- Это чушь.
В этот момент Линнет поняла, что все бесполезно. По правде говоря, она знала это с того самого момента, как увидела его лицо. Иногда она все еще думала о нем, как о мальчике, с которым выросла, а он-то стал широкоплечим мужчиной выше своего отца и красивее своей матери. Он выглядел так, словно ему на роду было написано стать королем, чей профиль чеканили бы на монетах.
Такой человек должен был жениться на принцессе.
- Я не позволю тебе ее увидеть.
- Почему? С ней что-то не так?
Испуг на его лице заставил ее ощутить укол раскаяния, ледяной ком в ее сердце начал трескаться, а ее решимость - таять.
- Ты не должен! - воскликнула она.
Но Джас больше не был мальчиком, он был мужчиной и выглядел, как мужчина. Нет, он выглядел, как герцог. Это безошибочно угадывалось в четко вылепленном аристократическом носе и горделивом развороте плеч.
- Моя дочь останется моей дочерью вне зависимости от того, деформировано у нее лицо или нет! - Он произнес это так, как только герцог мог приказывать богам повиноваться ему.
- Это вовсе не так! - возмутилась Линнет. - Она совершенна, слишком совершенна.
Его рука, коснувшаяся одеяльца, замерла.
- Так в чем тогда дело?
- Я тебя знаю, Джас. Если ты ее увидишь, то никогда уже не сможешь…
- Оставить ее? - Он улыбнулся ей знакомой кривоватой улыбкой, той, что заставила ее влюбиться в него много лет назад, когда она впервые поняла, какой он одинокий, забавный и красивый.
- Не смей смеяться надо мной!
- Я не смеюсь. Но ты не знаешь меня, Линнет.
- Знаю, я…
Он решительно продолжил, глядя ей в глаза:
- Тогда ты знаешь, что я никогда не откажусь от собственной дочери. Так?
Она знала это всем своим существом, так же как знала, что однажды он найдет ее. Хотя она и продолжала себя обманывать.
- Да, - прошептала она.
- А от тебя я откажусь?
- Ты должен, - с тоской прошептала она. - Просто обязан!
- Чтобы стать герцогом? - Его голос был спокойным, словно этот титул ничего не значил для него, но Линнет ему было не обмануть.
- Ты должен стать герцогом, - сказала она. - Это твоя сущность, Джас. Ты герцог. Будущий герцог.
Он накрутил одну из мягких кудряшек Роуз на палец. Они были цвета масла на утреннем тосте. Тогда он откинул одеяльце, и в этот момент, вероятно, стало уже слишком поздно что-либо менять, потому что Роуз была такой красавицей, что он будет любить ее…
- Посмотри на ее реснички, - сказал он. - И ее маленький носик. У нее твои губки, Линнет.
- У нее твои глаза. Ты увидишь, когда она проснется. Они такого же серо-голубого оттенка, что и у тебя, кроме тех моментов, когда она сердится. Тогда они становятся черными!
Он засмеялся.
- Она так мирно выглядит, что я не могу себе представить ее в гневе.
- У нее отвратительный характер, - сказала Линнет.
- Откуда что берется, - поддразнил ее Джас. Затем он протянул руки. С умилением глядя на спящего ребенка, он немного подержал Роуз, а затем отнес в колыбельку, стоявшую в углу комнаты.
Линнет поднялась и сказала ему вослед:
- Я не стану разрушать твою жизнь. - В ее словах была слышна решимость, ночь за ночью она мысленно тренировалась их произносить. - Я никто. У меня ничего нет, даже приданного. Я не могу стать герцогиней.
- А я не герцог. - Он вернулся к ней. - Конечно, моя мать рассказала тебе то, что она поведала всему Лондону? Я ему не сын.
Линнет насмешливо посмотрела на него.
- И ты ей поверил?
- Конечно…
- Значит, ты еще больший дурак, - сказала она. - Она дразнит твоего отца, а он достаточно глуп, чтобы ей поверить. Она его презирает.
