Он повернулся к ней. Она смотрела прямо перед собой, однако хорошо видела его боковым зрением. Он стоял слишком близко. Обнаженная кожа блестела, а капли воды стекали на грудь и устремлялись ниже, ниже…
- Около двухсот километров в час.
Сердце Антонеллы упало.
- Ч‑что может случиться с нами? Мы здесь в безопасности?
Кристиано медленно оглядел ее, прежде чем ответить, словно знал, что ее приводит в замешательство не только буря, но и его нагота.
- Деревья могут повредить дом, и мы останемся без электроснабжения.
- А как насчет моря?
- Мы находимся достаточно высоко, поэтому штормовые волны вряд ли доберутся сюда.
Антонелла поспешила к кухонной стойке и открыла свою сумочку. Телефон по‑прежнему не работал. Она попросила:
- Проверь свой телефон.
Он не спеша направился к ней, вытащил свой телефон из кармана:
- Связи нет.
Антонелла прислонилась к стойке и закрыла глаза:
- Мне надо постараться связаться с Данте. Он будет беспокоиться.
- Возможно, он подумает, что ты занята с любовником и у тебя нет времени докладывать ему о своих передвижениях.
Девушка замерла.
- Я звоню брату каждый день. - С какой стати она оправдывается перед ним?
- В самом деле? Как необычно.
- А ты разве не разговариваешь с родными каждый день?
Он рассмеялся:
- Нет. Мне тридцать один год. Мой отец не ждет от меня регулярных отчетов.
- Данте тоже не ждет. Но мы очень близки, в последнее время много всего случилось… - Антонелла осеклась, не желая продолжать. Никто не знает, что они с Данте перенесли за годы жизни с отцом. Возможно, Данте и поделился со своей женой, но Антонелла ничего об этом не знала и не хотела спрашивать.
- Это хорошо, что вы близки, - сказал Кристиано через мгновение.
- Очень хорошо.
Он принялся рыться в ящиках. Дребезжание столовых приборов действовало ей на нервы, и она поняла, что должна чем‑нибудь заняться, иначе сойдет с ума.
- Что я могу сделать?
Поскольку Кристиано, похоже, знает, чего ждать от бури, она будет слушаться его. Если бы только он надел рубашку! Тогда, возможно, к ней вернулась бы способность думать, да и слабость прошла бы. Ей и раньше приходилось видеть полуобнаженных мужчин, но это происходило обычно у бассейна. А Кристиано, в одних шортах, на кухне…
- Надо наполнить все раковины и ванны водой, - заявил он, немного помолчав.
Она заморгала:
- Зачем?
- Затем, что если у нас не будет электричества, то не будет и воды.
Это было разумно, Антонелла сама никогда не додумалась бы.
Кристиано продолжал:
- Затем попробуй отыскать все имеющиеся фонари, батарейки, свечи и спички. Если набредешь на радио, прихвати и его. Неси все в хозяйскую спальню. Я здесь еще кое‑что поищу, а потом выйду во двор и закрою ставни. Если найдешь несколько полотенец и оставишь их на кухонной стойке, я буду тебе очень благодарен.
Антонелла закусила губу, глядя на него. Он сейчас был сама деловитость. Такого она никак не ожидала. Данте был очень практичным человеком, и все же рядом с Кристиано он казался бы сущим ребенком. В данный момент принц больше походил на командующего армией, чем на наследника престола.
- Ты правда думаешь, что будет настолько плохо?
Выражение его лица было мрачным.
- Все возможно, принцесса. Лучше быть готовыми.
Кристиано вымок до нитки. Он провел двадцать минут под проливным дождем, закрывая ставни. Это должен был сделать сторож, когда только сообщили о приближающемся урагане, но тот сидел у себя дома и смотрел телевизор, хотя вряд ли что‑либо видел. Дождь был таким сильным, что спутниковый сигнал пропал некоторое время назад.
Сейчас он стоял в кухне и стаскивал с себя шорты. Антонеллы нигде не было видно, но, по крайней мере, полотенца она принесла.
