- Он - по-прежнему привлекательный мужчина, - ответила Амелия, стараясь казаться спокойной, хотя внутри у нее все заходилось от волнения. - Но он изменился, Джулианна, очень изменился. Я сильно беспокоюсь о нем.
- Ты еще и беспокоишься о нем? - в ужасе воскликнула Джулианна. Она села рядом с Амелией, забыв о чае. - Ты так и не ответила на мой вопрос. О, Амелия, он причинил тебе такую боль. Я не хочу, чтобы он снова заставил тебя страдать - и к тому же он недостаточно хорош для тебя!
Взяв Джулианну за руку, Амелия заговорила, осторожно подбирая слова:
- Прежде всего, он меня не соблазнил. Я - его экономка. Не могу передать тебе словами, насколько я нужна его мальчикам, насколько я нужна Люсиль! Но… я еще и его друг.
Сестра задохнулась от негодования:
- Только ты могла подружиться с ним теперь!
- Но он отчаянно нуждается в друге.
Джулианна покачала головой.
- А Люсиль - это новорожденная?
Амелия кивнула.
- Джулианна, Люсиль - не его дочь. Она - незаконнорожденный ребенок леди Гренвилл, и Сент-Джаст просто вне себя от ярости!
- Вот это да! - вскричала Джулианна, тут же забывая о своей неприязни к Гренвиллу.
- Она такая славная! Я уже полюбила ее всем сердцем. Малышка - одна из причин, почему я поступила на это место. У этой бедной крошки нет ни отца, ни матери, и я так переживаю за нее!
Джулианна крепко обняла Амелию.
- Ну, разумеется, ты переживаешь. Не могу представить, что бы я чувствовала, если бы Жаклин росла в доме какого-нибудь чужого человека! О, уж о чем мне известно не понаслышке, так это о мужской гордости! Сент-Джаст, должно быть, скорбит по леди Гренвилл, но он наверняка взбешен тем, что она родила внебрачного ребенка!
Амелия хотела утаить правду от сестры, но не удержалась и выложила:
- Их брак не был благополучным. Они не любили друг друга.
Джулианна погрузилась в молчание. После небольшой паузы сестра спросила:
- И откуда ты это знаешь? Ведь ты никогда не слушаешь сплетен.
- Он сам мне сказал.
Джулианна побледнела и поднялась с места:
- Так это он тебе сказал? И ты ему веришь? Я так и знала. Ты не смогла забыть его. Именно поэтому ты так и не вышла замуж. Пойми, Амелия, вы не можете быть друзьями - после всего, что он сделал!
- Ты почти не знаешь его, Джулианна. Почему ты считаешь, что наша с ним дружба фальшива. - Помрачнев, Амелия тоже встала.
- Я хочу позаботиться о тебе, Амелия, ведь ты всегда была единственным человеком, кто заботился обо мне. Мне кажется, я знаю мужчин немного лучше тебя. Сейчас он играет с тобой точно так же, как играл десять лет назад.
Амелия вспомнила о том, каким обольстительным мог становиться Гренвилл. Если бы она позволила Саймону некоторые вольности, он не стал бы колебаться. Неужели Джулианна права? Неужели он только играл с ней? А ведь она поверила Саймону, когда он заявил, что они, несмотря ни на что, друзья.
- Я вижу, что ты сомневаешься, - продолжила Джулианна. - Тебе ведь прекрасно известно, что у него дурная репутация.
Амелия напряглась.
- Если ты собираешься сказать мне, что он - бабник, то я не хочу этого слышать.
- Нет, но он - известный отшельник, Амелия. У окружающих хватает ума не приглашать его на ужин, потому что он, скорее всего, будет погружен в тяжелые размышления.
Амелии стало грустно…
- Судя по всему, изменения в нем начались некоторое время назад. Во времена нашей юности он не был отшельником, - улыбнулась она, чувствуя легкую грусть. - Это теперь он стал угрюмым и страдающим. Я обратила внимание на перемены в нем в тот самый момент, когда увидела его на похоронах, еще перед тем, как у нас появилась возможность поговорить.