- Честно говоря, мне все равно.
- Ты его точная копия. - И так оно и было. Для нее он выглядел как копия своего отца, только красивее и умнее. Гораздо умнее. Герцог был хвастлив и полон самодовольства, но, по мнению Линнет, на самом деле был никчемным человеком. В то время как Джас… Джас был Джасом. Он выглядел именно тем, кем являлся: человеком настолько невероятно умным, что стоило ему о чем-нибудь подумать, как ему это удавалось. - Он правда выгнал тебя из дома? - спросила она. - Я читала в колонке сплетен, но не могла поверить…
- Да. Я занимался твоими поисками, работая в издательстве.
От потрясения она вновь села на кресло.
- А я не верила. Значит, мы оба все потеряли.
Он опустился на корточки рядом с ней.
- Неужели ты не видишь, глупышка Линнет? Неужели не понимаешь, что меня ты никогда не теряла?
Он наклонился к ней, и она даже не попыталась остановить его. С тихим всхлипом она качнулась вперед, и их губы встретились. Поначалу поцелуй был нежным. Она зарылась руками в темный шелк его волос и пробормотала что-то глупое, что-то, относящееся ко всем тем ночам, когда она лежала без сна, зная, что совершила ужасную ошибку. Ночам, когда она засыпала, только выплакав все глаза.
Но затем его объятие стало крепче, и он привлек ее к себе, заставив подняться. Его губы вернулись к ней, но на этот раз они были требовательными, а не нежными. Потому что между ними всегда было еще кое-что - бушующее и искрящееся пламя страсти.
Его волосы скользили меж ее пальцев, и внезапно это была уже не любовь, а лихорадочный стук ее сердца и золотистая волна жара внизу ее живота. Его губы пили ее желание, заявляли на нее права, молчаливо убеждали ее в том, что она и так всегда знала, рассказывали ей о тоске, желании и о тех людях, которым посчастливилось найти вечную любовь.
Впервые за шесть месяцев Линнет позабыла о дочери, спавшей в колыбельке. Она позабыла обо всех своих добрых намерениях, побудивших ее сбежать и отказаться выходить замуж за Джаса. Вместо этого она прижалась к нему, покорная давлению его твердых бедер и напору его требовательных губ. Она почувствовала, что его руки дрожат. Он обнимал ее так, словно она была…
- Господи, Линнет, как ты могла так со мной поступить? - хрипло и прерывисто спросил он. - Я спать не мог, не зная, где ты находишься. Думал, с ума сойду!
- Я… я… - задохнулась она.
- Почему? Хочешь, чтобы я каждый день возвращался к тебе и умолял выйти за меня, пока мы оба не станем старыми и седыми, Линнет? Зачем? Зачем ты так поступаешь с нами? - вырвалось у него.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но он начал вновь ее целовать с лихорадочной поспешностью, от которой ей стало стыдно, что она его бросила.
- Прости, - произнесла она ему в губы и поцеловала его в ответ, без слов повторяя, что она любит его, любит, любит…
Снизу послышались голоса. Линнет отпрянула.
- О, нет!
Его ладони лежали у нее на затылке. Она посмотрела в его черные глаза с тяжелыми веками и поняла, что она больше никогда не сможет его оставить.
Линнет прерывисто вздохнула и вытерла набежавшую слезу.
- Кто это? - равнодушно осведомился Джас. Его пальцы многообещающе ласкали ее шею. - Твой отец?
- Хуже, - шепотом ответила Линнет. - Это герцогиня Альдерман.
Он нахмурился.
- Какого черта?
- Она троюродная сестра моего отца. Почему, ты думаешь, мы с Роуз смогли тут поселиться?
- А твой отец?
Она улыбнулась, но улыбка вышла безрадостной.
- Отец так толком и не смог смириться с тем, что я ношу ребенка, но герцогиня - моя крестная, и она нам очень помогла.
Он вновь привлек ее к себе и при этом выглядел очень сердитым, словно был готов ее встряхнуть.
