Его губы коснулись ее губ. Мягко, нежно. Не было ни нажима, ни настойчивости, только сладкий поцелуй, который проник ей в самое сердце. И снова она подумала, что никогда не испытывала ничего подобного ни с одним мужчиной. И никогда никого не хотела так, как хочет его. Никогда не мечтала выскользнуть из одежды и ощутить прикосновение обнаженного мужского тела к своему.
Они могут не пережить ураган. Это ее последний шанс познать физическую любовь между мужчиной и женщиной.
Она открыла рот, легонько коснулась языком нижней губы Кристиано. Он застонал. А потом поцеловал ее снова, на этот раз настойчивее. Она с готовностью подчинилась.
Буря чувств нахлынула на нее. Желание. Страх. Сожаление. Предвкушение. Руки ее погрузились в его волосы, притягивая ближе. Поцелуй его стал еще настойчивее, глубже, требовательнее.
Эмоции стремительно выходили из‑под контроля. Но Антонелле было все равно.
Их тела переплелись. Блаженство охватило девушку. Но когда Кристиано опустил ее на ковер, она запаниковала.
Он прервал поцелуй, поднял голову и посмотрел на нее.
- Что случилось, Антонелла? - Он спросил это так нежно, так озабоченно, что рухнули последние барьеры, которые она возводила между ним и собой.
Внезапно ей стало очень важно, чтобы Кристиано понял, что она невинна. Если это ее первый и последний раз, мужчина, которому она отдается, должен верить ей.
- Я… я не знаю, что делать.
Он нахмурился:
- Не знаешь, заниматься со мной любовью или нет? Это будет потрясающе, Антонелла. Отпусти себя…
Она закрыла глаза.
- Дело не в этом.
- Тогда в чем, дорогая?
Она резко втянула в себя воздух, когда его большой палец коснулся соска сквозь ткань.
- Я никогда не занималась этим раньше, - выпалила Антонелла.
Его палец застыл.
- Чем не занималась?
Его тон походил на удар плети, и она отшатнулась. Он никогда ей не поверит. Никогда. Она оттолкнула его руку.
- Забудь, Кристиано. Это была плохая идея. Я постараюсь заснуть.
Но он не двинулся с места. Его тело прижимало ее к полу.
- Я не хочу забывать, Антонелла. Объясни мне, почему ты то пылкая, то холодная. Тебе нравятся подобные игры? А вот я начинаю от них уставать.
Она замерла. Глаза наполнились гневными слезами.
- Я все еще девственница, - заставила себя произнести Антонелла. - Ты мне, конечно, не поверишь. Поэтому, пожалуйста, отпусти меня.
- Девственница? - повторил он. - Это невозможно.
Она уперлась ему в грудь:
- Почему? Из‑за того, что ты слышал обо мне, Кристиано? Значит, сплетни для тебя - источник истины?
Кристиано наблюдал, как румянец заливает ее тонкие черты. Неужели она говорит правду? Или перед ним талантливая актриса? Боже милостивый! Он вспомнил ее реакцию, когда она увидела его обнаженным. Антонелла растерялась. А потом она испугалась, когда он ее поцеловал. И запаниковала, когда он забрался ей под платье.
Кристиано готов был дать себе хорошего пинка. Они вместе пережили слишком много. Он больше не считает ее легкомысленной и алчной женщиной. И она невинна! У нее есть множество причин бояться его, и все же она доверила ему себя. Из всех мужчин, которые, без сомнения, пытались переспать с ней, она выбрала его. Этот факт потряс Кристиано. Он не заслуживает ее.
- Антонелла, - сказал он, - прости меня.
Ее глаза на мгновение расширились. Но потом холодный взгляд вновь устремился на него. Она хорошо умеет скрывать свои чувства.
Антонелла отвернулась:
- Ничего. Уже все в порядке. Прости, что причинила тебе неудобство.
- Причинила мне неудобство? - Кристиано хрипло рассмеялся.
Он не может с чистой совестью принять в дар ее невинность. Все, что он сделал, было направлено на единственную цель - добиться контроля над ее страной, подчинить Монтеверде своей воле.