Джулианна ничего не ответила, погрузившись в молчание, а Амелия добавила:
- Его что-то тревожит, но он не хочет рассказать мне, что именно.
- Возможно, он просто страдает меланхолией, - предположила Джулианна. - Он узнал тебя, Амелия? Он помнит ваш роман?
Амелия не стала медлить с ответом.
- Когда я услышала о смерти леди Гренвилл и поняла, что мы с Сент-Джастом увидимся на похоронах, я нисколько не сомневалась, что он даже не узнает меня. Но он меня вспомнил, Джулианна.
Сестра встрепенулась:
- После всех этих лет?
- Между нами существует какая-то связь, Джулианна, нечто, противоречащее всякому здравому смыслу, - нечто, противоречащее нашему общему прошлому. - Странно, но голос Амелии звучал сейчас очень спокойно. - И именно поэтому теперь мы - друзья.
- Как вы можете быть друзьями, если когда-то ты была влюблена в него? Ты не можешь забыть о своих прошлых чувствах.
- Я - его друг! - Амелия сжала руку сестры, чувствуя, как оглушительно колотится сердце. - И как его друг, я буду с ним рядом. Точно так же, как я буду рядом с его детьми. Правда состоит в том, что я согласилась на эту должность из-за детей, а не из-за Гренвилла. Я так нужна им, Джулианна!
Сестра некоторое время внимательно изучала ее лицо.
- Если эти дети действительно в тебе нуждаются, ты всегда будешь ставить их интересы во главу утла. Думаю, у меня немного отлегло от сердца. Но ответь, Амелия: он не пытался соблазнить тебя?
Амелия понимала, что должна умолчать об этом. Но вдруг смутилась и прошептала:
- Нас все еще неудержимо влечет друг к другу. Но мы оба боремся с этим.
Джулианна вскинула руки вверх и принялась в волнении расхаживать по комнате.
- Чуяло мое сердце! Я так боюсь за тебя! - Она обернулась. - Я поняла. Он страдает, а ты хочешь его утешить.
Амелия задрожала. В общем и целом Джулианна была права.
- Пожалуйста, не стоит за меня бояться. Он нуждается во мне, но я не собираюсь позволять ему всякие вольности, - заверила Амелия и в тот же самый момент подумала об их недавнем поцелуе. - Я - уже не та наивная маленькая дурочка, Джулианна.
- Думаю, он как раз держит тебя за дурочку! - возразила сестра. - Ты неопытна, он, напротив, умудрен опытом. Ты не чувствовала бы к нему влечения, если бы не любила его, я уверена в этом. Но поверь мне: для него это лишь вожделение, похоть.
Амелия вздрогнула:
- Именно так у тебя все было с Бедфордом?
- Конечно нет. Мы полюбили друг друга!
Амелия рассердилась:
- Я понимаю, ты все еще злишься на Гренвилла. И возможно, он заслужил твой гнев, тянущийся еще с прошлых времен. И все же мне кажется, что ты теперь должна изменить свое отношение к нему. Теперь я живу в его доме, и все твои предупреждения и подозрения не смогут этого изменить.
Джулианна застонала:
- Какая же ты упрямая!
- Да, я такая. Но мне нужна твоя помощь, - смягчилась Амелия и взяла сестру за руку. - Это действительно так, Джулианна. Ты нужна мне как сестра, как подруга и как человек, которому я могу довериться. Сент-Джаст и дети рассчитывают на меня, а мне необходимо опереться на тебя.
Джулианна стиснула ее в объятиях.
- Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. А еще ты можешь рассчитывать на Доминика.
Амелия обняла сестру в ответ, а затем отстранилась от нее.
- Мальчики только-только начинают оправляться после смерти матери. Им сейчас требуются повышенное внимание и поддержка. В некотором смысле я стала заменой Элизабет.
- И это, по-твоему, разумно?
- Не знаю. Но я очень волнуюсь за мальчиков, а им нужен кто-то, кто смог бы проверить у них домашнее задание, взять их на прогулку, уложить спать. - Амелия почувствовала, как по щеке покатилась слеза, и смахнула ее. - Но больше всего я беспокоюсь за Люсиль. Отец Люсиль наверняка не приедет за ней. Гренвилл терпеть не может девочку и все же сказал, что вырастит ее, если потребуется. Я хочу примирить его с присутствием Люсиль, если родной отец не заберет ее.
