Здесь, на площадке перед домиком, тощий прыщавый паренек лет двадцати - ровесник Вики, заботливо протирал тряпочкой хром Явы. Совершенно обалденный, стоит заметить, аппарат! Правда, при виде его, немного кольнули ребра, которые я сломал в четырнадцать лет, когда на точно таком же мотоцикле снес несколько молодых березок, не вписавшись в поворот на мокрой дороге. Но в остальном… выбирать не приходилось.
Байкер, заслышав шаги, отвлекся от своего занятия, подняв глаза от своего отражения в накладке со штамповкой "JAWA". Его дыхание при виде Вероники участилось, лицо покраснело, став такого же цвета, как и бензобак мотоцикла. Наверное, сияние, исходящее от девчонки, на время ослепило парня, поскольку меня он заметил далеко не сразу, а, заметив, набычился и гневно раздул ноздри.
- Привет, Юрок-шнурок! - помахала ему звезда.
- Привет, - насторожено кивнул рокер.
- Познакомься, это - дядя Леша, двоюродный брат моего отца из Ленинграда!
Я даже поперхнулся! Неужели, я тяну на ее дядю? Может, стоит в спортзале чаще появляться? Да, глупости все это! Так старо я не выгляжу! Однако, моя легенда оказалась универсальной.
- А, дядя! - расцвел паренек. - Приятно познакомиться!
- Юрочка, - девушка, сделав губки бантиком, потрепала его по щеке. - Мне нужна твоя помощь!
Теперь байкер просто засиял, затмевая собой даже блеск хрома своей Явы.
- Викуша! Для тебя - все, что угодно!
- Видишь… у дяди Леши на пляже украли куртку с документами, и ему надо срочно добраться до города, чтобы написать заявление в милицию!
- Викунечка! О чем разговор! Домчу, как ракета! - заверил Юра.
- Как жаль, - вздохнула Вероника полной грудью. - А у меня как раз есть свободное время, и я хотела разрешить тебе угостить меня мороженым…
- А… как же дядя? - растерялся паренек.
- Знаю! - воскликнула девушка. - Ты дай дяде Леше мотоцикл - он и сам съездит!
- Ну… - задумался байкер.
В его душе начали борьбу две могучие силы. Одна - любовь к своей Яве, другая - любовь к этой дрянной девчонке. И не надо быть Нострадамусом, чтобы догадаться, какая сила даст слабину первой. Скажи парню Вика, что я - сам Сатана, и мне на время нужна его бессмертная душа, так, поиграться чуток, но это время она проведет с ним - и в этом случае рокер согласился бы. Чувства Юры к соседке были видны невооруженным взглядом, равно как и то, что Вероника просто пользовала его время от времени, пользовала чисто по-женски, не давая взамен ничего, кроме надежды. А бедный мальчик глотал пилюлю и продолжал верить.
- А документы? - сделал он последнюю попытку защитить свой аппарат. - Их же украли!
- А что, документы? - проказница уже вертела в руках его водительские права. Я - и то не успел заметить, как она успела их вытащить! - Ой, да ты посмотри на эту фотографию! За кого угодно сойдет, даже за меня!
- За тебя - никогда! - выпалил пацан. - Только вечером родители с работы возвращаются - вы уж постарайтесь успеть?
- Запросто! - пообещал я, запрыгивая в седло.
Ява завелась с пол-оборота. В смысле, с одного пинка по ножке стартера. Ну, на то она и YAWA 650. Вспомнились слова старой песенки - "Яву, Яву взял я на халяву!". Включив передачу, нарисовав задним колесом круг на щебне, под восторженный восклик Вероники и полный боли вздох байкера, я сорвал мотоцикл с места. Я обещал успеть до вечера, а вот на счет относиться бережно - не помню!
Притормозив в конце улицы, я вставил в ухо гарнитуру, и, включив на коммуникаторе проигрыватель, выбрал композицию Nelly Furtado. Вот оно, счастье-то! Байк и полоса дороги! Как давно я не ощущал скорости, ветра, забирающегося под куртку, и… не знаю, как это назвать - неба над головой, что ли? Безграничного, бездонного синего неба! Поставив мотоцикл на козла, самортизировав последующий удар переднего колеса по асфальту, я, положив стрелу на отметку "120", пулей устремился к городу.
