Ни облачка на небе. День был очень жаркий. Я быстро ехала верхом, желая как можно скорее достичь места встречи. Солнце стояло высоко в небе - белый раскаленный шар, за мной клубилось облако пыли. Пение цикад становилось все громче, но я уже привыкла и не обращала на них внимания.
Вдали на горизонте среди кустов малги неуклюже прыгали кенгуру. Над головой как всегда смеялись кукабарры, и я ощущала себя совершенно потерянной среди пустынного буша. Через проход в ущелье я подъехала к шахте. Никого не было видно. Я посмотрела на часы: без пяти три. Заслонив глаза от солнца, я осмотрела ландшафт. Никого. Джереми написал о подземном переходе, должно быть, он уже там, но где же он спрятал свою лошадь? Я соскочила с Воти, которая не возражала и была совершенно спокойна. Привязав ее к кусту, я пошла к шахте. Я постояла немного, оглядываясь по сторонам. По-прежнему полнейшее одиночество. Действительно ли Джереми Диксон нашел Зеленый луч и хочет показать его мне? Если это так, то где же его лошадь? Может быть, он еще не приехал? Но ведь он точно указал время.
Я спустилась по железным перекладинам, ржавым и пыльным, и стала заглядывать в переходы. Было довольно темно, и я тихо сказала:
- Я здесь.
Ответа не было.
Я зажгла свечу и решила осмотреть первый переход, но как только я прошла несколько шагов, пламя затрепетало и погасло. Я снова зажгла свечу, но она погасла сразу.
Я не могла понять, в чем дело. Повернув направо, я оказалась в полнейшей темноте и попыталась еще раз зажечь свечу. На этот раз мне это вообще не удалось. Внезапный холодный страх охватил меня, всем своим существом я чувствовала приближение опасности. Меня пронзила страшная мысль: не Джереми писал это письмо. Но ведь это его почерк! Разве я так хорошо знаю его почерк? Я едва ли обращала внимание на то, как он пишет. Вероятно, другие люди знают его руку. Ведь почерк совсем нетрудно подделать и ввести меня в заблуждение.
- Джереми, - позвала я.
Ответа не было.
Кто-то, но не Джереми, заманил меня сюда. Скоро я это узнаю… Наконец я все выясню.
Как глупо попалась я в западню.
- Нет, Джосс, - громко сказала я, - о нет, Джосс… только не ты.
Я еще никогда не испытывала такого страха. Все давило на меня - тишина… темнота, смыкающаяся вокруг меня… А главное, это ужасное молчание. Выходи отсюда, приказала я себе. Чего ты ждешь? Может быть, еще можно спастись.
Но странное оцепенение охватило меня. Казалось, у меня медленно отнимаются руки и ноги. Я добрела до того места, куда доходил слабый свет. Я едва могла шевельнуться. Время остановилось, и я опустилась на землю.
* * *
- Джосс?
Да, Джосс пришел. Он держал меня на руках.
- Вот ты и пришел, чтобы убить меня… - прошептала я. - Так значит, это ты. Тебе нужна Иза. Все так ясно. Я стою на твоем пути…
Джосс не отвечал, но я услышала голоса и поняла, что я не в шахте.
Я лежала на земле, а Джосс склонился надо мной. Я услышала его голос:
- Кажется, она отдышалась. Действие газа проходит. Не толпитесь. Ей нужен воздух, много свежего воздуха.
Я открыла глаза, и он произнес "Джессика" с упреком и нежностью, и это слово наполнило мое сердце счастьем.
Он бережно поднял меня и усадил в маленький кабриолет. Мы подъехали к Павлинам, и Джосс внес меня в дом.
Я еще не совсем пришла в себя, и голоса доносились издалека.
- …В шахте. Миссис Лод… горячие кирпичи, пожалуйста, и молоко.
- О, как ужасно, мистер Мэдден!
- Ничего. Она в безопасности. Я успел вовремя.
Он положил меня на кровать. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, что он здесь. Он склонился надо мной и поцеловал меня в лоб. Когда я открыла глаза, Джосс сидел у моей постели. Он улыбнулся мне.
- Все хорошо. Я пришел вовремя.
Я снова закрыла глаза, больше ничего не желая знать. Мне хотелось только радоваться тому, что он спас меня и беспокоится обо мне.
* * *
Я проснулась ночью. В комнате горели свечи, Джосс сидел у моей постели.
- Все еще здесь? - сказала я.
- Я ждал, когда ты проснешься.
- Что случилось?
- Ты совершила большую глупость.
Это был прежний Джосс.
- Я должна была встретиться с Джереми Диксоном.
- Мы доберемся до него. Узнаем, что ему надо.
- Не думаю, что это затеял Джереми Диксон.
- Я видел письмо. Лилиан принесла мне его.
