"Черт побери, где она? – думал Адам. – И почему она спускалась по лестнице с такой поспешностью, словно за ней гнался… какой-нибудь сумасшедший?" Впрочем, следовало признать, что он и впрямь вел себя как сумасшедший. Сорвался и накричал на нее. Накричал на этого злосчастного пса. Хорош же он, нечего сказать! В шесть часов утра выскочил в коридор в чем мать родила! Да еще и орал на весь дом. Боже милостивый! Неудивительно, что Джиана не захотела к нему возвращаться. Будь он на ее месте – поступил бы также.
– Эй, приятель!
Адам поднял голову и увидел О'Брайена, входившего в комнату с подносом в руках.
– Я стучал, но мне никто не ответил, – пояснил Мерфи.
– Извини, – буркнул Адам. – Понимаешь, я задумался и ничего не слышал.
О'Брайен усмехнулся.
– Конечно, понимаю. Прекрасно понимаю. – Он опустил поднос на кровать. – Догадываюсь, у тебя есть о чем подумать – забот хватает. Вот возьми. Я принес тебе кофе.
– Спасибо, дружище. – Адам протянул Мерфи пустую чашку, и тот налил в нее из кофейника горячего кофе.
– Да ты, как я вижу, совсем раскис, приятель. – О'Брайен не привык ходить вокруг да около. – А всему виной она.
– Да, знаю, – согласился Адам.
– Может, тебе лучше переключиться на другую сестру? – предложил Мерфи. – Такие женщины, как Бренна, всегда были в твоем вкусе.
Адам на секунду зажмурился. Открыв глаза, невесело рассмеялся и воскликнул:
– Господи, я и сам знаю! Не открою Америки, если скажу, что Бренна подходит мне гораздо больше, чем Джорджи. В любом смысле. Бренна – молчунья. Покладистая. Простая. Но я ничего к ней не чувствую. Не испытываю к ней ни малейшего влечения. Бог свидетель, мне очень хотелось бы избавиться от этого наваждения! Хотелось бы выгнать Джорджи из своего сердца. – Повернувшись к двери, Адам прислушался, потом спросил: – Ты слышал?
– Что именно? – О'Брайен покачал головой. – Нет, я ничего не слышу.
– Значит, мне послышалось, – Адам пожал плечами. Мерфи внимательно посмотрел на приятеля, затем подошел к двери. Дверь была чуть приоткрыта, и он попытался ее закрыть, но тщетно – мешала складка черной атласной юбки. О'Брайен открыл дверь пошире, убрал материю, застрявшую между дверью и косяком, потом плотно затворил дверь.
– Какая-то из служанок, – пояснил он, повернувшись к приятелю. – Услышала, что ты не один, и побоялась войти. Знаешь, а малышка Бренна – чрезвычайно привлекательная особа, – добавил Мерфи неожиданно. – Ты так не считаешь?
– Верно, привлекательная, – согласился Адам.
– Изящная и миниатюрная, как настоящая леди, – продолжал Мерфи. – И фигурка у нее ладная. Любой мужчина был бы счастлив заполучить в жены такую красотку.
– С этим трудно спорить.
– Она была бы тебе лучшей женой, чем капризная упрямица Джорджи.
– Если бы я искал себе жену, – заметил Адам. – Бренна обладает всеми достоинствами, которые я хотел бы видеть в женщине… – Он умолк и снова прислушался – из-за двери доносились шаги, и было ясно, что кто-то поспешно уходит. – Но дело в том, Мерфи, что вовсе не из-за Бренны я теряю покой. Не по вине Бренны я нарушаю свои принципы. Не из-за нее я теряю голову. – Адам поставил чашку на поднос, затем встал и подошел к окну. – Пойми, не из-за Бренны я ставлю себя в глупое положение.
– Что верно, то верно, – согласился Мерфи. – Но, слава Богу, все обошлось. Никто не видел, как ты кричал на Джиану, стоя голый в коридоре у двери своей спальни.
– Да, все обошлось. – Адам прошелся по комнате. – Однако факт остается фактом: я до смерти напугал бедную Джорджи.
