Ничем не удерживаемая верхняя часть платья скользнула вниз, но Алессия успела подхватить ее и прижать к себе. Ник не стал ее останавливать. Вместо этого он наклонил голову и поцеловал принцессу в ямочку на затылке. Один поцелуй, другой… Когда он чуть прихватил кожу зубами, она застонала. А губы Ника уже скользили вниз по ее позвоночнику. Стоны Алессии переросли в мягкие всхлипы удовольствия, которые лишили его последней выдержки. Повернув принцессу к себе лицом, Ник взглянул в ее глаза и испугался, что его сердце не выдержит. В этих прекрасных глазах было все, о чем мужчина мог только мечтать. Желание! Ожидание! И что-то еще, что заставило его прошептать ее имя и приникнуть губами к губам в неистовом, нетерпеливом поцелуе.
Адреналин уже бурлил в его крови.
Алессия вцепилась в плечи Ника и все теснее прижималась к нему. Оторвавшись от губ, он стал покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи. Она вскрикивала, вздрагивала и наконец, забыв прижимать лиф платья, вскинула руки и зарылась пальцами в волосы на его затылке.
– Алессия! Mia bella…
Руки Ника дрожали, когда он потянул платье вниз, обнажая ягодицы, бедра, ноги… Со стоном он выпустил из рук блестящую ткань, и она лужицей осела вокруг ее золотистых босоножек.
– Николо!
– Да, малышка?
– Николо, пожалуйста…
Это была мольба. Ник понял, о чем она просит, но чувствовал, что он слишком близок к тому, чтобы сорваться, закончить то, что еще только начиналось. Он был напряжен до предела. Желание неистово пульсировало внизу его живота. Ник посмотрел в затуманенные глаза принцессы, на ее припухшие от поцелуев губы, обнаженное тело, прикрытое лишь кружевными черными стрингами.
Дрожь вновь прошла по его телу. Ему хотелось немедленно сорвать этот последний лоскут ткани, почувствовать Алессию полностью обнаженной в своих руках… Но вместо этого он переплел ее пальцы со своими, чуть потянул ее на себя, чтобы она переступила через упавшее платье, а потом, зацепив большими пальцами ее трусики, присел и стал стаскивать их. Ниже… ниже…
Снизу вверх Ник посмотрел Алессии в глаза.
И замер. У его принцессы было лицо боттичеллиевского ангела и тело Венеры. Небольшие, но полные и упругие груди, увенчанные, словно бутонами роз, нежными сосками. Тонкая талия, переходящая в округлые бедра. Бесконечно длинные ноги соединялись треугольником золотистых волос. Она была прекрасна! Ожившая мечта любого мужчины!
Алессия дышала неглубоко, прерывисто. Глаза лихорадочно блестели. Зрачки расширились и потемнели.
– Ты очень красива, – прошептал он. – Даже красивее, чем я себе представлял.
Он поднялся и снова приник к ее губам. Снедаемая желанием, Алессия повторяла его имя снова и снова.
– Да, моя милая. Да, да…
Ник смотрел ей в лицо, когда накрыл руками ее груди, погладил большими пальцами розовые соски. Алессия вскрикнула и вцепилась руками в его плечи.
– Тебе приятно? – хриплым шепотом спросил Ник, не отрывая взгляда от ее лица. – Скажи, что тебе нравится, и я сделаю это. – Он наклонил голову и поочередно поцеловал оба соска, подразнив их языком.
У Алессии подогнулись колени, но Ник успел подхватить ее на руки и понес к кровати.
Он осторожно опустил ее на постель, и ее волосы золотым каскадом рассыпались по подушкам. Алессия протянула к нему руки. Ник лег рядом с ней, нежно поцеловал и медленно провел рукой от шеи до живота. Она перехватила его руку, поднесла к губам и поцеловала каждый палец, а затем кончиком розового языка лизнула ладонь.
Ник не смог сдержать стон. Ему хотелось смотреть на нее вечно, ласкать, познавать. Но еще больше хотелось сорвать наконец с себя одежду и войти в нее.
