- Да, и еще она глупа и легковерна, как все женщины, - с горечью прибавил Тирант.
Эстефания тотчас наградила его тумаком:
- Попридержите-ка язык, братец! Слишком вы стали язвительны.
- Это от несчастливой любви, - Тирант снова вздохнул. - Сегодня она повелела облить меня водой, чтобы посмотреть, не избавлюсь ли я от штанов, которые мне дороги не из-за драгоценных камней, а как память о счастливом мгновении. Она даже посулила мне нечто, но вот настала ночь - и дверь в ее спальню заперта, и ни одной весточки от принцессы я так и не получил.
- Я кое-что могу для вас устроить, - произнесла Эстефания, - но при одном условии.
- Я отдам вам все, даже мою кровь, - сказал Тирант. - Говорите.
- Вы должны испросить у императора разрешение на нашу свадьбу, - выговорила Эстефания. - Вот мое условие!
- Клянусь, что сделаю это, - обещал Тирант. - Теперь говорите, какое я получу от вас вознаграждение.
Эстефания обхватила его за шею, крепко притянула к себе и зашептала ему на ухо. Диафеб сидел рядом и таинственно улыбался, хотя в свой план Эстефания его не посвящала и он понятия не имел, о чем они с Тирантом шепчутся.
Под конец Эстефания взяла Тиранта за руку:
- И еще поклянитесь, что во всем будете меня слушаться.
- Клянусь, - сказал он, счастливый и покорный, как ребенок.
- И не станете сопротивляться.
- Клянусь.
- И сделаете все, как я скажу, не задавая вопросов.
- Клянусь.
- И я не буду вынуждена краснеть за моего названого братца, ведь в противном случае мне придется наложить на себя руки!
Тирант молчал. Эстефания тряхнула его за плечо:
- Вы будете безмолвны и послушны, а в нужный момент - отважны и решительны.
Он уставился на нее, приоткрыв рот, точно глупец.
- Клянитесь же! - повторила она грозно.
И он полушепотом отозвался:
- Клянусь…
* * *
Второй день турнира прошел в поединках между группами рыцарей и в единоборствах. Тирант несколько раз выходил победителем, но выглядел он бледным и сражался неохотно. Поэтому его ни разу не увенчали славой. В четвертый раз он даже упал с коня, однако не навзничь и не ничком, но лишь коснувшись земли левой рукой. И Сивилла, которая исполняла на этом турнире роль судьи, приговорила Тиранта к обнажению провинившейся руки, так что с нее сняли наручи и оторвали рукав.
Потом севастократор больше не сражался и при первой же возможности ушел к себе. Он забрался под покрывала, потому что его всего трясло. Он не мог сказать, отчего это с ним случилось - от страха перед тем, что обещала Эстефания, или от болезни, которая в неурочный час зачем-то к нему вернулась.
Несчастным и лязгающим зубами Эстефания и обнаружила его, когда стемнело. Она гневно уставилась на севастократора.
- Я не верю собственным глазам! - вскричала Эстефания. - И это - победитель турок на суше и на море?
- Вероятно, - пробормотал Тирант.
- Советую вам вспомнить об этом, - грозным тоном приказала Эстефания. - Потому что сейчас самое лучшее время для подобных воспоминаний.
- Хорошо.
Она уселась рядом с ним на постель и положила ладонь на его пылающий лоб.
- Вспомнили? - осведомилась она после небольшой паузы.
- Да… - не совсем уверенно ответил он.
- Хорошо. Теперь вставайте и идите со мной. Только не надевайте обувь, чтобы не шуметь.
Тирант набросил плащ и вместе с Эстефанией выбрался из своих покоев. Она провела его наверх и, таясь за портьерами, вошла в апартаменты принцессы.
Кармезина купалась в ванне, но услышала шаги и подала голос.
- Это я, ваша дорогая Эстефания, - отозвалась герцогиня Македонская, - Я помогу вам вытереться после купания и умащу вас благовониями, чтобы ваша кожа была гладкой и хорошо пахла, - ведь Тиранту это понравится!
Тирант так и обмер, когда Эстефания произнесла его имя, да еще так запросто.
