Эйприл не решалась отпустить вожжи. Если она сейчас упадет с коня, то непременно напорется на какую-нибудь корягу или сломает себе шею, ударившись о дерево. Так что ей не оставалось ничего другого, как судорожно вцепиться в поводья. Впереди показалась полянка. Может быть, соскочить с коня хотя бы там, на ровном месте? О Господи, если бы она знала, как поступить!…
Сзади до Эйприл донесся топот копыт, и более стремительный, чем тот, что раздавался под ней. Она даже не успела оглянуться, как сильная рука обняла ее за талию и легко, как перышко, выдернула из седла. Эйприл прижалась к Рэнсу, и отважный Виртус понесся вперед, как ветер.
Наконец, конь остановился. Рэнс спешился, осторожно опустил Эйприл на землю и, звучно хлопнув Виртуса по крупу, крикнул:
- А теперь ищи его, малыш!
Умное животное тут же галопом помчалось к лесу. Рэнс с тревогой склонился над Эйприл. Осмотрев девушку с головы до ног, он схватил ее за плечи.
- С тобой все в порядке? - Но, увидев, что Эйприл не пострадала, тут же обрушился на нее с упреками: - Захотела покрасоваться, да? И как я только мог посадить тебя на новенького, ума не приложу! Я-то думал, что он уже объезжен, а этот подлец, оказывается, только ждал удобного случая, когда на него сядет такая неумеха, как ты… Вот тут-то конь и доказал, что норов у него еще тот и что обуздать его не так-то легко!…
- Прости меня, - пролепетала Эйприл.
У нее кружилась голова, а все тело было словно чужое после такой бешеной тряски.
- Наверное, я действительно решила покрасоваться. Так что конь тут ни при чем.
- Завтра ты будешь вся в синяках, - пообещал ей Рэнс.
Отвернувшись, он с улыбкой наблюдал за тем, как к ним крупной рысью приближается Виртус, а за ним послушно трусит конь-беглец. Легко оседлав своего любимого жеребца, Рэнс посадил Эйприл позади себя, прекрасно понимая, что она вряд ли отважится сейчас сесть на другую лошадь.
- У меня есть смирная кобыла, на которой ты можешь ездить, - сказал он, пришпоривая Виртуса. - Хотя теперь тебе, наверное, не скоро захочется погарцевать!
- Ну почему же? Я готова хоть завтра! - быстро ответила Эйприл.
Только сейчас, тесно прижавшись к Рэнсу, она заметила, какую радость доставляет его близость. "Ну почему в его присутствии я всегда веду себя как дура? - обругала она себя. - Потому что этот Рэнс просто дикарь!"
- Я распоряжусь, чтобы тебе каждый день давали лошадь на час или два, если, конечно, ты будешь хорошо себя вести.
- Распорядишься? Разве ты уезжаешь?
- Да. Мы с ребятами погоним табун в Джорджию. Здесь останутся Хинтон и Мюльхерн. Постарайся не причинять им хлопот. И не езди верхом одна!
- И не собираюсь! Тут ведь полно змей… - Эйприл с преувеличенной брезгливостью передернула плечами. Ей хотелось, чтобы Рэнс непременно это заметил. - Когда я утром зашла в курятник, то чуть не наступила на одну. Правда, повар утверждает, что это не змея, а полоз. Они часто водятся в курятниках и вроде бы совершенно не опасны. Но я все равно до смерти их боюсь! Меня в лес на аркане не затащишь…
- Ну и хорошо! Значит, я могу о тебе не беспокоиться. - На мгновение Рэнс умолк, а потом насмешливо спросил: - Ты будешь скучать по мне?
Эйприл стоило огромных усилий удержаться от колкостей. "Нет, пока еще рано!" - приказала она себе. Вот уже почти два с половиной месяца ей удается сдерживаться. Во время совместных трапез с Рэнсом она делает вид, что не замечает его взглядов. Пусть все думают, что пленница смирилась со своим положением. Она сделала все для того, чтобы уверить в этом окружающих, и сейчас не собиралась выдавать своих истинных чувств.
- Ты не ответила, Эйприл.
- Давай не будем об этом. По-моему, мы неплохо ладим. Больше мне нечего тебе сказать.
- И все же я хочу знать, будешь ли ты скучать по мне.
Эйприл вздохнула и бесстрастно сказала:
- Пожалуй, нет. По-моему, пленники никогда не скучают по своим тюремщикам!
