- Мы остановились, чтобы сменить лошадей, - объяснил он Амелии, оборачиваясь, чтобы снова взглянуть на мальчиков.
- Да, понимаю. Но я немного волнуюсь за нее, Гренвилл, - пояснила девушка.
Граф резко обернулся к ней:
- Меня не волнует гувернантка. Я спрашиваю о вашем самочувствии. - Гренвилл взглянул ей в глаза. - Я не хочу причинять вам неудобство, Амелия.
Девушка не ожидала, что Гренвилл обратится к ней с излишне формальным "мисс Грейстоун", это было бы нелепо, но теперь он уже не вел себя как ее работодатель. И Амелия почувствовала облегчение, совершенно неуместное в этой ситуации.
- Со мной все в порядке, - опять улыбнулась она. - Хотя, признаюсь, я устала. И проголодалась.
Несмотря на то что они взяли с собой в дорогу корзины с едой, Амелия сейчас действительно умирала с голоду.
- Завтра нас ждет такой же долгий и напряженный день, - пояснил Гренвилл. - Вы сможете выдержать?
Амелии оставалось только гадать, чем вызвана такая спешка.
- Разумеется, смогу.
- А ваша матушка? - Граф посмотрел мимо Амелии.
Гарретт помог миссис Грейстоун выбраться из кареты, и они направились к ним. Амелия повернулась к Гренвиллу:
- Мама в восторге от того, что мы возвращаемся в город. Она проспала половину пути.
Саймон кивнул:
- Тогда я могу вздохнуть с облегчением.
Гренвилл коснулся локтя Амелии, и она вздрогнула. Тогда он опустил руку и показал в сторону гостиницы. Не в силах унять учащенно бьющееся сердце, Амелия пошла впереди графа.
- Как сегодня чувствуют себя мальчики? - спросила она.
- Они хорошо переносят поездку. - Гренвилл замялся, и Амелия решительно взглянула ему в глаза. Он добавил: - Мне приятно путешествовать с ними.
В тот самый момент, когда Гренвилл сказал это, на его лице появилось напряженное выражение. У Амелии возникло ощущение, будто он сожалеет о том, что поделился с ней своими чувствами.
Ей хотелось спросить, почему Саймон так редко бывал дома со своей семьей. Неужели он настолько не выносил свою жену, что из-за этого не общался с собственными детьми?
- Полагаю, они были рады провести с вами время, - тихо произнесла Амелия, осознавая, что ни одна экономка не позволила бы себе подобного замечания.
Она не ожидала от него ответа. Но граф сказал:
- Да, они буквально засыпали меня рассказами о своих проделках за весь прошедший год.
Амелия остановилась и коснулась рукава его пальто. Глаза Гренвилла распахнулись, он метнул на нее удивленный взгляд. Но сейчас Амелия не могла следовать своей новой роли, не могла держаться в строгих формальных рамках.
- Смерть леди Гренвилл оказалась настоящей трагедией, - обратилась она к графу. - Но вы заслуживаете того, чтобы быть отцом вашим сыновьям. Может быть, в этом отношении ее смерть обернется некоторым благом, и это несчастье сделает ваши отношения с детьми более прочными.
Его лицо превратилось в маску.
- Им нужна их мать, Амелия.
- Разумеется, нужна. - Девушка замялась. - Понимаю, что я - лишь ваша экономка, но я приложу все свои усилия, чтобы помочь вашим детям справиться с их потерей.
Гренвилл помедлил, прежде чем ответить:
- Я знаю, что вы сделаете все возможное. Именно поэтому я и попросил вас занять это место. - И, снова помолчав, он вдруг добавил: - Я, должно быть, подвергаю всех суровому испытанию, так торопясь вернуться в Лондон?
Амелию удивили некая робость, прозвучавшая в его голосе, и откровенно высказанные сомнения.
- Если крайней необходимости в спешке нет, всем было бы намного приятнее проехать завтра половину пути и растянуть путешествие на три дня.
Саймон судорожно вдохнул воздух.
"Значит, крайняя необходимость есть", - удивленно мелькнуло в голове Амелии.
