* * *
Висельнику без разницы, из каких ружей стреляют те, кто продолжает земной путь, - сокрушался Везарио. - Да, после смерти многое становится безразличным - например, побрякушки. Толстое позолоченное украшение сеньора Палландини исчезло.
Единственным напоминанием о нем осталась полоса, обнимавшая горло покойного. Шейные позвонки переломаны, значит, руки убийцы достаточно сильные, чтобы удавить человека цепью. Леонардо надо серьезно задуматься, кто его ненавидит так сильно? Возможно, он отбил у кого-то жирный заказ? Или некто до умопомрачения завидует его талантам? Среди людей искусства такое случается. Вдруг он походя совратил девицу, у которой полно братьев? Или к нему приревновали модную куртизанку? Ведь не думает Лео, что умирающий Урбино свалился ему на руки по случайности?
Пока Везарио изводился, мерял шагами комнату, Леонардо устроился у его конторки, подтянул к себе пачку бумаги и принялся рисовать вереницы человеческих физиономий - гротескных носов, впалых щек, шрамов, скрюченных пальцев, истрепанного барахла, сквозь которое выпирают локти. Уродство для художника не менее притягательно, чем красота, а бедность обнажает самую суть человеческой природы. Он мог часами переносить человеческое убожество на бумагу и нехотя оторвался от рисунка, подошел к телу и ощупал шею убиенного чуткими пальцами.
Нет, эта смерть не была случайной. В этом Везарио прав, но ошибается в другом: ненависть, зависть, месть и прочие человеческие эмоции принуждают человека действовать необдуманно, повинуясь порыву, но убийца Урбино руководствовался холодным расчетом. Они - все трое - оказались в монастыре Святой Марии не случайно - юношу привел туда чей-то совет, а их самих - странный след, обнаруженный в подземелье. Не припомнит ли Везарио низкорослых или горбунов среди нищих?
Фармацевт только руками развел - ему не пришло в голову разглядывать эту голоштанную публику. Одно можно утверждать с уверенностью: мальчишку задушил человек с крепкими руками, среди недомерков и уродцев тоже встречаются силачи, но Господень промысел незыблем: сильные руки означают крупные ладони и пальцы. У людей с крупными руками и стопы имеют большой размер. Но следы, которые они обнаружили в подземелье, были совсем крохотные…
Везарио поперхнулся криком на полуслове - его шею сдавили удавкой.
* * *
- Какой демон в тебя вселился, Лео?! - Везарио откашлялся и потер шею. - Едва не удавил меня до смерти!
- Всего лишь хотел убедиться в твоей правоте, - Леонардо ухватил приятеля за подбородок, запрокинул его голову вверх и внимательно осмотрел след от удавки. - Цепь тащили вверх, характерный след указывает именно на это. Выходит, мальчишку задушил человек высокого роста. Во всяком случае, он был выше, чем Урбино. Пожалуй, одного роста со мной…
- Нашел время устраивать опыты. Без них ясно, что убийца был твоего роста и комплекции - один в один, с той лишь разницей, что он - очень неглупый человек. Если бы ты имел хоть малую толику его разума, то думал бы, как избавиться от проклятущего трупа! У меня нет намеренья делить с ним комнаты целую вечность.
- Хорошо. Давай поступим, как учил синьор капитан, - Леонардо опустил руку в кошель и аккуратным столбиком выставил на столешницу четыре флорина - богатство, накопленное за дни карнавала. - Полагаешь, нам хватит этих денег, чтобы купить гроб, нанять копачей и заказать заупокойную мессу? У меня больше нет ни единого медяка.
- Ну, Лео, зачем быть таким пессимистом. Может, и не дойдет до гроба с могильщиками? Если нам повезет, тело этого поганца найдут нескоро. Надо просто замотать его в холстину, привязать пару камней и вышвырнем в реку…
- Ха! Когда я помянул капитана, то полагался на другой его совет. Нам следует спрятать тело на кладбище, прямо в могиле.
- Предлагаешь тащить его среди ночи на кладбище? Нас точно застукает стража.
- Нет. Живописцу не пристало самолично копаться в земле, как кроту или каторжнику. Кто озирается, прячется, бежит, тот рискует быть пойманным, а кто действует открыто - не вызывает подозрений. Таков главный закон всех мошенников, это ты знаешь лучше моего, синьор Лис. Давай оплатим похороны бедняжки Джованни, наймем могильщиков, закажем мессу. Ведь мы не еретики или безбожники! Я даже готов вытесать для бедняги мраморное надгробье. Мы спрячем второе тело в мой ящик для инструментов и отвезем на кладбище, а там подложим второго брата в гроб к первому и похороним вместе.
- Как трогательно. Безвинно убиенные будут лежать вместе, словно в материнской утробе, - расчувствовался Везарио. - Ты действительно гений, Леонардо!
