- Она променяла вас на кого-то? Я думала это невозможно для такой, как она, учитывая ваш главный козырь - герцогский титул. Вы и сами об этом говорили.
- Да, но нашелся другой герцог, который переманил ее у меня, - Элайджа Бомон.
- Да она просто счастливица! - воскликнула Элинор. - Ее расположения добивались сразу два герцога. Не из-за нее ли вы дрались на вашей знаменитой дуэли?
- Эта женщина слишком низкого звания, чтобы драться из-за нее на дуэли. Я просто уступил ее этому красавцу, похожему на Адониса.
- Герцог Бомон красив, - согласилась Элинор, думая, что он все же уступает ее Гидеону. К тому же Элайджа казался слишком усталым, чтобы представить его в роли волокиты.
- Пожалуй, вы первая леди, которая не слишком высоко его ценит, - заметил Вильерс. - Видимо, герцог Гидеон кажется вам красивее?
Элинор кивнула.
- Более блестящий, стройный, привлекательнее во всех отношениях?
- Да, - согласилась Элинор.
- Простите, что посмел допрашивать вас, - произнес Вильерс.
- Но это было давно, несколько лет назад, - сказала Элинор, с интересом поглядывая на него.
- Если вы думаете о нем, целуясь с другим, значит, для вас все это еще слишком свежо, - возразил Вильерс.
Ей было трудно отрицать очевидное. Их помолвка с Вильерсом становилась все менее вероятной, хотя она и не старалась нарочно разрушить ее.
В этот момент раздался звон и стук со стороны Роланда и Лизетт. И кажется, последняя готовилась разбить о его голову лютню. Тот вовремя перехватил ее руку.
- Ты маленькая заносчивая штучка... - донесся голос Роланда.
Лизетт поспешно скрылась за дверями библиотеки.
- Простите, - сказал Роланд, направляясь к остававшейся парочке. - Когда два музыканта объединяются, они теряют не только чувство времени, но и рассудок... - Он выразительно посмотрел на Элинор.
Та смутилась, почувствовав в его словах подвох. Она не учла, что могли быть свидетели ее смелого поцелуя с Вильерсом.
- Ночью на свежем воздухе ваша музыка звучала так волшебно, что потерять чувство времени совсем не сложно, - заметил Вильерс. - Я говорю не только о вас.
Роланд внимательно глянул на него.
- Я мечтаю переложить на музыку строки Шекспира, - сказал он. - Вот эти, например: "Если музыка питает любовь, играй еще..." Это, случайно, не из "Сна в летнюю ночь"? Вы не помните?
- По-моему, это из "Двенадцатой ночи",- ответил Вильерс.
- Мне не очень нравятся все эти старомодные пьесы, - сказал Роланд. - От них пахнет антиквариатом.
Он не смотрел на Вильерса, улыбался только Элинор. Она тоже едва сдерживала улыбку. Она была почти уверена, что Роланд видел, как она целовалась с Вильерсом.
- Мы, старики, - с усмешкой сказал Вильерс, - должны ложиться спать в одно время с курами.
- Ах, я думал, что позволил себе ни к чему не относящееся сравнение, - произнес Роланд. - Леди Элинор, позвольте пригласить вас на прогулку по окрестностям завтра.
- Конечно, - согласился Вильерс, примеряя роль доброго дядюшки. - Вам, молодежи, лучше гоняться на лошадях, пока мы, старики, будем жаловаться на свое недомогание.
- Я буду рада увидеться с вами вновь, сэр Роланд, - сказала Элинор, протянув ему руку.
Роланд поцеловал ей руку.
- Итак, до завтра? - спросил он, ловя ее взгляд.
- Не забудьте свою лютню, - напомнил Вильерс.
Роланд кивнул ему, не скрывая раздражения.
Вильерс откинулся в кресле, проявляя полное безразличие к тому, что они остались одни.
- Вы не знаете, что вдруг нашло на Лизетт? - спросил он, как ни в чем не бывало.
Элинор вспомнила, с какой яростью та размахивала лютней.
- Наверное, Роланд сказал ей что-то, что ее задело, - предположила она.