Ему вспомнилось ее лицо с красными, припухшими глазами, но он решительно отодвинул этот образ. Ему ее не жалко. Она монтевердианка, и она - Романелли. А он обязан сдержать обещание. Он поклялся памятью Джулианны, что положит конец войне, даже если это будет последнее его деяние. Людям нужен мир. Это его долг перед ними. Перед женой. Ему следовало быть вместе с ней. Если бы он был там, то не позволил бы ей умереть. Боже, он вообще не должен был жениться на Джулианне!
Кристиано схватил полотенце, стал вытираться. Попытался представить себе Джулианну, вспомнить ее улыбку, но в его сознании то и дело возникало другое лицо. Лицо Антонеллы. Он не мог отрицать, что желает ее. Да, она беспечная, эгоистичная, манипулирующая людьми путана, однако, похоже, ему не дано справиться с порывами своего тела. Когда она плакала в такси, у него появилось чувство, будто кто‑то воткнул в него нож и поворачивает. Он прижимал девушку к себе и пел ту самую песню, которую пела ему в детстве мама, когда он не хотел засыпать.
Почему? Что‑то в Антонелле не поддавалось объяснению. Она - расчетливая интриганка, и все же ощущается в ней боль - та, что приходит только с опытом. Он знает это, потому что тоже испытывает такую боль. У них есть что‑то общее, и ему это совсем не нравится. Это предательство по отношению к памяти его покойной жены. Дело не в том, что речь идет о женщине, - у него было полно любовниц после гибели Джулианны, - а в том, что она монтевердианка.
Кристиано отбросил мокрое полотенце и приготовился взять другое, чтобы обмотать бедра, когда придушенный вскрик привлек его внимание. Антонелла стояла, уставившись на него с разинутым ртом и вытаращенными глазами. Тело его немедленно начало реагировать. Ему было наплевать. Пусть любуется. Наверняка она привыкла к подобным зрелищам.
Возможно, если он удовлетворит свое влечение к ней, то сможет снова трезво размышлять. Сможет убедить Антонеллу заключить нужное ему соглашение. Секунду спустя девушка развернулась на пятках и поспешно исчезла. Кажется, она даже покраснела, но это, разумеется, игра. Конечно, игра. Она добивается, чтобы он пожалел ее. Один раз сегодня у нее это почти получилось.
Он обмотал полотенцем бедра. Глупо было бы предполагать, что эта знойная принцесса, которая вчера вечером висла на Рауле Веге, - не такая, какой ее рисуют многочисленные свидетельства и сплетни. Антонелла Романелли - красивая женщина, живущая в свое удовольствие. Не считая двух официальных помолвок, она встречалась с модным дизайнером, одним немецким графом, тремя гонщиками "Формулы‑1" и стареющим итальянским миллиардером. Рауль Вега - ее новое завоевание.
Кристиано потратил немало денег и усилий, чтобы проверить слухи о монтевердианском финансовом кризисе. Его отец уверен, что, если бы они захотели, Монтеверде развалилось бы, как карточный домик.
Но Кристиано не хочет рисковать. Сейчас, когда он перекрыл последний возможный источник инвестирования, оставшаяся часть его плана довольно проста: он предложит Антонелле сделку за то, что она поможет ему приобрести права на разработку месторождений железной руды в Монтеверде. Взяв месторождения под контроль, он добьется мира в регионе. Это единственный источник доходов Монтеверде. Если Кристиано будет контролировать его, сможет контролировать и государство.
Однако он понимал, что все не так просто. Антонелла умнее, чем он считал, это во‑первых. Она не собирается дешево продать себя. Нет, она потребует корону Монтероссо, не меньше. И он поманит ее короной, если потребуется. Но не вручит. О женитьбе на Романелли не может быть и речи. Две разорванные помолвки она уже пережила, переживет и третью.
Ветер завыл у него над головой. Пока ураган был ему на руку. Он изолировал Антонеллу. Однако стихия разгулялась не на шутку, и трудно сказать, чем все закончится.
