- Но состоится, если вы не скажете "нет", - я наклонилась вперед, доверительно положив руку в перчатке на руку моего собеседника, - вы не имеете права разрушить жизнь другого человека, Патрик. Пусть мистер Найт жениться на той даме.
- Вот мерзавец… - Вебер закусил губу, нахмурившись, - как он посмел? - он покачал головой, затем посмотрел на меня, - вы должны сказать имя этой женщины, чтобы мы смогли призвать Найта к ответу.
- Что вы, - я усмехнулась, - эта дама боится быть скомпрометированной. Это не нужно придавать огласке.
Пожалуй, он со мной согласился.
- Спасибо, леди Блайт, вы уберегли мою сестру от негодяя, - он взял мою руку в ладони и, не отводя глаз, приник к ней губами.
В этот момент раздался шорох листьев, и мы с Вебером, как по команде, вскинули головы. Представьте наши глупые, напуганные лица, когда мы увидели виновника этого переполоха.
- Прошу прощения, - холодные, презрительные слова.
Разворот и удаляющиеся шаги. Мое сердце ухнуло и разбилось, как кусочек льда. Я долго не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть, распахнув губы, как выброшенная на берег рыба.
- Что он мог подумать? - вырвалось у меня.
Патрик выпустил мою руку и виновато сказал:
- Я совершенно забыл о нем. Это моя вина, леди Блайт. Я обязательно объяснюсь с мистером Остином.
Он не простит… он возненавидит меня! Я закусила свою перчатку, едва не плача от обиды. Как такое могло случиться? Буквально час назад он был у меня в гостиной и просил… нет, требовал со своим "я хочу", чтобы мое внимание принадлежало исключительно ему. Что он мог подумать, увидев нас с Вебером, милующихся вдалеке от прислуги под тенью кустов и прохладой пруда?
Я поднялась, пошатываясь от навалившегося вдруг отчаяния. Я уже не могу без него. До меня дошло это так явственно, что я чуть слышно застонала. Его руки, его губы - я не смогу это забыть.
- Леди Блайт? - вопросительно окликнул Патрик, и я вдруг вспомнила, что не одна. Надо срочно брать себя в руки.
- Я сама объяснюсь с мистером Остином, - сказала, откашлявшись. - Он мог неверно все понять, - я долго обкусывала губы, вновь погрузившись в задумчивость, прежде, чем Патрик предложил мне пройти в дом.
- А зачем мистер Остин был здесь? - задала главный вопрос, пытаясь совладать с лицом и голосом. - Разве у вас есть общие дела?
Меня осенила ревнивая мысль, что причиной визитов Джеймса могла быть Лив.
- Обширная часть владений его брата теперь перешла к нему, - пояснил Патрик, ведя меня в столовую. - Мой отец арендует у него земли под пастбища.
Я согласилась на чашку чая, ибо во рту все пересохло.
- Как поживает миссис Эванс? - спросил Патрик.
В этот момент он пытался не смотреть на меня, но я заметила нервное движение его пальцев обхвативших блюдце. Разговор о Шерри - хорошая возможность отвлечься и прийти в себя.
- Мисс Эванс чувствует себя чудесно, - солгала, размешивая сливки, - в заботах о предстоящем бале. Кстати, мистер Вебер вы должны будете пригласить Шарлотту на танец или занять ее на весь вечер. Вам дозволено на правах старого друга.
Удовлетворенная улыбка озарила его лицо, медленно перетекая в отстраненно-мечтательную. Я не удержалась от колкого смешка:
- Разве вам неизвестно, что Шерри относиться к вам очень тепло?
- Да, - поспешил ответить Патрик, - я тоже люблю ее… как сестру. Мы с ней выросли вместе.
Мне показалось, что Вебер боится собственных эмоций. Или действительно питает к ней братские чувства? Впрочем, это и хорошо. Шерри ведь предстоит стать супругой Найта, если он, конечно, не сбежит в какое-нибудь глухое графство.
ГЛАВА 13
Жизнь немногому может научить того, кто не научился переносить страдание.