* * *
Во всей Флоренции нет места более располагающего к размышлениям, чем городское кладбище. Кажется, даже ветер здесь утихает из уважения к могилам, цветы и травы робко склоняются, а утренняя роса наполняет складки и трещины надгробий как небесные слезы. Рассветное солнце окрашивает ланиты мраморных изваяний розовым, безуспешно пытаясь вдохнуть в эти прекрасные созданья жизнь. Подростком Леонардо много раз прибегал сюда и сидел, затаившись, среди могил: рассказывают, если прийти пораньше и вести себя тихо, то непременно увидишь, как по стене базилики ползет тень святого Мина, прозванного Флорентийским : медленно перемещается, удерживая собственную отрубленную голову в вытянутых руках.
Он наблюдал за игрой теней на стене базилики, но так и смог не решить, которую отбрасывает невидимый призрак святого. Профессиональным могильщикам повезло больше: каждый из кладбищенских землекопов мог за стаканчиком доброго вина рассказать не одну леденящую кровь историю. Например, про старикашку, очнувшегося и пробившего крышку гроба кулаком - натурально обычным кулаком, как у нас с вами, синьор! - когда его могилу уже начали засыпать землей, или насчет одичавшей девицы, которая, вырвавшись из склепа, едва не загрызла смотрителя кладбища - один Господь ведает, кто и почему ее запер в том склепе, синьор! - Под такие разговоры дело двигалось быстрее, но все равно установить надгробье за день не вышло. Леонардо договорился с помощниками выехать завтра пораньше, чтобы успеть все закончить до полуденного зноя, и уже хотел отпустить повозку и возвращаться в город пешком, чтобы проветриться от тяжелых мыслей, но замер на месте: по стене базилики ползла бесконечная черная тень. Человеческая фигура, сжимавшая в руках круглый предмет, очень похожий на голову…
* * *
Артельщик землекопов шумно сглотнул и перекрестился. Тень последовала его примеру, воздела руку и произвела движение, сходное с крестным знамением. Границы реальности вокруг него становились зыбкими, а мир, где властвуют демоны, затягивал его подобно речному водовороту. Леонардо зажмурился и отвернулся от стены, чтобы избавить себя от видения, и прижал ладонь к могильному камню, как будто ощущение шершавой, разогретой солнцем поверхности могло спасти его разум.
Но рядом деликатно кашлянули, и ему пришлось открыть глаза. Прямо перед ним стоял капитан Дель Сарто и с виноватым видом вертел в руках стальной шлем - тень на стене вытянулась еще больше, но старательно повторяла все движения бравого стражника. Сердце Леонардо умерило свой бег - иметь дело с живым человеком куда приятнее, чем с призраком, даже если такая встреча грозит возвращением в застенок. Он бросил взгляд на свежую могилу и покрепче обвязал свой ящик с инструментами - поместительный и длинный, как гроб. Если капитан заметит, что ящик практически пуст, то мигом заподозрит неладное…
Капитан пробубнил что-то похожее на молитву, снова перекрестился, вернул шлем на голову, крепко взял живописца под локоть и увлек в тень дерева. Леонардо несколько раз оглянулся на повозку и землекопов - конечно, он собирался нанести визит в тюрьму, но не в качестве обвиняемого в убийстве! Когда они отошли достаточно далеко, капитан снова кашлянул и непривычно понизил голос: дело у него к синьору живописцу…
Нет, заказывать портрет супруги он погодит. Дело у него сугубо казенное. Завтра собирают совет Синьории. Капитан многозначительно поднял вверх палец и уточнил: Большой совет! Его милости Джулиано должно там присутствовать, нравится ему или нет. Но его милость со вчерашнего дня куда-то запропал. Сперва кричал, что никому не позволит собой помыкать, разыщет проклятущего карлика, изловит и дознается правду. Вскочил в седло и был таков.
Положим, его коня городская стража нашла быстро. Стоит сейчас в конюшне вдовы Пинелли. Но что из этого? Голова у коня велика, да умом небогата; мог сорваться с коновязи или забрести туда по случайности. Вламываться в такой приличный дом никак невозможно, сами понимаете.
Синьор Дель Сарто устало вздохнул, - положения командира городской стражи было незавидным. Досужие болтуны - сплетничают во Флоренции абсолютно все, от мала до велика - считали, что городской правитель Лоренцо испытывает к хозяйке злополучной конюшни, вдовице Пинелли, сердечное расположение.
В общем, если синьор Да Винчи найдет время частным порядком заглянуть к синьоре Честе и полюбопытствовать, откуда взялась лошадка, или живописец ВДРУГ наткнется на его милость Джулиано в каком-нибудь ДРУГОМ месте, о чем известит капитана, тот будет по гроб жизни обязан. Дель Сарто выдохнул и замолчал, ему было непривычно говорить долго.