– А может, ты ее вовсе не напугал, а, напротив, разжег ее любопытство своим соблазнительным видом? – успокоил приятеля Мерфи.
– Но Джорджи ведь так и не вернулась…
– Возможно, у нее просто больше здравого смысла, чем у тебя. – О'Брайен начал расхаживать по спальне, между делом наводя порядок в комнате. – Полагаю, это ее собака испортила твою обувь, – сменил он тему.
– Да, псина изгрызла носок сапога, – проворчал Адам.
– И всего-то? – О'Брайен наклонился, чтобы оценить размер нанесенного ущерба.
Адам тяжело вздохнул.
– Именно из-за этого я рассердился и накричал на Джорджи.
– А кто следит за твоей обувью? – поинтересовался Мерфи.
– Мальчишка-конюх.
– Чем он смазывает обувь? Пахнет норковым маслом.
– Совершенно верно. Это масло обладает водоотталкивающими свойствами.
– И придает обуви свойства, возбуждающие интерес собак, – с усмешкой добавил Мерфи. – Полагаю, что пса привлек запах мускуса, потому что Вагнер – особь мужского пола.
– Похоже на то, – пробурчал Адам.
– Скажи конюху, чтобы больше не пользовался этим средством, понятно?
Адам кивнул, затем, посмотрев на часы, пробормотал:
– Теперь уже точно не придет.
– Вероятно, она просто решила дать тебе время, чтобы ты мог спокойно позавтракать и выпить кофе. А также прочитать газету, которую ты велел ей принести. – Мерфи взял газету и бросил ее Адаму. – Наша Амазонка делает успехи: она принесла тебе завтрак, не разбив при этом посуду. И даже не забыла про газету. К тому же собственноручно ее отутюжила.
– Откуда ты знаешь, что это Джорджи утюжила газету? – спросил Маккендрик, разворачивая номер. Увидев на одной из страниц дыру в форме треугольника, он с усмешкой покачал головой. – Да, верно, это, конечно же, она постаралась. К сожалению, мы так и не узнаем содержание двух колонок на третьей странице – заметку прочитать невозможно. Интересно, кто учил Джорджи домоводству? – пробормотал Адам со вздохом. – Возможно, у нее имеется масса других талантов, однако хорошей хозяйкой ее не назовешь. – Он свернул газету, швырнул ее на кровать и рассмеялся.
О'Брайен посмотрел на друга с тревогой.
– Что смешного?
– Представляешь… – Снова рассмеявшись, Адам показал на газету. – С тех самых пор, как я приехал в Ларчмонт-Лодж, мне еще не удалось здесь прочесть ни одной газеты.
– Не преувеличивай, – ответил Мерфи. – По-моему, ты и дня раньше не мог прожить без свежих газет. Может быть, ты не Адам Маккендрик?
– Хочешь верь, хочешь нет, но я действительно не прочел ни одной газеты. Как только собираюсь просмотреть свежий номер, с ним всякий раз что-нибудь случается. То Вагнер разорвал в клочья целую кипу газет, которые я получил на прошлой неделе. То теперь Джорджи нечаянно прожигает страницу утюгом.
Мерфи ненадолго задумался, потом пристально посмотрел на приятеля:
– Дружище, а ты уверен, что все это случайно? Тебе ни разу не приходило в голову, что, возможно, кто-то не хочет, чтобы ты знал, о чем пишут в газетах?
Адам в недоумении уставился на друга.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Хочу сказать, парень, что я лично не верю в подобные случайности. Все это выглядит как-то очень уж странно.
Адам нахмурился.
– Пожалуйста, подай мне сапоги.
Мерфи протянул ему сапоги.
Адам надел правый сапог, затем засунул ногу в левый.
– Что за черт… – Он снял с ноги сапог и, перевернув, принялся трясти, пока не обнаружил в носке что-то очень похожее на колечко, тотчас же выпавшее из сапога и покатившееся по ковру.