А. Граф
Мое послание я начну, пожалуй, со слов: "Он уехал и мой мир рухнул". Затем зачеркаю и напишу, как написала бы ему: "Мистер Остин…" Снова черкаю и уже плачу, почти рыча от отчаяния: "Джеймс…" Падаю на стол, конвульсивно сминая записку, разрывая конверт на мелкие кусочки и рыдаю, громко, иступлено. Зачем я позволила ему войти в свою жизнь? Как так вышло, что я влюбилась?
"Джемс. То, что вы увидели у Веберов…"
О, чертова истеричка! Да возьми ж себя, наконец, в руки!
"…ничего не значит. Между мною и Патриком нет ровным счетом ничего…"
Слово "ничего" я выделяю жирным. Затем придирчиво оглядываю бумагу, со следами от моих слез и злюсь, что мои объяснения так банальны, что саму тошнит.
Я люблю его. Люблю. Люблю.
А себя ненавижу. За то, что позволила себе быть такой дурой. За то, что плачу. За то, что второй день пью крепкий коньяк и покуриваю сигары. Мое тело страдает без его рук. Он просто уехал. А я, как самая последняя идиотка, принялась навещать всех и вся в поисках ответа на интересующий вопрос: надолго ли?
У Китти дьявольское терпение. Я поняла это, когда отказалась от очередной порции еды и заперлась в комнате, наказав ей меня не трогать под страхом смерти. Но ведь она все равно явилась вечером, чтобы меня проведать, и я захлебывалась у нее на груди слезами, уверяя в полупьяном бреду, как я его люблю.
Что вообще происходит? Это и есть любовь? То есть, то неземное чувство, которое воспевают в балладах, и из-за которого травятся, вешаются, колют себя ножами?
Шесть дней и семь жарких ночей. Как он мог уехать? Мерзавец!
Обнимая подушки, я представляла его. Прижимаясь губами к теплым покрывалам, я грезила о его губах.
- Леди Блайт, - Китти отвлекла меня и я, дернувшись, укололась о булавку.
Модистка, которую звали Линси, недовольно шикнула:
- Потерпите, леди. Я сейчас закончу, - ворчала она, подгибая подол и пристально оглядывая низ моего белоснежного платья, - хотите немного короче?
- Нет, - зарделась я, - достаточно.
Для него я готова выглядеть, как девственница. Для него я готова быть кем угодно.
- Вы прекрасны, леди Блайт, - даже Китти растрогалась, увидев меня в этом чистейшем белом платье, хотя я еще стояла в сорочке и корсете, а из платья была готова одна юбка.
- Ну вот и все, - заявила Линси.
Как выяснилось, модистка из Веллингтона работала еще и в доме у мадам Кюнтен, и я довольно часто делала попытки выведать, во что одеваются добропорядочные дамы.
- О, все выбирают обычно пастель.
- Китти, растормоши эту соню, - я имела в виду Эванс, которая задремала прямиком в кресле, покуда я занималась примеркой, - теперь ее очередь.
Шерри дрогнула от прикосновения, разлепила глаза и, увидев меня, расплылась в улыбке.
- Неужели я уснула? - добродушно смутилась, поднимаясь, и оглядывая мое еще весьма неготовое платье, - оно будет восхитительным, Анна.
- Прекращай болтать и вперед на помост, - я указала ей на маленький табурет, с которого только что слезла, - тебя ждет сюрприз.
- Это… это… алый? - сперва удивилась Линси, вынимая из коробки кусок ткани, - но ведь мы начинали с розового? - она рассеянно переводила взгляд с одной дамы на другую.
- Я все поменяла, - пояснила, подмигивая недовольной Шерри, - мы не должны сливаться с другими, мы должны блистать.
- Я… в красном? - сокрушилась Шарлотта, хватаясь за голову.
- Леди… - тараторила на заднем фоне модистка, - алый сделает ее кожу красной, как у варенного рака…
- Как? Как я надену это платье? - Шерри ходила по комнате. - Когда уже кончаться ваши эксперименты.
- Милая, никогда, - честно ответила я, по-хулигански приподняв бровь, - ты же хочешь, чтобы тебя запомнили и о тебе говорили.
