* * *
Над Флоренцией сгустились тучи. Первые капли дождя, тяжелые как полновесные флорины, застучали по крышам, когда Леонардо с Везарио вбегали в палаццо. Они прибыли на доклад с существенным опозданием: синьор Аверрардо уже вовсю отчитывал младшего Медичи за суматоху, поднятую в монастырском дворе.
Надо ж было выдумать такое - карлики, эти балаганные шуты, в роли шпионов! Джулиано хоть представляет себе, что тайные миссии при Папской Курии доверяют исключительно самым разумным и образованным персонам? Конечно, если он вообще представляет себе разумных и образованных людей. Таким не придет в голову запустить целого живого пардуса в подвалы! Зубастым хищникам место за решеткой, в зверинце, а не в пристойном жилище, теперь весь город будет месяц болтать об адских демонах, заполонивших канализацию. Еще бы коня в подвал притащил… - бывший ментор совсем разнервничался и помассировал область сердца. - Напрасно его Великолепие видит в этом повод для улыбки, ему следует пресекать подобные выходки!
В семействе ди Медичи младший из братьев занимал место "черной овечки", виной тому были его приятная внешность и жизнерадостный нрав. Джулиано любил простые удовольствия: мог часами смотреть представления акробатов, разинув рот, как какой-нибудь подмастерье, отплясывал с прядильщицами на карнавале, не скупился на милостыню, а однажды - как говорят - спешился с коня, чтобы лично протянуть руку самому обычному пьянчуге, который на его глазах сверзился в канаву. Флорентинцы, изрядно утомленные блеском своего великолепного правителя, все чаще посматривали в сторону младшего брата - парня простого и честного.
Обывателям вообще свойственно принимать недостаток ума и финансовых средств за достоинства правителя - вздохнул Лоренцо и окатил брата ледяным взглядом.
Всякий разумный человек понимает, что маленькие следы не обязательно означают ребенка или карлика. Следует помнить, что по подозрению в убийстве юного Пикколомини была задержана синьора. Особы женского пола тоже обладают небольшой ступней. Такою или даже такою - он растопырил пальцы на руке, демонстрируя возможный размер. Женские тела бывают достаточно тренированными и ловкими, чтобы преодолеть длинный коридор, а затем взобраться по веревке. Например, тела танцовщиц или блудодеек…
Сердце Леонардо уколола невидимая игла: он вспомнил, как трепетало на ночном ветру платье отцовской доверительницы, с усилием отогнал мысль о стопах, которые скрывал ее расшитый серебром подол. Кем была задержанная синьора, ему доподлинно неизвестно, и оставался всего один верный способ получить ответ - снова оказаться в тюремных застенках!
Пока Леонардо скользил по бурным потокам собственных мыслей, синьор Аверрардо нахмурил брови: он уступает его Великолепию в знании телесного строения блудодеек, зато уверен, что Святой Престол не станет помещать никакого дела в сосуд греха, коим является женщина со дня сотворения мира.
Но Медичи одним коротким жестом пресек возражения и продолжил:
Семейство Пикколомини достаточно влиятельно, чтобы нажить множество врагов за пределами Ватикана. Впрочем, его предположение легко проверить. Требуется всего лишь сравнить отпечаток следа из подземелья со стопой задержанной. Неужто Джулиано, в чьем распоряжении находился синьор Да Винчи, известный как недурной скульптор, не распорядился сделать такого слепка или хотя бы рисунка?
Нет?
Такую прореху легко восполнить. Достаточно попросить нашего доброго знакомца Леонардо спуститься в подвал и сделать рисунок следов прямо сейчас. Ведь Джулиано отдал приказ огородить участок пола с этими необычными следами?
Тоже нет? Выходит, они все затоптали, пока суетились в подвале?
Его Великолепие вздохнул и ободряюще потрепал Джулиано по плечу.
Ничего страшного. Поскольку дело частное и касается семейной безопасности, лучше просто забыть об этом дурацком происшествии. Даже для судебного разбирательства упоминание следов, неподкрепленное свидетельствами - ничтожно. Зато у Джулиано еще целая жизнь впереди, чтобы научиться таким премудростям. Остается только надеяться, что представитель семейства Пикколомини, которого советники Синьории намерены пригласить для участия в дознании, окажется человеком более искушенным.
Лоренцо сделал назидательную паузу, хотя по здравому разумению не слишком рассчитывал, что в деле обнаружится что-то новое. Послание, с которым прибыл молодой человек, уже не найти, самого юнца не воскресить. Оставалось приложить максимум усилий, чтобы сохранить хоть какие-то отношения с влиятельным семейством Пикколомини. Из этой семьи вышло несколько кардиналов, сегодня все они целуют кольцо Папы Сикста IV, но слывут искусными дипломатами и мечтают о дне, когда Господь распахнет райские врата перед своим земным наместником, ибо никому не суждено жить вечно, даже Понтифику. Что остается людям из семейства Пикколомини, когда их лучшие деловые предприятия отошли непотам его Святейшества?