– Николо, – отрывисто произнесла Алессия. – Por favore, Nicollo mio, - перешла она на итальянский.
Он был готов взорваться в любую секунду. Возбуждение достигло такой степени, что причиняло боль. И вдруг его мозг, как молния, пронзила одна мысль.
Презервативы!
За всеми своими хлопотами он забыл о них. Как можно было так опростоволоситься? Мысль о том, чтобы остановиться, все закончить…
– Николо?
– Да, моя милая. – Ник взял ее лицо в ладони. – Алессия, дорогая, я забыл… – Мысленно он ругал себя последними словами, Не хотелось разрушать романтические чары, но этот вопрос ему все же придется задать. Только бы ответ был положительным! – Алессия, ты принимаешь…
– Да, я принимаю таблетки, – ответила она поспешно и зарделась. – Тебе незачем волноваться, я…
Его поцелуй был всесокрушающим, а ее ответ – не менее страстным. И Ник сдался. Остатки его здравого смысла улетучились. Он навалился всем телом на Алессию, а она, притянув его голову, целовала его, покусывая нижнюю губу, втягивала его язык в рот. Оторвавшись от губ, Ник обрушился на ее груди, целуя нежную плоть, дразня языком, прикусывая зубами соски, и вскрики Алессии то и дело взрывали ночную тишину.
Она заговорила, вернее, забормотала по-итальянски. Слова звучали нежно, жарко, моляще и не требовали перевода.
Ник стремительно поднялся, вмиг сорвал с себя одежду и снова накрыл принцессу своим, теперь уже обнаженным телом.
Он планировал так много продемонстрировать ей. Научить. Удивить. Поразить. Но вот Алессия со стоном произнесла его имя, выгнулась под ним в приглашении… Он старался – Бог свидетель! – он очень старался входить в нее медленно и осторожно, но когда Алессия вскрикнула, сорвался.
Подавшись чуть назад, он стремительно ворвался в ее глубины, а затем задвигался ритмично и вскоре почувствовал заветные сокращения глубоко внутри ее. Ник запрокинул голову и увлек свою принцессу в полет, в звездное ночное небо.
Ник спал.
Спала и Алессия, свернувшись в кольце его рук и положив голову ему на грудь. Когда под утро стало прохладно, Ник встал и накрыл их обоих одеялом.
– М-м-м… – сонно пробормотала ее высочество, и он теснее прижал принцессу к себе. Нет, он не собирался ее будить. Просто хотелось держать в объятиях, как сейчас, поглаживая по спине.
Но вот принцесса начала постанывать от его ласк, и Ник не удержался. Перевернул ее на спину и начал целовать нежно, мягко, легко… Нет-нет, он не собирался ее будить. Она так устала за последние дни. Он просто еще немного поцелует ее… Ее закрытые глаза. Виски. Губы.
– Николо?
Длинные ресницы затрепетали, синие глаза широко распахнулись.
– Николо? – повторила она и обняла его.
Губы Ника как бы сами по себе оказались на ее шее, прошлись по плечам, замерли на груди. Вкус ее сосков был дурманящим. Затем губы Ника стали спускаться ниже, ниже… Живот, впадинка пупка…
Он услышал, как у Алессии перехватило дыхание.
– Николо! Что ты?…
– Ничего. Ничего особенного.
– Нет, Николо! Нет! Ты не можешь… Ты не должен… – Она не смогла договорить, потому что умелые пальцы Ника уже раздвинули потайные складки. Он вдохнул пьянящий аромат ее женственности и коснулся губами заветного бугорка.
Крик Алессии взрезал рассветную тишину. Но Ник не прекратил сладостную пытку. Целовал, ласкал, дразнил…
На этот раз он вошел в нее медленно, нежно и двигался в ней в неспешном ритме, ускорившись лишь перед самым концом, когда мир вокруг готов был расколоться надвое – ад и рай одновременно.
Когда его дыхание немного успокоилось, Ник перекатился на спину, увлекая за собой принцессу. Он крепко обнял ее, прижимая к сердцу, и подумал, что за последние сорок восемь часов получил много, много больше, чем иные мужчины получают за всю свою жизнь.