Миссис Эванс была в отчаянии, но я все-таки заставила ее встать на табурет, а Линси снимать мерки. Они обе надулись, и я поняла, что пришло время полуденного чая с пирожными.
Сидя за столом и пережевывая угощенье, я спросила Линси:
- Мадам Кюнтен тоже предпочла пастель?
- Нет, - усыпленная сладостями бдительность модистки тихо посапывала, - мадам будет в зеленом.
- А ее дочь? - заинтересовано спросила Шерри.
- В розовом.
Вот тут я попала в точку, лишив Шарлотту розового платья. Мы с ней все-таки не юные девицы на выданье, мы солидные женщины и можем позволить себе быть яркими и запоминающимися.
Я уже представляла, что мы явимся на бал, как две нимфы, кружа голову мужчинам и вызывая зависть у женщин, как вдруг в сознание вернулись мысли об Остине. Я терзалась вопросами, почему он не сказал, что уезжает, что он подумал, увидев меня с Патриком, как я буду жить без него?
- Сегодня вернулся мистер Остин, - тихо шепнула мне Шерри, когда Линси принялась собирать свои принадлежности в корзину. Его имя имело на меня какое-то магическое воздействие. Я уже не слышала и не видела, что происходит в комнате. Мое сердце и разум были вне стен Шил-парка.
- Что ты сказала? - удалось выдавить.
- Он вернулся, - сказала она тихо, будто бы зная, как страдает мое сердце, - и будет на балу.
Славная женщина, ты принесла самую добрую весть за последние несколько дней!
- Уверена? - я уже не сдерживала радости в голосе.
- Да.
Я поторопила Линси, получив ее заверение, что платье будет готово уже через неделю, к самому балу. Выпроводив ее за дверь и забыв о собственной конспирации, я вцепилась в миссис Эванс.
- Он приехал?
- Да. Да. Да! - она даже смутилась от такого моего натиска.
Приехал. Мое нутро разрывалось на части. Я затаила дыхание, представляя его чертовски красивые насмешливые глаза и жадные напористые губы. Но вдруг по спине пробежала холодная дрожь, и я плюхнулась на сиденье, жестом подзывая Китти и делая нетерпеливый взмах, чтобы мне принесли воды. Н-да, вот он здесь, но я ни на шаг не стала ближе. Кто я для него? Мимолетная связь, которой он придался вопреки здравому смыслу? Я ведь замужняя женщина, а он - мужчина, к которому обращены пристальные взгляды шропшировских невест. Мы безумно далеки друг от друга…
- Он не захочет меня видеть, - я припала к бокалу, понимая, что истеречка внутри меня пытается хныкать.
Шерри не знала, что сказать. Я хмыкнула. Она была так трогательна в своей заботе.
- Все в порядке, - я смогла улыбнуться, поправив прическу, - я не строила иллюзий.
- И вы не вините его?
- Нисколько, - я поднялась, резко прошагала к застекленному буфету и извлекла письмо моей матери. - Читай! - протянула Шарлотте, внимательно глядя, как старательно она разглаживает измятый мною листок.
Ее реакция последовала незамедлительно - она вздернула голову, пронзая меня взглядом, полным отчаяния.
- И вы уедите? - задала первый вопрос. А я полагала, она спросит, кто ж та дама, которая оказалась в очередной раз на сносях. Пожалуй, я недооценила мою Шерри.
- Да. Уеду. Мое место в Хартфордшире, в Лондоне, в одиноком особняке… но только не здесь.
- Зря вы так говорите. С вашим появлением в Шропшире все переменилось, - она подсела ко мне, заглядывая в глаза и страдальчески хмуря брови.
- Я не смогу здесь остаться.
- Из-за мистера Остина? - о, в самую точку!
Я выдавила улыбку, которая могла обмануть кого-угодно, кроме моей подруги, которая уже успела изучить меня.
- Шерри, я из другого теста, - усмехнулась, - мне здесь не прижиться.
- Вы полюбили Шропшир, - перебила меня и сжала мои руки с такой силой, что я удивленно раскрыла рот, - я знаю, что это так!
Внутри взвилась ярость, подавляя мучительный укол в сердце. Выставить бы эту прорицательницу за дверь! За что меня так мучить?
