил все нажитое по ветру?
Вересов начал шептать "Отче наш" и призывать провидение себе в помощь. Решение досталось нелегко.
- Что же, вы правы.
Митя срезал колоду на две части, перевернул лицевой стороной вверх и сдвинул верхнюю карту направо так, что стали видны две первые. Валета среди них не было. Вересов открыл свою карту, после чего Панин начал метать штосс. Валет оказался седьмым.
- Ваш валет убит, любезнейший! - противник ликовал.
Вересов не верил собственным глазам.
- Да вы шулер, господин Панин! Не могу поверить. Вы подменили колоду и метали баламут?!
- Вы не смеете меня обвинять, - Митя встал, - я ничем себя не запятнал! А вот вы, похоже, не желаете платить по счетам.
Вересова душили рыдания. Он не чувствовал под собой земли. Он был раздавлен, уничтожен.
- Как вы могли воспользоваться моим гостеприимством… Как я мог вам доверять… Да как… да как… проиграться как мальчишка… Дуэль, дуэль непременно!
- Я готов удовлетворить ваши требования, Николай Степанович, - твердым голосом победителя произнес Панин, - но только после того, как вы расплатитесь со мной. Иначе в свете скажут, что вы пристрелили меня, не пожелав отдать карточный долг.
- Вы - мерзавец, молодой человек, я вас презираю!
- Не больше, чем я вас, - Митя смотрел на соперника с нескрываемым презрением, - проиграть в карты жену, да возможно ли такое?!
Властно глядя противнику прямо в глаза, Панин возвышался над Вересовым.
- Итак, сударь, завтра же вы подадите государю прошение о разводе. И потрудитесь побыстрее съехать из моего дома.
- Моего дома!
- Нет, простите великодушно, теперь уже моего! А если, упаси вас господь от этого, вы не поторопитесь, то в свете узнают, что вы проиграли супругу в карты. Не мне вам объяснять, что станется с ее репутацией.
Панин взял с тумбочки плащ, цилиндр, трость и перчатки и, не оборачиваясь, вышел.
* * *
Митя издалека, еще с лестницы приметил, что дверь, ведущая в его комнаты, приоткрыта. Неужели он не запер ее за собой? Подойдя вплотную, Панин заглянул внутрь и, отогнав прочь беспокойство, вошел в переднюю.
Свечка в руке тревожно подмигнула - невидимые потоки колючего сквозняка заставили ее трепетать.
Бросив верхнюю одежду на диван, он небрежным движением ослабил натяжение шейного платка. Взгляд натолкнулся на зеркало, которое отражало его нечеткий силуэт. Митя подошел ближе. Отражение не улыбалось, напротив, казалось чужим и отстраненным. Под глазами обозначились круги, волосы лежали небрежно, кончики рта ползли вниз.
Он был крайне недоволен собой.
- Ты действительно мерзавец, Панин, - обратился он к отражению, - что ты сотворил с Вересовым? Как ты только мог так поступить, подлая твоя душа?
Упрямое отражение безмолвствовало, живя собственной жизнью.
- Что, брат, плохо тебе? - в словах слышалась ирония. - Не нужно затевать игру, заранее зная результат. И что в итоге? Если правда всплывет на поверхность, неизвестно, как поведет себя Лиза.
Из спальни послышался невнятный шорох. Митя застыл, прислушиваясь. Звуки повторились.
Он здесь не один?
В верхнем ящике тумбочки лежал пистолет. Пистолет он сам когда-то зарядил, чтобы при необходимости оказать сопротивление. Нужно всего лишь протянуть руку и выдвинуть ящик на себя.
- Кто здесь?
Ответа не последовало, но шорохи прекратились.
В комнате стоял полумрак; свечу Митя забыл в прихожей, когда раздевался. Как он ни старался, не мог выдвинуть ящик. Вероятно, он был заперт на ключ.
- Не трудитесь, вам это не поможет, - человек решил выйти из тени. - Вы обречены, сударь! Не двигайтесь, иначе выстрелю.
