Жестокая помещица Мария Долгорукая манипулирует своими дочерьми и мечтает завладеть соседским поместьем Корфов. Ее старшая дочь, Лиза Долгорукая, не забыла своей детской любви к Владимиру Корфу. А княгиня прочит Лизу за ненавистного Забалуева, предводителя уездного дворянства. Покорится ли Лиза материнской воле? За что Долгорукая так ненавидит Корфов? И не Забалуев ли стоит за темными делами, творящимися в уезде?
Наташа Репнина влюблена в друга Репнина и Корфа - Андрея Долгорукого, сына самовластной княгини.
Андрей разрывается между чувствами к Наташе и влечением к крепостной девушке Татьяне…
Содержание:
ЧАСТЬ 1 - УРОКИ СУДЬБЫ 1
Глава 1 - Когда уходит любовь 1
Глава 2 - Тучи сгущаются 6
Глава 3 - Подлог 11
Глава 4 - Страшная тайна Забалуева 15
Глава 5 - "Все дороги ведут в Рим" 20
ЧАСТЬ 2 - ПЕТЕРБУРГСКИЕ ЛАБИРИНТЫ 25
Глава 1 - Дворцовые игры 25
Глава 2 - Обман 30
Глава 3 - Навстречу судьбе 35
Глава 4 - Безумие любви 40
ЧАСТЬ 3 - СКРЕЩЕНИЕ СУДЕБ 46
Глава 1 - "Охота на лис" 46
Глава 2 - Где ты, Анастасия? 51
Глава 3 - Женское счастье 56
Глава 4 - Ночью все кошки серы 60
Елена Езерская
Бедная Настя
Книга 3
В поисках счастья
ЧАСТЬ 1
УРОКИ СУДЬБЫ
Глава 1
Когда уходит любовь
- Я разрываюсь между двух огней, - проговорила Анна.
И всколыхнула своей искренностью партер. Она не видела, но чувствовала - на нее направлены все взоры и лорнеты из лож и бельэтажа, и галерка замерла в предвкушении будущей овации, которая позволит ей осыпать цветами и здравицами ту, кто своей вдохновенной игрой переворачивает души и заставляет сердца биться неровно и пылко.
- Один - холодный и неукротимый, - Анна величественным жестом правой руки указала на высокую фигуру в черном плаще, стоявшую на авансцене спиной к зрительному залу. - Он манит пламенем, сверкающим в ночи, но свет сто подобен блеску звезд - не греет и не приближается с годами. Алмазное светило в вышине! - недостижимое по силе отдаленья и до утра сводящее с ума, пока Ярила золотой венец не заслонит его от утомленной девы.
Анна тяжело вздохнула, и зал затрепетал, с редким единодушием внимая ее монологу. И эта хрупкая, изящная девушка в неверном свете рампы сама казалась уникальным бриллиантом, превосходящим по красоте и чистоте тот, что сверкал на ее пальце, а слова были подобны алмазной россыпи в ожерелье на ее шее.
- Другой, - голос Анны потеплел и наполнился слезами, - живой и быстротечный. Он путнику тепло свое дает, но приближаться к пламени опасно. Как гибнет мотылек в его беспечном жаре, легко сгореть в костре такой любви. И после ничего не остается - лишь дым и пепел. Их развеет ветер.
Анна подняла левую ладонь, и сотни глаз устремились к другому краю сцены, где на обитой бархатом скамеечке сидел мужчина, укутанный в алый плащ.
- Что делать мне?! - патетически воскликнула Анна, раскидывая руки, точно на распятии. - Любить и умереть? Иль жить и затаиться мукой неразделенною со мной любви? Душа моя в смятении безмерном и перед выбором вся ужаса полна, ибо любая из дорог, увы! не к счастию ведет меня, а к бездне. И я стою у пропасти одна и к Небесам взываю - рассудите!..
Произнеся последние слова, Анна опустила голову и замерла в трагической позе скорбящей перед гробом. Зал в общем порыве вздохнул и через минуту, показавшуюся Анне вечностью, взорвался криками "Браво! Брависсимо!". С галерки засвистели, в ложах застучали веерами по бордюрам и спинкам кресел, партер поднялся аплодисментами.
