– Ты настоящий недоумок, – разозлился на брата Одо, привычно отвешивая ему оплеуху.
Ричард поднял Кили на руки и понес к своему дому. Несколько слуг, проснувшихся от шума в саду, стояли в ночных рубашках и с удивлением смотрели на графа. Дженнингз последовал за хозяином по лестнице на второй этаж.
Дворецкий забежал вперед и открыл перед ним двери спальни.
– Может быть, вам или леди что-нибудь нужно? – услужливо спросил он.
– Только чтобы нас оставили в покое.
– Хорошо, милорд.
Ричард переступил порог комнаты, и дверь за ним закрылась. Уложив Кили на кровать, он прилег рядом с ней. Обняв невесту, Ричард стал поглаживать ее по спине. От ее безутешного плача у него сжималось сердце. Он не знал, как успокоить Кили. Ричард привык к притворным женским слезам, которые появляются по желанию хозяйки лишь ради того, чтобы подчеркнуть красоту лица жеманницы или попытаться манипулировать мужчиной.
– Я тоскую без мамы, – пробормотала Кили сквозь слезы.
– Но вы же говорили, что Сэмуинн продолжается в течение трех дней, – напомнил ей Ричард. – Вы можете снова попробовать вступить в общение с ней завтра ночью. Клянусь, что никому не позволю помешать вам.
– Вы действительно готовы сделать это для меня? – удивленно спросила она.
– Любовь моя, я готов сделать для вас все, что угодно, – ответил Деверо.
Кили ласково погладила его по щеке.
– Обещайте, что простите вашего отца, – попросил Ричард.
– У меня нет отца, – с ожесточением сказала Кили.
– Нет, он у вас есть, – возразил Ричард. – Его сиятельство всем сердцем любит вас. Я видел это по выражению его глаз.
– Ваша просьба невыполнима, – сказала Кили, отворачиваясь. – Я никогда не смогу простить его. Ни за эту ночь, ни за все другие ночи ушедших лет.
– Дорогая моя, – промолвил Ричард, – у вас слишком нежное сердце. Жестокое отношение к отцу заставляет вас страдать больше его.
Ричард наклонился к ней и нежно поцеловал. Его поцелуй был долгим, волнующим и целительным для Кили. Горе, чувство потери и потребность ощущать себя любимой заставили ее уступить страстному порыву жениха. Его руки ласкали ее тело, а язык проник глубоко в рот.
Кили охватил трепет, в душе вдруг проснулось желание. Хотя она не понимала, чего именно ей хотелось с такой неистовой силой. Постепенно она впала в полузабытье, завороженная его ласками и пылкими взглядами, которые он бросал на ее обнаженную грудь.
Припав губами к темному соску, Ричард стал посасывать его и поигрывать с ним языком. Кили застонала, чувствуя, что ее возбужденная плоть требует чего-то большего.
– Поцелуйте меня еще, – прошептала она. Понимая, что может утратить над собой контроль, Ричард застегнул ее рубашку и нежно поцеловал в губы.
Открыв глаза, Кили посмотрела на него затуманенным от страсти взором.
– Я долго ждал того момента, когда назову вас своей, и не хочу опережать события и бесчестить вас. Сначала мы должны пожениться, – сказал Ричард и улыбнулся, увидев ее разочарование. – Я никогда прежде не считался с женской честью, дорогая моя. Кроме того, придворные Елизаветы непременно осмотрят нашу постель после первой брачной ночи, чтобы удостовериться в вашей девственности. Вы, конечно, хотите сохранить свою девственность, чтобы не стать объектом сплетен, не так ли?
На лице Кили вдруг появилось выражение недоумения. Она приподняла голову, как будто к чему-то прислушивалась. Ричард хотел еще что-то сказать, но она остановила его. Высвободившись из его объятий, Кили вскочила с кровати и подбежала к окну спальни. Выглянув на улицу, она упала на колени и заплакала.
– Дождь! Костер Сэмуинна погас! – воскликнула она. Ричард бросился к ней. Подняв Кили с пола, он снова отнес ее на кровать.