В руке незваного гостя показался пистолет.
- Кто вы и что вам нужно? Хотя бы объяснитесь! - Митя продолжал попытки достать оружие.
- Проявите мужество и умрите мужчиной, - визитер шагнул вперед.
- Подождите! Я требую объяснений!
Митя понимал, что в его интересах потянуть время: ящик скоро выдвинется, должен же он выдвинуться, наконец!
- Требуете? Вы стоите у края пропасти, а все потому, что растоптали чужие жизни. И вы за это поплатитесь!
- Кто вы? - замок сломался. Но Митя понял, что не успеет.
Раздался выстрел:
- Умрите!
В этот момент ящик поддался, от чего Митю отбросило в сторону. Пуля, предназначенная в сердце, прошла навылет, слева через плечо. Облокотившись об тумбочку, Митя почувствовал, что сползает вниз. Боль обжигала, забирала силы. Нужно было действовать, не медля.
Он нащупал пистолет, выпрямился, взвел курок, выстрелил…
Незнакомец охнул, выронил пистолет и повалился набок. Митя выстрелил метко, и его пуля прошла чуть выше сердца нападавшего, повредив ему одну из важных артерий. Визитер истекал кровью. Прежде, чем сознание помутилось, губы его прошептали:
- Будь ты проклят!
Митя дотронулся до раны и поднес ладонь к глазам - она была в крови. Тогда он снял с шеи платок и с силой надавил им на рану, пытаясь остановить кровотечение. Его беспокоила неподвижная фигура, лежащая в луже крови у противоположной стены.
Митя приблизился, держась за стену. Ногой развернул голову лежащего и тотчас же узнал его, мрачно прошептав:
- Валериан Басов!
Затем отступил на шаг, замер. Осознав, что человек, распростертый у ног, умер, прошептал:
- Так вот кто стоял у меня за спиной!
Глава 24
Лиза неспешно прогуливалась по песчаной дорожке. Стояла жара, и ей приходилось прятаться от прямых солнечных лучей под зонтиком. Рядом играли дети, перекидывая друг другу полосатый мяч. Картина напомнила бы Лизе идиллию, будь с ней сейчас Николенька. Дорогой супруг! Как она несправедлива к нему, как жалеет сейчас, что все так обернулось. Лиза многое хотела вернуть, и у нее уже созрел план возвращения в столицу: она намеревалась отказаться от фрейлинской должности, несмотря на риск попасть в немилость к царственной чете.
Одновременно Лиза с интересом наблюдала за тем, как неподалеку, под навесом, Звенигородько о чем-то увлеченно беседовал со Стаси: как осторожно дотрагивался до ее руки и наклонялся ближе к сидящей рядом красавице.
Банкир зачастил в Петергоф и в конце концов снял здесь дачу, чтобы быть постоянно вместе с двумя подругами. Как-то, разговаривая с Лизой, он проговорился, что намерен сделать Стаси предложение. На что Лиза ответила: "Не сомневаюсь, мадемуазель Северина ответит вам согласием, но… Мне будет жаль терять вас обоих, вы слишком мне дороги".
Радостный детский крик отвлек Лизу от раздумий. Дети со всех ног бросились в сторону дома, приведя в смятение няню Агриппину Тихоновну.
Лиза обернулась. На крыльце дома стоял Николай Степанович, которого мгновенно атаковали дети. Сашенька уже забрался к отцу на руки, обнимая его пухлыми ручками. Лиза, радостно улыбаясь, поспешила к мужу навстречу.
Вересов опустил сына на землю и обратился к жене.
- Отведи детей к няне, и поднимемся наверх.
- Что-то случилось? - Лиза взяла детей за руки.
- Разговор серьезный, так что поспеши.
Через несколько минут они уже были в гостиной. Было заметно, что Николай Степанович волнуется и просто не знает, с чего начать.
- Иногда в жизни обстоятельства складываются так, что изменить что-либо мы и хотим, да не в силах. Я должен уехать.