В следующую секунду Адам убедился в том, что это действительно кольцо, вернее, перстень. Подняв перстень, он стал его разглядывать и все больше изумлялся: перстень был довольно тяжелый, очевидно, золотой, причем украшенный огромной черной жемчужиной, окруженной маленькими сверкающими бриллиантиками. И с первого взгляда было ясно, что это образец высочайшего ювелирного искусства. Конечно же, такой перстень стоил целое состояние, и наверняка он передавался из поколения в поколение. Но кто же мог сунуть эту драгоценность ему в сапог? Ответ напрашивался сам собой: это могла сделать только Джиана.
Мерфи в восхищении присвистнул и пробормотал:
– В жизни не видел такой красоты…
– Я тоже, – сказал Адам. – Такой перстень достоин королевской руки… Как такая вещь могла попасть к Джорджи?
– Догадаться не трудно, – ответил О'Брайен. – Не забывай, что она была служанкой у графини.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Думаю, ясно, как божий день: она стащила этот перстень у своей бывшей хозяйки.
– У графини Брокавии? – спросил Адам.
– Да, черт возьми. Неужели ты сам этого не понимаешь?
– Возможно, ты прав. – Адам пожал плечами. – Однако я в этом очень сомневаюсь. Если она и в самом деле украла этот перстень, то для чего же ей тогда класть его мне в сапог, где я его обязательно обнаружу? – Он почесал в затылке. – Кроме того, я не верю, что эта графиня Брокавия вообще когда-либо существовала. Что-то мне подсказывает, что графиня – просто выдумка.
– Почему ты так решил? – спросил Мерфи.
И Адам рассказал ему о том, как однажды Джорджи назвала свою прежнюю хозяйку графиней Брокадией, а не Брокавией.
Внимательно выслушав рассказ друга, О'Брайен кивнул.
– Пожалуй, ты прав. Значит, все, что они рассказывали о графине, – сплошное вранье; от начала и до конца. Но зачем им это?.. Ради чего лгать? – Мерфи посмотрел на драгоценный перстень в руке Адама. – И откуда же они приехали, как по-твоему?
– Из Каролии, – не отрывая взгляда от кольца, пробормотал Адам. Ему казалось, что он кое-что начал понимать, вот только что именно?..
– Из Каролии? – переспросил Мерфи, нахмурившись. – Это та самая страна, в которой…
– Лорд Баском говорил, что Изабель и Альберт жили в Каролии. – Адам передал перстень О'Брайену и подошел к гардеробу. Открыв дверцу, стал лихорадочно рыться в карманах пальто. – Я вспомнил: в этом доме все-таки есть одна целая газета, – проговорил он с торжествующей улыбкой. – Вчера в Лондоне я взял один номер в дорогу, чтобы было чем занять себя в поезде. Но я так ее и не прочел. Сунул газету в карман, после чего ни разу о ней не вспомнил. – Адам развернул газету. – Я прочел только первую полосу, просмотрел финансовые новости и пробежал глазами некоторые заголовки. А потом у меня заболела голова, и я бросил чтение. Однако я помню, что видел что-то… Да, вот! Вот оно!
Приблизившись к приятелю, Адам прочел вслух заголовок:
– "Принцессы Каролии, возможно, уже нет в живых".
Дочитав заметку до конца, Адам стал внимательно разглядывать небольшую фотографию, помещенную под статьей. Девушка же на фото была удивительно похожа на Джорджи. Почесав в затылке, Адам протянул газету О'Брайену.
– Господи, неужели это правда? Возможно ли… – пробормотал Мерфи в изумлении.
– Полагаю, что возможно, – кивнул Адам. – Маловероятно, конечно, но все-таки возможно. – Стиснув зубы, он процедил: – К сожалению, есть только один способ узнать это наверняка.
Мерфи с тревогой посмотрел на друга:
– Ты хочешь спросить о кольце саму Джорджи?
– Не напрямик; разумеется. Хочу выяснить это окольными путями.
– Но как?
Адам вздохнул.
– Если Джорджи – та самая карольская принцесса, которая исчезла, то, выходит, она лгала с самого начала. И следовательно, у нее имелись для этого очень веские причины. Скажи, Мерфи, какова вероятность того, что она доверится мне настолько, что скажет правду?