Леонардо с легким сердцем согласился помочь главе городской стражи. Единственно, ему требовалось заглянуть к себе, чтобы сменить перепачканное в ходе земельных работ платье.
Глава 13
Палаццо Пинелли досталось нынешней хозяйке, моне Челии в наследство от супруга-банкира, разорившегося и покончившего с собой на почве нервного расстройства. Наследница наслаждалась внезапно обретенной свободой, и скрашивала вдовство в компаниях аристократов, богачей, артистов и музыкантов. Судя по тому, как быстро она смогла рассчитаться с долгами супруга, досуг оказался занятием весьма прибыльным. Но получить приглашение на знаменитые обеды было непросто: гостей мона Челия выбирала лично и весьма придирчиво, поэтому сохранила репутацию порядочной женщины.
- Один знакомец из Турина спросил меня, как во Флоренции отличить порядочную даму от куртизанки? - Везарио взялся за тяжелое медное кольцо на двери, врезанной в ворота палаццо, и громко постучал. - Знаешь, что я ему ответил? Спроси цену. Порядочная запросит гораздо дороже…
Служанка проводила их по боковой лестнице, прямиком в покои хозяйки, которая против обыкновения бросилась навстречу гостям.
- Лис! Святая Дева, я уже отчаялась тебя дождаться, хотела посылать конюха за дозорными… - Локоны синьоры, пропитанные солнцем Тосканы до медового цвета, растрепались, ее жемчужная фероньерка подрагивала как слеза, а настоящие слезинки в уголках глаз сверкали как брильянты. Мраморные пальчики придерживали подол платья так высоко, что были видны узкие босые стопы. Если сама мона Челия бегает по дому, сбросив котурны, значит, дело серьезное. - Молодчина, что прихватил Леонардо, пара крепких мужских рук не будет лишней! Представь, один… синьор… Притащил сюда, в мой дом, толпу акробатов и целую компанию нищих! Почему нельзя было бросить им горстку монет в окно, как поступают все приличные люди?
- Все занавеси через них провоняли, - добавила обиженная служанка. - Блохи прямо табунами прыгают по коврам…
- Значит, прекрасная мадонна, вам требуется порошок от блох? - Везарио остановился и открыл свой сундучок, в котором держал лекарства и прочие полезности.
- Нет, скорее рвотное! Идем быстрее, быстрее…
* * *
Зал, куда торопилась мона Челия, наполняли нежные звуки флейты и мандолины, музыканты были спрятаны на маленьком балкончике. Пышные ковры устилали пол, на котором извивалась пара акробатов. Человек, наряженный в серебристую шелуху, расхаживал на ходулях и жонглировал апельсинами. Разноцветные блики света отражались в его одеждах и искорками рассыпались кругом. Несколько стеклянных плошек со свечами внутри плавало в чаше фонтана, вокруг которого были разбросаны живые цветы и шелковые подушки. На бессчетных подносах теснились фрукты, кувшины с вином и недопитые кубки.
У мраморного парапета суетилось несколько миловидных девиц, в разной степени обнаженных - комната с занавешенными окнами была очень душной. Все они напряженно улыбались и хлопотали над полуголым мужским телом - обмахивали веерами, протирали шелковыми платками, которые мочили прямо в фонтане. Еще одна служанка внесла серебряный таз, полный колотого льда, девушки принялись охлаждать им тело мужчины.
Неожиданно он пришел в движение, приподнялся и простер руки к гостям:
- Леонардо! Дружище! Скажи мне, сколько во Флоренции карликов?
Мона Челия чуть слышно всхлипнула, прикрыла рот длинным рукавом и прошептала на ухо Везарио:
- Слышал? Бедный мальчик, Джулиано, допился до чертей!
Тем временем Джулиано оживился еще больше, покачиваясь, встал на ноги, оттолкнул девицу, пытавшуюся поддержать его, и хрипло рассмеялся:
- Да, все считают меня остолопом, даже родной брат.
- Как можно, ваша милость… - пробормотал Леонардо.
- Перестань, конечно, считают. Челия, где тебя носит, моя мадонна? Налей мне выпить, во рту все горит, - не разбирая вкуса, он осушил ближайший кубок и похлопал себя по бедру. - Но только я! Я один знаю, сколько в этом городе - чтоб ему провалиться в адское пекло! - проживает карликов, хромых на правую ногу…
Один из акробатов неожиданно выдохнул облако огня, девушки взвизгнули и отскочили в разные стороны. Джулиано утратил равновесие и обрушился прямо на руки Везарио - его била мелкая дрожь, пот заливал лицо, роскошные кудри слиплись в колтун. Его рот исказился в судорожном движении, наружу выплеснулась волна блевотины, а зрачки стали громадными, как у кота в темной комнате.
