У Элис сжалось сердце.
- И до самой своей смерти отец не признавал тебя?
Пирс надолго замолчал.
- Я больше не хочу говорить об этом, Элис. Все это… уже в прошлом. И не имеет значения. Важно только, чтобы мне удалось восстановить справедливость с помощью короля. Джудит Энгвед не будет позорить имя моего отца супружеской изменой. Тем более теперь, когда он мертв и не может обвинить ее в предательстве. Она не сможет объявить, что все земли, которые получила обманом, принадлежат ей.
- Иными словами, ты идешь к королю, чтобы защитить честь отца? - не веря своим ушам, спросила Элис. - А как начет твоей собственной чести, Пирс? Насчет того, что они - Джудит Энгвед и Беван - украли у тебя?
- Земли Гилвика и титул никогда не были мне нужны, - спокойно ответил Пирс. - Мне достаточно правосудия.
- И это все, чего ты хочешь?
Пирс не ответил. Вместо этого он принялся засыпать огонь влажным песком. Пламя протестующе зашипело.
- Теперь ты видишь, какие мы разные?
Элис медленно кивнула:
- Да, мы разные, но в то же время очень похожи.
Мэллори оглянулся. В его глазах читался немой вопрос. Элис сказала:
- Мы оба стремимся к тому, чтобы добиться цели, Ты собираешься отобрать Гилвик у Джудит и Бевана.
- А ты - избежать свадьбы с ненавистным Клементом Коббом, - услужливо подсказал Пирс и покачал головой.
- Да, в ту ночь, когда я покинула Фолстоу, я хотела именно этого. Но теперь все изменилось так, как я не могла даже мечтать. - Элис запнулась и, набравшись смелости, закончила свою мысль: - Теперь я иду с тобой в Лондон только ради тебя, Пирс. Для тебя. Ты - моя цель и самое большое желание.
- Хватит, - коротко отрезал Пирс и снова занялся костром.
Но Элис упрямо затрясла головой:
- Нет, Пирс, я могу помочь тебе в Лондоне. Я уверена!
Он вздохнул и сел рядом с ней, задумчиво вертя в руках нож.
- Как? Угодив в темницу? Я и сам не знаю, каким образом сумею убедить Эдуарда в том, что говорю правду. Все, чем я располагаю, - это слухи. Как ты думаешь, будет король склонен поверить словам, вроде бы прозвучавшим из уст умирающего человека, переданным его внебрачным сыном? Еще у меня есть кольцо, которое мой отец никогда не носил, но Джудит, несомненно, скажет, что я его украл.
- Это действительно проблема, - не стала спорить Элис. - Но я знаю одно: вместе мы сильнее, чем поодиночке. Наш невероятный союз имеет…
Она замолчала, поскольку ей пришла в голову идея - простая и очевидная.
- Так что он имеет? - с усмешкой спросил Пирс. - Слов не хватает?
- Пирс, - прошептала она, округлив глаза, - ты же больше не простолюдин.
- Самый натуральный, - ухмыльнулся Пирс, - пока Эдуард не решит иначе и не объявит об этом своим декретом.
- Нет, это совсем не так, - с торжеством заявила Элис, стараясь не расхохотаться во весь голос от счастья. - Ты довольно богат уже сейчас, в этот самый момент.
Пирс удивленно взглянул на лучащуюся радостью девушку:
- О чем ты говоришь?
Ее улыбка была одновременно счастливой и коварной.
- Не забывай, что ты связан родственными узами с самым могущественным родом Англии, супруг мой.
Сначала Пирс нахмурился и лишь через несколько секунд осознал, что она имеет в виду.
- Черт бы меня побрал! - выдохнул он.
Элис придвинулась к Мэллори так близко, что тому пришлось слегка отстраниться, чтобы видеть ее смеющееся лицо. Ее глаза пожирали его лицо… губы…
- Но теперь-то ты меня наконец поцелуешь?