Кармезина в ванне плеснула водой и сказала:
- Меньше всего я сейчас думаю о Тиранте. Мне он надоел. Ходит со своей бретонской физиономией и глядит так, словно у него болит нога или нарвало под мышкой. Спросишь его, бывало: "Отчего вы так печальны, севастократор?" А он отвечает: "Вам хорошо известна причина моей грусти, коль скоро вы и есть эта самая причина".
- И что же тут скверного? - спросила Эстефания (а сама тем временем сделала Тиранту знак забираться в большой сундук с одеждой, который был установлен в соседней, гардеробной, комнате рядом с ванной). - По-моему, он чрезвычайно изящно выразил свои чувства к вам.
Тирант проскользнул за спиной Эстефании в гардеробную и залез в этот сундук. Там было довольно много всякой нижней одежды и простынь для обтирания, но оставалось еще место и для человека. Поэтому севастократор без труда устроился поверх тонких полотен и вытянул ноги. Он не стал закрывать крышку, нарочно оставив небольшую щелку, - чтобы подсматривать за Кармезиной, а также и для того, чтобы иметь доступ к воздуху.
Насчет последнего его предупредила Эстефания.
"Смотрите, - поучала она Тиранта шепотом, пока они поднимались, - не вздумайте перепугаться и захлопнуть крышку сундука. Не слишком-то приятно будет обнаружить ваш разлагающийся труп в сундуке с тонким нижним бельем. А это произойдет, если вы задохнетесь".
Лежа в сундуке, Тирант пока что не видел Кармезину, зато хорошо слышал ее голос, равно как и голос Эстефании.
- Любовь заставляет Тиранта страдать, - говорила верная Эстефания. - Она - причина всех его недугов.
- Ну да, очень мне приятно ощущать себя нарывом под мышкой, - возразила принцесса. - У меня всякое чувство к нему пропадает, когда я думаю о том, как он ко мне относится.
Принцесса снова плеснула водой. Ванна, в которой она купалась, была привезена во дворец из полуразрушенной виллы, одной из многих возведенных в языческие времена жившими здесь богачами. Это была большая мраморная лохань, снаружи украшенная барельефом в виде морских полубогинь с завивающимися пухлыми рыбьими хвостами, но с женскими телами, немного грубыми. Они резвились среди кудрявых волн и трубили в раковины, а еще среди них плавало несколько подобных им существ с мужскими телами.
Когда принцесса говорила о любви Тиранта, Эстефания встретилась взглядом с одной из полубогинь и внезапно поняла, что той все известно. Эстефания поскорее закрыла ей рот своей коленкой, но полубогиня укусила ее, и Эстефания отошла, едва не плача.
Между тем Кармезина выбралась из ванны и направилась в гардеробную, оставляя мокрые следы.
Опомнившись, Эстефания быстро проскочила в гардеробную первой и вынула из сундука льняную простыню, чтобы закутать принцессу. Когда она подняла крышку, перед ней предстал Тирант, лежащий на боку, вытянувшись и прижав руки к груди. Вид у него был несчастный.
Эстефания покачала головой и поскорее прикрыла севастократора.
- Как вы хороши, моя госпожа! - воскликнула Эстефания, поворачиваясь к обнаженной принцессе. Она набросила простыню на плечи Кармезины, но не стала заворачивать, а вместо этого принялась водить пальцами по телу своей царственной подруги. - Если бы здесь находился Тирант, - приговаривала при этом Эстефания (а принцесса медленно краснела), - он бы сказал: "Вот то, ради чего я отказался бы от своего места в раю!" Здравствуйте, волосы сеньоры принцессы! Не скучно ли вам оттого, что лишь гребешок ласкает ваши прядки, проникая между волос? Не хотелось бы вам, чтобы чьи-нибудь сильные руки пропускали вас между пальцами? Молчите, глупые волосы! Не отвечаете вы на мой вопрос! Хорошо же…
Тут Эстефания поцеловала висок Кармезины и продолжила:
- Здравствуйте, глазки сеньоры принцессы, здравствуйте, ресницы и брови, и вы, виски, и ты, таинственный лоб, хранилище никому не доступных мыслей! Если бы вас поцеловал Тирант, вы бы улыбались, но я - всего лишь бедная Эстефания и не могу вызвать у вас ничего, кроме скуки. А кто это здесь? Алебастровые груди! Вот чему завидует бедная Эстефания - у меня грудь куда меньше и не такая округлая.