Антонелла заслуживает лучшего. Он переплел свои пальцы с ее, прижался губами к тыльной стороне ладони. Закрыл глаза, когда ее пьянящий аромат проник в ноздри.
Я не могу заняться с тобой любовью, Антонелла.
Она подумала, что ослышалась. Он отказывается заняться с ней любовью. Еще один мужчина отверг ее, увидев, что у нее ущербная душа.
Мужчины не хотят ее. Их привлекает ее красота, но не она сама.
Она закрыла глаза и прижалась щекой к полу.
- Антонелла, - позвал он сиплым голосом, полным сожаления. - Ты заслуживаешь лучшего. Лучшего, чем пол в крохотной комнатке. Лучшего, чем совокупление, вызванное отчаянием, поскольку наша жизнь в смертельной опасности. Ты заслуживаешь ложа из шелка и роз и мужчины, который любит тебя…
Она пронзила его гневным взглядом:
- Ты вынуждаешь меня выйти за тебя замуж. Так кто будет заниматься со мной любовью в первый раз? Ты позволишь мне выбрать для этого мужчину, а потом, несмотря ни на что, женишься на мне? Не думаю.
Брови Кристиано угрюмо сдвинулись. Его раздирали противоречивые чувства.
- Нет. Конечно, я буду у тебя первым. Но не здесь, не сейчас.
У нее перехватило дыхание.
- Так ты веришь мне?
- Да.
Какое счастье! Он верит ей.
- Спасибо.
Кристиано указательным пальцем потер ее нижнюю губу. Мягко, чувственно. Ее тело немедленно воспламенилось.
- Мы подождем. Мы сделаем это, когда придет время.
Такое время может никогда не наступить.
Антонелла схватила его за запястье, легонько прикусила палец. Потом лизнула его. Желание вспыхнуло в его глазах, опаляя ее.
- Антонелла, - хрипло выдавил он.
- Я хочу сделать это сейчас. Хочу тебя.
- Ты не приняла бы такое решение, если бы не буря.
То, что он очень хорошо понимает ее, лишь усилило желание. Ни один мужчина никогда не понимал ее. Какая ирония! Самым проницательным оказался монтероссец.
- Я не хочу умереть, не испытав этого.
- Мы не умрем, Антонелла.
- Ты не знаешь.
- Знаю. Обещаю тебе.
Словно в насмешку, послышался какой‑то рев. Что‑то загрохотало. Барабанная дробь дождя по крыше стала оглушительной.
- Пожалуйста, Кристиано. Завтра может и не наступить.
- Антонелла, - простонал он, откинув голову назад и зажмурившись, словно боролся с собой. - Поверь, завтра ты возненавидишь меня.
- Ты забываешь, что я тебя уже ненавижу, - напомнила она.
Улыбка приподняла уголок его рта.
- Ах да. Как я мог забыть об этом?
Она подняла дрожащую руку, вплела пальцы ему в волосы. В глазах его горели жар и желание. Боже, как ей нравится ощущение его волос! Мягких, шелковистых. Черных, как безлунная ночь.
- Поцелуй меня, Кристиано. Притворись, что мы лежим на шелковых простынях. Притворись, что любишь меня…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кристиано прикоснулся к ее губам нежно и чувственно. Ей хотелось застонать, хотелось прижать его к себе и заставить поцеловать так, как он целовал раньше. Но Антонелла сдержалась.
- Да поможет мне Бог, - пробормотал Кристиано, - я не могу отказать тебе. Должен, но не могу. Если ты испугаешься, - прошептал он, - или передумаешь, скажи мне, и я остановлюсь. Все для тебя, Антонелла. Все должно быть так, как ты хочешь.
Ее сердце согрелось впервые за долгие годы. Что бы ни случилось, это подходящий момент с подходящим мужчиной.
- Спасибо, Кристиано. Спасибо за понимание.
Его ответом был еще один поцелуй, на этот раз глубокий и властный. Ее тело сделалось горячим и влажным. Потайное местечко между ног томилось от предвкушения.
Рука Кристиано скользнула вниз. Он гладил бедро, поднимая платье все выше.
