Очередная дверь вела не в коридор, а в маленькую комнатку. Камерон поднял фонарь повыше, и Каллиопа ахнула. Им открылось то, на что она не смела надеяться!
Комната была настоящей сокровищницей. Кое-что здесь она помнила по лондонскому особняку герцога, но остальное видела в первый раз. Инкрустированный кинжал с острова Крит, золотые спартанские кубки, мраморный торс Афродиты, голова воина, бронзовое гравированное зеркало… А в дальнем конце комнаты, словно королева в своем беспорядочном королевстве, стояла Алебастровая Богиня. Ее подставку починили, и она стояла гордо и прямо, бдительно натянув тетиву лука.
Но она была не одна. Две фигуры склонились над ней, словно ее почтительные слуги. Они резко обернулись на свет фонаря в руке Камерона, и на лице одной из фигур блеснули очки.
- Клио! - воскликнула Каллиопа. - Что ты здесь делаешь? И кто это с тобой?… - Она в полном изумлении смотрела на сестру и человека, стоявшего рядом. Он походил на цыгана - с длинными черными волосами, с блестевшей в ухе золотой серьгой, худой и очень высокий. Он молча, настороженно смотрел на Каллиопу черными глазами.
У ног Клио стояла открытая коробка с инструментами, а сама она держала в руке длинный металлический брус, которым что-то делала с подставкой богини.
- Не может быть, - выдохнула Каллиопа. Клио с лязгом уронила брус и протянула вперед руки.
- Каллиопа, прости! Я ни за что не хотела, чтобы…
- Так-так. А вот и Лиловый Гиацинт. И… позвольте, я угадаю, - раздался от дверей голос герцога Авертона. - Золотой Сокол? Вот мы, наконец, и встретились. - Он зловеще улыбнулся всем присутствующим, заставив Каллиопу вздрогнуть. - И Уэствуд тоже тут. Это меня не удивляет. Ну и ну. Какая уютная, семейная сцена.
Стало отчетливо слышно, как капает вода где-то вверху и завывает ветер на лестнице. Но вот раздался металлический лязг - это Клио подобрала с пола брус.
- О нет, дорогая моя, - грустно произнес Авертон. - Это неподходящая идея.
Глава 22
Ощущение нереальности происходящего, которое не покидало Каллиопу весь вечер, теперь сгустилось вокруг нее, словно туман. Она прижала ладони к пульсирующим вискам, глядя сквозь пелену, как спутник Клио загородил ее собой.
Камерон мягко взял ее за руку, словно испугался за нее. Ей и самой было страшно, а тут еще, подняв глаза, она увидела висевший на стене папирус в рамке. На нем был изображен бог Тот, наблюдающий, как взвешивают человеческие души, и заносящий в свой свиток приговор - спасение или вечная гибель. А герцог из дверного проема наблюдал за всеми своими лишенными блеска, зелеными глазами, как некий карающий дух, напряженный непредсказуемый. Но Каллиопа почти не думала о нем, как не замечала прикосновения Камерона к своей руке. Она сосредоточилась только на одном.
Значит, это была Клио! Клио, ее сестра, оказалась Вором Лилии, похищавшим античные ценности, которые пропадали без следа. Клио выслушивала ее опасения и планы и показала ей тот список. Клио, которой она абсолютно доверяла и любила больше остальных сестер с тех самых пор, как ее ввели в детскую и показали новую сестренку, рыжеволосую и такую важную в украшенной лентами колыбельке.
И Клио все это время замышляла кражу Алебастровой Богини!
- Как ты могла? - заговорила Каллиопа, ненавидя себя за неожиданную боль и звеневшие в голосе слезы. Она так не хотела снова быть уязвимой чувствительной, ранимой! - Как ты могла на это пойти, Клио?
- Пожалуйста, Кэл, - проговорила Клио умоляюще. Она отстранила своего сообщника, протянула к Каллиопе руку, но замерла, встретив холодный взгляд сестры. - Я не хотела тебе лгать, я собиралась все тебе рассказать… потом.
- После того, как ты украла бы последнюю античную ценность в Англии?
- Все совсем не так!