- Довольно, - принцесса оттолкнула подругу, - я хочу спать. Что это на вас нашло?
- Я думала о Диафебе, о той веселой ночи в замке Малвеи и о любви, - ответила Эстефания, лукаво улыбаясь.
- Ну так и ступайте к Диафебу, - отозвалась Кармезина. - Ступайте и оставьте свою Кармезину замерзать в одиночестве. Скоро вы станете его супругой не только перед Богом, но и перед людьми, и тогда мне придется искать себе другую подругу, чтобы делить с ней постель.
- Возможно, вы найдете себе в постель такую подругу, у которой растет борода, если только не следить за гладкостью кожи, - возразила Эстефания.
- Ничего не желаю слышать о бородатых подругах! - воскликнула Кармезина. - Вы сегодня невыносимы!
Она бросила влажную простыню на пол и, повернувшись к сундуку спиной, убежала в спальню. Эстефания последовала за ней.
Некоторое время Тирант лежал в сундуке неподвижный и не знал, что ему делать. Тысячи мыслей одновременно проносились в его голове. То ему казалось, что нужно выбраться на волю и идти вслед за принцессой в ее спальню, иначе он навсегда покроет себя позором как трус, убоявшийся девицы. То он думал о том, что в темноте непременно налетит на какой-нибудь предмет и тем самым выдаст себя. То он представлял себе обнаженную Кармезину, и его кидало в дрожь и испарину, потому что он не мог даже помыслить о том, чтобы прикоснуться к подобной святыне. Но в следующий же миг он понимал, что без осквернения девственной святыни он погибнет, и притом в самом скором времени.
Так миновала вечность, но затем крышка сундука откинулась, и к Тиранту хлынул свежий воздух. Он не решался шевельнуться и даже дышал очень тихо, только болезненно расширял ноздри.
- Вы здесь? - донесся до него еле слышный шепот Эстефании.
- Да.
- Вылезайте, только тихо.
Тирант выбрался наружу и сразу же нащупал теплую руку Эстефании. Ночь была всегдашним союзником севастократора; но в апартаментах принцессы погасили все свечи, и не оставалось ни малейшего источника света - ни свечи, ни звезды, ни единого лучика, который проникал бы в окно. И потому даже Тирант в этой кромешной тьме растерялся.
- Я проведу вас, - сказала Эстефания. - Она почти спит. Не бойтесь и во всем слушайтесь меня.
Они проделали часть пути к спальне, но, очутившись возле ванны и вдохнув запах влажного тела Кармезины, Тирант вдруг ослабел. Колени у него подогнулись, он покрылся холодным потом и весь затрясся.
- Вы дрожите? - строго вопросила Эстефания.
- Похоже на то, - виноватым тоном ответил Тирант.
Она быстро ощупала ладонью его лоб и грудь. Грудь ходила ходуном, лоб был мокрый.
- Какая мерзость! - Эстефания отдернула руку. - И в таком виде вы намерены предстать перед моей госпожой? Мне стыдно называть вас братом.
И она отошла, бросив Тиранта одного в полной темноте.
- Эстефания! - шепотом позвал он.
Никакого ответа.
Он огляделся по сторонам в слабой надежде увидеть хоть что-то, однако тщетно: мрак, в который были погружены комнаты Кармезины, оказался совершенным. Как будто густой черный бархат опустился на глаза и отнял зрение.
- Эстефания! - чуть громче окликнул герцогиню Тирант.
Молчание. Он знал, что она стоит где-то неподалеку и нарочно не желает отзываться. Паника охватила Тиранта. Что будет, если она действительно ушла и оставила его здесь одного? Как ему быть, если сюда придут слуги? Что подумают люди, застав севастократора в одном исподнем, прячущимся в апартаментах принцессы?
Он сделал несколько неуверенных шагов и застыл на месте. Тирант не сомневался в том, что здесь полным-полно всяких кувшинов, тазов, табуретов и прочих вещей, которые при падении страшно шумят. Как не сомневался и в другом: еще одно-два неосторожных движения - и какой-нибудь из этих предметов непременно рухнет на каменный пол, и тогда позора не избежать.