Главное, что наказание злодея - настоящего или мнимого - примирит родню убитого если не с утратой, то с домом Медичи.
* * *
Лоренцо почувствовал, что пауза затянулась и стала пугающей. Не только его непутевый братец, но даже синьоры Да Винчи и Везарио выглядели подавленными и виноватыми. Обязанность карать и миловать - тяжкое бремя для того, кто мечтает вписать свое имя в скрижали истории покровителем наук и искусства. Его Великолепие предпочитал пыточным застенкам изучение армиллярной сферы , безупречно очищенного человеческого черепа и прекрасного бестиария двухсотлетней давности, приобретенного лично для него торговым агентом дома Медичи в Толедо; а чтению приговоров - переводы из античных философов, которые он коллекционировал с большим тщанием. Поэтому свернутые листы рисовальной бумаги в руках живописца Да Винчи занимали полновластного правителя Флоренции куда больше, чем предсказуемое обсуждение недавнего преступления.
- Боюсь, это дознание растянется на много недель. Нам потребуется время, чтобы доставить известие в Сиену, и дождаться гостей оттуда. Пока вы, Леонардо, не выстроили летательной машины, люди вынуждены по-прежнему полагаться на лошадей! - Его Великолепие рассмеялся и велел развернуть рисунки.
Сделанные пером наброски представляли собой механизм, назначение которого открылось зрителям не сразу.
- Дозвольте представить вашему Великолепию ружейный замок, который не требует фитиля, - объяснил Леонардо. - Ключ приводит в действие особый механизм, который высекает искру, и порох возгорается.
- Ловко! - Капитан городской стражи подошел к рисункам поближе.
Синьор Аверрардо водрузил на нос очки с толстыми стеклянными линзами и уставился на рисунок:
- Механизм выглядит весьма сложным, значит, изготовление потребует времени. Боюсь, цена тоже выйдет немалой…
Все приглашенные на доклад принялись живо обсуждать перспективы новейшего изобретения, и только полуночный бой башенных часов в здании Синьории заставил их вспомнить о времени.
* * *
Дождь успел закончиться, молодые люди отказывались от кареты, любезно предложенной хозяином, но так и не смогли уклониться от компании дозорных капитана Дель Сарто. В городе уже начался комендантский час, поэтому бравый вояка отрядил двух стражников с факелами проводить их до самых дверей. Стражники добросовестно исполнили поручение и гремели доспехами за их спинами до самого здания фармацеи, в задних комнатах которой обретался Везарио. Дозорные не стали дожидаться, пока означенный синьор отопрет дверной замок - возился он слишком долго, - развернулись и зашагали обратно, в сторону караульного помещения.
Лис первым ввалился в собственное жилище, смахивая с лица капли пота и шепотком перечисляя имена святых. Зачем только эти почитаемые заступники и угодники позволили ему связаться с типом вроде Лео? Не теряя времени на поиски свечного огарка, он бросился к очагу и поворошил угли кочергой. Напрасный труд! Зола давно остыла. Ощупью он добрался до глубокого кресла, придвинутого насколько возможно ближе к очагу, и стащил с него покрывало. Даже впотьмах легко было различить очертания тела. Его длани соскользнули с подлокотников, а голова безжизненно свесилась набок.
Мертвецом был Урбино Палландини.
Глава 12
Везарио проклинал себя последними словами, что увязался за Леонардо на встречу со вздорным мальчишкой. Возможно, его подтолкнуло неуемное любопытство, которое люди приписывают обладателям острых носов, возможно, он опасался, что живописец, отличавшийся взрывным характером, действительно покалечит юнца из-за какой-нибудь ерунды и возвратится в тюрьму. Тогда их прекрасный, а главное очень прибыльный союз, товарищество двух людей, один из которых умеет устраивать роскошные праздники, а другой исцелять их последствия, распадется. Словом, к монастырю они шагали вместе - сперва по широким центральным улицам, потом по проулкам-переулкам, которые становились все теснее, беднее и темнее. В иных местах грязь и отбросы доходили прохожим почти до колена; в кучах мусора повсеместно копошились нищие, соперничая с одичавшими собаками и крысами. Везарио пришлось размять в пальцах палочку корицы и поднести к носу: перед грозой смрад в узких улочках стоял плотный, как дождевые облака.
Задний двор странноприимного дома казался настоящим оазисом среди трущоб, поскольку был огорожен высокой прочной оградой и чисто выметен. Приятели остановились и огляделись. Стена соседнего строения примыкала к монастырской ограде неплотно, человек субтильного сложения мог беспрепятственно перемещаться между ними. Юный синьор Урбино так и поступил - должно быть, заметил своих гостей и махнул рукой из узкой щели. Однако не торопился подойти к ним.
- Какого пса он там торчит? - шепнул спутнику Леонардо. - Застрял, что ли?
- Наверное, оттуда удобно приглядывать за дверью трапезной, - предположил Везарио. Но живописец только отмахнулся, стремительно подошел к юноше, поймал его запястье, но тут же разжал пальцы.
