Глава VIII
Катье извивалась у него в руках. Он сжал ее еще сильнее, притянул голову к себе на плечо* Катье поняла, что ей не освободиться от этих крепких объятий.
Она хотела закричать, но изо рта, зажатого перчаткой, вырвалось лишь приглушенное мычание. Черная кожа была горьковатой на вкус.
Она почувствовала его дыхание у самого уха.
– Поборемся, мадам? – Любопытно, что вы придумаете на этот раз.
Она в самом деле пыталась бороться, заранее зная, что все попытки обречены. Торн даже не потерял равновесия: ноги будто вросли в пол.
– Видно, коварство у вас в роду, – убежденно заявил он. – Какие еще пороки вы всосали с материнским молоком?
Слова обожгли ее, как удар плети. Катье умудрилась чуть повернуть к нему лицо, но справиться с такой силой, конечно, не смогла. Она дышала прерывисто и гневно, а удары сердца точно эхом отдавались на пустой кухне. Какие пороки, полковник ? Погодите– увидите!
Она ждала, когда он уберет руку. Хотелось прополоскать рот от привкуса кожи. Он сбоку заглянул ей в лицо и увидел, как на виске бьется жилка.
– Я так и знал, что вы предадите меня, – сказал Торн. Катье вытянулась в струнку. У нее был только один выход. Почувствовав, что он чуть ослабил хватку, она укусила его в ладонь.
– Гадюка! – выплюнул он и на миг отвел руку. Этого оказалось достаточно. Катье вырвалась.
– Предам?! Я что, давала клятву верности? Я вам ничем не обязана!
– Вы маленькая дрянь! – Он резко опустил руку. Она испепелила его взглядом.
– Что вам от меня нужно, Торн? Вы в Серфонтене. Вы для того и потащили меня с собой, чтобы попасть сюда! Чего вам еще?
Туман у нее в глазах рассеялся, и она отчетливо увидела лицо Торна в свете, сочившемся сквозь ставни. По правому виску его текла струйка крови.
– Боже, вы ранены! – крикнула она. Он небрежно утер кровь.
– Мне нужны были кое-какие сведения, а француз оказался упрямцем. – Он быстро взглянул в сторону лестницы, по которой она спустилась, и произнес на удивление спокойным голосом: – В этом доме наверняка много тайников. И бьюсь об заклад, все они вам известны.
– Т-тайников?
– Ну да, потайных комнат. – Глаза его сузились. – Мест, где тебя никто не найдет. – Не сводя с нее глаз, Торн медленно согнул пальцы укушенной руки. (Боже, как он теперь будет держать шпагу?)– Эль-Мюзир прячется в одном из них, не так ли?
Ей не хватало воздуха. Сердце проваливалось куда-то в глубину. Издалека доносился все нарастающий гул, но она не сразу поняла, что это голоса и топот солдат на лестнице.
– Нам надо спрятаться! – выпалила она.
– Вы не ответили на вопрос, мадам.
– Торн!
Он не шелохнулся.
Катье стала шарить пальцами по деревянной обшивке стены напротив очага; наконец нащупала кнопку, и потайная дверь отворилась. Позади раздался свист вытаскиваемой из ножен шпаги, но Катье не смогла обернуться: занемела спина.
– Сюда! – крикнула она, обрывая паутину, затянувшую проем. – Дверь ведет в пещеры. – От страха она еле ворочала языком. – Скорее! Там они нас не найдут. В лабиринте десятки тупиков, и только один коридор ведет наружу – вы, наверно уже поняли.
За дверью в сад слышался скрежет стали о камень.
– Их в саду полным-полно. Торн!
Он ухватил ее за пояс платья и оттащил от черного проема.
– У нас даже фонаря нет!
Подхватив ее на руки, он бросился к двери в сад. Острием шпаги отодвинул засов. Среди густой зелени мелькали голубые мундиры.
– Будь я проклят, старый дурак! – буркнул он и переступил порог, одной рукой сжимая Катье, другой – шпагу.
В ту же секунду на него набросились двое солдат. Он отразил удары, сам сделал выпад, и один француз упал, а второй отпрянул. Торн воспользовался передышкой и поставил Катье на землю.