- Саймон… Гренвилл… если вам нужно как можно быстрее вернуться в город, вы могли бы поехать впереди, не дожидаясь нас, - предложила Амелия.
- Нет, - категорично отрезал он. - Завтра вы поедете с нами. Оставьте ребенка с миссис Мердок, а вашу матушку - с шотландцем. Они могут спокойно добираться еще два дня, но мы должны быть в Лондоне к полуночи.
Амелия решительно ничего не понимала. Но видела в глазах Саймона пугающий свет, а еще ей показалось, что в них мелькнула тень страха. Что происходит? Почему он не может продолжить путь в одиночку, если так спешит?
- Мальчики могут поехать со мной и моей компанией, - осторожно принялась убеждать она.
- Нет! - воскликнул он гневно. - Мои сыновья останутся со мной, а вы присоединитесь к нам завтра. Так будет лучше.
Гренвилл направился к гостинице, не дожидаясь Амелии. Что-то явно было не так, но она и понятия не имела, что именно могло так испугать его, - если, конечно, это был именно страх.
Внезапно Гренвилл остановился и обернулся к ней. Потом мрачно улыбнулся:
- Прошу прощения за эту вспышку эмоций.
- Все в порядке.
- Нет, не в порядке. Я изо всех сил пытаюсь быть вдумчивым и вежливым. Стараюсь вести себя как работодатель. Однако мы когда-то были друзьями, и я не думаю, что ваша нынешняя должность может это изменить. И что еще очень важно, я ценю вашу мудрость и ваши советы.
Сердце Амелии воспарило к небесам. На сей раз она не возражала против его упоминания о прошлом, ведь Гренвилл сделал это в столь почтительной манере. Но она не собиралась отклоняться от главной темы.
- Тогда, если это возможно, не могли бы вы объяснить мне, что на самом деле происходит, чтобы я попыталась посоветовать вам что-нибудь толковое.
Саймон тут же напустил на себя невозмутимый вид.
- Ничего не происходит. Мои сыновья потеряли мать. Они должны остаться со мной. А еще меня ждут неотложные дела, требующие моего присутствия в городе, - пожал он плечами.
Амелия не знала, стоит ли верить Гренвиллу, но с какой стати он стал бы лгать о своих детях? Кроме того, в его словах был смысл. Придраться к чему-либо в этом объяснении было невозможно.
Но Амелии не понравилось выражение, мелькавшее в глазах Гренвилла. Она не могла ошибиться, от него явно исходила напряженность.
- Папа! - подбегая к ним, крикнул Джон. - Я голоден!
Амелия улыбнулась мальчику и с нежностью взъерошила его волосы. Потом подняла взор на Гренвилла. Мысль о том, что их старая дружба может вернуться, несмотря на ее положение экономки, привела Амелию в трепет.
- Я тоже умираю с голоду, - сказал граф, улыбаясь сыну. - Не мог бы ты вежливо попросить мистера Хейза отнести подносы с ужином наверх, в наши комнаты?
Джон кивнул и помчался выполнять просьбу отца.
- Мне кажется, они уснут в тот же самый миг, как их головы коснутся подушек, несмотря на то что сейчас их энергия бьет через край, - заметил Гренвилл, и его улыбка померкла.
Он о чем-то беспокоится, догадалась Амелия. И она вдруг испугалась, что он тревожился о чем-то большем, чем переживания сыновей, на долю которых выпало такое суровое испытание - смерть матери.
- Да, думаю, так и будет.
Они подошли к парадной двери гостиницы. Владелец заведения спустился вниз по лестнице, сияя улыбкой:
- Добрый день, милорд. Я вас ждал. Ваши комнаты готовы.
Хозяин гостиницы взглянул на Амелию, которая сразу поняла, что толстяк никак не может решить, кем же она приходится графу - служанкой, родственницей или гостьей.
- Благодарю вас, мистер Хейз. Весьма вам признателен. Это мисс Грейстоун. Мой сын попросил вас принести подносы с ужином?
- Да, попросил, милорд, вы их получите в течение получаса. Могу ли я показать вам ваши комнаты?