Поэтому он опять замер. Холодный пот струился по его спине, руки прыгали так, что он не мог даже толком обтереть лицо. Вдруг стрельнула боль в раненой ноге, и тотчас заломило виски.
- Эстефания! - с жалобным стоном опять позвал Тирант.
Спустя некоторое время голос Эстефании произнес:
- Вы пришли в себя?
Она стояла совсем близко и наверняка слышала каждый его судорожный вздох. Разумеется, это было проявлением полного бессердечия с ее стороны. Но сейчас Тирант был так счастлив ее услышать, что даже не подумал о том, как жестоко она с ним обошлась.
- Я постараюсь взять себя в руки, сестрица Эстефания, только не бросайте меня.
Она обтерла его с ног до головы простыней, пахнущей благовониями принцессы.
- Идемте же, - строго приказала Эстефания и взяла Тиранта за руку. Они миновали несколько опасных углов, счастливо избежали встреч со всеми медными кувшинами и тазами и наконец вошли в спальню.
- Эстефания, - сонно позвала принцесса.
Эстефания прошептала в самое ухо Тиранта:
- Ложитесь рядом с ней. От вас теперь пахнет нашими с ней благовониями, так что она не сразу поймет подмену. Я буду сидеть у нее в головах и гладить ее виски и лоб, а если она проснется, заговорю с ней. Дождитесь, чтобы она погрузилась в крепкий сон, и тогда овладевайте ее телом. Мы с ней спим вместе уже пять лет, и я знаю о ней больше, чем она сама. Все то, что она отрицает днем, просыпается по ночам и требует удовлетворения. И она видит вас во сне, - добавила Эстефания, когда услышала, как Тирант задохнулся. - В этих снах вы делаете с нею то, что сегодня сделаете наяву.
Она чуть подтолкнула Тиранта, и он, пошатнувшись, упал на постель рядом с Кармезиной. Принцесса пробормотала:
- Какая вы неловкая, Эстефания… Вы меня разбудили.
И снова тихонечко засопела.
Тирант просунул руку под одеяло и нашел ее грудь. Эти маленькие округлые груди хорошо были ему знакомы. Ощущение радости и тепла захлестнуло его. Он положил голову ей на плечо, вдохнул запах ее волос.
"Здравствуйте, волосы сеньоры принцессы, - вспомнил он приговорки Эстефании. - Как жаль, что Тирант не может пропустить вас между пальцами…"
Он осторожно забрал в горсть густую прядь. Тут принцесса повернула голову, так что вышло, будто Тирант дернул ее за волосы.
- Эстефания! - возмущенно вскрикнула принцесса. - Да что с вами?
- Ничего, - прошептала Эстефания. Она действительно находилась рядом, в головах постели, и в любой миг готова была прийти на помощь Тиранту. - Простите… Я нечаянно прижала локтем ваши волосы.
И с этим Эстефания больно ущипнула Тиранта.
Принцесса зевнула с такой сладостью, что все тело ее выгнулось и затрепетало.
Тирант передвинул ладонь с груди пониже и положил ее на живот Кармезины. Это был самый шелковистый животик из возможных, чуть-чуть округленький, а ниже пупка пальцы Тиранта с восторгом нащупали тонкие волоски. Эти волоски представляли собой едва заметную тропинку, следуя по которой можно было добраться до самого лакомого местечка.
Принцесса опять пошевелилась во сне. Тирант тотчас отнял руку и застыл, а потом возобновил ласки. И так он развлекался до тех пор, пока сон Кармезины не стал глубоким и спокойным.
Эстефания тоже поняла это, потому что шепнула быстро и страстно:
- Она спит!
Тирант вздрогнул. Эстефания хотела погладить его по лицу, чтобы он успокоился, но в темноте случайно ткнула его пальцем прямо в глаз, так что Тирант с трудом удержался от вскрика.
Он накрыл ладонью колено Кармезины и чуть надавил, раздвигая ее ноги. Должно быть, принцессе снилось что-то приятное, потому что она охотно подчинилась, и Тирант без труда проник туда, где было и сладко, и горячо. А потом уж никакая сила не смогла бы его остановить, даже если бы ему отрубили голову.