- По-моему, тоже, - помолчав, с расстановкой произнес Рэнс. - Тогда ответь мне еще на один вопрос: тебе никогда не бывает здесь одиноко? Мне кажется, по ночам я слышу, как ты мечешься в своей постели…
- Нет! - Ответ прозвучал резче, чем Эйприл хотелось, и она добавила уже спокойнее: - Мне не бывает одиноко!
Обернувшись, Рэнс игриво дотронулся до прядки ее длинных волос. Эйприл тут же отдернулась, а он снова насмехался:
- Мне кажется, ты лжешь. Мне кажется, что тебе бывает очень одиноко и что ты с удовольствием бы очутилась в моей постели. Я не могу забыть, как хорошо нам было в тот раз!
- Мне одного раза вполне достаточно!
Эйприл убрала руки с талии Рэнса и неуклюже вцепилась в седло позади себя. "Если упаду, значит, так тому и быть! Я не собираюсь больше прижиматься к нему…"
- Одного раза никогда не бывает достаточно, моя сладкая, - пробормотал Рэнс, усмехаясь. - И ты скоро это поймешь…
Остаток пути прошел в молчании. Перед хижиной Рэнс ссадил Эйприл, и она быстро вошла в дом.
Позднее, разделывая на заднем дворе цыплят, она то и дело бросала взгляд на Рэнса. Он занимался чем-то у конюшни. Его обнаженная спина блестела на солнце. Гладкие мускулы перекатывались под кожей. Какое у него сильное, мощное тело! Тугие бриджи плотно обхватывали его стройные бедра.
Вдруг Таггерт обернулся и в упор посмотрел на Эйприл. Она мгновенно отвела взгляд, однако успела заметить его широкую, в курчавых темных волосках мощную грудь. Краска бросилась Эйприл в лицо. Ей вспомнилось, как в ту достопамятную ночь она видела его обнаженным… а эти волоски, буйно разрастаясь внизу живота, все же не могли прикрыть его мужского естества.
Он груб. Он неотесан. Он не похож ни на одного знакомого ей мужчину. И откуда он, черт побери, узнал, что по ночам она мечется в своей постели?
"А ворочаюсь и мечусь я потому, - старалась убедить себя Эйприл, - что думаю о побеге. Ну не потому же в самом деле, что я мечтаю о нем!…"
А впрочем, мысль не так уж плоха… Она начинала все больше нравиться Эйприл. Если заставить себя сделать это, все подозрения Рэнса окончательно исчезнут. "Он подумает, что я без ума от него, а значит, никуда не сбегу. Пожалуй, этот ход даже похитрее, чем притворяться, что до смерти боишься змей!…"
Эйприл закончила готовить ужин и поспешила к себе в комнату, чтобы вымыться и переодеться. Она остановила свой выбор на зеленом бархатном платье, которое не надевала ни разу, с тех пор как ушла из дома. Корсаж плотно облегал ее, открывая высокую грудь. Собравшись с духом, Эйприл спустила его еще ниже и принялась зашнуровывать платье.
Она тщательно расчесала волосы, оставив мелкие кокетливые кудряшки вдоль щек. Сохранился и маленький флакончик духов - Эйприл сунула его в саквояж, собираясь на встречу с Олтоном. Обильно надушив выставленную напоказ грудь и за ушами, девушка пришла к выводу, что сегодня выглядит гораздо соблазнительнее, чем в тот день, когда впервые очутилась на ранчо.
Было совсем темно, когда Рэнс наконец вошел в хижину, принеся с собой запах кожаной конской сбруи - типично мужской запах. Эйприл сидела у огня и молча ждала. Рэнс окинул ее взглядом и вопросительно выгнул брови.
- Ты будешь ужинать? - тихо спросила она.
Он кивнул и снова посмотрел на пленницу странным взглядом, смысл которого Эйприл не уловила, и коротко бросил:
- Только помоюсь.
Рэнс вернулся, и Эйприл заметила, что он переоделся в чистую одежду. Черные волосы, чуть блестевшие от влаги, были аккуратно зачесаны назад, однако несколько непослушных завитков курчавились на шее и около ушей. От Рэнса исходил приятный аромат сирени. Он не забыл об одеколоне.
Таггерт сел напротив Эйприл. Ужин, как всегда, прошел в молчании. Девушка надеялась, что он не заметит, как она нервничает, и с трудом заставляла себя есть.