- Я тоже так думаю, - произнес Вильерс. - Думаю, его развязные манеры служат плохим проводником к брачному венцу, гораздо худшим, чем его поцелуи. Впрочем, трудно судить о поцелуях.
- Вы ревнуете? - спросила она, с наслаждением вдыхая теплый ночной воздух.
- Будь я на месте его жены, в первую же неделю затолкал все его помпезные поэмы ему же в глотку, - усмехнулся Вильерс.
Элинор весело рассмеялась:
- Вы поймали его, на плохом знании Шекспира и поэтому он разозлился. Но что, если в один прекрасный день он станет великим? Тогда вам будет стыдно не знать его текстов.
Вильерс наклонился к ней:
- Может, хватит о нем говорить? Вы сказали, что хотите узнать, как он целуется, прежде чем что-то решить. Так вот, для меня поцелуй ничего не значит. Даже если в нем участвует третий невидимый партнер, такой непревзойденный красавец, как ваш Эстли.
- Я думала о нем не больше секунды, - сказала Элинор, чувствуя, что сердце у нее учащенно бьется.
- Почему бы вам, не исправить своей ошибки, обратив внимание на того, кто перед вами? - спросил Вильерс.
О, разумеется, она была к этому готова. Хотя ее практика с Гидеоном закончилась довольно давно. Ее губы скользнули по его губам.
Но он не ответил на поцелуй.
Она проглотила это унижение и прижалась к нему оголенной грудью.
Гидеон всегда закрывал глаза, когда она целовала его. Но Вильерс смотрел на нее скорее с удивлением, чем со страстным желанием.
- Что-то не так? - спросила она.
- Не уверен, что мне этого хочется - поцелуев той, которая постоянно думает об Эстли, - произнес он.
- Ну и прекрасно, - произнесла Элинор, откинувшись в кресле. - Мне уже все равно пора...
- Но я уверен, что мне хочется самому поцеловать вас, - неожиданно заявил он, привлекая ее к себе и беря ее лицо в ладони. Он не желал чувствовать себя соблазненным, он желал быть завоевателем. Он нашел ее губы и впился в них со всем жаром неудовлетворенной страсти.
Теперь Элинор поняла, почему он не встречает у женщин отказа. Дело было не в его деньгах и герцогском титуле.
А в его умении превращаться из блистательного чопорного герцога в первобытного хищника, способного загнать самку до изнеможения.
- Твое имя Зверь? - прошептала она, когда он оторвался от ее губ.
- Нет, Леопольд, - понимающе усмехнулся Вильерс.
- Вы - мой британский лев.
Она снова подставила ему пылающие губы.
- Вы для меня настоящий сюрприз, - признался он после завершения нового поцелуя. Откинув назад волосы, он снова перевязал их лентой.
Он снова был герцог для нее, всевластный и снисходительный. Своей привычке к аккуратности он не изменял даже в такие моменты, ее мать была права. И была права Энн, которая сказала, что Вильерс счел бы себя обесчещенным, если бы она сама бросилась ему на шею. Она протянула руку к бокалу, но ликер показался ей теперь излишне, по-детски, сладким. Микстура от кашля, а не ликер.
- А как поживает наш друг Эстли? - спросил Вильерс. - Он, конечно, снова был с нами? Представляю, как вам было приятно целоваться сразу с двумя герцогами.
- Я была уверена, что выйду за него, - ответила Элинор. - Иначе, я не позволила бы...
- Странно, что Эстли предпочел вам свою томную жену, - заметил Вильерс. - Должно быть, это неспроста.
Его комплимент согрел ее.
- Да, - сказала она. - Всему виной завещание его отца.
- Сочувствую вам, - сказал Вильерс. - Полагаю, вы любили Гидеона сильнее, чем я - Бесс. Она была такой хохотушкой! Я полюбил ее за веселость. Но мне хотелось, чтобы она никому не улыбалась, только мне.
- Но у вас это не вышло, - мило улыбнулась Элинор. - Ваша кокотка переметнулась к Элайдже.
- Наверное, ей надо было платить, но я тогда и не подозревал о подобных тонкостях, - признался Вильерс.