– Вы сможете поговорить с матерью в следующем году, – сказал он, пытаясь утешить ее. – Я построю крышу, чтобы защитить костер от дождя. Обещаю вам.
Обняв Кили, Ричард зашептал ей слова любви. Постепенно ее дыхание выровнялось, и граф понял, что она заснула. И только тогда Ричард закрыл глаза и позволил себе немного расслабиться.
Глава 12
Кили стояла в тесном помещении королевской часовни Хэмптон-Корта. Горели свечи. С ней были герцог Ладлоу и леди Дон, но она не обращала на них никакого внимания. Кили смотрела прямо перед собой на голую, ничем не украшенную стену и с волнением думала о том, что будет с ней в ближайшие сорок лет.
Через несколько минут герцог Ладлоу проведет ее по проходу к алтарю и передаст Ричарду Деверо. Кили до сих пор не понимала, почему граф так настаивает на браке. Она знала, что никогда не сможет приноровиться к тому образу жизни, который существовал при английском дворе. У ее будущего мужа была репутация ловкого придворного, он считался одним из фаворитов королевы. И когда жена станет для него препятствием, Ричард, конечно же, возненавидит ее. Сможет ли она жить рядом с человеком, который будет постоянно пренебрегать ею? Неужели ей предназначена роль изгоя в жизни? Почему в бесконечной вселенной для нее не нашлось места?
Погруженная в раздумья, Кили внешне казалась совершенно спокойной и сосредоточенной. В подвенечном платье из кремового атласа, расшитом жемчугом, она походила на сказочную принцессу. Лиф с глубоким квадратным вырезом плотно облегал фигуру и приоткрывал верхнюю часть груди.
Но на этом ее сходство с добропорядочной английской дворянкой заканчивалось. Презрев протесты графини Чеширской, Кили распустила свои иссиня-черные волосы свободной волной по спине. Ее голова была не покрыта. И вопреки английской традиции Кили отказалась от вуали. На груди ее поблескивал украшенный драгоценными камнями кулон в форме головы дракона, на правой руке сверкало обручальное кольцо.
Кили решила быть самой собой, не скрывать своего происхождения и не стесняться его.
В руках Кили держала букетик цветов апельсинового дерева, от которых исходил тонкий аромат. Эти белые цветки символизировали девственность и служили своего рода талисманом, обеспечивающим плодородие, поскольку цветки и плоды появляются на апельсиновом дереве одновременно.
– Пойду посмотрю, все ли готово, – сказала леди Дон, нарушая напряженную тишину.
Кили услышала, как за ее спиной скрипнула дверь. Она ощущала присутствие герцога, стоявшего рядом с ней, но не желала с ним разговаривать. После памятной ночи в саду графа она не обмолвилась с ним ни словом.
– Я сожалею о том, что причинил тебе боль в Сэмуинн и заставлял страдать в другие дни и ночи, – промолвил герцог хрипловатым от волнения голосом. – Ты имеешь право ненавидеть меня, дитя мое, но знай, что я люблю тебя всем сердцем.
Кили кивнула, давая понять, что приняла к сведению его слова, но ничего не сказала. Устремив невидящий взор вперед, она думала о том, что граф был прав. Она действительно тяжело переживала размолвку с отцом. Кили не могла простить его, но ей нелегко было видеть, что он страдает.
Дверь открылась, и в тесное помещение вновь вошла леди Дон.
– Жених ждет невесту, – сообщила она.
Не говоря ни слова, герцог и Кили вышли из маленькой комнаты и оказались в главном помещении часовни. Герцог протянул дочери руку, собираясь провести ее по проходу между рядами скамеек к алтарю, но Кили замешкалась.
– Что сделано, то сделано, – неожиданно сказала она, поднимая на герцога глаза, полные слез. – Вы не хотели причинить мне боль, я знаю. Простите мне те ужасные слова. Я люблю тебя, папа!
– Возлюбленное дитя мое, – растроганно промолвил герцог и порывисто обнял ее.