– Бегите, женщина! – Кровь из раны на виске заливала ему глаза, и он утер ее перчаткой.
Сзади к нему подбегали еще двое. Катье открыла рот, чтобы предупредить его.
– Вижу, черт побери! Бегите!
Она со всех ног кинулась по аллее к лесу. Галечник скользил под ногами. Кусты цеплялись за платье, она слышала звон шпаг и проклятия дерущихся, но не останавливалась. Внезапно воцарилась мертвая тишина.
Она оглянулась.
Торн догонял ее, раскидывая ботфортами камешки. Краем глаза Катье заметила в саду четыре неподвижно лежащих тела в голубых мундирах.
– Бегите! – крикнул англичанин и оглушил ее пронзительным свистом.
Он поравнялся с ней, схватил за руку, и они вместе вбежали в лес, не замечая хлеставших по лицу веток. Она почувствовала руку у себя на талии и поняла, что наполовину летит по воздуху.
Справа раздался треск; Катье поперхнулась воплем. Торн свистнул еще раз. Крики французов доносились как будто издалека, приглушенные листвой деревьев, а треск становился все громче, и наконец на них надвинулась огромная черная тень.
Ахерон! Не сбиваясь с бега, Торн бросил ее в седло и вскочил сзади! Иноходец рванулся вперед.
В мгновение ока они пролетели несколько миль, прислушиваясь к звукам погони. Боевой конь мчался как ветер; Торн крепко прижимал ее к себе. Вскоре, несмотря на выносливость, Ахерон начал уставать от двойной ноши. Вопли и гиканье солдат слышались все отчетливее.
– Не уйти, – бросил Торн. – Надо искать укрытие.
– Нет здесь никакого укрытия, – возразила Катье. – На много миль – одни деревья.
– Спрячемся на деревьях.
Она удивленно повернулась к нему.
– Вы серьез... А-а-а-а! – Она чуть не вылетела из седла, так как Торн резко свернул в чащу. Катье еле сумела удержаться, намертво вцепившись в него.
Топота копыт было почти не слышно: его заглушал покров листьев, устилавших землю. Воздух был душен и влажен. На листьях буков и берез играли неровные блики солнечного света. Но впереди темнели вековые дубы, чьи кроны переплелись и образовали непроницаемую крышу.
– Пригнитесь! – приказал Торн и, не дожидаясь, пока она подчинится, нагнул ее так, что Катье сложилась вдвое.
Сам он наклонился над ней; низкая ветка хлестнула его по спине. Волосы Катье цеплялись за сучья. Она скрючилась под прикрытием его тела и закусила губу, чтоб не кричать от боли. От вида летящей внизу земли у нее закружилась голова. Она закрыла глаза, но от этого стало только хуже.
Торн уверенно направлял коня меж деревьями. Они въехали во мрак дубовой рощи. Копыта Ахерона снова загрохотали: здесь почва потверже, а растительности поменьше – из-за темноты. Торн выпрямился.
– Приготовьтесь.
Катье почувствовала напряжение его бедер, и конь мгновенно перешел на шаг.
– К чему? – насторожилась она. Ахерон остановился под могучим дубом.
– Вы что? Я не...
Пальцы англичанина сомкнулись на ее талии.
– Боже, Торн!
Она ухватилась за толстую ветку, содрав кожу на ладонях. Рука англичанина бесцеремонно подсадила ее вверх. Катье задохнулась от негодования.
– Забирайтесь, живо! – Он нетерпеливо шлепнул ее пониже спины.
Она пихнула его локтем.
– Прекратите! Без вас управлюсь!
Подошвы скользили, а юбки мешали, но Катье все же сумела вскарабкаться по стволу.
Крона раскинулась над ней плотным шатром. Она увидела, как Торн легко спрыгнул на землю, взял под уздцы коня и ушел. Куда – она не могла проследить за стеной листьев и сжала зубы – так хотелось его окликнуть.
Издали доносились звуки погони. Где же Торн? Катье устроилась в развилке ветвей и попыталась выглянуть, но опять ничего не разглядела.
Слева вдруг прорвался тонкий солнечный луч и мелькнуло что-то алое.