Но Пирс так и не поцеловал ее. Вместо этого он уложил ее спать, словно беспокойного ребенка, что не могло не задеть ее гордость и чувства. Пирс это отлично знал, но ему было необходимо время, чтобы подумать, не отвлекаясь на беспрестанную болтовню и вопросы Элис. Убедившись, что девушка заснула, он сел на краю площадки, свесив ноги с обрыва, и погрузился в мысли.
Элис Фокс, Элис Фокс! Она была или величайшим благословением, или величайшим проклятием его жизни. С той самой ночи, когда они встретились в каменном кольце, он упорно отрицал ее притязания, желая защитить и свои, и ее интересы. Понятно, что ни один мужчина в здравом рассудке не откажется по доброй воле от одной из сестер Фокс. Ведь они не только самые богатые женщины королевства. Их происхождение - самое знатное после королевского. Даже сам Эдуард, похоже, не может повелевать ими.
Пирс понимал, что, хотя откровенные желания такой женщины, как Элис Фокс, были ему, безусловно, лестны, ее привлекала только прелесть новизны. Как только она осознает, насколько ниже он ее по рождению, сколь незамысловата его жизнь и прост дом, он ей надоест, даже если его претензии на Гилвик будут успешными. Она опять захочет оказаться рядом со своей семьей, в роскоши замка, в котором выросла. Хотя она без всякой приязни говорила о сестрах, Пирс считал, что все трое, безусловно, привязаны друг к другу. В душе Пирса не было любви, которую он мог бы отдать ей. Он даже сомневался, знает ли он, что это за чувство.
Наверное, мама любила его. Воспоминания о ней были смутными, но приятными. Но Пирс считал, что питает к матери не любовь - слишком призрачным был ее образ. Это, должно быть, только тоска маленького мальчика, давно ставшего мужчиной, отчаянное желание помнить мать как единственную заступницу. Был ли он когда-нибудь счастлив? Скорее нет, чем да. Он знал глубокую грусть. Ему были хорошо знакомы чувство потери и злость, возмущение, ненависть и зависть. Кроме этого, он ничего в жизни не испытывал по отношению к людям. Когда же юной Элис Фокс надоест играть с ним - а ей определенно надоест, в этом можно было не сомневаться, - его существование станет еще более жалким.
Он слышал от умудренных опытом старых женщин, что лучше иметь мимолетную любовь, чем не любить вообще, но не был с ними согласен. Да, мама любила его. Но он лишь острее ощутил отсутствие заботы и ласки, когда ее не стало. Возможно, он стал жестоким. Зато сильным. Он был сильным человеком. Только по этой причине он до сих пор жив.
Пирс не мог позволить себе полюбить Элис Фокс и даже подумать о таком развитии событий. Но возможность, о которой она сказала ему, была слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться. Они уже несколько дней провели наедине - этот факт подтвердит любой член ее семьи. Все ее родственники знали, что она сбежала в кольцо Фоксов. И сама Сибилла благословила сестру на брак с любым мужчиной, которого та встретит в кольце и который этого захочет. Не секрет, что многие окрестные жители использовали старые камни, чтобы найти суженого. Это суеверие настолько укоренилось, что большинство из них действительно не считали нужным провести официальную церемонию.
Вполне вероятно, что если открыто заявить о союзе между ним и Элис Фокс, король не станет возражать. Но насколько весомыми станут после этого его обвинения в предательстве, адресованные Джудит Энгвед и Бевану, не говоря уже о собственных притязаниях Пирса на Гилвик? Эдуард хочет утвердить власть над Сибиллой Фокс, и когда в суд явится ее зять, претендуя на земли, которые благодаря брачному союзу присоединятся к обширным владениям Фолстоу, король вполне может (и скорее всего так и будет) выдвинуть на первый план собственные интересы.
Хотя, возможно, Элис Фокс в какой-то степени является решением всей проблемы. Пирс не искал встречи с этой упорной маленькой блондинкой. Наоборот, он делал все возможное, чтобы от нее избавиться. Но если он станет ее мужем, связывающие их узы брака действительно могут спасти Гилвик и его самого.