- О! - произнесла она.
- Возможно, ему не понадобились и деньги. Он слишком хорош собой, чтобы еще и платить, - с досадой произнес Вильерс.
- Кажется, я недооценивала герцога Бомона, - произнесла Элинор. - Но теперь, когда вы рассказали мне, как он переманил у вас Бесс...
Вильерс расхохотался:
- Вам придется выбирать между мной и сэром Роландом.
- А вам - между двумя герцогскими дочками, мной и Лизетт, - парировала она.
- Вы решили, что я всерьез подумываю о Лизетт?
Она точно знала, что он представлял Лизетт в роли своей жены. Она видела, какими восторженными глазами он смотрел на нее, как будто она была принцессой из волшебной сказки.
- Она весьма изысканна, вы не могли этого не заметить, - сказала Элинор.
Он понял, что попался. Элинор разгадала его вожделенные мысли о Лизетт.
- Я не могу жениться на леди только из-за ее красоты, - признался Вильерс. - Мне нужна разумная мать для моих незаконнорожденных детей. Так уж получилось.
- Но Лизетт обожает детей, - возразила Элинор. - Она столько делает для этих сироток из приюта. Не думаю, что ее смущают ваши внебрачные дети.
- Она не сможет быть им полезной, - сказал Леопольд. - Когда я спросил ее, почему она до сих пор не представлена королеве, она рассмеялась мне в лицо.
- Лизетт славится своим пренебрежением к условностям, но именно этим она вам, кажется, и понравилась?
- Я ценю это качество в квакерах, но не в герцогской особе. Это ненужное заблуждение может сильно мешать в свете, и не только. Лизетт не умеет управлять даже собственным домом.
- Пожалуй, - согласилась Элинор, разыскивая свою шаль. Она могла бы еще порассказать ему о способности Лизетт мгновенно переключаться с одного предмета страсти на другой, но благоразумно промолчала. - О, так ведь она же еще и помолвлена! - вспомнила Элинор, досадуя, что не сказала ему об этом раньше.
- Вы уверены... - начал Вильерс.
- Уверена в чем? - притворилась она удивленной.
- Вы уверены в том, что мы должны рассматривать нашу с вами помолвку как некий шуточный акт и считать себя свободными?
- Конечно, - ответила она, ликуя в душе, что он не расспрашивает больше о Лизетт и ее помолвке. - Завтра я отправлюсь с Роландом на прогулку по окрестностям.
- Итак, он Роланд, хотя приличнее было бы сказать еще и сэр. А кто я?
- Вильерс.
Вильерс одарил ее ледяным взглядом.
- Вы герцог Вильерс, - решила Элинор исправить положение.
- Нет, просто Леопольд, - усмехнулся он.
- Я стану обращаться к вам так лишь в том случае, если мы поженимся. Хотя моя мать предпочитает называть отца его герцогским титулом.
- За что же такая странная привилегия Роланду?
- Роланд - это Роланд, - сказала она, кутаясь в шаль и чувствуя себя усталой.
- А я все-таки Вильерс?
- А Лизетт - это Лизетт, - продолжила она. - Это ее имя просто создано для флирта, оно является обязательным приложением к ее летящим завиткам и прелестным смешкам.
- О! - приподнял он бровь, удивляясь ее описанию. - А ваше прелестное имя, что вы скажете про него? Оно подходит вам?
- Про мое имя и так все известно. Но у моей матери была особая причина назвать меня так.
- Ах, как же я сразу не догадался. В честь Алиеноры, герцогини Аквитанской и королевы Англии.
- В таком случае наша тема исчерпана. - Кутаясь в шаль, она направилась в свою комнату.
Глава 14
Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
18 июня1784 года
Вильерс никогда не просыпался рано. Его камердинер знал, что появляться раньше одиннадцати у его двери небезопасно.
Большую часть послеполуденного времени Вильерс проводил за шахматами, а затем отправлялся на поиски развлечений. Визиты наносил, как попало. Игра в шахматы заострила его ум и приучила к тонким комбинациям. Он проводил со своим управляющим какой-то час в неделю, и дела его шли в гору. За несколько последних лет его состояние выросло и стало одним из самых крупных в Англии.
