Было видно, она искренне расстроилась, и Джон поспешил успокоить ее.
- Есть там госпиталь, за станцией, - сказал он. - Толком не знаю, какой только. Но здесь ходить нельзя, - он сдвинул брови. - Здесь запретная зона, ты не знаешь, что ли? Я тебя пропустить не могу. Так что иди в обход или лучше обожди, пока оцепление снимут.
- Но ведь это долго ждать, я так устала, - у нее в глазах мелькнули слезы, - двое суток в лесу, маковой росинки во рту не было. И так страшно! У меня на глазах танк немецкий наше орудие вместе с расчетом в землю впечатал, только кровавые ошметки остались. Ведь через станцию быстрее, - она умоляюще посмотрела на него.
"С такими глазами да фигуркой по фронтам бегать, что ее понесло?" - подумал он сочувственно.
- А ты, это, - он подошел ближе, - там, в госпитале, что, на время или постоянно будешь?
- Я не знаю, - она пожала плечами, - если меня там возьмут, останусь, конечно.
- Да, возьмут, - он решительно мотнул головой. - Там сестры нужны, я знаю. Раненых-то много, немец давит…
- Как думаешь, прорвется? - спросила она с затаенным страхом.
- Не прорвется, - уверенно ответил Джон. - Все говорят, скоро подкрепления прибудут, так что мы их отбросим, не сомневайся. Ты думаешь, отчего тут секретность такую развели? А? Вот то-то, - он прищелкнул языком. - Ждут это самое подкрепление.
- Ну, все-таки можно мне пройти? - она прикоснулась тонкими, озябшими пальцами к его рукаву. - Я быстро пробегу, никто и не заметит.
- Да не положено, - Джон отмахнулся, прошелся туда-сюда. Потом повернулся к ней.
- Если не возражаешь, я к тебе в госпиталь потом загляну? - спросил как бы невзначай. - Прогуляемся. Ты сама-то откуда родом?
- Из Чикаго.
- Ясно. Я так и понял. У меня дружок оттуда, мы с ним в карты режемся, он так же тараторит, как и ты. Все северяне куда-то торопятся. А мы в Миссисипи говорим протяжно. Нам спешить некуда, городки маленькие, все под рукой, все рядом. Ну, так приду? - он взял ее за локоть и притянул к себе. - Согласна?
- Хорошо, приходи, - она улыбнулась, как ему показалось, ласково. - Я буду ждать.
- Тогда беги, - он легонько хлопнул ее по попе, - и побыстрее, как бы капрал тебя не застукал, он у нас мужик склочный. А я скоро сменюсь, так увидимся.
- Спасибо, до встречи, - она чмокнула его в щеку и заспешила через пути. Юркнула за вагоны.
"Так-то лучше, - подумал Джон. - Соображает, девчонка, видать, с мозгами. Другая бы так и пошла по рельсам. А навстречу - капрал. Здрасьте, приехали - и под арест за нарушение приказа под самое Рождество. Было бы обидно. А теперь - скорее бы пришел этот чертов Эштон, который меня сменяет. Ну и капрал вместе с ним. А то много дел появилось, некогда тут стоять".
Осторожно ступая по снегу, Маренн пробиралась за вагонами, прислушиваясь. Где-то рядом, с другой стороны, прокричал мужской голос.
- В районе Коо пущен под откос эшелон. Бомбу заложили прямо под поезд!
Ему ответил другой, нервный, визгливый.
- Это диверсанты! Диверсанты! Второй взрыв за сегодня! Похоже, помощь не придет!
Маренн остановилась, присела, затаившись. Между колесами она видела, как пробежали две пары высоких ботинок с брезентовыми гетрами. Она взглянула на часы - у нее оставалось ровно семь минут. Когда шаги затихли, она встала и поспешила дальше. Ей казалось, она слышит, как стучит таймер, хотя это было невозможно. Она стремилась подойти как можно ближе к эшелону с танками. Но успела дойти только до крайней платформы. Сзади ее окрикнули.
- Сестра! Сестра! Скорее!
Маренн повернулась. От неожиданности она поскользнулась и с трудом удержала равновесие. Упади она, могло случиться непоправимое - мина взорвалась бы и ее разнесло в клочья.
- Сестра? Вы из госпиталя? К нам?
Перед ней стоял американский офицер в форме капитана.
- Мы посылали в госпиталь за медсестрой. Пойдемте. Господину майору надо срочно оказать помощь.
"Да, Отто был прав, - мелькнуло у Маренн в голове, - даже если ты отправляешься в расположение противника всего на час, приключений подвернется столько, что можешь и не вернуться".
Несколько мгновений Маренн напряженно обдумывала ситуацию. Отказаться она не может - сразу вызовет подозрения, этот капитан ее арестует. Если она попала сюда не по специально выписанному пропуску, как она вообще здесь оказалась? Пойти с ним - это исключено. В санитарной сумке между медикаментами у нее тикает мина, которая вот-вот взорвется. Положение получалось безвыходным.
- Да, да. Вы знаете, я новенькая, только недавно прибыла, - она виновато улыбнулась. - Тут столько военных, я заблудилась.
- Я понимаю, - американец подошел к ней. - Хорошо, что я вышел вам навстречу. Мисс… - он вопросительно взглянул на нее.
Маренн промолчала, словно не расслышала. Не исключено, что им известно имя медсестры, которую должны были прислать из госпиталя, и он просто проверяет ее. Американец помедлил и, не дождавшись ответа, продолжил:
- Идемте скорей, мисс. Господин майор потерял много крови.
- Да, да, я сейчас, - она наклонилась, чтобы завязать шнурок на ботинке.