- Думаю, это хорошая идея. - Гренвилл взглянул на Амелию: - Вы не возражаете против того, чтобы разделить комнату с вашей матерью?
- Я предпочла бы сделать именно это.
- Прекрасно. Тогда увидимся на рассвете. - Он помедлил, словно не решаясь что-то сказать, и задержал взгляд на ее лице. - Амелия, будьте уверены, я высоко ценю то, что вы здесь, с моей семьей.
И она поняла, что Гренвилл тоже отчаянно нуждается в ней.
Лондон, 19 апреля 1794 года
Амелии никогда прежде не доводилось бывать в лондонском доме Гренвилла. Она неспешно обошла роскошную, щедро меблированную спальню, которую ей выделили. Верхняя половина стен была выкрашена в бледно-зеленый цвет, нижняя - обшита древесиной, покрытой белой краской. На белом потолке выделялась сиреневая и зеленая лепнина в форме звезды с расходящимися лучами. Кровать, застеленную покрывалами с пейслийским узором, скрывал зеленый балдахин. Большая часть мебели была позолоченной, а под ногами лежали превосходные обюссонские ковры. В комнате также находился белый гипсовый камин, на котором стояли большие, тоже позолоченные часы.
Полночь давно минула. Они прибыли в город лишь час назад. Их приветствовала небольшая часть слуг, и Гренвилл сказал Амелии, что сам уложит мальчиков спать. Он приказал горничной проводить ее наверх, и Амелия оказалась в этой спальне. Горничная явно ошиблась. Амелия не была гостьей Гренвилла - она была его экономкой. Завтра ей наверняка предоставят другое жилье, больше подходящее для служанки.
"Мы когда-то были друзьями, и я не думаю, что ваша нынешняя должность может это изменить…" - вдруг пришли ей на ум его слова.
Все еще одетая в дорожный костюм - бледно-голубые жакет и юбку, - Амелия уселась на белую оттоманку. Смысл слов Гренвилла был предельно ясным: в некотором роде они оставались друзьями.
Но сейчас их разделяла тонкая грань. С одной стороны, Амелия работала у графа; с другой - их связывали прошлые отношения и явное влечение друг к другу. Что ж, теперь им предстояло столкнуться с великим множеством проблем.
Амелия, вне всякого сомнения, только что провела самый долгий день в своей жизни. Будь девушка простой экономкой, она ощущала бы сейчас себя совсем иначе! Ей хотелось выпить бренди, но она уже успела убедиться, что ни на одном из имевшихся в комнате столов графина не было.
Карета оказалась слишком маленькой для них двоих. Амелия сидела напротив Гренвилла, рядом с Уильямом. Оглядываясь назад, она могла сказать, что находиться напротив Саймона было, вероятно, даже хуже, чем сидеть рядом с ним. Амелия провела почти восемнадцать часов, пытаясь не встретиться с его пронзительным взглядом, изо всех сил стараясь не ощущать его присутствия и решительно подавляя в себе возникающее к нему влечение.
И все-таки она то и дело поглядывала на Гренвилла, хотя большую часть поездки и притворялась, что читает. Почти все время мальчики и их отец беседовали, кроме тех минут, когда дети дремали. Они обсуждали учебу мальчиков - Уильям преуспевал в иностранных языках, говорил на французском и немецком; Джон, по всей видимости, был превосходным наездником, даже в свои юные годы. По прибытии в Лондон оба мальчика хотели пойти в цирк.
Каждая беседа спутников приводила Амелию в восторг. Мальчики обожали Саймона, а он обожал их. Как это вообще могло оказаться возможным, что он не был дома так много лет? Или миссис Мердок преувеличила?
Время от времени Амелия украдкой бросала взгляд на Гренвилла поверх своей книги, восхищаясь его красотой и благородством. Но он часто ловил ее взор. Как только их взгляды встречались, Гренвилл спешил отвести глаза, как, впрочем, и Амелия. Между ними по-прежнему ощущалась некоторая натянутость.