- Уехать? Куда? - Лиза вскочила с дивана, но муж попросил не беспокоиться.
- Прости. Срочные дела в Москве. Монферран начал подъем Царь-колокола, и мне необходимо при этом присутствовать.
- Но как же Исаакий? Кто будет этим заниматься? Как же я, все мы… без тебя?
- Вот об этом я и хотел поговорить, - Вересов напрягся, решаясь сказать неприятное. - Забираю детей с собой. И не возражай.
- Нет, милый, это невозможно! - Лиза всплеснула руками. - Ты только представь: столько дней в тряской карете! Я не выдержу, а уж дети тем более.
Вересов смотрел на жену так, словно ее участь уже давно была решена:
- Но ты не поедешь.
- Не поеду? - Лизе показалось, что она ослышалась. - Объясни мне, почему я не могу поехать?
На что последовал вполне вразумительный ответ:
- Разве ты сама только что не хотела остаться? Да и воле государя мы не можем перечить. А эта воля, как ты знаешь, требует твоего присутствия при императрице.
- Тогда и дети никуда не поедут! Как я могу их отпустить, когда всем нам грозит опасность.
Вересов снова посмотрел на жену обреченно:
- Именно поэтому, Лиза, я настаиваю. Уверяю тебя, мы будем ехать так медленно, как только возможно. Дети не устанут. За неделю мы точно доберемся, а по пути будем останавливаться для прогулок, для пикника и на ночлег - Агриппина Тихоновна за ними присмотрит. В Москве нам есть где разместиться - остановимся у Ираиды, сестры. Тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Напротив, именно будучи в Петергофе, ты подвергнешь детей большей опасности. Что если убийца станет тебя преследовать?
Лизе такая мысль в голову не приходила. Губы сами произнесли:
- Хорошо, пусть будет по-твоему. Да и детям не помешает познакомиться с родной тетушкой. Когда ты собираешься ехать - завтра или на следующей неделе?
Вересов был доволен разговором. Поэтому он ответил резко, словно скомандовал:
- Нет, отправляемся прямо сейчас. Раз ты не возражаешь, нужно, не мешкая, собираться в дорогу.
В доме поднялась суматоха.
Агриппина Тихоновна привела детей с улицы. Следом вошли Стаси об руку с Звенигородько, который, не успев войти, поспешил откланяться.
Последующие несколько часов Лиза посвятила сборам. Горничную отправили за молоком для Сашеньки, Агриппине Тихоновне наказали чаще переодевать детей и беречь их от холода и дождя, следить, чтобы они в дороге не простудились. Лиза была не на шутку обеспокоена тем, как дети поведут себя в отсутствие матери. Однако, наблюдая их на коленях Вересова, она немного успокоилась и решила, что Николенька прав: детям будет с ним лучше.
Малыши бойко галдели, предвкушая веселое путешествие. Вересов, подхватывая их поочередно, усадил в карету рядом с няней, сам же разместился в фаэтоне.
Лиза торопливо присела рядом:
- Обещай мне, что будешь внимателен.
- Таков твой наказ? - Вересов приблизился к жене. - Скажи мне что-нибудь нежное. Мы можем не увидеться несколько месяцев.
- Неужели так долго?! - Лиза не находила слов. - Я надеялась, к сентябрю ты вернешься…
Вересов пожал плечами:
- Многое зависит от Монферрана. Дела могут задержать меня в Москве дольше, чем я рассчитываю, - он взял Лизины руки в свои. - Счастье, моя дорогая, состоит в том, чтобы приспособиться к своей доле. Прости. Больше всего на свете мне хотелось бы остаться, но это невозможно. Обещаю вернуться, как только разберусь с делами.
Вересов стих, понурился. Потом, словно очнувшись, потянулся ко внутреннему карману сюртука и извлек оттуда конверт.
- Передай это письмо Панину. И… ни о чем не спрашивай. Можешь прочесть его, разрешаю. Только потом запечатай. Ступай.