Семенов не солгал - на посту ГАИ на плотине тормозили две машины из трех. Однако, байк-одиночку оставили без внимания. Похоже, никто и предположить не мог, что агент ЦРУ может обойтись без багажника, в котором хранится ЭВМ, размером с холодильник, никак не меньше!
В городе, первым делом, я наведался в "Дом книги". Этот магазин находился в одном и том же месте, сколько я себя помню, а, может, и еще дольше. И само название, и расположение магазина в мое время стало брендом - показателем надежности и стабильности. Здесь, всего за восемьдесят рублей, я приобрел отличную электрическую печатную машинку.
Если я собираюсь оставить предкам бесценную информацию - то пусть она, лучше, будет в печатном виде. Из всех, кого я знал, мой подчерк умела читать лишь моя первая жена. Учительница по литературе в школе - и то ставила мне за сочинения 3/3, потому что не могла их прочитать! А, смогла бы, поставила бы 2/2. Ведь писать без ошибок я научился только благодаря Microsoft Word, а мои суждения… они настолько отличались от общепринятых, что во времена инквизиции костра мне не миновать - факт. Наталке же - единственному человеку, которого я любил, просто не оставалось другого выхода - за пять лет совместной учебы в институте мы отправили друг другу столько записок, что хватило бы на пару Александрийских библиотек.
Оставался еще один пункт - документы. Нет, бесспорно, во все времена в любой стране мастерами по изготовлению липовых ксив были спецслужбы, которые печатали фальшивки на тех же станках, что и оригиналы. Были ли они фальшивками - вот в чем вопрос. На втором месте стоял криминалитет, к которому я и собирался обратиться.
Да, большая половина того самого криминалитета уже, скорее всего, искала меня, чтобы отомстить за убийство Фимы и Скелета, но, слава Богу, PERESTROYKA, поделила преступный мир на два лагеря. Даже, скорее, не поделила, а создала, кроме старожилов "блатных", еще один класс - бывших спортсменов, военных и ментов, использующих "формы деятельности мафии буржуазного мира", а, попросту говоря - рэкетиров. А найти этих, бесспорно, гораздо проще - достаточно пройти квартал пешочком - и вот он, пятачок, где представлены все вида народного промысла - от меда и капусты, до аудиокассет и игры в наперстки.
Нескольких затяжек "Стюардессой" (кстати, "САМЕЦ", которого я курил, пока не завязал, и рядом не лежал с нею) хватило, чтобы выделить двух широкоплечих парней с короткими стрижками, одетых в одинаковые коричневые кожаные куртки. Ребята сначала подошли к лотку с постерами групп "Кино", "Аквариум" и "Ласковый Май", причем фотографий с Шатуновым среди них было едва ли не девяносто процентов. После - к тележке с мороженным, затем - к сигаретному киоску, бесцеремонно отодвинув тощего мальчугана лет пятнадцати. Примечательным во всех передвижениях было то, что не сделав ни одной покупки, братишки везде получили сдачу. Мои клиенты - к гадалке не ходи.
Подождав, пока ребята проинспектируют весь рынок, и завернут в арку дома, я скользнул следом. Во дворе рэкетиры подошли к, наверное, наикрутейшей тачке в городе - белой квадратной японке со спаренными круглыми задними фонарями и надписью "Skyline" на отражателе.
У меня в жизни было многое, в том числе, в годы безоблачной юности, и пара лет увлечения стрит-рейсингом - поры, когда один лишь звук "скай" заставлял биться быстрее сердце любого мальчишки. Минул десяток лет, но я до сих пор до последнего штриха помнил хищный взгляд серии R34, плавные линии R33, неуклюжую угловатость легенды горы Айко R32, грубую, топорную красоту R31… но такой антиквариат я видел впервые!
- Обалденный аппарат, - нарочито громко произнес я, привлекая внимание бандитов.