- Разве, мисс Чейз? - непринужденно подключился к разговору герцог, словно они сейчас пили чай в гостиной и обсуждали погоду. - Весьма любопытно. Мы застали вас здесь, вы сдвигали мою Артемиду с подставки, а потайной люк, ведущий в подземный ход, уже открыт. Объясните же нам, как это вышло? И пообстоятельнее. Я сказал, что собираюсь показать вам редкие артефакты. Остальные не скоро нас хватятся.
Клио повернулась к нему, стиснув кулаки: - Я объясню, как это вышло, ваша милость! Алчный Герцог! Вы забрали эти предметы с их законных мест, где им надлежало быть по праву, и нагромоздили их тут, чтобы они потихоньку разрушались. Рассыпались в пыль, чтобы только потешить вашу гордость и тщеславие. Я знаю, как вы добыли эти сокровища, как похищали их с алтарей, с раскопок. Разумеется, вы не стали сами пачкать ваши руки в перстнях. Вы за гроши наняли бедняков, которые пойдут на все, чтобы прокормить свои семьи, и они украли их для вас. Вот как было дело!
Герцог внезапно шагнул вперед, стремительный, как змея, схватил Клио за запястья и притянул к себе. Их взгляды скрестились, и хотя соприкасались только их руки, воздух вокруг накалился, словно они сошлись в смертельной схватке. Которую потрясенная Каллиопа не могла остановить.
- Думаете, что вы все знаете, премудрая муза Истории? - тихо прошипел герцог. - Мните себя защитницей древностей, сказочной героиней, которая спасает священные реликвии or злого ненасытного дракона?
- Я не героиня, - ответила Клио, не отводя глаз. - Просто смертная женщина, которая пытается поступать по справедливости, спасти то, что возможно. Вы не достойны иметь Алебастровую Богиню. Она должна…
- Стать вашей?
- Вернуться на родину. Ею никто не может обладать, а тем более вы. Человек до такой степени жадный…
- Осторожно, Клио! - Он еще ближе наклонился к ней. - Вы далеко не все знаете.
- Я знаю вас! И таких, как вы. Вы считаете, что можете владеть вещами, людьми, что ваш титул позволяет вам обладать всем, что вы пожелаете.
Он сощурился:
- Это потому, что я поцеловал вас тогда в галерее? Потому, что вы…
- Пустите меня! - закричала Клио и, внезапно рванувшись, пнула его носком в голень. Но ее атласные туфельки были такими мягкими, что он даже не поморщился.
Камерон выпустил руку Каллиопы, подтолкнул ее к богине и бросился на герцога. Тот, занятый Клио, видимо, забыл, что они не одни в комнате. Он с удивленным возгласом упал на каменный пол, но быстро замолчал, когда Камерон тряхнул его за отвороты сюртука.
- Я не позволю вам так обращаться с женщиной! - рявкнул Камерон, прижимая герцога к полу.
Герцог натужно рассмеялся.
- Снова хотите сломать мне нос, Уэствуд?
- Вы это заслужили. Я предупреждал, чтобы вы держались подальше от сестер Чейз.
- Предупреждали. И вы правы насчет того что я это заслужил. Да я ее поцеловал - старые привычки и все такое. Ведь вы согласитесь со мной, что Музы Чейзов совершенно неотразимы. Иначе зачем бы вы потащились за мисс Каллиопой через половину Англии?
Камерон побледнел от ярости и приподнял герцога, словно намереваясь ударить его головой об пол. Каллиопа, похолодев от страха, крикнула:
- Нет! - Но споткнулась и едва не упала на Алебастровую Богиню. Цыган, сообщник Клио, поддержал ее со словами: "Осторожно, синьорина". Он, видимо, все же был не совсем цыганом, потому что акцент определенно выдавал в нем венецианца благородных кровей.
- Ох, отпустите его, - выговорила Клио, пряча лицо в ладонях. - Мне бы очень хотелось увидеть, как вы разобьете ему нос, но это ничего не решит! Нас поймали. И теперь его милость позаботится о том, чтобы нас с Марко повесили.
Повесили? Каллиопа представила, как ее сестра поднимается на эшафот, и ей стало дурно. Она освободилась от рук благородного цыгана - Марко, - бросилась к сестре и схватила ее за руку. Клио молча приникла к Каллиопе, ослабевшая и обессиленная.