Рука еще сохраняла тепло, но жизни в ней уже не было. С посиневших губ Урбино сорвался последний хрип, а голова запрокинулась назад, словно душа желала скорее отлететь в темноту. По-девичьи тонкую шею Урбино пересекал след от удавки - толстой позолоченной цепи. Веки мальчишки задрожали в последней агонии, рот распахнулся, Леонардо пришлось подставить ему плечо, чтобы не дать свалиться прямиком в грязь. Как на грех к монастырской калитке начали сползаться калеки и убогие.
- Лео, что там происходит? - Везарио подошел к ним и обнаружил помертвевши губы, кожу по которой стремительно разливалась бледность. Чтобы не вскрикнуть, он до боли прикусил собственный палец и пробормотал: - Святые угодники… чтобы тебя прах побрал… вздорный мальчишка… Хочет утащить нас в могилу, не иначе!
* * *
Где-то неподалеку башенные часы с упорством отбивали пятый час пополудни, калитка монастыря распахнулась, из нее выкатился отец Бартоломео, его сопровождали монахи, волочившие корзины с остатками трапезы. За плечом настоятеля привычно маячил фра Ангелико.
Убогие и болезные, забыв про увечья, ринулись к монастырской ограде, протягивали к корзинам руки, покрытые коростой и струпьями, язвы на их коже сочились гноем, а беззубые рты источали смрад худший, чем их полуистлевшие одежды. Даже слуги Господа брезгливо отворачивали лица от подобного зрелища и швыряли им милостыню с размаху, как собакам.
Паломники наблюдали за благим деянием, сгрудившись у дверей трапезной.
Раздача пищи нуждающимся именно в это время суток была каждодневной монастырской рутиной, но сегодня ритуал обогатился новыми лицами. Два десятка глаз, если не брать в расчет побирушек, обратились на Леонардо и Везарио, вынудив их подхватить безжизненное тело Урбино под руки с двух сторон. Голова юноши свесилась на грудь, и Лис быстренько набросил поверх нее капюшон, чтобы скрыть бледное лицо.
- У вас все благополучно, синьоры? - окликнул их фра Ангелико.
- Да! Более-менее… - Везарио растянул губы в улыбке, ощущая, как тело под его пальцами наливается тяжестью и холодом.
- Кто там с вами? - Строго спросил отец Бартоломео и близоруко прищурился, разглядывая троицу. - Вы что, напоили эту чистую душу, юного Урбино?
- Напоили? - От неожиданности Везарио разжал руки, и тело всей тяжестью навалилось на плечо Леонардо, тот напрягся и крикнул:
- Нет-нет! Ни в коем разе… Это он сам!
- В смысле, сам напился! Мы ведем его домой, вот и все. - Везарио почувствовал, как холодная струйка пота стекает по спине, погружая мозг в липкую безысходность.
- Домой? - Прелат с сомнением покачал головой. - Это несчастное дитя сегодня утром просило об убежище и выказало желание со временем стать послушником…
- Выходит, он решил проститься с соблазнами мирской жизни. - Синьор Везарио закатил глаза, умоляя небесные силы помочь ему выкрутиться. - Негоже если он проблюется прямо в этих святых стенах!
Не дав святому отцу опомниться, Лис развернулся и с завидной резвостью устремился в боковой переулок, увлекая за собой остальных.
Они рысили до ближайшей таверны, где выгребли всю наличность и высыпали в ладони мальчишки-посыльного, которого отправили за носильщиками.
На улицах многогрешной Флоренции упившийся до бесчувствия юнец был вполне обычным явлением, они загрузили тело внутрь паланкина и добрались до жилища Везарио без особых тягот. Прятать тело было уже недосуг - время доклада у его Великолепия приближалось, каждая секунда опоздания грозила обрушиться на их головы гневом самого Великолепного Лоренцо ди Медичи. Везарио просто запихнул труп в кресло и прикрыл сверху плащом, с удивлением посмотрел на Леонардо, торопливо разжигавшего камин, хотя никакого холода в комнате не ощущалось. Однако быстро сообразил, что в жаркой комнате тело дольше сохранит гибкость членов, даже опытному лекарю будет затруднительно определить истинное время смерти юноши. Весьма предусмотрительно, ведь их компанию наблюдало столько глаз!
Объяснить желание Да Винчи непременно заглянуть в свою мастерскую и прихватить какие-то документы, когда они и так безнадежно опаздывают, Лису было сложнее. Но Леонардо уверял, что дело стоит мессы: он объяснит опоздание тем, что рисовал схему, кроме того обсуждение механизма, пригодного для воинских нужд, оградит их от лишних расспросов.
Зарисовать схему хитроумного искрящего замка от резного сундучка Леонардо успел еще до ареста, а когда делал детальный набросок, сообразил - такому механизму самое место на мушкете вместо ружейного замка с фитилем. Новое стрелковое оружие будет точнее и легче.