Оба резко развернулись. Тот, что стоял справа от автомобиля, уже открыл рот, приготовившись послать пришельца, то ли по матушке, то ли по батюшке, но, смерив меня взглядом, поняв, что перед ним не лох-ларечник, проглотил заготовленный ответ, и коротко спросил:
- Че надо?
- Да так, - зевнул я. - Смотрел я на ваш бизнес, и думал - а не хотят ли пацаны подзаработать?
Привыкнув действовать грубой силой, да, даже, скорее, не столько силой, сколько напором и наглостью, бандит, не переварив до конца выгодное предложение, сделал первый необдуманный поступок - отодвинул край куртки, демонстрируя рукоятку заткнутого за пояс Нагана.
- Знаешь, че это такое? - с понтом поинтересовался он.
- Ага, - кивнул я. - Семизарядный револьвер Наган образца 1895 года, калибра 7,62 мм. Благодаря уникальной системе обтюрации пороховых газов, в годы второй мировой войны, оборудованный глушителем, использовался подразделениями СС для специальных операций. Судя по штамповке на рукоятке - сделан в начале сороковых годов на Ижевском заводе.
Ну… просто оба года, что я строил этот долбанный цех, в прорабском вагончике - как ни зайду туда, телевизор всегда показывал "Криминальную Россию". Надо же - пригодилось!
- Слышь, - набычился амбал. - А ты, случайно, не… этот… как его…
- Агент Эрик Картман, ЦРУ, - улыбнулся я.
- Так за тебя блатные столько капусты отвалят! - обрадовался рэкетир.
- Ты, дружище, кое-чего, похоже, не понял, - оскалился я, стараясь, чтобы мой оскал получился не уже, чем у бандита. - ЦРУ - это тебе не ментовка какая-нибудь. В одно прекрасное утро проснешься, а твоя пукалка уже у тебя в заднице. И даже мушку никто не спилит - поверь. А чтобы соседей не будил, тебе пасть твоими же яйцами и заткнут. Так ссориться будем, или бабки зарабатывать?
Для верности я потряс стодолларовой купюрой. На этот раз - одной. Гарантий, что и у этих комсомольцев не съедет крыша при виде пресса бабла не было. Но были и отличия, основное - в том, что этим ничего не мешало завалить меня и слинять по-быстрому.
- Что делать-то? - сломался бандит.
- Нужен паспорт, - ответил я. - И водительское удостоверение категорий "А" и "В".
- Пятьсот, - назвал цену напарник рэкетира, заслужив тем самым резкий взгляд бригадира. - Не рублей, конечно.
- Сто бакинских сейчас, и еще пятьсот, когда документы будут готовы, - поправил его первый.
- Заметано, - кивнул я, передавая зеленую бумажку.
- Пошли, - поиграл скулами старший, и твердой, пружинистой походкой зашагал обратно - в сторону рынка.
Я последовал за ним, замкнул колонну второй бандит. Петляя между лотков, мы вышли к почтовому отделению. Рэкетир, пригнувшись, зашел в маленькую, узкую дверь рядом, над которой висела фанерная табличка с надписью "фотоателье", сделанная краской по трафарету. Фотограф, завидев нашу веселую компанию, испуганно вжал голову в плечи.
- Я же сегодня уже платил! - попробовал возмутиться он.
- Не мечись, как вошь под ногтем, - буркнул браток. - Надо будет - еще раз заплатишь. Щелкни его, - он ткнул в меня своим толстым пальцем.
- А, - облегченно вздохнул художник. - Это мы завсегда!
Я сел на предложенный стул, фотограф навел на меня жерла софитов и ствол фотоаппарата.
- Чуть левее, - попросил он. - Так, еще чуть-чуть… отлично! Теперь замрите, и постарайтесь не мигать! Все, готово!
- Когда будет готово? - осведомился бандит.
- Завтра после двух, - ответил владелец ателье.
- Поздно, - покачал головой рэкетир. Непонятно, как ему это удалось, при почти полном отсутствии шеи! - Надо сегодня через два часа.
- Сделаем, - вздохнул кооператор.
- Тебе какое имя писать? - спросил меня громила.
- Имя… ну… - задумался я. - Даже не знаю… напиши Михаил Федорович Романов!