Мерфи в недоумении пожимал плечами.
– Но зачем ей все это?.. Зачем принцессе Каролии вдруг понадобилось скрываться в Богом забытом Ларчмонт-Лодже, затерянном в горах Шотландии? И почему она выдает себя за служанку? Может, для нее важно, чтобы ее никто не узнал?
– Совершенно верно. – Адам посмотрел другу прямо в глаза. – И надо выяснить, насколько это для нее важно, понимаешь?
– Перестань, Адам. – Мерфи покачал головой. – Даже не думай об этом. Не играй с огнем. И не забывай: если она действительно принцесса, то ты с этим ничего не поделаешь. Эта девушка не для тебя, парень. Поверь мне, чем быстрее ты выбросишь ее из головы, тем будет лучше для тебя.
Адам криво усмехнулся.
– Если бы это было так просто…
Глава 24
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия никогда не проявляет на людях своих переживаний и скрывает свое огорчение или грусть. Верноподданные всегда должны видеть ее только в хорошем расположении духа.
Принцип и правило № 217 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерщтайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
Адам нашел Джиану в комнате для служанок. И она была одна – лежала на кровати, подтянув колени к подбородку. Сейчас Джорджи выглядела необыкновенно трогательной и беззащитной. Вагнер же спал на кровати рядом с ней.
Когда Адам вошел, девушка даже не повернула голову в его сторону. Словно не слышала его шагов.
Но оказалось, что она действительно ничего не слышала. Подойдя ближе к кровати, Адам увидел, как вздрагивают у нее плечи от беззвучных рыданий. Джорджи плакала так горько и безутешно, как можно плакать только из-за разбитого сердца.
У Адама заныло под ложечкой, а к горлу подступил комок. Немного помедлив, он отступил в самый темный угол комнаты. Он пребывал в полной растерянности и не знал, как поступить. Конечно же, Адам очень сочувствовал Джорджи и беспокоился за нее. Он мог бы сделать для нее все на свете – лишь бы она перестала плакать. Беда в том, что он не знал, что именно надо сделать. Однако было ясно: Джорджи по-настоящему страдала. Адам вспомнил своих сестер, плакавших из-за каждого пустяка. Слезами они вымогали у него подарки и получали всевозможные уступки с его стороны. Он с детства привык к их крокодиловым слезам. Но с Джорджи все было совсем по-другому.
Только вчера Джиана заявила, что люди в ее положении не плачут.
И все же он застал ее в слезах. Сердце Адама разрывалось от сострадания. Он хотел подбежать к Джорджи, обнять ее и успокоить, сказать, что все будет хорошо. Хотел заверить ее, что никому не расскажет о ее тайне. И он… желал ее. Девушку, с которой совсем недавно познакомился, но которой не мог не восхищаться. Да, он желал Джорджи, Джиану Лангстром, белокурую служанку и… Неужели каролийскую принцессу? Адам снова приблизился к кровати. Вагнер угрожающе зарычал, но Адам не обращал на него внимания. Присев на кровать рядом с ней, он тронул ее за плечо.
– Джорджи…
– Уходите, – сказала она, не поворачивая головы в его сторону. И зарылась лицом в подушку.
– Успокойтесь, Джиана. – Он снова прикоснулся к ней.
Но она резко повела плечом, стараясь скинуть его руку.
– Вам никто не позволял меня трогать, сэр.
Адам отдернул руку, словно обжегся. Его неприятно поразила враждебность, прозвучавшая сейчас в голосе Джорджи. Разумеется, он не знал, что являлось причиной этой враждебности, но было совершенно очевидно: Джорджи не желала с ним разговаривать. Из опыта общения со своими сестрами Адам усвоил: когда женщина находится в таком состоянии, лучше оставить ее на время в покое. Иначе сплошные неприятности. Но он чувствовал, что не мог уйти, не мог оставить Джорджи.
– Почему вы плачете? – спросил Адам. Джиана утерла слезы и села на кровати.
– Я плачу? Не говорите глупости. Я никогда не плачу в присутствии посторонних.