Она внимательно оглядела комнату. Во время поездки казалось очевидным, что Гренвилл намеревался относиться к Амелии как к своей экономке, точно так же, как и она сама была настроена оставаться в этой роли. Но это оказалось не так просто. Амелия никак не могла понять, почему вчера вечером Гренвилл перешел к неформальному, дружескому общению. Она считала, что им лучше было бы как можно дольше оставаться в амплуа нанимателя и работника. Но в то же время Амелия знала: когда Гренвилл будет в ней нуждаться, она с удовольствием вернется к роли друга.
Вздохнув, Амелия решила, что это был самый утомительный день в ее жизни. Она была так рада, что все это наконец закончилось! Но один факт лишал ее спокойствия: она не могла равнодушно относиться к своему работодателю. Его присутствие обескураживало, буквально сокрушало ее.
Амелия медленно поднялась. Так или иначе, об этом можно поразмыслить и в другое время, решила она. Они только что прибыли в город, и ее наняли, чтобы управлять домашним хозяйством графа и помогать растить его сыновей. Ей предстояло так много сделать!
Амелия ужасно устала. Она была как выжатый лимон, но на сон у нее не было времени. Дом оказался почти пустым, его единственными обитателями были две горничные, слуга, мальчики и Гренвилл. Но к завтрашнему вечеру все должно было измениться.
Комнаты надо было проветрить. А еще требовалось составить меню, сервировать стол. Повар не успевал приехать, чтобы приготовить хотя бы ужин, так что Амелии следовало самой приготовить завтрак, ланч и обед. Она не возражала. Ей хотелось делать хоть что-нибудь!
Амелии предстояло также наладить все домашнее хозяйство, причем почти в одиночку, без посторонней помощи. Она уже начинала волноваться по поводу того, удастся ли ей присматривать за мальчиками. Хорошо было бы взять детей на какую-нибудь увлекательную прогулку, устроить им пикник, если у нее, конечно, будет такая возможность. Или можно заручиться поддержкой Гренвилла и попросить об этом его, в то время как она сможет заняться необходимыми делами, чтобы привести в порядок домашнее хозяйство.
Амелия принялась нервно расхаживать по комнате. Она уже отчаянно скучала по Люсиль, волновалась о ней. Оставалось только надеяться, что миссис Мердок делает все, чтобы девочка была спокойной и довольной на протяжении всего путешествия. Амелия так боялась, что малышка капризничает - и нуждается в ней! Но благодаря тому что малышки не будет здесь до завтра, у Амелии оставалось больше свободного времени, чтобы выполнить остальные свои обязанности.
Ей не терпелось хоть одним глазком взглянуть на мальчиков, но это была не самая лучшая идея, ведь они находились в семейном крыле дома - там, где спал Гренвилл. Амелия решила, что не должна появляться в той части дома, особенно в столь поздний час.
Образ Гренвилла вдруг настойчиво замаячил перед мысленным взором Амелии, но он представлялся ей не таким, каким был сегодня во время поездки. Амелия вспоминала Саймона в день после похорон, когда он заперся в своих покоях. Помнится, его растрепанные волосы спускались к плечам, он был скорее раздет, чем одет, а его улыбка была весьма многообещающей и такой обольстительной…
Сердце екнуло, и Амелия выбросила из головы все эти воспоминания. О той встрече необходимо забыть! Полная решимости, она заметалась по комнате. И вдруг мельком бросила взгляд на свое отражение в зеркале…
Ее дорожный костюм был практичным, она надевала его уже сотню раз. В бледно-голубом жакете и юбке в тон Амелия, увы, не привлекала восхищенных взоров мужчин. Она уже успела снять простой, отороченный лентой берет, который носила в поездке. Ее медового оттенка волосы были убраны назад, и только один длинный завиток спускался на плечо.
На мгновение Амелия застыла, глядя на свое отражение. Ее щеки румянились, серые глаза сверкали. Казалось, будто она только что вернулась с оживленной прогулки по поросшим вереском окрестностям. Но она краснела не от быстрой ходьбы. Виной тому было влечение, которое Амелия испытывала к своему работодателю. Теперь она не выглядела невзрачной и унылой. Не казалась старой девой в летах…
Амелия снова попыталась прогнать эти мысли. Не имело значения, как она выглядела. Она находилась в доме Гренвилла не для того, чтобы постоянно мелькать перед ним. Кроме того, было очень поздно. Она не хотела сталкиваться с кем бы то ни было, тем более с Гренвиллом.