Но если он использует девушку таким образом, что станет с ней потом? Как они смогут разделить свои жизни? А может быть, Эдуард действительно задержит Элис, чтобы заманить во дворец ее старшую сестру?
"А если и так, тебе-то что? - спросил настойчивый внутренний голос. - Она все равно рано или поздно бросит тебя. Разве ты не заботился о ее безопасности, когда она пустилась в опаснейшее предприятие - бегство из дома? Разве ты не спас ее от свадьбы с человеком, которой она не хотела? Разве ты не должен получить вознаграждение за то, что не бросил ее умирать в лесу вместе с отвратительным созданием, которое едва не откусило тебе пальцы? В Лондоне с ней ничего страшного не случится. Король далеко не глуп, да и сестры ее обязательно выручат. Пусть Элис Фокс хотя бы раз столкнется с последствиями своих безрассудных действий. Потом она будет опять вольна делать все, что пожелает, а у тебя будет Гилвик. И месть свершится".
Пирс еще долго сидел, глядя невидящими глазами в темноту над рекой и размышляя. Огонь медленно затухал и через некоторое время совсем погас. У Пирса болели пальцы, бурлило в животе, стучало в висках. Почему-то стало жарко, и его лицо покрылось потом. Он постарался внушить себе, что это все от волнения перед предстоящей встречей с королем в суде.
Только перед рассветом Пирс нашел гладкий холодный камень, который приспособил вместо подушки, и забылся беспокойным сном.
Глава 12
Хотя при дневном свете Пирс выглядел даже привлекательнее, чем ночью, - с новой стрижкой и выбритым подбородком, Элис сразу поняла, что с ним что-то не так. Она подозревала, что он еще долго бодрствовал, после того как она уснула, обдумывая изменившиеся обстоятельства, так что не исключено, что всему виной была обычная усталость. Во всяком случае, Элис на это надеялась. Ведь именно она напомнила Пирсу, что, прежде чем пускаться в путь, необходимо поесть. Но тот только вяло сжевал небольшой кусочек яблока и засунул свою несъеденную порцию в мешок.
Элис ощущала его странную холодность, которая шла вовсе не от его нежелания разговаривать. Она чувствовала это всем своим существом, так же, как видела неприязнь Этельдред Кобб, когда решила, что должна спасти Лайлу. Когда-то очень давно мама ей сказала, что это в крови у женщин их семейства - угадывать потаенные мысли других людей. Некоторые называли такой дар колдовством. Амисия это особенно подчеркнула и посоветовала не рассказывать о своем таланте без особой нужды. Но она также говорила Элис о необходимости всегда обращать внимание на это чувство и научиться его распознавать. Впрочем, Элис никогда раньше об этом не задумывалась.
Сейчас, когда Элис тащилась по лесу вслед за Пирсом, она пыталась настроиться на него, обострить свое восприятие. Ничего подобного она прежде не делала. Она шагала с ним в ногу и ритмично дышала. Пирс был весь на виду - его широкая спина покачивалась при ходьбе, мешок подпрыгивал, голова постоянно поворачивалась то налево, то направо.
Элис пристально смотрела на Пирса. Прошло довольно много времени, и постепенно она стала видеть вокруг него свет - желтый, но это был не приятный золотистый свет солнца, Он был больше похож на мазки подсохшей горчицы и, подходя вплотную к телу, переходил в зеленый. Странный свет не струился лучами, а колебался, словно жаркий воздух.
Элис моргнула, и зрение прояснилось, хотя сердце почему-то билось быстрее и в животе чувствовалась тянущая боль.
Что это? Он болен? Этого она не знала.
- Пирс! - окликнула она высоким взволнованным голосом.
Тот молча обернулся.
- Мы могли бы ненадолго остановиться? Пожалуйста!
Пирс продолжал шагать.
- Тебе нужно в кусты?
- Нет. Я хочу поговорить с тобой.