- Почему ты сомневаешься в том, что отец заберет девочку?
- Он - холостяк, Джулианна. Вряд ли он захочет растить своего ребенка. Ты знаешь Томаса Саутленда?
- Мне кажется, я слышала это имя. Спрошу о нем Доминика.
- Спасибо. - Амелия с чувством сжала руку сестры.
Теперь Джулианна заговорила гораздо спокойнее:
- Что ж, ты все для себя решила. Я по-прежнему считаю, что тебе не следует так погружаться в проблемы семьи Сент-Джаста, так беспокоиться обо всех них. Мне остается только молиться, чтобы ты держалась от него подальше и вела себя исключительно как его экономка и друг.
Амелия едва заметно улыбнулась.
Джулианна подошла к сервировочному столику с чаем и выложила пирожные на две тарелки. Одну она передала Амелии, которая поставила ее на маленький столик у дивана. Потом Джулианна налила чай, передав сестре чашку с блюдцем. Амелия поблагодарила ее.
Джулианна села рядом.
- Ты действительно забыла прошлое? Неужели ты и в самом деле оправилась после той истории?
Сделав глоток чая, Амелия поставила чашку на стол.
- Мне казалось, я совершенно забыла обо всем, но, если честно, стоило мне увидеть Гренвилла, как все тут же воскресло в памяти, буквально каждая деталь! Но я поспешила напомнить себе, что прошлое - это всего лишь прошлое.
- Вы говорили об этом?
Амелия замерла.
- Прямо - нет. Были некоторые намеки с его стороны. Я предпочитаю избегать этой темы, - пояснила она. - Мы знаем, что нас связывает прошлое. Но мы оба решительно настроены не повторять былых ошибок.
Амелия говорила уверенно, но не обманывала ли она себя? Саймон несомненно соблазнил бы ее, если бы представился такой случай, - в этом Амелия была почти уверена.
- Ты очень храбрая женщина.
- Нет, я боюсь. Я не преувеличила, когда сказала, что Саймон сильно изменился и глубоко погрузился в какие-то проблемы. Я приехала сюда не только для того, чтобы увидеться с тобой, но и потому, что мне отчаянно требуется твой совет.
Джулианна изумленно уставилась на нее:
- Тебя что-то тревожит - и это не боязнь возможного обольщения.
- Я сильно переживаю. Он так странно себя ведет…
- В каком смысле?
- Он так спешил вернуться в Лондон, что поездка заняла всего два дня, и мне показалось, что он боялся оставлять сыновей одних, без своего внимания. Они могли бы спокойно, неторопливо путешествовать в компании мамы, Гарретта и нескольких других слуг. Вместо этого Гренвилл настоял на том, чтобы мальчики поехали с ним.
- Может быть, он так реагировал на внезапную смерть леди Гренвилл?
- Нет. После похорон он заперся в своих покоях. Меня даже попросили вмешаться. Он был пьян и говорил такие странные вещи…
- Но ведь его жена только что умерла. Благополучный это был брак или нет, но он оплакивал ее, Амелия.
- Нет. Он прямо сказал мне, что не оплакивает жену, хотя и сожалеет о ее кончине.
- Какое странное заявление! - Джулианна выглядела ошеломленной.
- Он начал молоть всякий вздор, пришел в ярость. Говорил о людях, которые умирают каждый день, - и это звучало так, словно он имел в виду войну.
Джулианна побледнела:
- И он действительно говорил о войне?
- Не знаю. Но он держит заряженный пистолет в ящике письменного стола. - Когда Джулианна уставилась на нее, потеряв дар речи, Амелия добавила: - В ту ночь, когда мы приехали в город, где-то расшаталась ставня, она начала стучать по стене дома. В этом не было ничего необычного, но Саймон схватил пистолет и со всех ног кинулся к входной двери, словно рассчитывал застать там налетчиков!
- Это очень странно, - промолвила Джулианна, глядя на нее округлившимися глазами.