Шутки, кроме меня и фотографа, никто не понял. Не удивительно - ребята, наверное, события прошлой пятилетки - и то с трудом помнили, а уж историю семнадцатого века - и подавно. Условившись встретиться на следующий день, мы распрощались, то есть каждый молча пошел своей дорогой, комсомольцы - к своему антиквариату, я - к "Дому книги", где оставил свой байк.
На обратном пути мне повезло меньше: похоже, внимание инспектора на посту на плотине привлек сверток на багажнике Явы. Конечно, можно было утопить по полной, и хрен бы меня догнал и желтый Москвич с синей полосой, и, тем более - "ухастый" Урал с коляской. Но, по номеру, один черт, вышли бы и на дружка Вероники, и, через него - на меня. А такая перспектива меня не радовала. Сбросив скорость, я остановился перед постовым, сверкающим белой кожей кобуры, портупеи и перчаток.
- Инспектор ГАИ старшина…ов, - козырнул патрульный. - Ваши документы.
Забавно! У всех гайцев, и в мое время, и сейчас, дефекты дикции начинаются именно там, где произносится фамилия инспектора. И заканчиваются там же.
- Что везем, товарищ Картман? - поинтересовался старшина.
Я чуть не подпрыгнул вместе с мотоциклом. Как? Откуда? Неужели, все? Но, слава Богу, если бы я не умел включать дурака, когда надо, то, работая полдесятка лет на подрядах на заводах нашей любимой Родины, вряд ли вывез бы после окончания работ, вместе со своим оборудованием, еще и половину предприятия. Впрочем, чего его включать-то?
- Чего-чего? - переспросил я с самым невинным видом.
- Что в футляре? - повторил инспектор.
На этот раз фамилии толстяка не прозвучало. То ли послышалось, то ли каждого шофера пытались взять на понт.
- В футляре? Печатная машинка. Курсовые досдаю, - соврал я.
- А номерок-то у нас грязный, - покачал головой гаишник, стоя перед передним колесом байка, где номеров не было с сороковых годов. - Надо бы составить протокольчик… - старшина выжидающе посмотрел на меня. - … да бланки закончились.
- А! - догадался я, доставая реквизированный червонец. - Бланки? Да у меня есть!
- Ты что, дурак? - зашипел мент, засовывая мне в руку документы. - В права положи, и обратно отдай.
Я открыл книжечку… и сердце чуть не выскочило из груди. Сбоку от фотографии пацана, каллиграфическим подчерком было выведено - "Юрий Иванович Картман". Я просто не знал, плакать мне, или смеяться. Это же дал Бог дураку фамилию! И как же мне повезло, что я не стал отнекиваться от этого имени! Вложив в корочки "лысого", я снова отдал их постовому.
- А, ну теперь все в порядке! - улыбнулся он. - Постарайтесь больше не нарушать, товарищ Картман! Счастливого пути!
Я забрал документы. Десятка успела исчезнуть неведомым образом. Вот уж ловкость рук! А люди удивляются, как их наперсточники облапошивают. Там даже шарика не видно, и три стакана, а здесь - одни права, и купюра, которая торчала с обоих концов. Прямо уличная магия! Ударив по подножке, я умчался восвояси.
Свое обещание я выполнил - обернулся до возвращения родителей юного байкера, даже успев разгрузиться у себя. Вероника, похоже, провела время незабываемо - уже начинала клевать носом, и изо всех сил боролась с зевотой.
- Дядя Леша приехал! - радостно закричала она, бросаясь мне на шею. - Умоляю, забери меня отсюда, пока я не умерла со скуки, - прошептала девушка мне на ухо.
Паренек встретил меня с меньшим энтузиазмом - воздушные замки, которые он успел построить, в один миг лопнули, как мыльный пузырь. Он придирчиво осмотрел свою Яву, но, так и не найдя повода, чтобы потребовать с Зиманковой компенсации морального вреда в виде очередного свидания, со вздохом принял ключи и документы.
- Может, еще как-нибудь погуляем, - робко предложил он Вике.
- Конечно! - ответил я за девчонку. - Даже знаю, когда - завтра! Мне как раз надо будет еще раз в город съездить! Ты не против?