- Подожди, - ахнула она. - Разве мы не должны погасить свечу?
Его рука продолжила свой путь вверх.
- Зачем? Я хочу видеть тебя.
Она сглотнула:
- Я… э… я…
Он поцеловал ее:
- Ш‑ш‑ш. Ты прекрасна, Антонелла. Поверь мне, ты настоящая красавица. Мое тело сладко ноет только оттого, что я гляжу на тебя, - вот так.
Кристиано приподнялся, и она на мгновение испугалась, что он бросит начатое, что ее глупые опасения и неуверенность оттолкнули его.
- Я разденусь, хорошо? Если я буду обнажен, возможно, и ты согласишься раздеться.
Ее пульс неистово заколотился. Кристиано улыбнулся и стащил рубашку через голову. Белая повязка контрастировала со смуглой кожей, и Антонелла потрясенно осознала, что хочет прижаться губами к выступающим под повязкой мускулам. Хочет пробежать языком по его торсу, словно он рожок с мороженым.
- Мне нравится, как ты смотришь на меня, дорогая, - прошептал Кристиано, а потом расстегнул шорты и спустил их вниз вместе с плавками.
Всего второй раз в жизни Антонелла видела обнаженного и возбужденного мужчину… О боже! Действительно ли она готова к тому, что вот‑вот произойдет?
- Не бойся, Антонелла. - Он опустился на пол рядом с ней и поднес ее руку к своей груди. - Дотронься до меня. Исследуй меня. Или я буду исследовать тебя, если ты стесняешься.
Она стеснялась и все же жаждала прикоснуться к нему. Пальцы ее дрожали, когда она погладила его живот. Он с шумом втянул в себя воздух, когда она спустилась ниже и неуверенно дотронулась до его возбужденной плоти.
- Господи, - выдохнул он.
- Больно?
- Еще как.
Она отдернула руку:
- Извини.
- Не останавливайся. Эта боль - самая приятная на свете, поверь мне.
Антонелла попробовала еще раз. Кристиано судорожно всхлипнул. Не похоже, чтобы ему было больно… Она сжала руку и была вознаграждена стоном. Мгновение спустя Кристиано уложил ее на спину, прильнул к ее губам и целовал до тех пор, пока она не забыла обо всем на свете. Потом он начал стаскивать с нее платье.
- Это надо снять, Антонелла.
Она не возражала. Напротив, села и помогла ему. Волосы рассыпались по ее плечам, прикрывая кружевной бюстгальтер.
Кристиано пожирал ее взглядом. Странно, но Антонелла совсем не стеснялась. Наоборот, она чувствовала себя сексуальной, красивой. Особенной. Смотрел ли он так же на свою жену?
Нет. Не стоит даже думать об этом. Жену он любил. А это просто секс. Она сама сделала выбор.
Он протянул руку и аккуратно откинул ее волосы назад. Антонелла невольно хотела прикрыться, и тогда Кристиано одарил ее греховно сексуальной улыбкой.
- Ты все, о чем только может мечтать мужчина. Никогда не сомневайся в этом. - Ей хотелось расплакаться от таких слов, но Кристиано снова уложил Антонеллу на ковер. - А сейчас я покажу тебе, насколько это может быть прекрасно, - сказал он, прокладывая дорожку из поцелуев по ее плечу, вверх по шее, и вновь пленил губы.
А потом Кристиано прервал поцелуй, заскользил губами вниз по телу. Когда он отвел одну кружевную чашечку в сторону, обнажая грудь, она забыла, что нужно дышать.
- Такая красивая, - пробормотал он, прежде чем его рот сомкнулся вокруг соска.
Спина Антонеллы выгнулась, с губ сорвался потрясенный возглас. Возглас невероятного наслаждения.
Она стиснула плечи Кристиано, ногтями впиваясь в кожу, а язык его дразнил вначале один сосок, затем второй. Не успела она понять, что он делает, как Кристиано расстегнул бюстгальтер, снял его и отбросил в сторону. Он, казалось, целую вечность посасывал соски, пока они не превратились в твердые вершины. Антонелле начало казаться, что она вот‑вот рассыплется на части от изысканного наслаждения.