Он заворочался от какого-то стука, казалось бы, в дверь. И вдруг понял, что шум идет от окна. Нет, ливень не может производить такой шум, подумал он. Стекла чуть не раскалывались от грохота. Наверное, это град, подумал он. Подобное бедствие случалось в южной Англии раз в несколько лет.
Услышав новый шквал ударов, он подскочил в постели и, разбросав покрывала, встал. Осмотревшись, нашел таз с водой и окунул в нее лицо. Несколько раз он выныривал и отфыркивался. Наконец подошел к окну, раздвинул тяжелые шторы, ожидая увидеть потоки воды и хмурое небо.
Но снаружи сияло солнце. Вильерс зажмурился, медленно приглаживая волосы, снова открыл глаза. Никакого града. А это означает...
Обмотав полотенцем бедра, он отворил балконную дверь и остановился на площадке, выходившей в сад. Тринадцатилетний мальчик стоял внизу, задрав голову вверх.
- Господи помилуй, - произнес Вильерс, глядя вниз, - который час?
- Поздний, - заверил его Тобиас, - а ты еще не одет.
- Какого черта ты здесь делаешь?
- Бужу тебя, - ответил его отпрыск.
- Как ты узнал, где мое окно?
- Лизетт подсказала мне.
- Леди Лизетт, - поправил его Вильерс. - Но она не могла тебе посоветовать, чтобы ты швырял в окна камнями! Ведь ты мог их разбить.
- Она швыряла камни, да еще с какой силой, - заверил его Тобиас. - Она только что повернула за дом.
- Что там происходит? - послышался женский голос где-то совсем рядом.
Вильерс замер от удивления. Это Элинор выглядывала из своих апартаментов. Оказывается, ее комната была соседней и выходила на общий с Вильерсом балкон, разделенный тонкой перегородкой. В отличие от него она вся, от шей до пят, была замотана в плотное покрывало.
Как ни странно, в таком виде она возбуждала его еще сильнее. Ему вдруг нестерпимо захотелось ласкать ее всю, нежно покусывая. Ее волосы лежали не кокетливыми завитками, а были распущены и бурным каскадом обрушивались на ее спину и плечи. Ему хотелось зарыться в них лицом.
Но он быстро опомнился, испугавшись, что она может увидеть его в этом полотенце, почти голого.
Элинор между тем сделала то же открытие, что и он. Она поняла, что их окна выходят на один и тот же балкон, и, кажется, уже заметила по-домашнему естественный вид Вильерса, но ничуть не смутилась при этом. Лишь насмешливо приподняла уголок рта.
У Вильерса не было причин стесняться своего тела. В его постель женщин манили его титул и состояние, но оставались они там ради физической близости с ним.
Однако Элинор, разок глянув на него, равнодушно отвернулась и крикнула Тобиасу:
- Ты глупец, если думаешь, что герцог готов подняться в столь ранний час!
Тобиас застенчиво улыбнулся:
- Мы думали, что...
- Мы? - переспросила Элинор.
- Леди Лизетт сказала, что он хотел совершить утреннюю прогулку верхом, - пояснил Тобиас.
- Можешь ли ты представить себе герцога на лошади, еще не успевшего облачиться в золотые кружева? - спросила она насмешливо. И хотя Элинор улыбалась лишь долю секунды, мальчик уже почувствовал себя согретым ее лаской. - Он успеет одеться не раньше заката, - сказала Элинор.
Она оказалась права, так оно обычно и бывало. Но только не теперь.
Вильерс непринужденно оперся руками о парапет, чтобы продемонстрировать Элинор свои мускулы. Он был уверен, что ей нравятся крепкие мужчины. Эту леди было весьма трудно шокировать. Лишь бы Тобиас не подсмотрел снизу, что там у него под полотенцем.
- Вы уверены, что я не смогу одеться быстрее вас? - спросил он, повернувшись к Элинор.
Но та даже не взглянула в его сторону.
- Где Лизетт? - крикнула она Тобиасу.