Они не хотели расставаться теперь, когда наконец обрели друг друга. Графиня Чеширская с улыбкой наблюдала эту трогательную сцену, смахнув слезинку. Она слышала гул встревоженных голосов у себя за спиной. Это пришедшие на бракосочетание гости взволнованно переговаривались, задаваясь вопросом, почему задерживается невеста, ведь ее ждет самый завидный жених Англии.
Повернувшись лицом к нарядной толпе, леди Дон отыскала взглядом Ричарда. Он пробирался по проходу, направляясь к невесте. Графиня постаралась спрятать улыбку. Этот повеса, разбивший не одно женское сердце, опасался, что невеста бросит его у самого алтаря и сбежит.
Не обращая внимания на то, что она находится в храме, леди Дон сложила ладони рупором и прокричала:
– Наберитесь терпения, Деверо! Дайте Ладлоу и его дочери проститься!
Ричард не обращал никакого внимания на придворных, которые откровенно потешались над ним. Увидев, что невеста и ее отец стоят, крепко обнявшись, Ричард кивнул графине и вернулся на свое место к алтарю.
Наконец герцог выпустил дочь из объятий и ободряюще улыбнулся ей. Взяв Кили за руку, он повел ее по проходу к алтарю.
Кили с интересом разглядывала богато декорированную королевскую часовню, в которой горели сотни свечей, отбрасывавших на стены таинственные тени. Лазурный свод купола украшали золотые звезды, символизировавшие небеса, обиталище Бога.
Кили взглянула на собравшихся гостей и увидела, что взоры всех присутствующих прикованы к ней.
– Я не справлюсь со своей ролью, папа, – прошептала она, чувствуя, как ее охватывает паника при мысли, что среди гостей – множество врагов.
Герцог сжал ее руку.
– Ты более порядочна и благородна, чем все они, вместе взятые, – сказал он.
Алтарь располагался за вратами из красного дерева. Ричард и Кили должны были пройти через них и встать на колени перед архиепископом Кентерберийским. Храм украшали букеты цветов, и в каждом из них были нигеллы – любовь в тумане, которыми Кили любовалась в доме графа.
Не обращая внимания на любопытные взоры придворных, Кили не сводила глаз с красавца, ожидавшего ее у алтаря. Кили улыбнулась ему. Его изумрудные глаза смотрели на нее с любовью, и это прибавляло ей сил. Она дошла до Ричарда и остановилась рядом с ним.
Расцеловав отца в обе щеки, Кили повернулась к графу и протянула ему свою руку. Придворные тут же начали громко перешептываться, послышались смешки. Даже архиепископ Кентерберийский не смог сдержать улыбки.
Ричард, усмехнувшись, взглянул на Кили сверху вниз.
– По обычаю, руку невесты жениху передает ее отец, – тихо сказал он.
– О! – воскликнула Кили и, покраснев от смущения, хотела вырвать у Ричарда свою руку, чтобы сделать все так, как того требовала традиция.
Но он остановил ее.
– Не смейте, – сказал он. – Я получил вас в жены и никогда не позволю вам уйти.
К радости Кили, христианская церемония бракосочетания длилась всего полчаса. И вот наконец наступил торжественный момент! Ричард надел на палец Кили золотое кольцо и хрипловатым от волнения голосом сказал:
– Pour tousjours. Навсегда, дорогая моя.
У Кили потеплело на душе.
– Ты действительно готова начать новую жизнь? – шепотом спросил Ричард, прежде чем повернуться вместе с новобрачной лицом к придворным, чтобы предстать перед ними уже в качестве мужа и жены.
Кили кивнула.
Ричард, глаза которого сияли любовью, поцеловал ее в губы.
– Добро пожаловать, леди Деверо, мы рады видеть вас при дворе, – сказала королева Елизавета, которая первой подошла к молодоженам, чтобы поздравить. – Вы клянетесь любить нашего дорого Мидаса и быть ему верной и послушной женой?
Кили присела в глубоком реверансе.
– Я дала клятву любви и верности перед небом, – ответила она и, бросив взгляд на мужа, добавила: – Что же касается послушания, то я могу только обещать стараться быть покорной.
Посмотрев на букетик цветов апельсинового дерева, который она держала в руках, Кили, поддавшись вдруг внезапному порыву, протянула его королеве.