- Кристиано, - выдохнула она. - Пожалуйста!
Потом он стал осыпать поцелуями ее живот, спускаясь все ниже, пока ей снова стало нечем дышать.
Он провел языком вдоль края трусиков. Когда же прижался губами к шелку, она не смогла сдержать стон.
- Тебе нравится? - спросил он хрипло.
- Я чувствую себя странно, - призналась Антонелла. - Как будто через секунду расплавлюсь.
Он удовлетворенно усмехнулся:
- Давай закрепим это, моя дорогая.
Когда Кристиано стал стаскивать с нее трусики, она не запротестовала. Он отбросил их в сторону, а затем раздвинул ее бедра и встал на колени между ними.
Первое прикосновение его языка к чувствительной плоти заставило Антонеллу вскрикнуть. А Кристиано продолжал эту сладкую пытку. Какое‑то ощущение скапливалось внутри нее, закручиваясь в тугой узел.
Когда этот узел разорвался, Антонелла была потрясена, ошеломлена. Она хватала ртом воздух. После того как все закончилось, она почувствовала себя выдохшейся, обессиленной, готовой спать тысячу лет.
Однако Кристиано не думал отступать. Еще дважды она выдыхала его имя, а тело ее дрожало, и таяло, и возрождалось в отголосках потрясающей кульминации.
- Ты все еще хочешь продолжать? - спросил он через несколько мгновений.
Она открыла глаза и посмотрела на него. На его красивое озабоченное лицо.
- Да, Кристиано.
- С удовольствием.
Он вытянулся с ней рядом и снова разжег огонь страсти. Антонеллу больше не удивляло, как быстро ему удавалось подтолкнуть ее к краю. Когда она уже была готова рассыпаться на миллионы осколков в четвертый раз, Кристиано остановился и вытащил презерватив из кармашка своей сумки. Значит, он возит их с собой. Осознание того, что все это для него не впервые, немного огорчило ее. Антонелла напомнила себе, что это всего лишь секс. Именно этого она и хотела, не так ли?
Да. И нечего расстраиваться.
- Антонелла, - пробормотал он. - Ты опять о чем‑то напряженно думаешь.
Она заморгала. Как это ему удается?
- Да так, пустяки.
- Хочешь остановиться?
- Нет, - честно ответила она.
Ее тело пребывало в состоянии непреодолимого возбуждения, которое не будет утолено, пока он не окажется внутри нее. Кристиано наклонился и снова поцеловал ее:
- Я надеялся, что ты так скажешь. Но если передумаешь…
- Не передумаю, - заявила она, обвивая руками его шею и отвечая на поцелуй.
Жар и жажда вспыхивали все ярче и ярче, и она уже ничего на свете не хотела, кроме Кристиано. Прошлое не имело значения. Будущее было в тумане. Но эти мгновения принадлежали им.
- Кристиано, пожалуйста… - Ее тело томилось от желания почувствовать его в себе.
Кристиано надел презерватив одним быстрым, плавным движением. И устроился у нее между бедер. Горячее соприкосновение кожи с кожей, дерзкий кончик его плоти, скользящей в ее влажный жар… Антонелла не хотела пропустить ни единого мгновения.
- Возможно, будет больно, - предупредил он.
- Я знаю, - выдохнула она. - Ничего.
- Посмотри на меня.
Антонелла подчинилась. Кристиано улыбнулся ей:
- Спасибо, что доверяешь мне. Надеюсь, ты не пожалеешь об этом моменте.
- Поцелуй меня…
Кристиано поцеловал ее так нежно, что сердце ее перевернулось в груди. Секунду спустя он сделал резкий выпад. Боль оказалась меньше, чем она ожидала. Он приподнялся на локтях и с нежностью посмотрел на нее:
- Ты в порядке?
Антонелла упивалась небывалыми ощущениями.
- Я… Это удивительно, Кристиано. Я понятия не имела.
Его смех был хриплым.
- Я рад, что я у тебя первый.
Кристиано медленно выскользнул. Затем погрузился в нее вновь. И все же он был слишком осторожен, а инстинкт подсказывал Антонелле, что он хочет большего.