- Шарлотта Эванс, - категорично заявила, - я знаю, что говорю. Что бы я ни чувствовала, я должна уехать. Это будет правильно. Иногда стоит забыть о чувствах ради собственного блага. Это иногда настало сейчас.
Она склонилась к письму, потупив взор. Ее руки теребили бумагу или попросту дрожали, я не знаю. Мне хотелось обнять, ее, но вместо этого я холодно поднялась, поправляя платье, и подошла к окну, за которым разразилась настоящая непогода. Белые стены Шил-парка боролись с неистовым ветром. Сейчас бы забраться на подоконник с интересной книгой, как в детстве, и погрузиться в сказочный мир фантазий.
- А кто та дама? - наконец, долгожданный вопрос.
Я обернулась, плохо скрыв презрительное раздражение в уголке рта.
- Любовница моего мужа. Наверняка, ждет третью дочь…
- Боже, - она сочувственно поджала губы.
Я была раздражена еще и тем, что Шерри по доброте душевной начала жалеть меня. Мне не нужна ничья жалость.
- Я не могу иметь детей. Это стало точкой в нашем браке.
- И он бросил вас в этом горе?
Я нервно рассмеялась. Выясняется, что Эванс знает меня недостаточно хорошо.
- Мне не нужна его жертва. Хоть кто-то из нас счастлив. Этого вполне достаточно. Что еще можно было ожидать от нашего брака?
Я скривилась, увидев на лице подруги плохо скрываемое сожаление. Превратившись в ледяную статую, чье сердце корчилось от нестерпимой боли и куксилось в груди, грозясь превратится в высохшую головешку, я остановилась у двери:
- Мне нужно проверить счета, Шерри, и закончить кое какие дела с ремонтом.
Она подскочила с дивана, понимающе и неловко кивая. Провожая ее, я корила себя за черствость. Почему я не могу окончательно ей довериться? Иногда мне хочется оттолкнуть ее так, чтобы она уже не вернулась.
Я не стала заниматься делами, а вышла на террасу, спасаясь от ветра в глубоком кресле-качалке. Долгое время глядела, как по тяжелому темному небу раздувает черными разводами надвигающаяся ночь, как вдруг услышала, что перед домом раздались голоса и послышалось ржание лошади. Передо мной возник привратник с фонарем в руке, а рядом с ним какая-то фигура.
- Леди Блайт, что вы здесь делаете? - прокричал он, щуря глаза от ветра. - Сегодня, упаси боже, на нас обрушиться ураган… Эта леди, - он поднял фонарь и я увидела лицо его спутницы, - искала вас.
- Леди Амелия… Амелия Денли… - сказать, что я поражена, это ничего не сказать.
- Леди Вирджиния! Анна! - она захватила меня в объятия, едва не придушив. - Я здесь проездом и не могла не посетить вас… я… приехала… - я улыбалась, ни черта не слыша от приступов зачинающего урагана. - Мистер… я бы так… рада… была… моя крестница и… все говорили… мистер Джеймс Остин…
Вот и приехали. Опять Джеймс Остин. Какими судьбами он всплыл в речах родственницы моего мужа? Правда сказать, родственница - громкое слово. Так, седьмая вода на киселе. Я дернула ее в дом и помогла снять шляпку, освободив этот неуменый подбородок и рот, которые не переставали двигаться:
- Представьте себе, как я была счастлива, узнав, что вы тоже здесь. Ужасное место этот Шропшир. Везде так страшно, так страшно, леди Блайт. Мы с Митчелом отчаялись найти вас, покуда я не узнала, что вы с мистером Остином почти соседи. Сегодня утром мы натолкнулись на этих рабочих… видели бы вы их лица! Я так перепугалась, что кто-нибудь из этих негодяев решит обокрасть нас.
Я зевнула, едва успев отвернуться.
- Все полагали, что вы уехали в Париж, дорогая. Как же я была рада, когда лорд Беркли обмолвился, что вы в Шропшире.
Обмолвился? Чарльз ничего не делает случайно. Сколько еще он намеривается портить мне жизнь?
- Я навестила мистера Остина, и он указал мне, где вы живете.
Откуда она знает Джеймса?