Вильерс почел за благо отступить в глубь балкона. Он ничуть не стеснялся, показывая свое тело Элинор, но Лизетт - это совсем другое дело. У нее был такой невинный вид и буквально ангельский взгляд.
Элинор продолжала пикироваться с Тобиасом, перегнувшись через балюстраду. Плотная ткань не могла скрыть замечательной округлости ее груди. Она была такой желанной, что вполне могла выманить добропорядочного джентльмена из его теплой постели до зари. Что же говорить о таком волоките, как он?
Вильерс потуже затянул полотенце, представляя Элинор своей женой в супружеской постели. Это были вовсе не пустые мечты. Ведь ее мать не ответила отказом даже после его объявления о шести нелегальных крохах. Сама же Элинор так страстно шла навстречу его желаниям накануне...
А Лизетт? Не имея рядом с собой никакой опеки, она была так радушно-холодна! Неужели она до сих пор не проснулась и не чувствует низменных инстинктов своего прекрасного гибкого тела?
- Леди одеваются намного дольше многих джентльменов, - снова обратился он к Элинор, решив, что, прежде чем уйти в комнату, он должен дать ей шанс получше рассмотреть его.
- Вы не относитесь к большинству, - безразлично произнесла Элинор, не оборачиваясь, но искоса поглядывая на него.
Слава Богу, она, кажется, слегка порозовела, отметил Вильерс. А до этого была бледна, как мрамор. Он шире распахнул балконную дверь, чтобы она могла полюбоваться на него и снизу.
- Вы правы, - сказал он, - я лучше многих других.
Элинор расхохоталась:
- Мне известен ваш герцогский титул.
- Я лучше не только поэтому, - ответил он, поигрывая бедрами и слегка испуганно спрашивая самого себя, не повредился ли он в рассудке? Герцог Вильерс никогда не позволял себе подобных эскапад на балконе в набедренной повязке, а Леопольд никогда даже не пытался флиртовать. Может быть, поэтому его теперешняя попытка выглядела так неуклюже? С этой греховодницей Элинор можно вовсе потерять рассудок.
- Я заметила ваши достоинства, Вильерс, - вкрадчиво произнесла Элинор. - Даже отсюда, из-за барьера.
Какая-то нотка похвалы все же прозвучала в ее голосе, и он ответил довольной усмешкой, прежде чем устремить свой ставший застенчивым взор в небо.
- Но который же теперь может быть час? - спросил он.
- Не смотрите так испуганно, солнце еще не похоже на круглый сияющий сыр, оно едва взошло, - ответила Элинор. - Полагаю, сейчас около восьми утра.
- Восемь? Такая рань?
- Леопольд! - донесся голос снизу с лужайки. - Я приглашаю вас совершить утреннюю прогулку!
Вильерс весь вытянулся, опасаясь подходить ближе к краю в повязке на чреслах - Лизетт была воплощением целомудренной английской леди. Она изумительно смотрелась в своей амазонке, с пышной волной золотистых кудрей. Ее глаза были такими же голубыми, как небо.
- Эй! - закричала она. - Пора встать и заняться делом, Леопольд.
- Вперед, Леопольд! - произнесла насмешливо Элинор. - Я видела момент вашего вставания, но до дела не дошло.
- У нас с вами еще будет время для этого, - ответил он ей, наслаждаясь их словесной дуэлью.
Это была уже вторая кряду попытка флирта, которым он всегда пренебрегал, считая это ниже своего достоинства.
- Боюсь, у нас с вами не получится, - крикнул Вильерс, обращаясь к Лизетт. - Я спланировал визит в Севен-оукс, в сиротский приют.
- Не понимаю! - крикнула Лизетт. - Зачем это вам? Дети и так гостят у меня дни напролет. Они сами явятся к нам после полудня. Я с ними каждый день репетирую пьесу.
Впрочем, сейчас мы ее совсем забросили и занялись поисками сокровищ.
Тронутый ее благородством, Вильерс смутился, не зная, что ответить. Мысль о том, что она могла ласкать его детей и играть с ними, приводила его в умиление.
Пришлось вмешаться Элинор.