- Раньше ходьба не мешала тебе болтать.
- Да, но сейчас мне необходимо смотреть на тебя, - продолжала настаивать Элис. - Это очень важно.
- Ты сможешь это сделать, когда мы остановимся. Примерно через час. В любом случае, похоже, скоро пойдет дождь и нам придется разбить лагерь.
Элис чувствовала в его голосе досаду и что-то еще, возможно, просто усталость. Она и сама устала, да и промерзла до костей. Ей казалось, что воздух наполнен ледяными кристаллами.
Если небо затянет тучами, то выпадет снег, подумал Мэллори. Работая вею жизнь на открытом воздухе, он разбирался в этом лучше, чем кто-либо другой.
Элис нахмурилась.
- Ну хорошо, Пирс. Я подожду.
Он не произнес ни слова.
Да, ей необходимо смотреть на него, но, возможно, действительно лучше сначала устроить привал. Чем дальше они уходили, тем больше было шансов набрести на какую-нибудь деревушку, где можно было бы раздобыть съестные припасы.
Окрестности Фолстоу закончились после того, как позади осталась деревня Пилингс, и теперь Элис не знала, где они находятся и как долго еще идти до Лондона. Однако она понимала, что им нужна еда, а если Пирс болен, как она подозревала, то еще какие-нибудь травы и снадобья. Хорошо бы еще знать, какие именно. Из трех сестер самой сведущей в целительстве была Сесилия. Элис не умела ухаживать за больными, убежденная в том, что им достаточно лишь мягкой постели, тепла и Сесилии Фокс. Всего перечисленного в ее распоряжении не было.
Возможно, впервые в жизни Элис не на кого было рассчитывать, кроме самой себя.
Элис одолевало ужасное предчувствие, что, где бы они ни остановились на ночлег, Пирс не сможет утром идти. Конечно, пока не поправится. А он обязательно поправится.
Она снова сосредоточилась на идущем впереди мужчине, машинально передвигая ноги и уговаривая себя, что вблизи его тела свечение темно-зеленое, а вовсе не черное.
Не черное.
Пирс снова слышал голоса. Они звучали в ушах с пугающей отчетливостью. Ему казалось, что он чувствует дыхание Джудит Энгвед, обжигающее холодом его разгоряченное вспотевшее тело.
"Мерзкий грязный маленький ублюдок! Твоя шлюха-мать горит в аду!"
Пирс резко повернул голову налево. Его мачеха наверняка прячется за тем деревом.
Но нет, там никого не оказалось. Только мох и сухие ветки.
"Бей его!" Крик отразился эхом и был таким громким, что Пирс поморщился. "Еще раз, Беван!"
- Хватит!
Он попытался крикнуть, но, к своему ужасу, понял, что может лишь шептать. Глаза болели, и казалось, в них попал песок. Он провел рукой по лбу и посмотрел на ладонь. Она была влажной.
Проклятие, у него лихорадка. А бинт на укушенных Лайлой пальцах покрылся желтыми и коричневыми пятнами. "Чтоб ты провалилась, мерзкая макака!"
- Пирс! - откуда-то издалека донесся до него голос Элис.
Мэллори взглянул на девушку через плечо и со страхом понял, что шея болит и почти не поворачивается. У него закружилась голова, и он снова стал смотреть вперед, чтобы не упасть.
"Ты мой единственный наследник".
- Пирс, прошло уже больше часа, - тихо сказала Элис. - Думаю, нам следует отдохнуть - ты плохо выглядишь. Что с тобой?
- Ничего. - Он приложил максимум усилий, чтобы хотя бы это короткое слово прозвучало громко и уверенно. В висках пульсировала боль. В глазах мутилось. Окружающий лес источал жар. - Осталось немного.
"Мой сын! Мой сын!"