– Спасибо, дитя мое, – сказала Елизавета, искренне тронутая ее жестом, и тихо, так, чтобы ее слышали лишь новобрачные, продолжала: – Быть может, мне никогда так и не придется украсить себя букетиком невесты.
И не промолвив больше ни слова, королева повернулась и направилась к выходу из часовни, за ней потянулись и остальные придворные.
В парадном зале Хэмптон-Корта Кили посадили между мужем и отцом. Место по правую сторону от Ричарда занимала королева, а слева от герцога сидела леди Дон. Кроме того, за одним столом с новобрачными обедали архиепископ Кентерберийский, Луиза Деверо и дядя Хэл. Моргана и Уиллис Смайт, к их неудовольствию, сидели за другим столом вместе Генри, которому было совершенно все равно, где обедать.
По традиции Ричард угостил молодую жену айвой, символизировавшей женское плодородие. Под громкие аплодисменты и возгласы придворных Кили съела желтый ароматный плод, похожий на яблоко, и увидела, как в глазах ее супруга загорелся жадный огонек. Она решила, что Ричарду, наверное, не терпится получить наследника и отправиться на службу в Ирландию.
Гости начали есть и пить, как только расселись за столы. Слуги вносили в зал одно блюдо за другим, многие из этих яств Кили видела впервые в жизни. Сначала им подали всевозможные рыбные закуски, в том числе лосося в винном соусе и колчестерских мидий, которыми торговал ее муж. Затем внесли жареных фазанов, за ними последовали мясные блюда – тушеная говядина, жареная оленина в перечном соусе и свинина. В конце праздничного обеда на столах появились чеширские сыры, пирожки с фруктовой начинкой, пудинги, орехи в сахаре и грандиозный свадебный торт, испеченный в форме двух лебедей, шеи которых своими очертаниями повторяли форму сердца.
– Я не вижу Одо и Хью, – прошептала Кили, наклоняясь к супругу.
– Твои кузены сидят в конце зала, – ответил Ричард.
– Кто посадил моих родственников так далеко от главного стола? – спросила Кили, впиваясь взглядом в Ричарда.
– Они сами захотели сесть туда, где находятся Мэй и Джун, – ответил Ричард и поцеловал ее в губы, предупредив шепотом: – Будь осторожна, дорогая моя. Твое прекрасное лицо может однажды застыть в уродливой гримасе. Что ты тогда будешь делать?
– Стараться не смотреть на себя в зеркало, вот и все, – ответила Кили. – А вот что тогда будешь делать ты?
– Гасить свечи, прежде чем совокупляться с тобой, вот и все, – не задумываясь ответил Ричард.
Кили задохнулась от возмущения. Граф казался ей ужасно несносным. Видя, в каком она состоянии, он сжалился над ней, обнял за плечи и поцеловал в щеку.
Во время обеда по залу между столами ходили музыканты и играли на жалейках и лютнях. После свадебного пира начались танцы.
Гордясь красотой своей молодой супруги, Ричард провел ее по залу, представляя придворным. Кили робела, видя незнакомые лица. Ей было неприятно чувствовать себя центром внимания всех присутствующих. Вокруг нее толпились мужчины, старавшиеся понравиться ей или хотя бы заинтересовать. Женщины, особенно молодые, учтиво улыбались, но Кили ловила на себе их завистливые взгляды.
– Дорогая моя, хочешь потанцевать? – спросил Ричард. Кили охватила паника. Она не умела танцевать, но скорее съела бы кусок свинины, чем призналась в этом.
– От вина у меня кружится голова, – солгала она. – Ты не будешь возражать, если я воздержусь от танцев?
– Конечно, не буду, любимая. Я обязательно должен потанцевать с королевой. Позволь я отведу тебя к леди Дон.
Ричард и Кили прошли мимо группы молодых красавиц, среди которых были леди Моргана, Capa и Джейн. Услышав обрывки их разговора, Кили почувствовала, как у нее сжалось сердце.
– Она побочная дочь моего отца, у нее нет ни гроша за душой, – громким голосом заявила Моргана.