- Конечно, нет! - воскликнул пацан, стрельнув глазами в Веронику. - Всегда пожалуйста!
Девушка же остолбенела от такой наглости - два, совершенно посторонних для нее человека, только что решили за нее распорядок следующего дня. Но и деваться было некуда.
- Леша, ты - подонок, - заметила она, когда мы отошли на приличное расстояние.
- А то! - подмигнул в ответ я, шлепнув актрису по попке.
- Но теперь-то мы идем купаться? - умоляюще посмотрела на меня девчонка.
- Ох, детка… - произнес я.
Черт же! Было огромное желание перенести за вечер на бумагу историю не только государства и рыночных котировок, но и целую жизнь! Но когда девушка так на меня смотрит… тем более, попрактиковав свой томный взгляд перед этим несколько часов кряду… и, уж совсем более, когда моя рука лежит на такой восхитительной попке… мое сердце начинает таять. Бог с ним - за ночь успею напечатать, а Вероника за свои мучения заслужила небольшую компенсацию.
- Ладно, солнышко, - сдался я. - Только недолго.
- Как скажешь! - улыбнулась она.
Но ее глаза говорили: "это мы еще посмотрим".
Глава 5
К фотоателье я подошел, как и договаривались вчера - в четыре часа дня. Или в шестнадцать ровно - это уж кому как удобнее. А перед этим еще успел заскочить на почту и отправить на родительский адрес пухлый конверт, содержащий труд сегодняшней ночи и части утра. Надеюсь, маменька с папенькой, найдут этому правильное применение, и, по возвращении, цех будет стоять на месте на тех сваях, на которых не развалится, но это еще не означает, что именно на тех, что заложены в проекте. Учитывая, как работает наша почта, родители получат конверт как раз через пару недель - когда вернуться из Польши.
- Михаил Федорович! - произнес кто-то рядом.
Я посмотрел на часы на фасаде здания напротив. Четыре часа восемь минут. Опаздывают комсомольцы, опаздывают.
- Михаил Федорович! - голос раздался над самым ухом.
Я повернулся. Передо мной стоял один из вчерашних бандитов - который помладше. Тьфу! Ведь это я Михаил Федорович.
- Пойдемте, - махнул рукой он.
Пройдя через арку, мы вышли во двор. Японец стоял на том же месте, что и вчера. Рэкетир сел на переднее кресло, за рулем сидел его боевой товарищ, так что мне оставалось только заднее сидение, где я и разместился.
- Деньги принес? - осведомился громила.
- А ты документы принес? - парировал я.
- А то!
Он протянул бумажный конверт, из которого я достал две книжицы: паспорт и водительское удостоверение. Оба документа пребывали в несколько пожульканом виде, но везде были и мои фотографии и мое вымышленное имя. В паспорте, кроме всего прочего, стоял еще и штамп о службе в армии, пометка о прописке, выписке, и последующей прописке.
- А чего такие покоцаные? - спросил я.
- Новые документы привлекают внимание, - пояснил бандит. - А эти - самое то.
Надо же! Мне бы такое и в голову не пришло! Похоже, у этих парней, кроме мышц, еще и что-то в голове есть.
- Так деньги? - повторил вопрос рэкетир.
- Легко!
Я полез в карман за деньгами, и в этот момент обе задние дверцы автомобиля открылись, меня сжали с двух сторон двое таких же амбалов, что и старые знакомые. Только эти еще и дружелюбно уткнули в ребра стволы пистолетов.
- Здрасти, приехали! - произнес я. - Че за ботва, братишки?
- Не мечись, агент, - развернулся старший. - Просто шеф хочет с тобой немного покалякать о том, о сем. Будешь вести себя хорошо - доедешь живым. А если совсем хорошо - то и вернешься живым.
- Могли бы вежливо попросить, - пожал я плечами.
- Так оно надежнее, - ответил бригадир.
С этим доводом сложно поспорить. Во всяком случае, вежливо отказаться я уже не мог. Ну, прогуляюсь туда-сюда… хотя, если на счет "туда" сомнений не возникало, то "сюда" было под большим вопросом. Бугай завел двигатель, и машина тронулась с места.