Взяв свечу, Амелия покинула комнату.
Она пока не привыкла к дому. По приезде ее провели в вестибюль с высокими потолками и мраморными полами, а потом проводили в южное крыло дома. Гренвилл с мальчиками удалились в противоположном направлении. Все двери, мимо которых проходила Амелия по пути в эту гостевую спальню на втором этаже, были закрыты. Теперь она прошла по почти темному коридору, освещаемому лишь свечами в паре настенных канделябров. Лестничная клетка была погружена во тьму. Свеча, которую Амелия держала в руке, едва освещала путь.
Она осторожно спустилась по лестнице. Холл внизу был освещен лучше, и Амелия направилась туда, собираясь пройти в вестибюль. Оттуда наверняка можно было попасть в гостиную с секретером и сервировочным столиком с напитками. Или, возможно, ей удастся отыскать библиотеку.
Но прямо перед Амелией оказались лишь две двери, открытые нараспашку. По исходившему из комнаты теплу она поняла, что в камине горел огонь. Амелия помедлила, не решаясь войти. Только один человек мог находиться в комнате в такое время.
Гренвилл внезапно показался на пороге гостиной с бокалом вина в руке.
Они встретились взглядами, и Амелия тут же ощутила, как заколотилось ее сердце.
- Я услышал шаги. - Гренвилл поднял бокал, словно провозглашая за нее тост, но его густые ресницы опустились. Амелия понятия не имела, о чем думал граф.
Гренвилл успел сбросить сюртук и жилет. Сейчас на нем были надеты лишь батистовая рубашка с ниспадавшими кружевами на воротнике и манжетах, желтовато-коричневые бриджи, чулки и туфли. Его волосы по-прежнему были небрежно собраны сзади, выбившиеся пряди спадали на плечи. Гренвилл медленно поднял взгляд. Теперь он пристально, не мигая, смотрел на Амелию.
- Не могу уснуть. Я хочу составить список дел. Мне так много нужно сделать завтра.
Как же хрипло прозвучал ее голос!
Гренвилл посторонился, давая Амелии возможность войти в комнату.
- Только у вас могло появиться желание составлять список дел в такое время суток.
Амелия замялась. Было уже очень поздно. Друзья они или нет, но ей не следовало заходить в эту комнату - они не должны были оставаться наедине.
- Это что, критика?
- Отнюдь. Скорее комплимент.
Они снова встретились взглядами. Гренвилл первым отвел глаза.
- Не хотите ли выпить перед сном, Амелия?
Его тон не был двусмысленным. Но не звучал он и абсолютно формально.
- Я - ваша экономка, - неожиданно для себя самой выпалила Амелия. - Возможно, нам стоит окончательно забыть о нашей дружбе теперь, когда мы находимся в Лондоне?
Гренвилл пожал плечами, не сводя с нее глаз:
- Вы действительно этого хотите?
Она боялась ответить.
В его взгляде вдруг мелькнула твердая решимость.
- Не думаю, что мы можем забыть о нашей дружбе, даже если очень этого захотим. И у нас был долгий день.
Он повернулся и прошел в комнату, которая оказалась его кабинетом. Две стены занимали книжные полки. Еще одна стена была выкрашена в бордовый цвет, здесь красовался камин из черного мрамора. На четвертой стене располагались окна и двери, которые вели в сад. Гренвилл поставил свой бокал на столик для закусок, где на серебряном подносе стояло несколько бутылок вина. Гренвилл наполнил второй бокал.
Он был прав, подумала Амелия. Они могли притворяться сколько угодно долго, но прошлое всегда стояло между ними.
- Мне кажется, нам никак не удается выстроить наши отношения в качестве работодателя и экономки, - сказала она.
Повернувшись, он улыбнулся:
- Да, думаю, так и есть. Но я не возражаю против того, чтобы разработать правила, которым мы будем следовать. Кроме того, мне хотелось бы выпить с вами.