– Зачем Базилдону понадобилось жениться на внебрачной дочери герцога? – спросила леди Capa. – Он мог взять в жены любую невесту в Англии.
– Согласитесь, что она необыкновенно красива, – заметила леди Джейн, окидывая оценивающим взглядом свою соперницу.
– Любая из нас лучше подошла бы ему, – сказала Моргана. – Моя незаконнорожденная сестра, словно шлюха, забралась в постель графа и устроила все так, что отец застал их вместе. Он и вынудил графа вступить в этот брак.
Ричард резко остановился и хотел повернуться, чтобы дать отпор сплетнице, однако Кили дотронулась до его руки, бросив на мужа умоляющий взгляд.
– Это был замечательный день, – сказала Кили, обращаясь к Ричарду. – И не надо портить его, привлекая всеобщее внимание к сплетням Морганы. Она считает, что я отняла у нее все, что по праву принадлежало ей. Как знать, может быть, на ее месте я испытывала бы те же чувства.
– Ты – святая и никогда не сказала бы о другом человеке дурного слова, – возразил Ричард.
– Но ведь я обидела своего отца в Сэмуинн, – напомнила Кили.
– Ты была расстроена, – сказал Ричард.
– Моргана тоже расстроена, – заметила Кили.
Пока Ричард танцевал с королевой, Кили беседовала с его матерью и леди Дон, но ее мысли были далеко. Все ее внимание было приковано к мужу. Наблюдая за ним, Кили очень жалела, что не умеет танцевать. Сегодня она придумала предлог, позволивший ей скрыть этот пробел в своем воспитании, но что она будет делать на многочисленных праздниках и балах, которые в дальнейшем ждут ее?
Когда танец кончился, Ричард вернулся к леди Дон, матери и Кили и увел последнюю, сказав, что хочет представить ее кому-то. Беззаботно болтая, они обошли зал, но, оказавшись рядом с выходом, Ричард вдруг увлек жену в коридор и приказал:
– А теперь, дорогая, беги!
И они бросились во весь дух по лабиринту комнат и коридоров.
– Почему мы убежали? – спросила Кили не останавливаясь.
– Эти пьяные развратники хотели раздеть нас догола, – ответил Ричард на бегу. – А я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, видел тебя обнаженной и любовался твоей красотой.
Его слова заставили Кили бежать еще быстрее. Заметив это, Ричард улыбнулся. Он никогда не думал, что язычницы такие скромницы.
Вбежав в свою комнату, Ричард захлопнул дверь и запер ее на засов. Через несколько мгновений в коридоре послышались топот, пьяные мужские голоса, выкрикивавшие что-то нечленораздельное, и женский смех.
– Деверо, ты обманул нас! – кричал Уиллис Смайт.
– Разойдитесь, – обратился к ним Ричард из-за двери, – или я пущу по миру всех вас!
Вскоре голоса и смех стихли, и Ричард обернулся, чтобы взглянуть на свою молодую жену. Кили, внезапно оробев, потупила взор.
"Моя красавица боится того, что должно произойти дальше, – догадался он. У графа не было опыта общения с застенчивыми девственницами, он всегда имел дело с видавшими виды женщинами. – Как же мне заставить ее успокоиться и наслаждаться тем, что должно произойти в первую брачную ночь?" – ломал он себе голову.
И тут вдруг его осенило.
Расстегнув ремень, он бросил его на пол, а затем скинул камзол. Кили отворачивалась, не желая смотреть на него. Однако судя по тому, что ее лицо зарделось, она знала, что делает ее муж.
Ричард улыбнулся. Сняв с себя рубашку, он бросил ее к ногам Кили.
С ужасом взглянув на нее, Кили вдруг испытала желание забиться в какую-нибудь норку и затаиться там. Святые камни! Что он делает?! Кили закрыла глаза, понимая, что за рубашкой последуют панталоны.
– Посмотри на меня, дорогая, – нежно попросил граф. Кили медленно подняла на него глаза и увидела, что он стоит перед ней в одних панталонах и поигрывает бицепсами в такт неслышной мелодии. Кили невольно рассмеялась.
Ричард усмехнулся и распахнул свои объятия.