Анна улыбнулась и медленно прижала руки к груди, всем своим существом выражая признательность публике. Цветы летели в нее со всех сторон, и от гула зрительного зала пряно кружилась голова. Анна несколько раз с благодарностью во взгляде кивнула своим почитателям и присела в поклоне. Потом она обратилась к партнерам по сцене и протянула к ним руки, призывая подойти ближе и разделить с ней радость успеха. Мужчина в красном плаще поднялся со своего места на скамеечке и направился к ней, мужчина в черном плаще обернулся, сделал шаг навстречу, и вдруг, разглядев их обоих, Анна вскрикнула.
С одной стороны сцены к ней приближался мрачный и демонический Владимир Корф, с другой - пылая негодованием и сверкая глазами, надвигался Репнин.
- Владимир! Миша! - прошептала Анна, растерянно переводя взгляд с одного на другого.
Она хотела продолжить, но слова не смогли вырваться из ее скованного ужасом горла.
Корф подошел к Анне первым. Он протянул руки к ее шее, как будто хотел задушить, и сорвал сверкавшее бриллиантами колье.
- Что вы делаете, Владимир?! - пыталась вымолвить Анна.
- Долой рабство! - без малейшего выражения на лице произнес Корф. - Отныне ты не станешь носить этот мерзкий ошейник - проклятое наследие Древнего Рима!
- Но это не ошейник, это подарок Ивана Ивановича, вашего отца! - Анна подставила руки под алмазный дождь, стремясь удержать рассыпавшиеся камни и сохранить дорогой для нее подарок. Но бриллианты разбежались и, точно капли воды, потекли между пальцами.
- Я обещал отцу, что ты станешь свободна. И я выполнил свое обещание. Прощай! - Корф гордо выпрямил спину и удалился, прямой и непреклонный, как статуя пушкинского Командора.
Анна разрыдалась, но тут же почувствовала еще одно прикосновение - Репнин взял ее руку в свою.
- Миша! Миша! - обратилась к нему Анна.
Репнин смотрел на нее с обожанием, и Анна потянулась к нему. Она хотела броситься князю на грудь, но вдруг увидела - словно со стороны - как Репнин снимает с ее пальца старинное кольцо с большим бриллиантом в дорогой оправе.
- Миша! - ужаснулась Анна. - Что вы делаете?! - Отдай кольцо! - страшным голосом приказал Репнин. - Оно не твое. Помолвки не будет. И я не женюсь на тебе. Никогда!
- Но почему? Почему? - Анна задыхалась от слез и горя.
- Ты предала меня и нашу любовь!
Репнин с силой сорвал перстень с ее пальца и ушел, так же, как и Корф, растворившись в темноте закулисья. Анна беспомощно оглянулась - со всех сторон к ней тянулись руки восторженно ревущей толпы. Пальцы поклонников скользили по бархату платья, цеплялись за атлас туфель. Анна стала отбиваться от окружавших ее зрителей, ей казалось - еще минута, и толпа поглотит и раздавит ее.
- Боже, помоги мне! - из последних сил взмолилась Анна и потеряла сознание…
* * *
- Эко же тебя перекрутило, девонька, - всплакнула Варвара, утирая холодным полотенцем лоб своей любимицы.
Вот уже полдня Анна металась в бреду, и Варвара не отходила от нее, сбивая жар верными народными средствами. С тряпицы скапывала в рот целебный отвар, заботливо растирала холодные пальцы рук и ступни.
В таком состоянии Анну нашел в лесу Никита и на руках принес в поместье, прижимая девушку к груди, словно драгоценную ношу. Поначалу Варвара подумала, что Анна замерзла - та дрожала и часто впадала в забытье, но потом догадалась, что лихорадка эта совсем иного свойства.
В муфте Анны Никита нашел вольную, подписанную Владимиром Корфом, но в полусне девушка все время звала князя Репнина и без конца просила простить ее. И, поневоле вслушиваясь в ее горячечный бред, Варвара поняла, что поторопилась благословить свою девочку, когда вернувшийся с дуэли живым и невредимым молодой барон сообщил ей, что оставил Анну вместе с женихом - князем Репниным. Владимир выглядел опустошенным и растерянным, и сразу же ушел к себе, не показавшись к обеду и выгнав из кабинета сунувшуюся было к нему с чаем Полину.
На какое-то время в доме воцарилась тревожная тишина, и лишь возвращение Никиты всколыхнуло этот опасный своей непредсказуемостью покой.