Пирс огляделся, оценивая, подходит ли место, по которому они шли, для остановки, но ничего не мог понять. Вокруг было столько деревьев… И почему-то он не мог отличить лесную подстилку от поваленного ствола, склона холма или каменистой скалы… Интересно, где дорога? Вероятнее всего, они к этому времени уже миновали одну из каменных стен Гилвика и амбар не должен быть далеко. Но что это за место? И куда, черт побери все на свете, подевалось солнце?
"Размажь его мозги по земле!"
"Беван не брат тебе, Пирс".
- Пирс, я… я думаю, мне нужно в кусты.
"Ты уверен, что он мертв? Стукни его еще раз!"
"Мой сын, мой единственный сын! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?"
- Пирс!
- Заткнись! - вскричал Пирс и резко остановился. Зашатавшись, он обхватил двумя руками голову и упал на колени. - Все вы, заткнитесь!
Он тяжело и хрипло дышал, земля плыла у него перед глазами.
Он не мог позволить себе лишиться чувств. Нужно же еще загнать коров на ночь. Кроме того, ходят слухи, что к северу от Гилвика появились волки. Звери в разгар лета сытые, и их легко отогнать камнями. Да, придется подежурить, чтобы не пропустить их. И еще Элис необходимо безопасное место, чтобы Беван ее не нашел…
- Пирс!
Он увидел ее туфельки, медленно переступающие по листве.
- Все в порядке, - невнятно пробормотал Пирс. - Просто дай мне минутку, Элис. Мне нужно сделать кое-какую работу. Подожди меня под навесом.
Он с удовольствием разделит свое ложе с Элис, но проклятой обезьяне придется ночевать где-нибудь в другом месте.
Потом он увидел прямо перед собой ее лицо. Девушка наклонилась и принялась ощупывать его лоб и щеки. Ее пальцы казались гладкими льдинками.
- Великий Боже! Ты весь горишь!
- Когда солнце сядет, станет прохладнее, - пообещал он.
Что тут скажешь? Избалованная девчонка привыкла к прохладе каменного замка, в котором прожила всюжизнь. Ей никогда не стать хорошей женой простого работника. Но ведь она такая хорошенькая… и пылкая…
- Сейчас нет солнца, Пирс, - пробормотала Элис. - И начинает идти снег.
Почему-то ее голос удалялся. Но этого не могло быть, поскольку он чувствовал прикосновение ее рук. Кажется, она снимала с его спины мешок.
- Мое кольцо, - вяло пробормотал Пирс и попытался дотянуться до мешка. Но дерзкая девчонка оказалась удивительно быстроногой и увертливой. - Это все, что у меня есть.
- Все будет в порядке, - заверила Элис и стала настойчиво укладывать его на что-то мягкое. Где она нашла такую мягкую постель в лесу? Неужели она умеет колдовством обращать растущие деревья в мебель? - Вот так. - Она обхватила свои щеки замерзшими ладонями. - Отдохни. Я разведу костер.
- Нет, не надо! - запротестовал Пирс и попытался сесть. - Никакого костра. Мы недалеко от дороги. - Появятся волки, а он еще не загнал коров. Отец будет недоволен.
- Я даже примерно не представляю, где проходит дорога, но не думаю, что она близко. - Голос Элис звучал то громче, то тише, поскольку девушка то отходила, то приближалась снова. - Полагаю, мы несколько сбились с пути.
Пирс внезапно понял, что у него закрыты глаза, и попытался их открыть. Было небезопасно спать, когда Беван слоняется поблизости. В поле зрения оказалась малютка Элис. Ее тонкие брови были нахмурены, розовые губы сердито сжаты. Она сосредоточенно укладывала хворост, готовясь разжечь огонь, Затем она порылась в его мешке и извлекла на свет божий кремень, огниво и трут. Уронив каждый из предметов всего по два раза, она попыталась высечь искру.
- Обожжешься, - пробормотал Пирс, дивясь, что же такое мягкое лежит у него под головой.
Он с наслаждением следил за движениями Элис, и даже боль в голове утихла.
- Ш-ш-ш…
Она на секунду прижала палец к губам и снова сосредоточилась на работе.