- Лилиан? Где она взяла его?
- Она нашла письмо в твоей комнате. Как и ты, она не верит, что это он написал. Слава Богу, она сообразила сразу же принести это письмо мне. Я тотчас же бросился к шахте, потому что догадался, что тебе грозит.
- Джереми там не было. Но я себя как-то странно почувствовала.
- Ты отравилась газом. Джереми Диксон отправил тебя в шахту, так как знал, что произойдет. Теперь мы должны выяснить, почему он хотел убить тебя. Здесь все знают, что нельзя спускаться в отработанную шахту, пока не будут выведены отравляющие газы. Есть несколько способов для этого. Ты заметила, что твоя свеча погасла?
- Да.
- Это было предупреждение. Оно означало: выбирайся скорее! Эти газы скапливаются внизу. Мы обыскали всю шахту. Нет и намека на Диксона. Его там и не было. Никого, кроме тебя.
- Значит, после того, как меня подняли, люди спустились вниз?
- Мы обезвредили галереи горящим хворостом. Огонь нагревает воздух, он поднимается кверху и выгоняет ядовитые газы. Затем мы пробуем зажечь свечи: если пламя не гаснет, можно спокойно спускаться вниз. Диксон заманил тебя туда, и для этого должна быть причина. Я намерен выяснить, какая.
- Это связано с Зеленым лучом. Я говорила с ним о камне.
- Почему же не со мной?
- У тебя другие интересы.
- Чепуха.
Несколько мгновений мы молчали, затем он сказал:
- Когда я выносил тебя из шахты, ты кое-что сказала. По-моему, ты сказала: "Вот ты и пришел, чтобы убить меня. Так значит, это ты, Джосс". Так ты сказала.
- Я высказала то, о чем думала.
- И ты этому верила? Боже мой, фарс зашел слишком далеко!
- А почему бы мне не верить? Все сходилось. Ты избавился от Эзры. Я думала, что настала моя очередь…
Он недоверчиво смотрел на меня.
- Неужели ты ничего не понимаешь? - сказал он чуть ли не с презрением.
- Понимаю. Ты ненавидишь меня, избегаешь и унижаешь при любой возможности.
- А чего ты ожидала? Разве ты не избегала меня… не унижала своей постоянной уверенностью, что я мешаю тебе.
- …Тем, что я не пала жертвой твоей неотразимости…
- Я думаю, тебе еще многое нужно узнать и не только об опалах. Поправляйся скорее. Я должен начать твое обучение.
Я приподнялась в постели, а он обнял меня и поцеловал.
- Джосс, - начала я, - нужно так много…
Но никому из нас не нужны были объяснения.
Наконец он сказал:
- Бен был прав. Я понял это очень скоро. Я ждал, когда ты мне скажешь об этом.
- Почему же ты сам не сказал?
- Заела гордость, - ответил он. - Я ждал, когда это сделаешь ты. Много раз по ночам я подходил к твоей спальне. Один раз я чуть не ворвался к тебе.
- Знаю. Я слышала. Но думала, что ты хотел убить меня.
- Ты сошла с ума, - возмутился он. - Мне необходимо многое объяснить тебе. Ты испытала тяжкое потрясение. Страшно подумать, но ведь мы могли и дальше продолжать в том же духе. Но когда я услышал твои слова, что я пришел, чтобы убить тебя, я понял, что это конец. Только представить себе - убить жену… единственную женщину, которая мне нужна!
- Повтори еще раз!
Он повторил, а я воскликнула:
- Почему ты не сказал об этом раньше? Неужели ты не понимаешь, как я хотела услышать эти слова?
- Какая же ты притворщица! Ты убедила меня, что все время стараешься избавиться от меня. Но ты взволнована. Сейчас тебе это вредно. Ты была на шаг от смерти в этой старой шахте. Это повлияло на тебя? Может быть, завтра ты проснешься и обнаружишь, что все еще ненавидишь меня.
- Не говори о ненависти, говори о любви.
- Буду… без конца… когда ты отдохнешь. Не забывай, теперь я приказываю. Тебе нужно спокойно полежать.
- Ты останешься со мной?
- Да. Но ты должна отдыхать. Можешь вспомнить о двух глупцах, которые распрощались со своими вымыслами и теперь собираются проснуться и жить.
Я чувствовала легкое головокружение, как в шахте, с той разницей, что это было состоянием блаженства, а не страха.
* * *
Я, должно быть, долго спала, а когда проснулась, уже наступило утро. Джосс сидел у моей постели и смотрел на меня.
- Тебе лучше, - сказал он мне, - ты хорошо спала всю ночь. Действие газа прошло, но день или два еще понадобится покой.
- Нам нужно многое сказать друг другу.
- У нас впереди бездна времени.
- Скажи мне только одно: ты действительно любишь меня?