Глава 10
Алессию разбудили солнечные лучи и аромат кофе… и умопомрачительный вид ее любовника. Николо как раз вышел из ванной комнаты, на его смуглой коже блестели капельки воды. Полностью обнаженный, он вытирал полотенцем волосы.
Кровь вскипела в венах Алессии, превратившись в раскаленную лаву.
До сих пор ей не удавалось увидеть его во всей мужской красе. Ночью они занимались любовью снова и снова. Она знала теперь его руки, его губы, тяжесть его тела, ощущение его плоти глубоко внутри ее…
А вот увидеть, насколько Николо физически совершенен, ей удалось только сейчас. На Николо Орсини стоило посмотреть! Мускулистые руки и плечи. Темные волосы на груди, стрелой спускающиеся вниз по плоскому животу с рельефными мышцами, сужаясь к пупку и снова расширяясь под ним. Алессия опустила глаза и уставилась на бесстыдно великолепное мужское естество. Да, природа щедро одарила Николо Орсини.
Алессия выросла во Флоренции, городе-музее мировых шедевров искусства, включая и "Давида" Микеланджело. Она всегда восхищалась им как мраморным скульптурным произведением, но, как и любая девчонка-подросток, с любопытством глазела на особенности мужской анатомии.
И вот, пожалуй, впервые с тех пор Алессия вспомнила о "Давиде". Но он не шел ни в какое сравнение с ее Николо!
При этой мысли она хихикнула и… выдала себя с головой.
Ник стащил полотенце с головы и посмотрел на принцессу.
– Мечта каждого мужчины, – произнес он, – услышать поутру смех его женщины.
Его женщины. Эти слова наполнили радостью все существо Алессии, но выражение лица Ника с взлохмаченными волосами было таким потешным, что она не выдержала и снова захихикала.
Ник вопросительно поднял брови, повесил полотенце на шею и стал медленно приближаться к ней.
– Мой вид в чем мать родила столь смешон? – с самым серьезным видом осведомился он.
– Нет, конечно. Просто я представила себе… скульптуру.
– Какую скульптуру?
– "Давида". Ну, ты знаешь… Так вот я подумала, что ты и Давид…
– Продолжай!
Она не могла. Нет, она точно не могла! Это было неудобно.
Додумать Алессия не успела. Ник уже навис над ней, крепко прижимая к подушке ее руки над головой и целуя. При этом она чувствовала, что он улыбается.
– Кто ж из нас победил?
Алессия почувствовала, что краснеет.
– Победил в чем? – с фальшивым недоумением спросила она.
– Ты знаешь в чем. Давид и я. Я и Давид. Ну? Скажи, по крайней мере, что у нас с ним ничья. Кстати, я ведь тоже видел немало интересных скульптур. – Ник потерся носом о ее шею, наслаждаясь ароматом сонной женщины и недавнего секса. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не разбудить Алессию утром, но они и так ночью предавались любви бессчетное количество раз, так что было бы совсем бессовестно не дать ей отдохнуть. – "Венера Милосская", "Ника Самофракийская".
Алессия высвободила одну руку и шлепнула его по плечу.
– "Ника" была безрукой и безголовой.
– Только женщины могли заметить это. – Ник легонько куснул ее за плечо. – Но дело в том, что ты победила их обеих. Ты в сотни раз красивее их.
Алессия улыбнулась и убрала с его лба прядь темных густых волос.
– Лгунишка, – прошептала она.
– Ну ладно, соврал. Ты красивее в миллион раз.
Ник целовал ее, все сильнее придавливая к кровати. Целовал и целовал, пока ее смех не превратился в стоны страсти.
– Николо! Mio amante… Мой любимый…
Наступивший день был пасмурным. Но это не имело значения.
Они вдвоем совершили пробежку. Вернувшись, приняли душ и снова занялись любовью. А затем отправились на прогулку, крепко держась за руки.
Место, где располагалась вилла, оказалось именно таким, как хотелось Нику. Тихим, отрезанным от всего мира. Ветви старых оливковых деревьев шевелил легкий ветерок. Неподалеку от самой виллы они набрели на небольшую винодельню, а затем вышли к конюшне с десятком лошадей, пасшихся в большом загоне.