– Наконец-то! – проворчала она.
Торн подпрыгнул и уцепился за ветку, до которой она едва достала даже со спины коня. Подтянулся и ловкими кошачьими движениями забрался на дерево.
Колени их соприкоснулись, когда он уселся на соседней, ветке.
– Что с конем? – спросила она, подавляя желание отодвинуться.
– Позади Рулона. Мужчины редко поворачивают вспять. – Он уперся правой ногой в ее ветку, и листья зашелестели. – Это их вечная ошибка. Я – исключение. – Его сапог чуть покачивался рядом с ней.
Ритмичный топот копыт приближался. Расширенными от страха глазами Катье глядела на Торна. Он взялся за эфес шпаги. Это движение она не раз наблюдала у Филиппа и его людей – привычка тех, для кого шпага – не украшение.
– Они справа, – едва слышно прошептала Катье. Пальцы так сильно сжали ветку, что побелели костяшки.
– По мягкой земле они бы гнались за нами до самого Геспер-Оба, – произнес Торн тихим, ровным голосом. – Только здесь, на твердой земле, у нас есть шанс оторваться. – Он пристально поглядел на нее. – Если, конечно, вы этого хотите.
– Конечно, хочу! Так вы думаете, они нас не...
Слова замерли у нее на устах, поскольку топот копыт звучал совсем близко. Твердая земля! Отряд Рулона въехал в дубовую рощу. Катье затаила дыхание. Торн еще крепче сжал шпагу. Лучик света блеснул на серебре эфеса и на алом мундире. Катье слабо ахнула.
– Ваша форма, – выговорила она одними губами. Его алый мундир так и притягивал чахлые лучи и казался пламенеющей на свежем снегу калиной.
Всадники приближались, безошибочно направляясь к их дубу. Пресвятая Дева, подумала Катье, если только кто-нибудь глянет вверх...
Торн устремил глаза к полоске голубого неба, проглядывающей сквозь листву, потом перевел их на ее серую накидку.
– Прикройте меня! – вполголоса приказал он.
Она изумленно уставилась на него.
– Выбирайте, мадам. Я или Рулон.
Катье облизнула губы и посмотрела вниз. Потом зажмурилась и кивнула.
Он резко выбросил руку и потянул ее на себя.
На мгновение она повисла в воздухе. Потом, опершись рукой о ствол, Торн прикрыл ею свое сильное тело. Ее подбородок уткнулся ему в грудь; ленты и обрывки кружев, украшавшие корсаж платья, зацепились за пуговицы его мундира.
– Тор... – начала было она, но грохот погони заглушил слова.
Он быстро подоткнул под себя полы ее накидки.
Схватившись руками за его плечи, Катье старалась держаться от него подальше; глаза ее гневно пылали. Безо всякого усилия он оторвал ее руки от своих плеч, и, лишенная поддержки, она опустилась на него. Их тела соприкасались от колен до плеч, ее лицо уткнулось ему в шею. Она считала секунды, чтобы солдаты Рулона побыстрее промчались мимо.
Но они, как нарочно, замедлили бег, приближаясь к дереву. Нет! Не останавливайтесь! – молила в душе Катье.
– Стой! – скомандовал Рулон прямо под деревом. – Куда смотришь, скотина? Где следы? Imbecile! – Последнее слово он сопроводил звоном оплеухи. – Шериак! Прикажи обыскать рощу.
Катье подняла голову, но руки Торна не давали ей шевельнуться. Всем телом она чувствовала его напряженные мускулы. Мало-помалу она обмякла, ощущая в голове полную пустоту. Сердце его билось гулко и ровно, это означало, что он готов драться даже при таком численном перевесе врага.
– Мсье, – раздался гнусавый голос, – а для чего нам искать проклятого англичанина и его девку? Ведь король платит золотом не за них, а за Онцелуса, который в Серфонтене со своей бабой.
Сердце Торна забилось сильнее. Его пальцы запутались у нее в волосах.
– Если он в Серфонтене, что ж вы его не нашли? – прошипел Рулон и задумчиво добавил: – Эти две шлюхи – родные сестры, Шериак. И обе спали с турком. Быть может, блондинка знает больше, чем шатенка.