- Я могу никогда тебя не простить за то, что сбежала под покровом ночи. Никогда.
Однако в дверях кто-то был. Джас обернулся. Герцогиня Альдерман была элегантной и все еще красивой шестидесятилетней дамой. Тому, как стильно ее седые волосы были уложены на макушке, позавидовала бы любая дебютантка.
- Гм, - нахмурилась она, глядя на него. - А вот и источник всех бед собственной персоной.
Джас поклонился и сразу перешел к делу.
- Я сто раз просил ее выйти за меня.
- Больше, - тихо уточнила Линнет. - Наверное, раз двести.
- Тогда почему ты до сих пор не замужем? - потребовала ответа герцогиня. - Твоя мать была неглупа. Мне бы не хотелось думать, что ты пошла в отца, этого пустоголового мечтателя.
Джас широко улыбнулся, но прежде чем он смог что-либо сказать, герцогиня накинулась на него.
- Мы с ее матерью были лучшими подругами, пока она не вышла за этого безнадежного бумагомарателя. Она умерла, рожая Линнет, и я пообещала обеспечить ее приданым. Вот только у ее отца не хватило ума держать дверь ее спальни на замке! Как вы могли совратить благородную молодую девушку в своем же доме?
Он смело встретил ее взгляд.
- Это было низко с моей стороны. - Повисла тишина. - Но я об этом не жалею. Мне жаль лишь, что она так и не сказала "да", когда я умолял ее сбежать со мною в Гретна-Грин.
- Конечно, герцоги поступают так сплошь и рядом, - пробормотала герцогиня. - Хотя мне это и не нравится. И не с девушкой, находящейся под моей защитой! - Затем она добавила: - Знали вы об этом или нет.
- Пожалуйста, - начал Джас, глядя в ее полные праведного гнева зеленые глаза, - убедите девушку, находящуюся под вашей защитой, что я люблю ее. Что я хочу жениться на ней и заботиться о ней до конца своих дней. Что если я не женюсь на ней, то вообще не женюсь.
Он не смотрел на Линнет. Зато это сделала герцогиня. Она переводила взгляд от него к Линнет и обратно и наконец сказала:
- Вас выгнали из отцовского дома. Ваш отец, конечно, идиот, и однажды вы станете герцогом. Если ваша мать не расскажет ему правду до суда, его просто засмеют. На что вы собираетесь содержать жену и дочь?
- Я работаю в издательстве.
Герцогиня презрительно фыркнула.
- Еще у меня есть замок в Шотландии.
Взгляд суровой дамы прояснился.
- Это лучше. Я так понимаю, достался он по линии матери?
- Вообще-то нет. Мой отец подарил мне замок, когда мне исполнилось двенадцать. Я не слишком интересовался охотой, и он предложил мне взятку, подарив замок за то, что я подстрелю оленя.
- Туп как всегда, я смотрю. Если подумать, оба ваших отца - известные недоумки. Однако у вас есть замок. Это хорошее начало.
- У меня есть еще кое-что: рукопись, которая стоит сотни фунтов… а то и больше.
Герцогиня хмыкнула.
- Это мемуары, - продолжил Джас, глядя на нее. - Мемуары чрезвычайно порочного светского человека. Мы, конечно, напечатаем их под другим именем. Он меняет некоторые детали, чтобы затруднить узнавание… но это очень интересно. У него была интимная связь в Вестминстере, в чулане для щеток.
Герцогиня тихо ахнула. Или это был смех?
- В том, что в западном крыле?
- Если я правильно помню, это был чулан рядом с Казначейством.
- Ах, этот.
- Я полагаю, вы помните завтрак у графини Ярмут?
- Конечно. И что, по его словам, он сделал на этом завтраке?
- Наслаждался неразумно потраченной жизнью, - ответил Джас. - О чем очень подробно рассказал на потеху всему светскому обществу. Имена своих многочисленных возлюбленных он зашифровал.
- Это неслыханно! - воскликнула герцогиня. - Я должна это прочесть. Наверняка, это все выдумки.