Анну положили на кровать в ее комнате, и, глядя, как она стонала и бредила, Варвара ощущала безмерную жалость к той, кому всегда желала только счастья и за благополучие которой неустанно молилась. Пытаясь успокоить Анну, Варвара деревянным гребнем расчесывала ей волосы и, время от времени остужая чистое полотенце на льду в тазике, стоявшем на низком табурете рядом с кроватью, протирала им горячие от жара лицо и шею девушки.
- Владимир!.. Миша!.. - звала Анна, то отталкивая руку Варвары, то хватаясь за нее, как за спасительную соломинку.
- До чего же они тебя довели, ироды!.. - всплакнула Варвара и ласково погладила Анну по голове.
- Худо ей, Варя? - тихо с участием спросил Никита.
Все это время он, точно привязанный, ходил под дверью в комнату Анны. Когда Варвара принялась укладывать девушку в постель, она прогнала его. Но потом смилостивилась и позволила наведаться к больной, правда, с одним условием - слез не разводить, руками не размахивать и голос унимать. Никита побожился, что будет нем, как рыба, и невозмутим, как сфинкс, и теперь топтался у кровати Анны, со страдальческим выражением наблюдая душевные муки своей любимой.
Никита был влюблен в Анну с детства, но она не отвечала ему той взаимностью, которую ожидало, и к которой было готово его сердце. В ее заботах о себе Никита всегда видел ласку горячо любящей сестры и понимал, что все романтические надежды и желания Анны были устремлены не к нему. Никита обожал и оберегал Анну и в глубине души ревновал ее к тому сказочному принцу, к которому иногда - он видел и чувствовал это - мечтательно уносились мысли Анны. Никита и в актеры напросился, чтобы оказаться к ней поближе, а когда старый барон рассмотрел в нем драматический талант и природную музыкальность, со всем пылом окунулся в театральные страсти, ибо они единственно давали ему возможность любить и быть любимым Анной. Или ее героинями? Но какое это имело значение для влюбленного!
Театр сблизил их, и театр разлучил. Мечтая о сценической карьере для своей воспитанницы, старый барон повез Анну в Петербург, и больше для Никиты уже не было в жизни покоя. Из столицы Анна приехала с такими сияющими глазами, что его сердце едва не оборвалось. Никита понял - Анна встретила своего принца. А после того, как принц - князь Репнин - и сам приехал в поместье, Никита отчаялся и едва не лишился рассудка.
И вот - свершилось! Когда, отправив ушибленного перевернувшимися санями Модестовича домой, Никита заметил, как по дороге к поместью, загоняя коня, промчался Корф, и следом в сторону озера проскакал на своем рысаке князь Репнин, он понял - что-то случилось. Анны с ними не было - Анна осталась одна! Где она? Что с ней? И только он сейчас рядом! Только на его помощь она может полагаться, только он готов поддержать ее в трудную минуту. Пришел его час, подумал Никита, и бросился на поиски Анны.
Добежав до места дуэли, Никита увидел лишь вытоптанный на поляне снег да пустую сторожку, еще не остывшую от свежего огня, разожженного кем-то в низенькой печи. На полу Никита разглядел меховую муфточку Анны - он поднял ее и прижал к груди. Аннушка, милая, родная, какие беды тебе еще довелось пережить?!
Он нашел ее в лесу в стороне от зимовища лесника. Анна брела без дороги, через сугробы, не видя пути, не чувствуя холода, и буквально упала на руки подбежавшему к ней Никите. Упала без сил и тут же потеряла сознание…
- Насмотрелся, голубчик? - проворчала Варвара, мягким жестом отстраняя от кровати склонившегося над Анной Никиту. - Вот и ладно, хватит с тебя! Иди, иди, ты свое дело сделал, спас ее - пусть теперь страдалица наша отдохнет. Потом миловаться будешь. Никуда она не убежит, слаба еще. Ступай с Богом, не мешай!
Никита хотел возразить, но Варвара по-матерински мягко, но властно выставила его за дверь и вернулась к постели Анны.
Произошедшее тронуло Варвару до глубины души - Анна была ей как дочь. И, хотя в одно и то же время у нее на руках оказались двое безымянных малюток-подкидышей, именно Анну она привечала всем сердцем и была расположена к ней всей душой. Маленькая Полина казалась Анне сестрой - такая же светленькая и голубоглазая, но со временем ее неусидчивость и дерзкий нрав превратили ее в полную противоположность молчаливой и ласковой Анне.