Когда с едой было покончено, Рэнс встал и сказал:
- Ты становишься хорошей кухаркой, Эйприл! Теперь прошу меня извинить: я устал, а завтра надо рано встать. Нам предстоит великий день!
- Подожди! - вырвалось у Эйприл.
Рэнс выжидательно посмотрел ей в глаза. Но поскольку девушка молчала, он склонил голову к плечу и поинтересовался: ну в чем дело? В комнате было темно. Лишь мерцающий огонь очага отбрасывал на стены золотистые блики.
- Ты ничего не сказал… - начала Эйприл нерешительно, а затем, набравшись смелости, докончила: -…о моем платье…
- Ты выглядишь изумительно. - Рэнс продолжал все так же удивленно смотреть на нее. - Впрочем, ты в любом платье выглядишь изумительно.
Эйприл по-прежнему молчала. Тогда Рэнс кивнул на прощание и сказал:
- Спокойной ночи! Постараюсь утром не разбудить тебя, когда буду уезжать.
И с этими словами вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Эйприл молча смотрела ему вслед. "Черт побери, - мысленно выругалась она, расправляя юбку дрожащими пальцами, - но мне надо, надо пройти через это!"
Ноги не слушались ее. Торопливо расстегнув платье, она бросила его на пол, затем сняла панталоны и сорочку. Ее тело отливало золотом и бронзой в неярком свете очага. Эйприл вынула заколки из волос, и они тяжело упали ей на спину и плечи, словно накрыв мягким плащом.
Торопясь, словно боясь, что мужество в любую минуту покинет ее, Эйприл подошла к двери в комнату Рэнса. Она не постучалась, а просто повернула ручку. Рэнс сидел на кровати. Он увидел Эйприл, и удивленное выражение его лица мгновенно стало восторженным.
- Господи! - хрипло прошептал он. Эйприл робко приблизилась к кровати и произнесла дрожащим голосом:
- Ты был прав, Рэнс. Одного раза недостаточно…
Застонав от страсти, Рэнс откинул одеяло. Их обнаженные тела казались золотистыми при свете очага. Ее грудь прижалась к его груди. Она почувствовала прикосновение его мгновенно восставшей плоти к своим бедрам и подставила Рэнсу губы для поцелуя. Поцелуй был горячим и жадным, полным долго сдерживаемой страсти. Рэнс неистово целовал лицо, шею и вздымающуюся грудь Эйприл.
Она закрыла глаза. Чувственный восторг разлился по всему ее телу. Эйприл раздвинула бедра навстречу его дерзкой руке, задыхаясь от новых волн страсти, которые буквально захлестывали ее, и прошептала, отбрасывая стыд:
- Возьми меня, Рэнс.
- О нет, моя хорошая!
Его губы двинулись ниже, к ее заветному лону.
- Сегодня ты будешь моей всю ночь. Я покажу тебе, что значит быть настоящей женщиной в объятиях настоящего мужчины!
Она громко вскрикнула, почувствовав, как его дерзкий язык скользнул ниже, в самую сокровенную глубину ее женственности. Эйприл выгнулась, извиваясь от страсти, но Рэнс держал ее крепко, не обращая внимания на протесты. Эйприл казалось, что она сгорает в огне. Волны чувственного восторга поднимали ее все выше и выше. В тот момент, когда казалось, что она больше не выдержит, Рэнс проник в ее лоно. Внутри Эйприл словно что-то взорвалось и разлилось по всему телу, проникая в самые сокровенные его уголки. Она с силой вцепилась в крепкую мускулистую спину Рэнса, стараясь как можно крепче обнять его.
Эйприл слышала его горячее, тяжелое дыхание, чувствовала, как неистово колотится его сердце в такт ее сердцу. Издав дикий чувственный возглас, Рэнс достиг высшего пика наслаждения и излил в нее свое семя… После такого неистового соединения они лежали, тесно прижавшись друг к другу.