Катье дернулась от возмущения, но Торн пригвоздил ее к себе, не давая шевельнуться.
– Ну, где твои молодцы? – продолжал бушевать Рулон. – В грязи следы телеги найти не могут! Как я разыщу Торна с такими вонючими свиньями?
– А почему вы прежде не упоминали о нем? – спросил Шериак.
Катье услышала, как заскрипело седло под тяжестью Рулона.
– Ты задаешь слишком много вопросов для человека, который последнюю битву провел в постели с женой фермера.
– Что делать, ежели эта крепость оказалась потрудней, чем замок Сен-Бенуа. Говорят, вы быстро вернулись после обыска.
Рулон презрительно усмехнулся.
– Там, где побывал грязный турок, мне делать нечего.
Мышцы Торна стали тверже камня, и по спине у Катье снова пробежал холодок страха.
Лжет, он лжет!– мысленно кричала она, чувствуя, как на лбу бьется пульс англичанина.
К Рулону подъехал запыхавшийся солдат.
– Никаких следов, мсье!
– С какой стати англичанину забираться так далеко на юг? – спросил Шериак. – Ведь Мальборо до сих пор в Ауденарде.
– Хватит болтать, Шериак! – От крика Рулона под ним испуганно заржал конь. – Возвращаемся в Серфонтен.
Гнусавый голос отдал команду. В ответ послышались приглушенные проклятия. У Катье захолонуло сердце. Неужели солдаты ослушаются его и не поедут? Шериак разразился бранью, и вскоре копыта застучали, удаляясь в сторону Серфонтена.
Наверно, целую минуту после того, как смолк их стук, Катье лежала на груди у Торна, не в силах двинуться.
– Он лжет, – прошептала она.
Торн схватил ее за локти и приподнял над собой. Легко усадил на ветку, обхватив ногами ее бедра. Она не решалась встретиться с ним взглядом.
– Спускаемся, – заявил он.
Мышцы его бедер напряглись, когда он переместил свой вес, чтобы опустить ее на ветку пониже.
Она пошатнулась, но не потеряла равновесия. Взглянула вверх. Он, будто на троне, сидел в развилке ветвей. Ноздри его раздувались, и даже воздух вокруг накалился от гнева. В темных глазах она не смогла ничего прочитать; губы его сжались в жесткую, неумолимую складку.
– Слезайте, мадам.
Она мгновенно повиновалась.
На самой нижней ветке помедлила, взглянув сперва вниз, потом вверх. Торн быстро спускался по веткам, точно по лестнице родного дома. Встал рядом с ней, без колебаний спрыгнул на землю. Прежде чем повернуться и посмотреть на нее, просвистел какую-то резкую ноту.
– Прыгайте, – приказал он. Его руки были плотно прижаты к телу.
– А вы... вы поймаете меня? – пролепетала она. Он уперся правой рукой в бедро.
– Прыгайте.
Набрав в легкие побольше воздуха и мысленно перекрестившись, она соскочила с ветки прямо к нему в руки. Но он мгновенно выпустил ее и даже чуть оттолкнул от себя. Катье с трудом удержалась на ногах.
Ахерон рысцой подбежал и застыл перед хозяином.
– Возвращаемся в Серфонтен. – Его голос колол ее ледяными иглами. – К вашему неверному любовнику.
– Нет!
Торн не смотрел на нее.
– Он ведь знал, что я выйду на вас, не так ли? Расчет прост. Вы – единственная, кого он оставил в живых и кто знает, где он.
Резко тряхнув головой, он стянул правую перчатку и стал подтягивать подпруги.
Катье шагнула к нему.
– Да нет же, Торн! Просто... Лиз убежала с ним...
– Как я сразу вас не раскусил?! Эль-Мюзир не может... прикоснуться к женщине, чтобы не развратить ее. – Он, не оборачиваясь, похлопал по седлу. – Садитесь.
– Торн! – В бешенстве она занесла кулак и хотела ударить его по спине.
Он обернулся и перехватил ее запястье; она не разжала пальцев. Его взгляд пронзил ее холодной яростью, но Катье подстегивал собственный гнев.