- Видите, мисс Чейз, это как раз то, чего вы не знаете, - любезно проговорил герцог. Камерон нехотя выпустил Авертона, и тот успел подняться и отряхнуться. - Вы, разумеется, должны немедленно прекратить свою деятельность Вора Лилии, но я думаю, что такие средства, как веревка, не понадобятся.
- Думаете, вы сами можете быть таким средством? - спросила Клио.
- Сомневаюсь, что я лично или любой другой смертный мужчина - может вам в чем-либо воспрепятствовать. Но может быть, вас можно убедить. - Герцог полез во внутренний карман и достал сложенный лист пергамента.
- Это что - ордер на арест? - спросила Клио.
- Клио, - прошептала Каллиопа, оглянувшись на люк, о котором упомянул Авертон, манивший к себе из темного угла. Смогут ли они быстро убежать?
- Нет, это письмо от директора Антикварного общества лорда Ноултона. Он, кажется, дружит с вашим отцом?
- Какое отношение имеет ко всему этому лорд Ноултон? - спросила озадаченная Каллиопа.
- Оказывается, немалое. Он и остальные члены общества, включая сэра Уолтера, глубоко обеспокоены опасностью похищения таких бесценных вещей, как, например, эти саркофаги или Артемида, которой сейчас вообще все очень интересуются. Им известны истории из моей довольно бурно проведенной молодости… - Герцог взглянул на Камерона, мрачно стоявшего рядом с Каллиопой, напряженного и готового каждую секунду снова перейти в атаку. - В те времена я общался с довольно пестрым сбродом, и некоторые связи у меня сохранились до сих пор. Кое-кто в курсе того, что я слегка увлекаюсь коллекционированием.
- Слегка! - фыркнула Клио. - Да в вашем доме пылится половина Греции и Египта.
- Вы еще забыли Ассирию, дорогая. У меня имеются несколько великолепных каменных львов и одна-две стелы.
- Но при чем тут Античное общество? - перебила его Клио. Она явно успела немного оправиться от шока. Каллиопа крепко держала ее за руку, чтобы не дать ей внезапно налететь на герцога и выцарапать ему глаза.
- Вы так нетерпеливы. Но я договорю. Будучи в курсе всего этого, лорд Ноултон и прочие члены общества пришли ко мне и попросили воспользоваться моими старыми связями, чтобы выяснить, кто осуществляет эти кражи. Те, что на счету Вора Лилии, и многие, многие другие, не такие громкие. Не только в Англии, но и во Франции, в Италии. Я выслеживал их своими способами и в конечном счете организовывал возвращение ценностей их владельцам. - Авертон ласково положил ладонь на алебастровую сандалию Артемиды. - Так что, как видите, хотя эти предметы и уникальны и мне было приятно владеть ими какое-то время, но мне они не принадлежат.
Клио напряженно выпрямилась:
- Я вам не верю.
- Я не сомневаюсь, - Герцог протянул ей письмо, - Но вы узнаете подписи? Печать Античного общества? В документе изложены мои задачи. Я сам настоял на этом на случай, если придется давать объяснения. И случай конечно же представился.
Клио, плотно сжав губы, прочитала письмо. Каллиопа заглянула ей через плечо, пробежала строки, написанные мелким аккуратным почерком, и задержалась на печатях.
- Кажется, тут все законно, - медленно проговорила она.
- Как вы узнали, что это я? - спросила Клио, складывая письмо.
- Вы можете гордиться собой, - ответил герцог. - Вы были самой неуловимой. Я случайно натолкнулся на список ваших сообщников и сумел сделать определенные выводы. Я знал, что Алебастровая Богиня - самая подходящая приманка чтобы заставить вас действовать. Она как раз вещь того рода, которыми вы занимались, - прекрасная уникальная, добытая из храма или другого святилища.
- Так для вас она просто приманка?
- Не "просто", моя дорогая. Такая редкость не может быть просто чем бы то ни было. Ее купил мои отец много лет назад и, старый эгоист, не хотел никому ее показывать. Я узнал о ее существовании, только когда унаследовал титул.
Клио во все глаза смотрела на Артемиду.