Тут вмешалась Линнет.
- Все это никак не относится к тому факту, что я отказываюсь выходить за Джаса.
Они оба повернулись к ней, и герцогиня уставилась на нее, как на диковинную зверюшку.
- Не любишь литературу, да?
- Он же герцог. А я дочь учителя.
- Ты под моей опекой, - возразила герцогиня. - Я, естественно, дам за тобой приданое, и с учетом этой чертовой книги тебе с лихвой хватит средств дожить до того момента, когда старый герцог получит по заслугам, куда бы он ни попал, а твой муж получит свои законные владения.
- Мне нужно кое-что сделать, чтобы книгу опубликовали, - сказал Джас. - Нужно доказать моему довольно недалекому издателю, что автор описывает реальные события и реальных людей.
- Уверена, это все выдумки. Я не слышала никаких сплетен о завтраке у Ярмутов. А о чем я не слышала, того просто не было.
Он вытащил рукопись из папки.
- Здесь есть фрагмент, который может вас заинтересовать: "В то время, любезный читатель, когда я встретил Хелену в бальном зале "Олмака", мне казалось, что я уже испил чашу страсти до дна. Короче говоря, я надумал жениться. Как известно, брак - противоядие от инерции прежних страстей и от усталости, приходящей при созерцании прежних любовниц."
- Хелену? - задумчиво переспросила герцогиня. - У старого Ратгейта есть дочь с таким именем, но…
- Он называет всех своих любовниц по именам шекспировских героинь, - вставил Джас.
- Какая чушь! Я согласна с вашим издателем, все это, скорее всего, придумано каким-то выскочкой, который ничего не знает о светском обществе.
Джас перелистнул несколько страниц и продолжил чтение:
- "Она, подтрунивая надо мной, заманила меня в частный сад за домом герцогини П.
Собственно, любезный читатель, это было не садом, а скорее огородом, окруженным стенами, - частным огородом, куда она привела меня. С тяжелым сердцем от ощущения греховности того, что я делал, я поведаю вам о том, что она танцевала там на выложенных каменными плитами дорожках без платья и без нижней сорочки…"
Герцогиня ахнула.
- Это сад герцогини Парлоу. Никто не может знать про него и про замковые чуланы, если только он не один из нас. - Она сузила глаза. - Эта книга принесет состояние.
- Я тоже так подумал, - ответил Джас.
- Что вы хотите от меня?
- Убедите глупца по фамилии Маффорд, что рассказ является правдивым.
- И как нам это сделать, скажите на милость?
Джас широко улыбнулся.
- Может, притворитесь, что не понаслышке знаете о вестминстерских чуланах для щеток?
- Джас! - возмутилась Линнет. - Не смей грубить моей крестной.
- В моем возрасте это не грубость, а комплимент, - сказала герцогиня. - Но все-таки… мне его не убедить. Это должна сделать ты, Линнет.
- Я?
- Ты. Мы нарядим тебя, и ты пойдешь к нему умолять, чтобы рукопись не печатали, иначе твоя репутация погибнет.
Линнет посмотрела на свое практичное платье.
- Он не поверит, что я принадлежу к высшему обществу.
- Поверит.
- Даже если так, - в отчаянии сказала Линнет, - он ни за что не поверит, что я отношусь к подобным женщинам. К таким, которые… которые танцуют в одной сорочке!
- По-моему, она танцевала голой, - поправила герцогиня, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией. - Линнет, деточка, тебе полезен свежий воздух.
Линнет помотала головой.
- Я деревенская серая мышка. Никто в такое не поверит.
- Ты красивая, - сказал Джас, беря ее лицо в ладони. - Маффорд сразу же поверит, что половина джентльменов Лондона пыталась тебя соблазнить.
- У меня есть горничная-француженка, - вмешалась герцогиня, окидывая Линнет пристальным взглядом. - Она периодически чудовищно непочтительна, но способна творить чудеса. Увидишь, она сможет превратить деревенскую мышку в прекрасного лебедя. Мы также позовем мою вторую крестницу, Пэйшенс, графиню Коултер. У нее на беду непревзойденный талант к мелодраме: она не так давно в шутку заставила половину светского общества поверить, что она графиня Фрейзер.