- Он так чудно себя ведет! На днях я застала его, когда он бродил во сне. Он кричал, что повсюду кровь и он не может выносить это. А еще он сказал - я точно тебе процитирую: "Они пришли за мной". Когда я спросила Гренвилла, что ему снилось, он стал изворачиваться, утверждать, будто ничего не помнит. Но я ему не поверила. Я поняла, что он прекрасно помнил тот сон.
- Элизабет умерла в родах - возможно, ему снилась она, - предположила Джулианна, но в ее тоне явно сквозили сомнения.
- Я тоже на короткое время так подумала, но, уверена, это был сон не о ней.
- Что же могла значить фраза: "Они пришли за мной"? - риторически вопросила Джулианна. - Его кто-то преследует? Но ведь он - граф Сент-Джастский!
Амелия села рядом с ней.
- Понятия не имею. Но могу тебе сказать, что по пробуждении он казался безутешным, буквально раздавленным горем. Это было ужасно! В конечном счете он признался, что его часто мучают страшные сны.
- У Доминика был ночной кошмар, когда мы с ним только-только познакомились.
Амелия почувствовала, как сердце екнуло от страха.
- Джулианна, а ты не думаешь, что Гренвилл был во Франции и каким-то образом участвовал в войне?
- С чего бы мне так думать? - удивилась сестра.
Амелия сглотнула вставший в горле комок и пояснила:
- Он дружит с Уорлоком.
Джулианна в это время пила чай. Услышав это, она мгновенно опустила чашку, да так резко, что блюдце зазвенело.
- Не стоит торопиться с выводами.
- Когда ты приехала домой после того, как Бедфорд бросил тебя и вернулся во Францию, Джулианна, ты редко упоминала о Себастьяне. Но ясно дала понять две вещи. Во-первых, что он тебе совсем не понравился и, во-вторых, что он руководил шпионской сетью, в которую входил Бедфорд.
- Все верно. Доминик беспрекословно подчинялся Уорлоку, был задействован в каждой его операции. И я уверена, что Уорлок до сих пор занят военными и шпионскими играми, хотя сейчас, когда Доминик - обычный штатский человек, наши дорожки с Себастьяном редко пересекаются. - Сестра теперь сидела неподвижно, будто вросла в диван.
- Я так волнуюсь! - воскликнула Амелия. - Саймон никогда не жил дома со своей семьей, Джулианна. Это неопровержимый факт.
- Так ты думаешь, что он находился во Франции, когда отсутствовал дома?
- Надеюсь, это не так! Саймон, вероятно, пропадал в каком-нибудь северном имении - у него несколько крупных поместий на севере.
- Во Франции господствует террор. Я знаю, ты, в отличие от меня, совсем не интересуешься политикой, но тебе стоит знать, как опасно сейчас находиться во Франции - если ты, конечно, не относишься к "бешеным", как Эбер и Тальен. Людей вырезают целыми деревнями, стоит только одной-двум семьям осмелиться выступить против революционного режима. Иными словами, вина заключается уже в наличии какой-то связи с осужденным! Причины, по которой я когда-то поддерживала якобинцев, больше не существует. Власть захватила кучка безумных, радикально настроенных тиранов, не последним из которых является Робеспьер. Инакомыслие не позволено никому. Вспомни, что случилось с Жоржем Дантоном.
У Амелии перехватило дыхание.
- Мечась в своем ночном кошмаре, Гренвилл выкрикивал имя - оно звучало как Дантон!
Джулианна побледнела.
- Дантона казнили несколько недель назад. Он был якобинцем, Амелия, но стал выступать против Робеспьера и заплатил за это собственной жизнью.
- Я, должно быть, ослышалась, - решила Амелия, не в силах унять стремительно колотящееся сердце. - Саймону вряд ли приснился бы якобинец, которого недавно отправили на гильотину!
Но тут она вспомнила, как Гренвилл кричал о том, что там было много крови, что он не может выносить это… Амелия вскочила и принялась нервно расхаживать по комнате.
- Не могу представить, что Сент-Джаст - тайный агент, такой же, каким был в свое время Доминик, - понизив голос, заметила Джулианна. Она тоже встала. - Сент-Джаст - отшельник, Амелия.