Кристиано открыл шкафчик и нашел моток клейкой ленты. Стеклянные двери, ведущие в патио, не имели ставен. И хотя над ними был укреплен козырек, он сомневался, что этого будет достаточно. Прилепив крест‑накрест полоски скотча к стеклу, Кристиано отправился в спальню, готовый встретиться лицом к лицу с противником.
Антонелла сидела в кресле, листая журнал. Она не подняла глаз, когда он вошел.
- Стало хуже, да? - спросила она.
Кристиано расстегнул "молнию" своей сумки и вытащил сухую одежду.
- Еще нет, но, думаю, скоро станет. Ты нашла радио?
- Да, но без запасных батареек.
Придется им быть экономными и слушать только последние известия, если прекратится подача энергии.
- В доме не так много еды. Крекеры, колбаса, банка оливок, сыр в аэрозольной упаковке.
- Что это такое? - Антонелла посмотрела на него, удивленно подняв брови. И обнаружила, что он полуобнажен. Она облизала языком нижнюю губу.
Кристиано пришел в ужас. Еще немного - и полотенце уже не скроет того, как она на него действует. Черт побери! Он собрал в кулак всю свою волю, заставляя тело слушаться приказов разума.
- Это американский продукт, - прозаично ответил он. - Его разбрызгивают на крекеры.
- Разбрызгивают? - Она пришла в ужас.
- Да.
Ее передернуло.
- Звучит отвратительно.
- Зависит от того, насколько ты голоден.
Несмотря на привилегированное происхождение, Кристиано служил в монтеросских войсках специального назначения. Он слишком хорошо знал, что такое лишения и голод. В то время как Антонелла порхает по свету в поисках приключений, ее соотечественники теснятся в бункерах на границе, окруженные колючей проволокой, и питаются чем попало. Как питались и монтеросские солдаты, когда он служил в армии.
- Нам все же надо было вернуться в город, - заметила Антонелла, вставая с кресла и направляясь к закрытым ставнями окнам. - Тогда мы не остались бы без связи с внешним миром и нам не пришлось бы есть аэрозольный сыр.
- Радуйтесь, что мы в безопасном месте, принцесса. В мире много людей, которые этого не имеют.
Если Антонелла и заметила сталь в его голосе, то не подала виду. Она сильно нервничала. Неужели ее так пугает ураган? Она окинула Кристиано чуть ли не безумными глазами, потом быстро отвела взгляд. И снова повернулась к окнам. Но что ее так нервирует? Может, она боится замкнутых пространств? Спальня, конечно, просторная, но с закрытыми ставнями и единственной лампой она здорово смахивает на пещеру. Или ее нервирует то, что он почти голый? Интересная мысль.
- Не имеет значения, где мы находимся, - заявил он. - Телефоны сейчас не работают нигде. И у нас не было времени возвращаться в город.
Она остановилась и обхватила голову руками.
- Не могу поверить, что я застряла здесь, с тобой, неизвестно насколько. Это кошмар.
- Я могу придумать массу способов скоротать время. - Кристиано не сомневался, что эти слова разозлят ее.
Она снова вскинула голову:
- Это неподходящая тема для шуток.
- А с чего ты взяла, что я шучу?
- Заруби себе на носу, Кристиано: я не буду с тобой спать. И я была бы крайне признательна, если бы ты что‑нибудь надел. - Голос ее сорвался.
Кристиано потер рукой грудь, от души развлекаясь. Значит, ее нервирует его нагота. Она хочет его, без сомнения.
- Я расстраиваю тебя?
Антонелла выглядела как монашка, попавшая в стриптиз‑клуб. И с чего это вдруг? Она не девственница, не наивная девочка, однако отлично притворяется таковой.
- Не будь смешным, - с трудом выговорила она. Секунду спустя беззаботно взмахнула рукой, похоже обретя равновесие. - Ты никоим образом не действуешь на меня. Так что можешь набросить какую‑нибудь одежду.
Уголки его рта приподнялись в улыбке, которая была порочной и торжествующей одновременно.