- Так она…
- Единственная из всего в этой комнате принадлежит мне. - Прежде чем направиться к двери, герцог несколько долгих мгновений смотрел на нежный профиль Клио. - Нам лучше вернуться к гостям. У них и так было достаточно времени, чтобы о нас посплетничать.
- Значит, нас не повесят? - напряженно спросила Клио.
Герцог не обернулся, словно еще раз увидеть лицо Клио было для него невыносимо.
- Я думаю, на сегодня с нас хватит мелодрам. Вору Лилии достаточно просто исчезнуть. Когда будете уходить, не забудьте захватить инструменты. Комната и так загромождена.
Он вышел, и на лестнице раздались его шаги. А в комнате наступила тишина. Каллиопа не находила слов. Это был тот редкий случай, когда ее благоразумие, здравомыслие оказались бесполезными.
- Ты меня ненавидишь, Кэл? - спросила Клио.
Каллиопа покачала головой и зажмурилась, словно желая изгладить из памяти все происшедшее.
- Зачем ты крала эти вещи, Клио? Мы не нуждаемся в деньгах. И коллекцию папа не согласился бы пополнить таким способом.
- Кэл! Ты меня достаточно хорошо знаешь, как ты можешь думать, будто я делала это из-за денег!
- Я думала, что знаю тебя. Но оказалось, что не так уж хорошо. Ты все от меня скрывала. Ты же знала, как я ненавижу Вора Лилии, как невыносимо для меня исчезновение всех этих сокровищ, навсегда потерянных для науки. И ничего мне не говорила. Ты выставила меня полной дурой!
- Как я могла рассказать? Мне поневоле приходилось скрывать, но это было невыносимо трудно. Ведь ты моя сестра, и я так хотела поделиться с тобой. Сознаться во всем!
- Так почему ты не созналась?
- Потому что эта работа слишком важна! Я не могла позволить личным чувствам помешать мне. - Клио перевела полные слез глаза на Камерона: - Вы-то меня понимаете, лорд Уэствуд? Ведь вы отправили коллекцию вашего отца назад в Грецию.
- Да, - сказал он. - Но она была моей собственностью.
Клио вскинула подбородок.
- Те, кто владел этими предметами, не были их настоящими владельцами. Они их украли.
- Клио, но неужели ты не подумала о нас - о папе, девочках? - спросила Каллиопа грустно, внезапно чувствуя огромную усталость. - Что, если бы тебя поймали?
- Поймал кто-то другой, а не эксцентричный герцог, ты хочешь сказать? Я думала об этом, конечно. Я даже каждый раз оставляла письмо для тебя в своей спальне, где все объясняла. Но я хорошо справлялась, и потом, я была не одна, у нас целая сеть единомышленников. - Она улыбнулась цыгану-аристократу. - Правда, Марко?
Он улыбнулся ей в ответ, и Каллиопа впервые разглядела, что сообщник ее сестры очень хорош собой.
- Si, signorina. Синьорина Каллиопа, ваша сестра - самый ловкий контрабандист во всей Англии.
- Будет чем похвастаться в Альмаке, - пробормотала Каллиопа.
- Мне ужасно жаль, что я расстроила тебя, Кэл, - снова заговорила Клио. - Пожалуйста, поверь мне! Но дело надо было сделать. - Она подошла к Марко, чтобы помочь ему сложить инструменты.
- Пойдем, Каллиопа, - тихо позвал Камерон, беря ее за руку. - Здесь холодно, а у тебя такой вид, что тебе не помешала бы чашка горячего чая.
- Мама всегда считала чай лучшим лекарством, - согласилась Каллиопа, покорно идя с ним к двери.
- Наверное, она была права, если в чай к тому же добавить хорошую порцию бренди.
Они поднялись по лестнице и двинулись назад по пустому коридору. Когда они шли этим путем всего полчаса - или сто лет? - назад, Каллиопа испытывала напряженное ожидание. Теперь же - усталость и оцепенение.
- С самого начала это была Клио, - повторила она. - Как же я могла ничего не замечать? Как могла быть такой слепой?
- Ты, скорее всего, замечала что-то, но отказывалась это признавать. Даже наедине с собой. Трудно признавать ошибки людей, которых любишь. Почти так же, как свои собственные.