Ник наблюдал, как Алессия нежно гладит лошадиные морды. Но интереснее оказалась реакция животных. Один большой жеребец фыркнул, вскинул голову, а потом доверчиво ткнулся в ладонь принцессы.
Алессия с улыбкой повернулась к Нику, и он, взяв в руки ее лицо, нежно поцеловал свою принцессу.
– Счастлива? – спросил он, когда они взобрались на высокий холм, откуда открывался прекрасный вид.
– Очень!
Нику нравилось быть с Алессией, как ни с какой другой женщиной. Она была солнечной. Веселой. Красивой. Ему нравилось просто разговаривать с ней, подначивать, заниматься сексом. Сексом, и ничем иным! А секс был потрясающим! Как она могла подумать, что не оправдает каких-то там его ожиданий? У Ника сложилось впечатление, что принцесса не слишком опытна, зато она была страстной, отзывчивой, щедрой.
Хорошо, что Алессия принимает таблетки. Кстати, почему она их принимает? Неужели у нее есть любовник? Неужели какой-то другой мужчина касается ее, целует столь же интимно, как он сам? Познает секреты ее жаркого, сладкого естества?
Прошлой ночью она выкрикивала его имя.
Неужели совсем недавно, в ночной тиши с этих губ слетало другое имя? И будет слетать снова, когда он уедет?
Ник не мог поверить в это. Алессия не была похожа на женщину, с легкостью прыгающую из постели в постель. Ведь несмотря на ее страстность и отзывчивость, а одновременно и рассудительность, раз она принимает противозачаточные средства, реакция принцессы на все то, что происходило между ними в постели, оказалась, скажем так, невинной.
Ее вздохи, ее стоны – все свидетельствовало не об искушенности Алессии, а об ее удивлении и восторге.
Когда Ник в первый раз раздвинул ее бедра и поцеловал самые потаенные местечки ее женственности, принцесса явно была в шоке. Скорее всего, из-за стыдливости, смешанной с изумлением. Но Ник не отступил, продолжал целовать и ласкать ее, и шок постепенно уступил место экстатическому наслаждению. На самом его пике Алессия выкрикнула его имя…
Дьявол! Если он не прекратит об этом думать, то сорвет с Алессии одежду и займется с ней любовью прямо здесь, на вершине холма.
– Николо? Это будет очень неприлично, если я попрошу тебя вернуться на виллу?
Сердце Ника пропустило удар.
– Если ты этого хочешь…
– Чего я хочу, – низким голосом, исполненным неподдельной страсти, ответила Алессия, – так это тебя, Николо.
От собственной честности и откровенности принцесса немедленно покраснела. Ее слова в сочетании с тем, что он увидел в ее глазах, сразили Ника наповал. Он вскочил на ноги, помог подняться Алессии, затем крепко прижал ее к себе и поцеловал. Они вернулись на виллу, в постель, их постель, и, когда Ник вошел в ее горячие, ждущие глубины, все его сомнения развеялись.
Принцесса принадлежала ему.
Только ему.
Алессия уснула в его объятиях. Ник лежал, обнимая ее, и думал о том, что скоро им придется вернуться в реальную жизнь. Когда она проснется, он скажет ей, что принял ряд решений.
Он даст ее отцу деньги на восстановление Винного дома Антонини без всяких ограничений. Не станет настаивать на контрольном пакете акций.
И на две недели он здесь не останется. Это было невозможно с самого начала, и Ник знал об этом, но злость, владевшая им, затмила здравый смысл. У него же бизнес в Нью-Йорке. Встречи. Клиенты, игнорировать которых он никак не может.
Да, он не останется, но очень скоро приедет снова. Не в следующие выходные – на них запланирована командировка в Чикаго. И не через выходной – что-то там было в Пекине… Но он обязательно приедет снова.
На скулах Ника выступили желваки. В реальной жизни все оказалось намного сложнее.