- Итак, имеется дрожь, хриплый голос, затрудненное дыхание, рвота, расширенные зрачки, обильный холодный пот, видения… - бубнил фармацевт, пока укладывал Джулиано на ковры, затем обернулся к моне Челии. - Очень похоже на отравление волчьим корнем, поименованным в латыни Aconitum. Он что-нибудь сегодня ел или пил?
- Пил? Иисус свидетель, он второй день только и делает, что пьет!
- Придется пустить ему кровь, промыть желудок и укутать потеплее. - Везарио прижал пальцы к синей жилке на шее его милости. - Если успеем, пульс неровный…
Он вырвал из рук девушки таз, выплеснул его содержимое и вручил Леонардо:
- Держи крепко!
Нырнул в свой сундучок за ланцетом, отвел руку Джулиано и без колебаний сделал надрез. Вязкая бурая струйка ударила в серебряное дно. Таз стал быстро наполняться. Мадонна Челия отвернулась от ужасного зрелища, схватила с пола подушку и со всей силы зашвырнула в акробатов:
- Что уставились? Немедленно убирайтесь! Все вон отсюда! Вон, кому говорят!
После некоторого замешательства актеры принялись собирать нехитрые пожитки, а Везарио ловко перехватил шелковым платком руку Джулиано чуть выше локтя.
- Пациента необходимо уложить в постель. Бери его за плечи, Леонардо, а я возьму за ноги. Где у вас спальня, мона Челия? Прошу вас, прикажите убрать ковры и принести туда ведро воды, соль, уксус, полотенца и пару разогретых кирпичей.
* * *
Они втащили его милость в спальню и устроили на громадной кровати. Вдали от чужих ушей Леонардо позволил себе уточнить стратегию лечения, поскольку совсем не был уверен, что при отравлении волчьим корнем кровопускание способно помочь. Но ученый фармацевт пожал плечами - неизвестно, облегчает ли кровопускание жизнь больному, зато эта процедура определенно помогает лекарю, делает пациента сговорчивым и терпеливым. Такой здоровый лоб, как Джулиано, навряд ли позволит накачать себя соленой водой до блевоты. Он запихнул в рот полуживого пациента воронку с длинным носиком и принялся заливать в нее солевой раствор, а по окончании процедуры наказал служанкам освободить синьора от одежды, обтереть раствором уксуса, укрыть двумя одеялами и приложить к ступням разогретые кирпичи - чтобы кровоток быстрее восстановился.
Одежда его милости была сброшена горкой на мозаичный пол, Леонардо склонился и поднял кошель, чтобы сохранить его от алчных рук. Напрасные хлопоты - внутри не задержалось даже одной, самой мелкой монетки, их место занимал сложенный листок бумаги. Живописец осторожно вынул его и развернул, опасаясь, что Джулиано из-за скверного самочувствия упустит какое-нибудь важное дело и снова прогневит старшего брата. Листок был исписан в два столбца по-мальчишески размашистым, но неразборчивым почерком. Первый представлял собой имена и прозвища, в другом столбце напротив каждой фамилии были выписаны их занятия и звания.
Список карликов!
Синьор Джулиано был настойчивым парнем и собрал список из полутора дюжины городских уродцев. Большая часть имен была вычеркнута, а напротив двух красными чернилами была сделана пометка "хром". Прищурившись и повертев записку так и эдак, Леонардо разобрал "поводырь слепых" и "жонглер".
- Жонглер! Дьявол его побери!
Без промедления он бросился в залу, где только что давали представление, но все равно безнадежно опоздал. Акробаты со своими огнями, перьями и мишурой покинули палаццо Пинелли, оставив в память о себе лишь прожженную дыру в гобелене и куль засаленного тряпья, сваленный прямо в бассейн фонтана. Леонардо пересек залу одним прыжком, разворошил промокшее барахло и обнаружил скукожившееся, синюшное тело утопленника. Это был карлик, его правая нога была короче левой, а недоразвитая ступня напоминал сломанное птичье крыло…
* * *
… Когда начинается Великий пост, актеры, циркачи, шуты и акробаты уподобляются стаям гусей и разлетаются прочь из города. Но всегда находится одна-две труппы, которые ухитряются найти работу даже в самое неподходящее время, ведь люди грешны и любят поразвлечься. Джулиано, сам охотник до площадных зрелищ, знал это очень хорошо и первым делом отрядил своего конюха на рыночную площадь разыскать таких весельчаков и выбрать тех, в чьей компании имеется карлик-хромоножка. Его в первую очередь интересовал проезжий люд, поскольку разузнать о жителях Флоренции не составляет труда: все они, от банкиров до нищих либо состоят в каких-то гильдиях, либо торчат в борделях. Достаточно расспросить канцеляристов из Синьории и хозяек веселых домов…