- Мистер Остин славный человек. Вам повезло иметь такого соседа…
Просто невероятно повезло. Если бы она знала.
- … несколько дней назад, он приехал к моей сестре в Йорк и выведывал относительно Элизабет, моей крестницы. А давеча от моей доброй знакомой и родственницы, миссис Бейли, я узнала, что Остин ищет себе супругу.
Замечательная новость. Я просто прыгаю от восторга.
Она заискивающе всматривалась в мое лицо, рассчитывая, наверно, что я предложу ей поужинать или хотя бы предложу передохнуть. А мне хотелось развернуть ее к выходу и отвесить пинка под зад.
- Миссис Блайт, вы не в себе?
Скорее, вне себя, драгоценная моя Денли!
- Чаю? - холодно осведомилась.
Ей-богу, можно открывать здесь кофейню. Все хотят пить чай! Нужно уточнить у экономки сколько я трачу на сливки, сахар и заварку. Пора урезать бюджет.
- Не хочу вас стеснять, - ее пыл поутих, когда она встретила мой ледяной взгляд.
Пусть отправляется под ураганный ветер! Я уже вижу ее кружащейся в воздухе с задравшейся юбкой и кудахчущей, как куропатка.
- Ну что вы, - резче отозвалась, жаля своим оскалом.
- Тогда увидимся у миссис Бейли? Она была бы рада, если бы вы ее навестили.
Чтобы что? Говорить о выпечке и вышивании? Чтобы обсудить старческое недомогание миссис Тейлор?
- Конечно, Амелия. Завтра же буду там, и передайте мои искренние пожелания миссис Бейли.
- Конечно, дорогая, - она еще раз обняла меня и, подозвав привратника, скрылась в объятиях урагана.
ГЛАВА 14
Пусть судьба растопчет меня, я посмотрю, не станет ли ей стыдно.
Н. Макиавелли
В Шропшире время текло размеренно, медленно, и поэтому вчерашний ураган взорвал город, наполнив суматохой. Добраться до поместья Бейли я могла только верхом, хотя у меня не было желания весь день бродить в костюме для верховой езды. Но что прикажете? Ветер повалил деревья, разбросал в полях сено и рабочий день на заводах в южной части Шрусбери начался позже обычного. Я еще думала о разговоре с миссис Эванс, когда она выпалила мне в лицо, что я люблю Шропшир и дивилась, насколько точно это подмечено. Вскинув глаза, пробежалась взглядом по извилистой проселочной дороге, сплетающейся с горизонтом, по зеленым пастбищам вдалеке, по дымящимся трубам заводов, по бесконечной простоте и свободолюбии этого графства. И изумилась, с каких пор я стала такой сентиментальной?
Когда я появилась на пороге дома миссис Бейли, меня уже ждали. Вся компания порядочных леди: мадам Кюнтен, леди Амелия Денли и в придачу старшая из дочерей миссис Бейли, мисс Мери.
Денли не оставила мне шансов и сразу потащила на задний двор, где находился ее племянник мистер Митчелл Радклиф.
- Мужчины, как дети. Митчу уже двадцать пять, а он все ходит в женихах, хотя уже унаследовал имение своего отца, сохрани Господь его душу…
Мы уже довольно далеко отошли от дома, как я увидела… нет, не мистера Радклифа, хотя тот стоял рядом, я увидела… Остина. Он разговаривал с Митчеллом, положив обе руки на длинную палку, которую, как казалось, собирался ввинтить в землю. Небрежно облокотившись и задумчиво глядя на собеседника, он делал характерные взмахи пальцами. Как я любила его руки…
Меня закружил водоворот эмоций почище, чем вчерашний ураган.
- Леди Блайт, вы идете? - не поняла мой ступор Денли.
Я хотела сбежать, никому ничего не объясняя, но тут Джеймс повернул голову и увидел меня. Этот взгляд обжег лицо, как миллиарды солнц. Мне пришлось подойти, чтобы мы смогли обменяться приветствиями.
- Познакомьтесь, леди Блайт, это мой племянник мистер Митчелл Радклиф, - на задним фоне щебетала Амелия. Ее слова были едва различимы из-за грохота сердца.