Он поцеловал Лизу, посмотрел ей в глаза преданно, странно и словно надолго прощаясь.
Лиза, не чувствуя долгой разлуки, поспешила к карете с детьми, но та уже медленно тронулась с места. Экипажи начали удаляться.
Стаси возникла рядом.
- Вересов прав - рядом с тобой детям находиться опасно. А в дороге их ждут новые впечатления. Малыши растут, и теперь нет необходимости держать их подле себя все время. - Она обняла подругу за плечи и повлекла к дому, затеяв разговор о званом вечере у одной из фрейлин.
Лиза согласилась ехать, но собиралась небрежно, и только внимательные руки Стаси помогли подруге выбрать платье, подобрать драгоценности и уложить волосы.
Письмо Вересова к Панину лежало на прикроватном столике, и Лиза бросала на него полный беспокойства взгляд. Однако прочесть не решалась, боясь узнать страшное. О чем муж сообщал Мите? Какие дела могли объединить их в Лизино отсутствие?
Тишина, воцарившаяся в доме с отъездом детей, изредка нарушалась Лизиными вздохами и нервным покашливанием. Руки ее не слушались, она рассеянно перекладывала с места на место жемчужные серьги.
Наконец, Лиза прервала затянувшуюся паузу:
- Они уехали насовсем… Неужели я их никогда не увижу? А всему виной это письмо!
Стаси взбунтовалась:
- Полная чепуха! Вересов объявится скорее, чем ты ожидаешь. Он не сможет без тебя обходиться. Тетка - теткой, но у детей есть прекрасная мама! Будь я на твоем месте, то прочитала письмо как можно скорее и не мучила себя предположениями.
Но Лиза не последовала совету подруги, а продолжала вслух размышлять:
- И все-таки, почему муж так спокойно принял решение об отъезде в Москву? Раньше его невозможно было вытащить из дома, а посещение балов, театров, званых вечеров воспринималось им как сущее наказание. Но теперь, вместо того, чтобы побыть здесь несколько дней, он мчится неизвестно куда!
Стаси присела на табурет и занялась прической.
- Некоторые вещи выше нашего понимания. Иногда мы не в силах противостоять обстоятельствам.
- Ты говоришь, как Вересов, - Лиза помогла Стаси справиться с волосами. - Так почему же раньше обстоятельства не могли выгнать его из дома? Или прежде у него не было поручений государственной важности?
- Были, конечно, - согласилась Стаси. - Вот только ты раньше не попадала в скверные истории, и твои дети не нуждались в защите.
- Будь добра, не читай мне нотаций, - Лиза слегка дернула подругу за волосы, от чего та вскрикнула. - А вдруг Вересов узнал нечто, от чего решил пуститься в бега?
Стаси отобрала у подруги расческу.
- Позволь, Лиза, я причешусь сама. А ты пока распечатай-ка письмо. Возможно, твои догадки подтвердятся.
Лиза принялась читать вслух.
"Господин Панин,
вы стали причиной моих несчастий: вы отняли мой дом, имущество, супругу. Как человеку чести, мне следует платить по счетам, и я не отказываюсь от обещаний. Но я также обязан сказать, что презираю вас и намереваюсь уничтожить вас, как только представится возможность. Сейчас, когда вы читаете эти строки, меня уже нет в Петербурге. Еще до прощания с Е.П. я отвез государю прошение о разводе, как между нами и было оговорено…"
- Стаси, - Лиза, до этого момента мерившая комнату шагами, опустилась на кровать, - да что же это такое?!
- Я дочитаю, - Стаси выхватила из Лизиных рук послание и продолжила.
"…прошение о разводе, как между нами и было оговорено. Теперь вы вольны распоряжаться новым имуществом, равно как и судьбой Лизы, моей бывшей жены. Я не претендую более ни на что, я лишь прошу удовлетворить мою просьбу и стреляться со мной…"
- Лиза, это ужасно!