– Упрямая английская башка! Сколько раз вам повторять: он не мой любовник и никогда им не был! Не говоря уже о том, чтоб использовать меня в своих целях!
Торн еще сильнее стиснул руку: теперь синяки останутся.
– А много ли стоят ваши слова, владелица замка? – пророкотал он. – Кем бы я был, если б доверял вам? – Он притянул ее почти вплотную к себе и понизил голос до угрожающего шепота, – Или это не вы собирались пырнуть меня ножом на вашей кухне? Не вы целились мне в сердце из пистолета? Не вы сбежали к своему любовнику, чтобы предупредить его обо мне?
Вонзившиеся в нее глаза были почти черными. Она открыла было рот, чтобы ответить, но язык вдруг точно онемел. В памяти всплыли слова дьявола. У него надменное лицо... А глаза синие, но бывают стальными или черными – цвета глухой ненависти...
Торн выпустил ее руку.
– Едем в Серфонтен.
Зловещий голос в мозгу все звучал, отнимая у нее остатки храбрости. Этого человека я должен убить...
– Нет! – в ужасе выкрикнула Катье. – Моя сестра и Эль-Мю... Онцелус... Их там нет. Их нет в Серфонтене.
Взгляд Торна вновь пытливо остановился на ней.
– Они там были, – заторопилась она. – Я... я почти уверена. Но они уже покинули Серфонтен, когда я... Ну... то есть... Рулон потому и не мог их найти...
Раскаленный воздух мигом остыл, словно бы Торн загнал всю ярость внутрь.
– А где они? – Голос выдавал адское напряжение, и Катье поняла, с каким трудом он владеет собой. – Где они, мадам?
Каждая клеточка в теле Катье трепетала от страха. Она собрала волю в кулак. Надо удержать англичанина, не пустить в Серфонтен, надо спасти его и Петера.
– Куда они поехали?
Торн грубо схватил ее за плечо. Катье перевела взгляд на его руку. Кружевной манжет соскользнул, обнажив шрамы.
– В Геспер-Об, – прошептала она. – Они поехали в Геспер-Об.
– Зачем? Почему именно туда?
– Когда-то моя сестра... знала маркграфа... Там я и познакомилась с Филиппом. Он младший брат Клода.
– Отговорки! – Он подхватил ее и забросил в седло. – В Серфонтен!
У Катье застучало в ушах. Она перевела дух, и от ужаса в душе следа не осталось: его растопил гнев.
– Что вы себе позволяете? – Она взялась за луку с намерением спрыгнуть по другую сторону широкого крупа. – Я вам не мешок сбросом!
Торн, пригнувшись, прошел под шеей жеребца и схватил ее за руки.
– Вы поедете со мной – либо впереди, либо я свяжу вас и положу сзади именно как мешок с просом.
Она вырывалась, но тщетно. Хотела оттолкнуть его ногами, но башмаки лишь скользили по голенищу ботфорта.
– Проклятый англичанин! – выкрикнула она. – Говорят вам, они поехали в Геспер-Об!
Торн удерживал ее на весу, и она беспомощно болтала ногами в воздухе. Он дышал глубоко и спокойно, хотя на скулах играли желваки, а глаза... глаза напоминали тень, отбрасываемую лунным светом. Зная, что он ищет в ее лице лишь признаки лжи, Катье все-таки не могла отвести взгляда от этих глаз.
Мотая головой, она приоткрыла губы, чтоб отвести его невысказанные обвинения, но Торн вдруг прижал ее к груди и закрыл ей рот своим.
Поцелуй был требовательным, испытывающим, точно его губы пытались без слов докопаться до истины. Застигнутая врасплох, Катье позволила увлечь себя в чувственный омут. Язык пробрался внутрь, встретился с ее языком, отстранился и тут же возобновил свое настойчивое, ритмичное наступление.
Одной рукой он обхватил ее спину, придавив к себе, пальцы другой зарылись в волосы, удерживая голову. Натиск все усиливался, вынуждая Катье ответить на него, и она покорилась.
Обвила руками его шею, расслабила мышцы, погружаясь в сладкое забытье. Эти губы, этот язык вызывали в ней бурю ощущений, и самым сильным была жажда, которую только он мог утолить.