Он отмахнулся от назойливых мыслей – сейчас они оба лежат в постели, теплое, податливое тело принцессы доверчиво прижато к его телу. Ее волосы пахнут солнцем, а кожа – ею самой. И этот аромат восхитителен.
Почувствовав сильное возбуждение и острую потребность немедленно овладеть ею, Ник склонился над Алессией и легко коснулся губами ее губ…
Один час проходил за другим.
Ник планировал улететь в Нью-Йорк утром следующего дня, но к чему такая спешка? Он вполне может сделать это и вечером.
Ник позвонил риелтору и договорился об аренде виллы еще на одну ночь.
Повар, "прилагавшийся" к вилле вместе с прислугой, приготовил изумительный ужин: суп, салат, пасту, рыбу, шоколадное мороженое. Когда Алессия облизнула губы, попробовав это мороженое, Ник мгновенно перехотел то, что было в его креманке, и возжелал то, что осталось от мороженого на кончике ее языка. Дворецкий принес бутылку красного вина – похоже, он узнал принцессу – и церемонно протянул пробку ей, как представительнице Винного дома Антонини. Не менее церемонно Алессия понюхала пробку, вдохнула аромат вина, которое дворецкий налил в ее бокал, как того требуют правила, пригубила его, задумалась…
Звонкий смех, прозвучавший при взгляде на обескураженное лицо Ника, превратил принцессу из винного сноба в очаровательную женщину. Ник приподнялся и, перегнувшись через стол, поцеловал ее, наплевав на присутствие дворецкого.
– Расскажи мне о Нью-Йорке, – попросила Алессия за кофе.
– Ты никогда не была там?
– Много раз. – Она улыбнулась. – Расскажи мне о своем Нью-Йорке. – Алессия перегнулась через стол и поцеловала Ника. – Я бы очень хотела увидеть Нью-Йорк твоими глазами, Николо.
Ни на минуту не задумываясь, Ник ответил:
– Я тоже этого очень бы хотел.
Да, он хотел бы, но тут же в его голове снова возникла проблема, которую он так старательно гнал прочь пару часов назад, – он должен придумать, как сохранить их отношения.
Дьявол! После одной ночи он уже думает об их связи как об отношениях. Но ведь это же не так!
– …большая семья.
Ник моргнул, осознав, что выпал из беседы.
– Что?
– Утром ты сказал, что у тебя две сестры. Теперь ты упомянул о братьях. У тебя большая семья. Это, наверное, хорошо.
Удивительно – он рассказал принцессе о себе за несколько часов больше, чем любой другой женщине.
– И сколько у тебя братьев?
– Трое. – Ошеломление на ее лице разрядило атмосферу. Ник рассмеялся и коснулся указательным пальцем кончика ее носа. – Эй! Мы же сицилийцы. Что я могу еще сказать?
Улыбка на губах Алессии померкла.
– Да, конечно.
Ник склонил голову набок.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего. – Она опустила глаза на свою чашку. – Я просто забыла, кто… кто…
– Кто я такой? – холодным тоном помог ей Ник. – Я не просто сицилиец, но еще и ношу фамилию Орсини.
Алессия покачала головой. Когда она снова подняла на него глаза, он увидел в них слезы. Итак, все случившееся между ними не имело значения, когда дело касалось происхождения. Они снова стали принцессой и простолюдином, как и при их первой встрече.
– Ник, – дрожащим шепотом произнесла Алессия. – Николо, ты не можешь…
Быть жуликом? Головорезом? Членом мафиозного клана? Правильно, он и не был. Самое время рассказать принцессе то, что на его месте менее упрямый и самолюбивый мужчина уже давно бы сделал. Рассказал бы, что он финансовый аналитик. Инвестор. Честный бизнесмен, который много работает, чтобы быть тем, кто он есть.
Но сицилиец снова взял в нем верх.
– А что, если я скажу, что так оно и есть? – безо всякого выражения спросил Ник. – Что, если я именно тот, за кого ты меня приняла с самого начала? И что ты скажешь на это?
Алессия молча, пристально смотрела ему в глаза. Ник ждал. И дождался – долго сдерживаемые слезы покатились по ее щекам.