Антонелла приподняла таз, и Кристиано зарычал. Этот звук привел ее в восторг. Он начал двигаться быстрее, и она ахнула.
- Да, моя дорогая, - прошептал Кристиано, опаляя ее своим горячим дыханием, - вот так. Двигайся вот так.
- Поцелуй меня еще, - взмолилась она.
Губы Кристиано слились с ее губами, язык сплелся с языком. У его кожи был солоноватый вкус - земной, чувственный и такой всепоглощающе мужской!
Кульминация лишила ее дыхания. Она оторвалась от Кристиано, ошеломленная финалом. Ослепляющий взрыв эмоций заставил ее удивленно и восторженно выкрикнуть его имя.
- Антонелла, моя принцесса, - пробормотал он, целуя ее в шею, в губы. - Ты изумляешь меня. Такая прекрасная, такая страстная.
Антонелла не могла говорить. Ей было трудно дышать. А бедра Кристиано все двигались. Она осознала, что они еще не закончили, и задрожала в предвкушении.
- Пожалуйста, - прошептала Антонелла, когда снова смогла говорить. - Пожалуйста…
- Все, что пожелаешь, - откликнулся он.
И вот она уже снова ловит ртом воздух на вершине очередного пика. Завершение Кристиано было таким же бурным. Ее имя у него на устах в момент освобождения было самым сладким звуком, который она когда‑либо слышала.
Кристиано поднял голову и с нежностью посмотрел на Антонеллу. Глаза ее были закрыты, и хотя одинокая слезинка выскользнула из уголка глаза и скатилась по гладкой шелковистой коже, улыбка удовлетворения сказала ему, что она не испытывает боли.
Он больше всего на свете хотел повторить все сначала. Но нельзя.
Господи, девственница! Он не имел права брать ее вот так. Да, она отдалась ему по собственному желанию, однако сделала это только потому, что была уверена, что они находятся в смертельной опасности. Это было неправильно…
И все же ничто никогда не казалось ему таким правильным… Но тут вина другого рода пронзила его. С того момента, как он проснулся и заглянул в испуганные глаза Антонеллы, Кристиано ни разу не вспомнил о своей покойной жене. Он прожил с Джулианной семь месяцев, считал, что любит ее. Она умерла из‑за него. Из‑за того, что он не сумел защитить ее. Как же он мог настолько забыться из‑за монтевердианской принцессы?!
Взгляд Кристиано скользил по телу Антонеллы, по ее безупречной груди, по розовым соскам, тугим и острым, по тоненькой талии, по бедрам.
Дрожь наслаждения пробежала по его телу. Он всего лишь мужчина. Как может мужчина равнодушно смотреть на такую женщину?
Это не оправдание. Он ведет себя безнравственно.
Должно быть, Антонелла почувствовала его состояние. Она открыла глаза, улыбнулась и выгнула спину, как кошка. Одна рука ее поднялась, погладила его скулу, пощекотала ухо, потом пропустила волосы сквозь пальцы.
- Спасибо, - прошептала она.
Он ощутил еще один укол совести.
- За что, дорогая? Удовольствие получил только я.
Она зевнула:
- Но я не возражала.
- Да, не сомневаюсь.
Его тон заставил ее нахмуриться, но она, похоже, постаралась не обратить на это внимания. Кристиано мысленно обругал себя. Она оказалась девственницей, а не какой‑нибудь распутницей с целым шлейфом любовников, и у него нет причин для сарказма. Несправедливо срывать на ней зло на самого себя.
- Ты заслуживаешь роскошной постели, - сказал он. - Шелковых простыней, ванны с пузырьками, шампанского. Ты заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с принцессой.
Антонелла нахмурилась:
- По собственному опыту знаю, что титул принцессы порой не спасает.
Не желая разбираться в том, что означают ее слова, Кристиано сосредоточился на красной отметине, видневшейся на сливочно‑белой коже девушки - там, где шея соединялась с плечом. Раньше этого не было.
- Я сделал тебе больно.
- Что? Нет.
- Твоя кожа. Прости, если был слишком груб.
Антонелла дотронулась до пятнышка.