– Однако у вас прекрасно получается притворяться, что вы плачете. – Адам попытался улыбнуться. – Джорджи, дорогая, поплачьте, если очень хочется. Поймите, я не посторонний, я вам не чужой.
– Вы так считаете? – спросила она с вызовом.
– Конечно. – Он кивнул. – Я действительно для вас не посторонний. – Адам снова улыбнулся. – Тот, с кем девушка поцеловалась первый раз в жизни, не может быть для нее посторонним.
– Полагаю, что может. Если для него самого этот поцелуй ничего не значил, – с горечью в голосе добавила принцесса. – Ведь очень может быть, что этот человек на самом деле мечтал поцеловать другую.
– Но почему вы так говорите? Поверьте, я совсем не такой, каким вы меня считаете. Возможно, у меня есть недостатки. А кто из нас без греха? Однако я не имею привычки целовать одну девушку, в то время как мечтаю поцеловать совсем другую.
Гнев, с которым Джиана посмотрела на него, обескуражил Адама. Он поднялся и стал мерить шагами комнату.
– Я услышала это из ваших собственных уст, сэр. – Глаза Джианы метали молнии, а ее слова были полны ядовитого сарказма.
– Из моих собственных уст? Когда? – Адам искренне удивился.
Джиане хотелось, чтобы Маккендрик оставил ее в покое. Ей хотелось его выставить за дверь, прогнать. Однако это было бы проявлением малодушия с ее стороны, а всякое малодушие она считала постыдной слабостью.
– Мы слышали, как вы это говорили, – опустив глаза, проговорила Джиана. – Когда вы беседовали с вашим камердинером.
– Когда же именно "мы" это слышали? – спросил Адам. – И что означает это "мы"? Может быть, "мы" – это вы и Вагнер?
– Да, конечно… – Джиана отвела глаза. – Мы… я собиралась вернуться в вашу спальню, но услышала, что вы разговариваете с камердинером, и решила подождать у двери.
– Но почему же вы не дали мне знать, что пришли? – допытывался Адам.
– А зачем? Ваш камердинер помог вам привести себя в порядок, и во время беседы с вами он убирал в комнате. Мое присутствие там было бы неуместным.
Адам знал, что ступает по тонкому льду, но все же решил рискнуть.
– Ваше присутствие было бы уместным. Мы с вами могли бы продолжить то, что начали…
– Это всего лишь слова, не более того.
Адам решительно покачал головой:
– Нет, ошибаетесь. Уже не в первый раз вы неправильно истолковываете мои намерения. Позвольте мне разъяснить вам истинное положение вещей. Может быть, я не мастер по части выражения своих мыслей и намерений, но я никогда не обманываю женщин. – Адам пристально посмотрел на девушку. – По-моему, то, что я делал, не оставило и тени сомнения относительно моих намерений.
Джиана презрительно фыркнула.
– Не играйте с огнем, Джорджи.
Она и бровью не повела.
– Думаю, вы просто хотели переспать с кем-нибудь. Но я вам не кто-нибудь. Я слышала, как О'Брайен говорил, что Бренна подходит вам больше, И вы с ним согласились.
– Ох, черт возьми… – Адам вздохнул и провел ладонью по волосам. – Да, я с ним согласился, потому что это правда.
Джиане казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от боли. Все ее мечты о нежных поцелуях и страстных объятиях рассыпались в прах. Слезы снова навернулись ей на глаза, и она с трудом сдерживала рыдания.
– Да, это правда, – продолжил Адам. Джиана же тихонько всхлипнула. – Если бы я выбрал Бренну, все сложилось бы для меня более удачно.
– Тогда отправляйтесь, к своей Бренне! – внезапно закричала Джиана. Она сама удивилась тому, что вдруг сорвалась на крик. Но вместе с тем она почувствовала, что крик словно придавал ей сил. – Так бегите же к ней скорее! Целуйтесь с ней! Я вам разрешаю! Убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое!
– Черт вас побери, Джорджи! Мне не нужна Бренна!
– Но вы же сами сказали…