- Это правда, поверь мне.
- И все же ты собираешься поехать в Англию с Изой Бэннок.
- Если я поеду в Англию, ты будешь со мной.
- Почему же ты притворялся?..
- Я хотел подразнить тебя, вызвать хоть какое-нибудь чувство ко мне.
- Казалось, ты сильно увлечен ею.
- С тех пор, как я женился, я был увлечен только одной женщиной. А все остальное было притворством, чтобы разрушить стену безразличия.
- Но ты подарил ей чудесный опал.
- Как ты думаешь, почему я это сделал?
- Она хотела его получить, а ты был так пленен ею, что хотел угодить ей, чего бы это ни стоило. Тебе нравилось демонстрировать ее власть над тобой: как только она выражала желание, ты сразу же исполнял его.
- Нет, это не так. Я отдал ей этот опал, потому что знал, что тебе это будет очень неприятно. Я думал, что этот шаг покажет тебе, как глупо мы ведем себя, и, может быть, вызовет какое-то чувство в тебе. Я надеялся, что это будет первым шагом к здравому смыслу.
- Довольно дорогой шаг.
- Все, что могло бы соединить нас, не было бы слишком дорого, - он наклонился ко мне и пылко целовал. - Вот что я имею в виду под здравым смыслом.
- Ты изменился… изменился за одну ночь. Потому что я спустилась в шахту…
- Когда я понял, что чуть не потерял тебя, я решил, что все объясню и заставлю понять.
- Почему мы не могли поговорить раньше?
- Мы только и делали, что говорили. Я уже начинал думать, что мы слишком увлеклись словесными перепалками. Сколько раз мне хотелось все это прекратить и стать обыкновенным мужчиной.
- Кто ты и есть на самом деле?
- Узнаешь, - ответил он. - Но сейчас, после того, что ты пережила, на первом плане твое здоровье. Тебе кажется, что все прошло, но потрясение слишком велико. Я хочу, чтобы ты оставалась дома и отдыхала весь день.
- Куда ты идешь?
- Искать Джереми Диксона. Я хочу прояснить значение этого письма.
- Лилиан сказала, что это не его почерк.
- Лилиан пытается защитить его. Он где-то поблизости. Я пошлю людей на его поиски. Я ждал, когда ты проснешься, чтобы сказать тебе, куда пойду.
- Я не верю, что это Джереми Диксон.
- Трудно поверить, что люди способны на такие поступки.
- Ты на самом деле считаешь, что это он послал мне письмо? Зачем ему моя смерть? Это не имеет смысла.
- Вот это мы и должны выяснить. Я пошлю людей по всем направлениям. А теперь я ухожу и беру с собой Джимсона.
- Ты думаешь, он имеет какое-нибудь отношение к кошельку?
- К какому кошельку?
- К кошельку Эзры. Я нашла его в саду… зарытым в земле.
- Не может быть.
- Это так, но позднее кто-то взял его из моей комнаты.
Он был поражен. Мне даже показалось, он решил, что я еще не совсем пришла в себя. Он сказал:
- Мы поговорим об этом позже. Я просто хотел убедиться, прежде чем уйти, что ты в порядке. - Глаза его блестели. - Не могу забыть, что ты могла умереть в шахте… уверенная, что я хотел убить тебя.
- Теперь все это позади, - ответила я, - теперь я помню только то, что ты рисковал своей жизнью и спас меня.
Он усмехнулся.
- Я вынужден был сделать это просто из эгоизма. Для чего мне нужна шахта без тебя?
Я чувствовала себя на седьмом небе. Джосс заторопился.
- Я оставляю тебя на попечение миссис Лод и вернусь до захода солнца.
Он заключил меня в объятия и не хотел выпускать, а мне не хотелось отпускать его. Он сказал:
- Если бы Бен смотрел на нас снизу… или сверху… где бы он ни находился, он был бы доволен собой. Я считаю, что он смеялся бы и грозил нам пальцем: "А что я говорил?"
Он снова и снова целовал меня.
- До вечера.
Глава 14
Зеленый луч
Я неторопливо поднялась, умылась и оделась. Я еще чувствовала слабость. Миссис Лод вошла в комнату узнать, как я себя чувствую.
- Неплохо, - ответила я, - но еще не прошла вялость.
- Этого следовало ожидать после случившегося. Что бы вы хотели поесть?
- Я подожду до вечера.
- Приходите ко мне в комнату и выпьем по чашке чая.
- С удовольствием, - ответила я.
- Я пока поставлю чайник.
Через пять минут я постучала в ее дверь.
- Пожалуйста, входите. Вы выглядите гораздо лучше. Чай готов. Я уже разлила его.
- Какая уютная комната! - сказала я.
- Мне тоже так кажется. Бывало, мистер Хенникер приходил сюда на чашку чая.