Повзрослев, Полина, которую Варвара много лет назад обнаружила на крыльце поместья спеленутой в красивое одеяльце, превратилась в бойкую статную девицу с недобрым характером и вызывающе броской красотой. Аннушка же, которую перепоручил Варваре старый барон Корф, с возрастом не подурнела в привычках и помыслах - выросла приятной в общении умницей, которая хорошела на глазах с каждым годом. И уж таланта Полине Бог такого, как Анне, не дал - звездочкой сияла Аннушка на сцене и пела, точно соловушка. И если Полину по ее глупости и тщеславию Варвара жалела, но при этом не стеснялась строжить и командовать, то сказать крепкое слово Анне не поворачивался язык. Уж больно она была вся ладная да пригожая. А в хороших руках - расцвела бы пуще прежнего! Вот только с этим Анне пока не везло.
Чувствовала Варвара, сердцем чувствовала - неспроста молодой барин столько лет уже бесится. Видать, и его заманила Анина сердечность и чистота, но не желает он ни в том признаться, ни покориться неизбежному. Оттого и мучает Анечку - а теперь вот еще и с женихом развел. Лиходей и самодур, даром, что барин воспитанный и благородный! Но ведь это лишь одно слово - барин, а так, по сути - мужик, грубиян, гуляка и картежник.
- Бедная ты моя, Аннушка! - вздохнула Варвара.
- Бедная, бедная!.. - шипела под дверью Полина, чуть ли не всунувшись всем телом в замочную скважину. - Разодета, как царица, научена, точно барыня, да еще барина на барина меняет, как перчатки! Ничего, ничего, ты у меня еще поплачешь и намучаешься! Ай!
Полина вдруг отпрянула - Варвара, звериным чутьем уловив шевеление в коридоре, быстро встала со стула у кровати и, подойдя к двери, толкнула ее.
- Ты чего же это, Поля, - укоризненно сказала Варвара, глядя, как Полина растирает шишку на лбу, - не уймешься никак? Все следишь да караулишь, дел у тебя других нет? Не у Христа за пазухой живешь - забот по дому, хоть отбавляй, а тебе и невдомек сделать что-нибудь.
- Мое главное дело - барина ублажать, я теперь к его постели приставлена, - огрызнулась Полина, - да только барин что-то не в духе пока. Так что посижу, подожду, как ему опять потешиться припечет.
- Ох, и развязная же ты девка! - нахмурилась Варвара. - Ни стыда у тебя, ни сочувствия! Барин, поди, дуэль переживает, наволновался сверх сил, а ты - про постель!
- Да ведь самое-то и дело! - пожала плечами наглая Полина. - Испокон веку так - первым делом после драки к бабе бежать.
- Тьфу на тебя! - ругнулась Варвара и захлопнула дверь перед самым ее носом.
- А ты на себя посмотри! - вслед ей закричала Полина. - Сама-то уже и забыла, как кого ублажать - все шанежки да прянички! А я - молодая! И барин молодой! Он сам меня выбрал, а этой твоей замороженной отставку дал! Прогонит он ее, как пить дать - прогонит!..
Полина собралась плюнуть, но спохватилась. Неровен час, кто увидит - подумают, что на дом хозяйский порчу надумала навести. Свят, свят! А вот Аньке этой, занозе, еще отомщу, попомнит она меня, во всех смертных грешочках покается! - поклялась про себя Полина.
Она за собой эту свою слабость знала - коли зла была, должна непременно обиду расплескать или выместить. И потому частенько в гневе била посуду да стулья бросала. Вот и сейчас - завелась и принялась все Варварино хозяйство разносить да за Анькиным хвостатым выкормышем бегать с половником.
- На, Аннушка, получай! - визжала Полина, точно ведьма носясь по кухне, пока вбежавший на шум Никита не остановил ее.
- Да ты ополоумела, Поля?! Что ты делаешь! - вскричал Никита, отбирая у нее половник и вставая между Полиной и котенком, истошно мяукавшим возле ножки комода.
- А мне все равно, Никитка! Никому я не нужная, никому до меня дела нет. Хоть пропади, никто про меня не вспомнит! Не хочу такой я жизни! Опостылела мне она! Барон Анну воспитал, как дворянку вырядил, а меня?! Одного мы с ней года да происхождения, вот только почести для нас разные - мне помои выносить, ей по столицам разгуливать! Несправедливо это, Никита, не правильно!
- Полечка, - попытался урезонить ее Никита, - жизнь - она вообще не ровная. У каждого свой крест. Думаешь, у Анны житье - мед?