- Думаю, ты права. - И он уронил полотенце на пол.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Антонелле потребовалась вся сила воли, чтобы не взвизгнуть и не обратиться в бегство. Нет, она должна сохранять спокойствие. Он считает ее опытной, значит, она должна притворяться опытной. Но Кристиано ди Саваре - первый мужчина, которого она видит обнаженным, и это зрелище действует на нее самым странным образом. Во‑первых, она чувствует головокружение. И ей жарко. Волны жара лижут ее кожу, как языки пламени, обжигая все на своем пути.
Он такой… большой… везде. И совершенно не смущается. Полотенце лежит у его ног. Глаза поблескивают, бросая ей вызов. Каждая линия его тела прекрасна. Кожа гладкая и золотистая. Он, должно быть, проводит много времени на воздухе без рубашки. Взгляд ее скользнул ниже. Его мужское достоинство было гордо поднято. Она была достаточно знакома с мужской анатомией и понимала, что это означает.
Но почему? Они же все время спорят! Антонелла испугалась. Они здесь одни, а снаружи бушует ураган. Кристиано крупнее, сильнее. Ненависть к ней у него в крови. Не воспользуется ли он ситуацией, чтобы завладеть тем, чего хочет? Никто не придет на помощь, даже если она закричит. Девушка лихорадочно пыталась придумать, как поступить, если он набросится на нее.
- Хочешь помочь? - хрипло пробормотал он, медленно потянувшись за одеждой, которую бросил на кровать.
Антонелла судорожно вздохнула. Нет, он не способен взять ее силой. Он успокаивал ее в такси, хотя мог просто не обращать внимания. Она повторяла это про себя, когда отворачивалась - очень медленно, очень осторожно. Нельзя дать ему понять, что она взволнована или напугана. Кое‑как Антонелла заставила ноги передвигаться. Вернулась к креслу, опустилась в него и взяла журнал, но листать страницы не стала, обнаружив, что руки у нее дрожат. Она положила журнал на колени и открыла наугад, делая вид, что читает статью.
Кристиано не сделал попытки последовать за ней, однако по‑прежнему был обнажен. И возбужден. Страх ее утекал прочь, сменяясь жаром и болью желания. Странно. Она никогда не представляла, что желание может причинять боль. Сердце колотилось в груди, пульс лихорадочно бился. Хотелось пойти в ванную и погрузиться в холодную воду. Чтобы остудить пыл.
- Я воспринимаю это как "нет", - резюмировал Кристиано.
Щеки ее пылали. Она почти не слышала его и плохо соображала.
Стоит ли отвечать ему или изобразить невозмутимость? Боковым зрением она уловила какое‑то движение. Хорошо бы это была одежда. Пожалуйста, Господи, пусть он прикроется, пока до него не дошло, что она - девственница, впервые увидевшая обнаженного мужчину. Почему‑то Антонелла была уверена, что это заставит Кристиано жалеть ее, а она не вынесет его жалости.
- Очень жаль, Антонелла, - проговорил он. - Время прошло бы весьма приятно.
- О да, - выдавила она. Не глядя на него, разумеется. - И ты растрезвонил бы на всех углах, что переспал со мной.
- Я никогда не распространяюсь о своих достижениях на любовном фронте, принцесса.
- Ну, разумеется, - бросила она, давая понять, что не верит ни одному его слову.
- Но если я пожелаю заявить, что мы были любовниками, меня не остановить.
Она резко вскинула голову и встретилась с ним взглядом. На нем были шорты цвета хаки и синяя майка, облегающая грудь. Кристиано оделся, однако пульс ее по‑прежнему мчался, как скорый поезд.
- Ты этого не сделаешь. Кроме того, я буду все отрицать.
Кристиано рассмеялся:
- Кто ж тебе поверит, красавица? С твоей‑то репутацией?
Щеки Антонеллы вспыхнули. Она перевернула страницу журнала, порвав при этом бумагу. Черт бы его побрал! Но возможно, ей удастся нанести ответный удар. Она вскинула бровь.
- Возможно, все поверят мне, когда я заявлю, что твоя репутация сильно приукрашена и что ты не очень умелый любовник.