Я села в кресло, которое она придвинула к столу. Ее рабочая коробка была открыта, и какое-то шитье лежало на столе.
- О миссис Мэдден, какой опасности вы подвергались! Сначала вы чуть не упали с лестницы, а потом попали в эту шахту. Как будто вас преследует несчастье. Люди скажут, что вы спрятали Зеленый луч и из-за этого все ваши беды.
Я медленно пила освежающий теплый чай.
- Люди могут говорить что угодно.
- Безусловно, они будут говорить об этом. Но ведь вас на самом деле преследуют несчастья, не так ли? Сначала одно, затем другое. Хотелось бы знать, чего добивался этот Джереми Диксон? Как чай?
- Благодарю вас, прекрасный.
- Выпейте еще чашку. Я всегда говорю, что нет ничего лучше хорошей чашки чая.
- Спасибо, миссис Лод.
- Вы не ощущаете сонливости?
- Я чувствую себя… как-то необычно.
- Я так и думала. В доме очень тихо, правда? Знаете, мы ведь здесь совсем одни. Все отправились на эту дикую, глупую охоту. Все, за исключением двух девушек, которых я послала в город за покупками. Они подружились с шахтерами, и я думаю… - она засмеялась, - они не будут торопиться.
Я увидела, что она пристально вглядывается в меня и в глазах ее странный блеск.
- Прежде чем вы уйдете, я хочу вам кое-что показать.
- Показать мне что-то… пока я не уйду… куда?
- Это моя рабочая коробка. Здесь есть потайное отделение. Вы помните ту ночь… охоту за сокровищем? Этот Эзра… он знал. Я видела по его глазам, как что-то притягивало его к моей коробке.
Я попыталась встать, но не смогла. Мне казалось, что ноги не слушаются меня.
- Еще не время уходить. Вы увидите это. Оно находится у меня с тех пор, как он уехал. Я нашла его, когда мистер Хенникер был далеко отсюда. Я всегда очень тщательно протираю все замки и задвижки. Не всегда можно доверять слугам. Я многое делаю сама. И мне всегда нравилась эта картина, мистеру Хенникеру тоже. Он говорил, что она напоминает ему Джосса. Он часто смотрел на нее и смеялся. Меня осенила мысль, что в этой картине есть что-то особенное. Вот почему я так внимательно осмотрела ее и нашла пружинку. А потом… я увидела. Вот как это случилось.
Она наклонилась вперед, положив руки на стол.
- Там было нечто такое… живое… живой бог. Вы помните лампу Алладдина? Это напоминает ее. Джин находится в ней и выполняет ваши желания.
Я сказала:
- Вы говорите о Зеленом луче, миссис Лод?
- Да. Именно об этом я и говорю.
- Вы хотите сказать, что все это время опал был у вас?
Она начала смеяться. С ней произошла невероятная перемена. Как будто она изображала кого-то, надев маску, а теперь настало время ее снять. И эта новая женщина была мне совершенно незнакома. Не удивительно, что они напоминали мне хор из греческой трагедии, - она и ее семья. Она уже больше не была той робкой экономкой, благодарной за то, что, став любовницей хозяина дома, обрела приют для себя и своих детей. Она была другой. Но возможно, тихая экономка была истинной миссис Лод, а сейчас этими безумными глазами на меня смотрело другое существо. Она была одержима.
Она повторила:
- Вы увидите его прежде, чем уйдете. Я хочу, чтобы вы увидели его. Я никогда не забуду той минуты, когда я нашла его в картине, когда он раскрылся передо мной во всем своем блеске и могуществе. "Я твой, - сказал он мне. - Возьми меня. Я буду жить для тебя. Все, что ты пожелаешь, будет твоим". Я принесла его в свою комнату и смотрела на него. Но сначала я не собиралась присваивать его. Просто, просыпаясь ночью, я вспоминала о нем, вставала с постели и любовалась. Но затем я почувствовала, что могу получить все что угодно, потому что Зеленый луч даст мне это.
- Покажите мне его, миссис Лод, - тихо сказала я.
Она придвинула к себе рабочий ящик и пошарила там. Я никогда не видела, как скупой пересчитывает свое золото, но я могла представить его таким, какой в эту минуту была миссис Лод. Лицо ее снова изменилось: губы тряслись, глаза горели. Я подумала: она сумасшедшая. Зеленый луч свел ее с ума. Она вынула кусок ткани. Пальцы ее дрожали, когда она разворачивала ее. Затем она взяла что-то в ладони и стала напевать над ним, как мать над ребенком. Она протянула руки ко мне и показала самый чудесный в мире опал во всем его сказочном блеске; камень, определивший мою судьбу; самую ужасную и прекрасную драгоценность, которую я когда-либо видела или увижу еще в своей жизни.