- Зачем она это сделала? - спросила Линнет.
- Это заставило ее мужа сделать стойку и обратить на нее внимание, - ответила герцогиня. - Чем больше я об этом думаю, тем больше моя уверенность, что она нам идеально подойдет. С тобой и Пэйшенс у этого олуха не останется выбора, кроме как признать, что мемуары подлинные.
Из рукописи Фезергастингтона
Глава вторая:
Поверьте, любезный читатель, мне отлично известно, какие страдания причиняет вам эта история безнравственности и порока. Тем не менее мой духовник уверяет меня, что я должен рассказать все по порядку, дабы отвратить юных грешников от мысли следовать за мной по этой стезе.
Когда герцогиня, столь юная годами и столь погрязшая в грехе, открыла дверь в какую-то каморку, похожую на чулан, и возложила на меня задачу сделать ее счастливейшей женщиной при дворе, и я…
Неделей позже Джас наслаждался дружеской партией в бильярд с Дэмиеном, графом Коултером, в ожидании момента, когда графиня и Линнет спустятся из будуара герцогини, где горничная-француженка превращала Линнет в светскую даму.
- Полагаю, ты в курсе, что твоя мать во всем призналась? - спросил граф.
Джас промычал нечто нечленораздельное, готовясь к следующему удару.
- Очевидно, ты не бастард, хотя, по-моему, в это вообще мало кто верил. Ты просто копия своего отца.
- Ну да.
Дэмиен рассмеялся.
- Тебя ведь это совершенно не волнует, да?
- Не особенно.
- Ты сказал матери, что по специальному разрешению женился на Линнет?
Они поженились только этим утром.
- Нет, - ответил Джас. - Когда она смирилась с подобной возможностью, это событие перестало ее интересовать.
Он было прицелился, чтобы сделать удар на большое расстояние, но увидел, что граф смотрит на дверь.
- Полагаю, это твоя жена? - пробормотал Дэмиен. И хотя в его глазах не было ни капли непочтительности, Джасу внезапно захотелось зарычать.
Вместо этого он обернулся.
Его Линнет, его медноволосая малышка Линнет превратилась в совсем другого человека. Большая часть ее волос была собрана на макушке, и лишь несколько тонких локонов падали на плечи. Он никогда не видел ее ни в чем, кроме простого голубого шерстяного платья, закрывавшего ее от головы до пят. Теперь же на ней было платье из темно-вишневого шелка, и оно мало что прикрывало. Просто кусочек ткани вокруг лифа и складки шелка, подчеркивающие роскошные изгибы фигуры. Она выглядела порочно, шикарно и дорого. Выглядела герцогиней по всем статьям, но не из тех гранд-дам, чьи портреты висели в семейной галерее, а представительницей нового вида, озорной и распутной версией, которая, казалось, слишком наслаждалась жизнью, чтобы сидеть неподвижно для портрета.
И все же это, безусловно, была она. Лицо его Линнет было идеальным треугольником с изящными чертами и раскосыми серыми глазами. Брови имели совершенный аристократический изгиб, а губы были такими бледными, словно вообще не имели цвета.
Хотя теперь ее губы были вишневыми, чтобы подходить по цвету к платью, а ее красивые золотистые брови были подкрашены…
- Мне не… - начал он и запнулся, когда увидел, как дрогнула ее улыбка. - Мне не нравится думать о том, что придется сильно побороться за твое внимание, когда ты выйдешь в свет, - наконец сказал он, подходя к ней.
У него руки чесались стянуть с нее этот шелк, довести ее до безумия, до той точки, где она уже не будет осознавать, что ее волосы растрепались, а щеки порозовели. Когда он целовал ее, ее губы становились темно-вишневыми. Ей не нужна была вся эта косметика, чтобы выглядеть красивой.