- Надеюсь, ты права, и он - лишь отшельник, страдающий от приступов скверного настроения. Саймон никогда не обсуждает политику. Он вообще не производит впечатления человека, интересующегося войной, - успокаивала саму себя Амелия. Она действительно не могла представить Гренвилла во Франции, а даже если бы и так, чем ему там заниматься? Шпионить, подобно Бедфорду? Командовать войсками, как другие британские аристократы? В этом не было ни малейшего смысла. - Ну а кроме того, он так любит своих мальчиков! Не думаю, что он смог бы подвергнуть их жизни опасности - особенно теперь, когда они так в нем нуждаются!
Джулианна приобняла сестру.
- Мы не можем быть уверены, что его мучают кошмары именно о войне. Ему могло сниться что угодно, Амелия. Ты ведь не уверена в том, что слышала, будто он выкрикивал имя Жоржа Дантона. А даже если бы и так, они, возможно, до войны были друзьями. Подобно многим англичанам, Доминик в свое время знал немало французов. Но я попробую прямо спросить Доминика о том, что он знает о Сент-Джасте.
- Думаю, это хорошая идея. Если Саймон втянут в интриги Уорлока, Доминику наверняка об этом известно.
Джулианна пристально взглянула на нее:
- Ты продолжаешь называть его Саймоном.
Амелия вспыхнула:
- Я просто оговорилась.
- Ой ли? - скрестила руки на груди Джулианна. - Ты хотя бы не называешь его Саймоном, когда спрашиваешь, что он хотел бы отведать завтра на обед?
- Нет, - ответила Амелия, но почувствовала, как залилась краской до корней волос.
- Я волнуюсь о тебе, - повторила Джулианна. - Ответь мне честно. Ты все еще любишь его?
Амелия почувствовала, как все внутри вот-вот взорвется от напряжения.
- Как ты можешь спрашивать меня об этом? Я хорошо отношусь к нему и тревожусь за него. Только и всего.
Джулианна покачала головой:
- Ты все еще его любишь. Ты никогда не переставала его любить. Ничего хорошего из этого не выйдет, Амелия. Он воспользовался тобой когда-то. Неужели не помнишь? И он обязательно использует тебя снова.
- Не использует, если я буду осторожна, - возразила Амелия. Но тут же поняла, что не верит своим собственным словам.
Джулианна с сочувствием посмотрела на нее.
Амелия украдкой заглянула в столовую. Гренвилл сидел во главе стола, Джон располагался по одну сторону от отца, Уильям - по другую. Они как раз доедали основное блюдо - запеченную оленину с клецками и фасолевым рагу. На столе, покрытом золотистой льняной скатертью, красовались позолоченные столовые приборы и тарелки, белые свечи в медных подсвечниках и в центре букет из желтых роз. Мальчики были такими симпатичными в своих темносиних сюртуках! Гренвилл, выглядевший просто блистательно в бронзового цвета сюртуке, улыбался чему-то, что только что сказал Джон.
При виде этой картины сердце Амелии заныло. Она застыла, почти обреченно глядя на замечательную семейную сцену.
Улыбка полностью преобразила лицо Гренвилла. Джон тоже смеялся. Даже Уильям, всегда старавшийся быть таким взрослым, сейчас улыбался…
Они говорили о новой яхте и путешествии вверх по реке.
Амелия показалась в дверном проеме и подала знак слуге в ливрее, который стоял у буфета. Лакей тут же стал убирать тарелки, опустевшие после семейного обеда, и смахивать редкие крошки со стола. Амелия оторвала взгляд от лакея, занятого работой, подняла глаза - и встретилась взглядом с Гренвиллом.
Улыбка исчезла с его лица. Взор стал глубоким, пронзительным. Теперь его облик казался неудержимо притягательным. Но Амелия сумела вежливо кивнуть ему, после чего вышла из комнаты вслед за слугой.
Тем не менее ее учащенно бьющееся сердце не успокоилось даже тогда, когда она торопливо шагала за Питером в кухню.
- Можно подавать десерт, - сказала она.