Наконец, Рэнс перекатился на спину и прижал Эйприл к себе. Она опустила голову ему на плечо. Зарывшись подбородком в ее мягкие влажные волосы, счастливый мужчина прошептал, поддразнивая ее:
- А ты знаешь, моя сладкая, и двух раз, пожалуй, будет недостаточно…
Эйприл молчала. Ее охватила глубокая печаль при мысли о том, что этот второй раз будет последним. Они уже никогда не будут вместе…
Рэнс вскоре уснул. Лежа рядом с ним и прислушиваясь к его дыханию, Эйприл проклинала себя за слезы, которые всю ночь текли у нее по щекам…
Глава 11
Где- то далеко в лесу раздался протяжный крик неизвестного зверя. Сидя в постели, Эйприл нервно поежилась. По рукам забегали мурашки. "Нельзя давать волю страху", -попыталась девушка успокоить себя. В конце концов, после того как она покинет ранчо, темно будет всего час или чуть больше. Дорогу она знает: недаром, отправляясь на верховую прогулку, каждый раз просила Хинтона или Мюльхерна следовать именно в этом направлении. Эйприл казалось, что она как свои пять пальцев изучила каждый поворот, каждую петлю этой тропинки, которая всего через какие-нибудь три мили вынырнет на основную дорогу, ведущую на юг, в Силакогу. Впрочем, днем лучше спрятаться в лесу, чтобы, не дай Бог, никого не встретить.
Эйприл знала, что мужчины по очереди несут вахту снаружи, следуя указаниям Рэнса. Вот и сейчас один из них наверняка спит на крыльце, причем спит крепко, даже храпит. В этом Эйприл ни чуточки не сомневалась: как только уехал хозяин, оба - и Хинтон, и Мюльхерн - каждый день напивались вдрызг. Потом они проваливались в глубокий сон и просыпались, только когда солнце уже било им в глаза.
Прошла целая неделя с тех пор, как Рэнс со своими ребятами уехал в Джорджию продавать лошадей. Как хотелось убежать на следующий же день! Но она заставила себя не торопиться: надо было как следует изучить дорогу, по которой ей предстояло двигаться в темноте.
И снова этот звериный крик! Наверное, рысь. Здесь их полно. Вообще-то Эйприл не боялась рысей: как объяснил ей Эдвард, они страшны лишь по ночам, когда, подобно всем животным, ведущим ночной образ жизни, нападают на кур и другую мелкую живность. Но если рысь разозлить или загнать в угол, то она может стать очень опасной.
В ту последнюю ночь Рэнс снова заставил ее трепетать от страсти, и теперь Эйприл знала, что никогда этого не забудет. Если бы он был другим человеком, если бы они встретились при других обстоятельствах, возможно, между ними возникла бы настоящая любовь. А так это просто похоть, и больше ничего. Поэтому ей нужно поскорее забыть Рэнса Таггерта. Забыть, и все.
Глаза у Эйприл слипались - начинала сказываться бессонная ночь, - но она постаралась отогнать от себя дремоту. Осторожно выбравшись из постели, девушка подкралась к окну, выходившему на крыльцо. Молодой месяц светил достаточно ярко, так что Эйприл сумела рассмотреть, что сегодня на ступеньках спал Мюльхерн. Прекрасно! Он пьет больше, чем Хинтон, значит, спит крепко и ничего не услышит.
Интересно, сколько еще осталось до рассвета? Дрожащей рукой Эйприл рискнула зажечь спичку и поднесла ее к стене, на которой висели часы. Уже пять. Через полчаса она уйдет отсюда.
Эйприл снова села на кровать, прижав колени к подбородку. Рэнс жутко разозлится, когда, вернувшись, обнаружит, что она сбежала. Впрочем, что ей за дело до этого? Главное - вырваться из этого проклятого места. Не в силах усидеть на месте, Эйприл принялась лихорадочно мерить шагами комнату. Нет, ждать больше нет никаких сил! Еще секунду, и она сойдет с ума от нервного напряжения.
Эйприл присела на корточки и, пошарив под кроватью, извлекла оттуда какой-то узел. Это была одежда Рэнса, предусмотрительно принесенная ею. Во-первых, брюки. Правда, они были очень велики, но, может быть, в сарае ей посчастливится добыть какую-нибудь веревку, чтобы повязать вокруг талии. Затем плотная шерстяная рубашка и старое пальто. Напялив на себя одежду Рэнса, Эйприл скрутила длинные волосы в тугой пучок и спрятала под соломенную шляпу, которую тоже отыскала в сарае. Она надеялась, что в таком наряде сможет сойти за мужчину. Тут взгляд Эйприл упал на ее высокие остроносые ботинки. Да, в них будет неудобно ехать верхом. Но другого выхода нет: найти подходящие по размеру сапоги ей так и не удалось. Увы, свою одежду придется оставить - она будет только лишней обузой.