Смех Кристиано зазвучал еще громче. Потом он окинул ее горячим взглядом:
- Милости прошу проверить.
Антонелла раздраженно захлопнула журнал:
- Это нелепо, Кристиано. Нам, возможно, грозит реальная опасность, а ты только и делаешь, что оскорбляешь меня и смеешься.
Выражение его лица стало серьезным.
- Знаешь, что я думаю?
- Нет, но, уверена, ты мне скажешь.
Он подошел к ее креслу, опустился на одно колено и протянул ей руку. Сердце девушки остановилось.
- Я думаю, ты очень сильно хочешь меня, Антонелла.
Она с трудом заставила себя говорить:
- Ты заблуждаешься.
- Разве? - Кристиано поднялся и ушел, не дожидаясь ответа.
* * *
К тому времени, когда Кристиано вернулся, ей удалось успокоить колотящееся сердце и взвинченные нервы. Девушка попыталась читать, но свет несколько раз моргнул и отключился. Она на ощупь поискала свечу, которую положила на стол, и тихо чертыхнулась, когда та покатилась и упала. Не успела Антонелла опуститься на четвереньки, чтобы отыскать ее, как появился Кристиано с фонариком. Он взял другую свечу, зажег ее и выключил фонарь. Секундой позже он вытянулся на кровати, заложив руки за голову. В такой позе майка обтянула его грудь, мускулы на руках рельефно бугрились, делая его восхитительно сексуальным. Антонелла скрестила руки на груди и сосредоточила взгляд на мерцающей свече. Все, что угодно, лишь бы не смотреть на него.
- Это будет очень долгая ночь, если мы станем игнорировать друг друга, - наконец сказал Кристиано.
Она заставила себя посмотреть на него.
- День тоже был долгим. Бесконечным.
- Да.
Неужели он находит ее общество скучным? Почему? Да не все ли ей равно?
- Расскажи мне о Монтеверде, - предложил Кристиано, и Антонелла раскрыла рот от удивления.
- Зачем? - спросила она секунду спустя, подозрительно хмурясь.
- Потому что мы одни, ночь длинная, а это хорошая тема.
- А почему бы тебе не рассказать мне о Монтероссо?
Он пожал плечами:
- Как хочешь.
Следующие двадцать минут Кристиано рассказывал ей о своей родине - о зеленых горах, черных скалах, лазурном море. Она поймала себя на том, что внимательно слушает, кивая время от времени. Она поняла, насколько похожи их страны. Когда он говорил о прохладных лесах и бурлящих горных речках, она прекрасно все это себе представляла. Когда он говорил о засушливых долинах, кактусах и алоэ, ей казалось, она стоит с ним рядом и видит все то же самое.
- Поразительно, - сказала Антонелла, когда принц закончил.
- Я тоже так считаю.
Она покачала головой:
- Ты не понял. Все в точности как в Монтеверде.
Кристиано выгнул бровь:
- Ты удивлена? Когда‑то это была одна страна.
- И ты бы хотел, чтобы так было снова, - проговорила она, придав голосу стальные нотки.
- Разве я это сказал?
- Тебе и не надо говорить. Это то, о чем ваши люди давно мечтают.
- Это твое мнение или так утверждали твой отец и твой брат? - В голосе его появилась резкость.
- Если Монтероссо не хочет этого, почему нам приходится охранять нашу границу? Почему ваши танки и орудия находятся там? И ваши солдаты?
- Потому что ваша армия сосредоточена у наших границ.
Бог мой, мужчины безумцы! А ведь решение кажется очевидным.
- Тогда почему бы обеим армиям не развернуться и не отправиться по домам?
- Потому что мы не доверяем друг другу, Антонелла.
Она выпрямилась в кресле:
- Но мы могли бы подписать мирный договор, договориться о сотрудничестве…
Его смех напугал ее.
- Думаешь, таких попыток не было?
- С тех пор как Данте стал королем - нет.
- Что это меняет? Он же Романелли.
- И значит, ему нельзя доверять? Значит, мы не так хороши, как ди Саваре?