Наполовину разбуженная этим вторжением, принцесса вскрикнула:
- Эстефания! Да что это вы делаете? С ума вы сошли?
- Я здесь, здесь, - пролепетала Эстефания и погладила лоб и волосы принцессы.
- Кто здесь? - закричала Кармезина, ощутив тяжесть мужского тела и влажную боль между ног. - Помогите!
Тирант освободил ее и лег, вытянувшись, рядом. Она вслепую несколько раз ударила его, продолжая звать на помощь.
- Тише, тише, - шептал он, но Кармезина не слышала его, да он и сам себя не слышал.
Эстефания быстро зажала принцессе рот, в спешке поцарапав ей щеку.
- Да замолчите вы! - сказала Эстефания. - Вас весь дворец услышит - то-то вы осрамитесь! И с чего это вы так всполошились? Что такого ужасного с вами произошло?
А Тирант наконец немного пришел в себя и, хотя голова у него и кружилась, поцеловал принцессу в уголок рта и приложил лоб к ее плечу. Кармезина опустила ладонь на его затылок и узнала по прикосновению волосы и шею севастократора. И еще она ощутила, что он плачет.
- Тише, - сказала Кармезина возлюбленному. - Эстефания права. Если мы будем шуметь, переполошим весь дворец, а ведь поблизости спит моя матушка, да и нянька Заскучавшая Вдова - в соседней комнате. Вы ведь не хотите меня опозорить?
- Нет… - сказал Тирант.
Они обнялись и прижались друг к другу.
И тут с порога прозвучал голос няньки:
- Что с вами, дитя мое, Кармезина? Опять дурные сны?
Тирант с беззвучным стоном скатился с кровати на пол и забрался под полог, а Заскучавшая Вдова уверенным шагом прошла через темную спальню, как делала это тысячи раз, и уселась рядом с Кармезиной. И Тирант, если бы захотел, мог бы укусить зловредную няньку за ногу, так близко она находилась.
- Вы кричали, - говорила между тем Заскучавшая Вдова. - И всё спрашивали: "кто здесь? кто здесь?" - должно быть, какое-то страшное видение!
- Нет, ничего, - сказала Кармезина, больше всего на свете боясь, что Тиранта обнаружат под ее кроватью и, хуже того, заметят, что сама она больше не девица. - Ступайте, нянюшка, я теперь буду спать.
Но Заскучавшая Вдова все не уходила. Она хорошо знала свою Кармезину и по голосу слышала, что воспитанница ее что-то скрывает. И поскольку кое-какие подозрения у няньки имелись, она решила на сей раз докопаться до истины.
- Мне хотелось бы удостовериться в том, что все у вас в порядке, - сказала Заскучавшая Вдова. И стала поправлять покрывала, чтобы плотнее закутать принцессу.
Она суетилась и приговаривала какие-то успокоительные слова о том, что всех-де ночных призраков она сейчас разгонит, чтобы никто не мешал почивать ее девочке; и от этих слов принцессу бросало то в жар, то в холод, потому что она готова была отдать все на свете за то, чтобы избавиться от докучливой нянькиной опеки.
- Да уйдите же наконец! - закричала принцесса, потеряв терпение.
Тут в дверь застучали и начали спрашивать, в чем дело и почему принцесса так шумит.
- Убирайтесь, убирайтесь все, дайте мне заснуть! - возмущенно крикнула Кармезина и села в кровати.
- Что такое? Что там творится? Почему в спальне ее высочества такой шум? - донесся голос императрицы.
Тут поднялась невообразимая суета. Кармезина рухнула в постель и безвольно уставилась в полог.
- Принесите свечи! - распоряжалась императрица. - И откройте в конце концов эту дверь! Кто ее запер?
Заскучавшая Вдова подбежала к двери спальни, чтобы отпереть ее и впустить императрицу и служанок, а Эстефания между тем наклонилась и схватила за волосы Тиранта, который ни жив ни мертв хоронился под кроватью.
- Выбирайтесь! - прошипела сквозь зубы герцогиня Македонская. - Живо!