Пора! Медленно, очень осторожно, едва дыша, она повернула ручку, молясь, чтобы дверь не скрипнула. Слава Богу, обошлось! А затем так же медленно и осторожно на цыпочках вышла на крыльцо. Луна, свет которой пробивался сквозь сосны, позволила девушке без труда добраться до конюшни. На полпути она оглянулась. Мюльхерн все так же безмятежно храпел на крыльце. Отлично! Хинтон спит в бараке довольно далеко от хижины, которую даже не видно отсюда. Уж он-то и подавно ничего не услышит.
Эйприл осторожно открыла широкую дверь конюшни. Хорошо, что она заранее смазала петли жиром, - дверь даже не скрипнула. Внутри стояла кромешная тьма, так что приходилось двигаться по памяти. Кобыла стоит в третьем стойле слева. Седло висит справа, а сбруя - чуть повыше него.
На мгновение Эйприл охватила паника: одна из лошадей вдруг заржала и начала беспокойно бить копытами. Девушка прошептала несколько ласковых слов, и животное успокоилось. Лошади уже привыкли к Эйприл и не боялись ее. Недаром она провела в конюшне столько времени, стараясь запомнить каждую деталь. Теперь это ей здорово помогло.
Эйприл подошла к стойлу и, погладив кобылу по шее, зашептала ей что-то на ухо. Однако надо торопиться. Прежде всего седло. Тяжелое, неудобное… Эйприл молилась, чтобы подпруга легла правильно, иначе она потом вывалится из седла.
Наконец девушка вывела кобылу и направилась к лесу. Темнота была кромешной. Эйприл вдруг охватил страх, что она может заблудиться. От этой мысли даже мурашки забегали по спине. "Ну нет, - тут же сердито сказала она себе. - Дорогу я знаю. Надо идти вперед, и рано или поздно тропа выйдет, куда нужно". Сухие ветки и колючки цеплялись ей за брюки, но Эйприл упрямо продолжала свой путь. Ее ничто не остановит, ничто! Слишком долго она не была дома. Она вернется туда обязательно, вернется любой ценой…
"Дорога где-то совсем рядом", - убеждала себя Эйприл, стараясь не поддаваться панике. Кобыла вдруг громко фыркнула. Эйприл даже подскочила от неожиданности, несколько минут простояла на месте, внимательно прислушиваясь, и лишь затем двинулась дальше.
Радостный крик вырвался из груди Эйприл: при свете луны, вдруг выплывшей из-за облаков, наконец стала видна долгожданная тропинка. Девушка торопливо взобралась на кобылу и двинулась вперед. Пришпорив лошадь каблуками, Эйприл перевела ее на рысь, надеясь, что цокот копыт не слишком громко отдается в лесу. Вообще-то ей хотелось бежать, мчаться из этого леса, но она сдерживала себя: "Спокойнее, Эйприл, спокойнее".
И вдруг пронзительный крик разорвал ночную тишину леса. Казалось, что он доносится со всех сторон. Это была какая-то какофония звуков, и Эйприл находилась в самом ее центре. Кобыла тотчас встала на дыбы, отчаянно колотя воздух передними ногами. Что-то сдвинулось под Эйприл, - видимо, она все-таки плохо закрепила седло. Девушка выронила вожжи и крепко вцепилась в лошадиную гриву, пытаясь хоть как-то удержаться и не упасть под бешено бьющие о землю копыта. Но кобыла, вероятно, чем-то испуганная, гарцевала и брыкалась с такой силой, что вскоре пальцы Эйприл соскользнули с гривы, и она вылетела из седла.
Инстинкт подсказал ей, что нужно быстро отползти в сторону. Камни и острые ветки впивались в ее тело, царапали кожу. Одежда порвалась. Через минуту она увидела, как кобыла, оказавшись без седока, в панике мчится назад - к хижине.
Эйприл лежала на земле. Острая боль сдавила ей грудь. Было трудно дышать. Взглянув на высокие деревья, которые угрожающе обступили ее со всех сторон темной, мрачной стеной, она похолодела, не в силах даже крикнуть. Оттуда, с высоты, дьявольски мерцая желтыми глазами, на нее смотрела… рысь!
Крик животного снова разорвал ночную тишину.