Каллиопа вспомнила, как сестра сжигала, свой костюм Медузы, как показала ей список прозвищ. И она все время опасалась герцога. Замечала ли Каллиопа странное в ее поведении? Или отказывалась признавать факт, что вор-то совсем рядом?
- Не знаю. Я ничего не понимаю. Но не хочу, чтобы ей было плохо.
- Конечно, ведь она твоя сестра. Она просто взялась за дело не с той стороны.
- Еще бы!
- Но у нее имелись основания. Она была уверена, что поступает правильно.
Каллиопа остановилась и вгляделась в лицо Камерона. Он ответил ей твердым взглядом, его темные глаза были полны тревоги и жалости. Он жалел ее и считал, что Клио права!
И внезапно его спокойствие, его сочувствие разозлили Каллиопу. Ей вдруг вопреки всякой логике захотелось поколотить его, сбить с ног, как он сбил герцога.
- Тебя как будто не очень удивило признание Клио, - сказала она.
Его взгляд стал настороженным.
- Каллиопа, послушай меня. Помнишь, я обещал что-то рассказать тебе?
- Получается, что ты знал? Про Клио?
- Узнал совсем недавно. Помнишь имя - Лиловый Гиацинт?
- Так ты об этом собирался мне сказать?
- Да.
- Почему ты не сказал сразу же? Оставил меня в неведении, пока мы не наткнулись на Клио с ее цыганом в этой ужасной комнате. Ты позволил мне…
Позволил ей соблазнить себя! Внезапно она почувствовала, что больше не выдержит. Захотелось рыдать, кричать, колотить кулаками в стену. Все, кого она больше всех любила, кому верила, лгали ей. Скрывали от нее правду для ее же блага.
- Я хочу домой, - выговорила она, отворачиваясь от Камерона. - Я устала. Устала от всего и от всех.
- Каллиопа, пожалуйста, дослушай! - настойчиво произнес Камерон.
Но она уже бежала по коридору туда, где было светло и весело. Скорее снова в привычный мир, подальше от этих холодных подвалов, полных сокровищ и лжи! Тогда она снова станет собой, обретет почву под ногами.
Но она знала, что прошлого уже не вернуть.
Камерон смотрел вслед убегавшей Каллиопе, чье белое платье быстро таяло в темноте. Всем своим существом он хотел броситься за ней, обнять и не отпускать, заставить выслушать себя и понять. Но он успел хорошо узнать Каллиопу и догадывался, что такая тактика на нее не подействует. Он вспомнил, как герцог держал Клио за руки, как впивался в нее горящими глазами, а она отказывалась слушать. Сестры Чейз упрямы и несговорчивы, и силой от них ничего не добьешься. Подействовать можно только мягкими, разумными доводами. Авертон этого понять не мог, а Камерон только начинал понимать.
Он любил Каллиопу не в последнюю очередь за упрямство и сильную волю. За убежденность, за страстность, с которой она защищала справедливость, даже пусть это была не та справедливость, в которую верил он. В ней был внутренний огонь, который она считала надежно укрытым за безупречными манерами, за изящными белыми платьями, но который постоянно горел в ее глазах. Прорывался в смехе. Его жадно влекло в тепло этого огня, он слишком долго скитался один в холодном мире.
Каллиопа нужна была ему рядом, на всю жизнь. Чтобы ссориться, досадовать, целоваться и любить. Если бы только ему удалось завоевать ее любовь, выпустить этот огонь на волю!
Но черт побери ее упрямство! Камерон пнул стену, даже не почувствовав удара. Она просто не станет его слушать.
- Где Каллиопа? - услышал он голос Клио. Она шла к нему по коридору с фонарем в руке. Невозможно было представить, что она только что пыталась похитить алебастровую статую. Каждый волосок ее рыжих кудрей аккуратно лежал в прическе, коричневое платье выглядело безупречно. Вся она была спокойной и элегантной.
И ее спокойствие, как ни странно, дало Камерону надежду. Одна из черт, присущих музам, - переменчивость. Может быть, Каллиопа не будет сердиться долго?
- Она вернулась к гостям, - ответил он.
- Без вас?