В это время появился еще один офицер. Она не рассмотрела его звание. Заметила только, что он солидного телосложения и заметно сутулится.
- Что, Крис, ты нашел эту Долли? - спросил он насмешливо.
Как хорошо, что она не выдала себя, очень умно. Медсестру, оказывается, зовут Долли. Еще бы, ведь пропуск ей выписывали на определенное имя, а не просто так. Тем более в такой напряженной обстановке, как сейчас.
Капитан повернулся, загородив Маренн собой.
- Да, нашел. Мы идем. Знаешь, несмотря на всю болтовню, она хорошенькая.
- Сейчас не до этого, - ответил второй офицер. - Эшелон пустили под откос в Коо, слышал?
У нее было всего лишь несколько секунд, чтобы выжить и сделать то дело, ради которого она пришла на эту станцию. Быстро расстегнув сумку, Маренн вынула мину и сунула ее под колесо платформы, самой последней из тех, на которых стояли покрытые брезентом танки. Она понимала, что лучше бы положить бомбу в середину состава. Но теперь это было невозможно.
- Я готова, господин капитан, - она вскочила. - Идемте быстрее. Я и так запоздала.
Взрыв прогремел через считанные минуты. Они успели отойти, но расстояние оказалось недостаточным, а найти укрытие - рядом с двумя американцами совершенно нереально. Маренн сильно ударило в спину, она упала наземь, на нее посыпались обломки. Где-то совсем близко надрывно кричали люди. Американский капитан, имени которого она не знала, упал рядом с ней. Ему в голову вонзился осколок. Он лежал в луже крови, половина лица лежала рядом. Приподняв голову, Маренн взглянула на изуродованного офицера. Один уцелевший глаз неподвижно смотрел в небо. Половина губы слегка подрагивала, точно силилась растянуться в улыбку. Все говорило, что этот осколок предназначался ей. Американец шел за ней следом и принял удар на себя. Выходит, спас.
Сержант Джон Лейк с нетерпением ожидал смену, когда всю станцию потряс ужасный взрыв. Джон повернулся. Его с силой отбросило назад. Он упал, почувствовав боль в груди. Сразу попытался встать, но сил не хватало, дышать становилось все труднее, боль нарастала, становясь невыносимой. Над ним в сером, тусклом небе все так же вяло кружились снежинки. А за ними по голубой дороге, точно по улице, обсаженной вязами в его родном городке, рыжий терьер мистера Голдфилда убегал, становясь все меньше и меньше, пока не сделался черной точкой. "Видно, все, конец, вот так штука. Не придется вернуться, - мелькнула мысль. - Выйдет Лизи за громилу Билла, слезы не проронит. Отец поплачет, а все достанется Робину. Не повезло".
- Господин оберштурмбаннфюрер, - доложил Цилле, - по предварительным данным выполнить задание удалось только двум группам. Подорваны железнодорожные пути в районе Коо и Шателе. Группа оберштурмфюрера СС Крюгера, посланная в район Ги-Амуар, наткнулась на засаду, вступила в перестрелку, в результате которой к железной дороге приблизиться не удалось. Вместо этого был взорван склад с горючим. Они вернулись, потеряв двух человек. К сожалению, полностью потеряна четвертая группа, штурмфюрера СС Монке. В районе Труа-Пон они нарвались на засаду, были окружены, чтобы не быть захваченными в плен, сами себя подорвали, - Цилле сделал паузу, потом продолжил. - Диверсии, предпринятые нами на шоссе, имели следующий результат: подорвался грузовик с солдатами, а также была взорвана штабная машина, в ней ехали четыре американских офицера, судя по документам, контрразведчики.
- Если я правильно понимаю, Цилле, - Скорцени наклонился над картой, - мы перерезали только две ветки для доставки соединений противника. Перегоны у Ги-Амуар и Труа-Пон они вполне могут использовать. И хотя численность этих войск, скорее всего, сократится вдвое, все-таки американцы смогут прислать подкрепление.
- Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, - Цилле кивнул. - В определенной степени это им удастся. Но необходимо иметь в виду, что они потратят намного больше времени, ведь надо провести перегруппировку. Кроме того, они не смогут пригнать эшелоны прямо на станцию Стумон, она разрушена взрывом, повреждены пути, пострадало много техники, значительные потери среди личного состава. Им придется выгружать войска на соседней станции и двигаться по шоссе, которое завалено снегом, потому узкое, кроме того, оно пострадало от наших диверсий, так что его еще надо сначала залатать. Все это займет у них время, немало времени. К тому же войска на марше, прекрасная мишень для авиации.
- Как давно произошел взрыв на станции? - Скорцени спросил сухо, неотрывно глядя на карту.
- Час двадцать пять назад, господин оберштурмбаннфюрер, - без запинки доложил Цилле.
- Вы считаете, этого времени вполне достаточно, чтобы фрау Ким вернулась на базу?
- Так точно. Мои люди ждали ее в условленном месте. Они видели и слышали, как произошел взрыв. Фрау Сэтерлэнд по договоренности должна была появиться в пределах двадцати минут после него, так как мы рассчитывали, что она покинет станцию раньше того, как произойдет взрыв. Фрау Ким не пришла.
- И что? Ваши люди ушли? - спросил Скорцени резко.
- Мои люди ждали еще десять минут, - Цилле явно смутился, - больше оставаться они там не могли. Американцы ринулись прочесывать окрестности.
- Понятно.
Скорцени кивнул головой, постукивая пальцами по карте. Все молчали. Каждый боялся произнести вслух мысль, которая поневоле приходила в голову.
- Может быть, она где-то спряталась, - Раух отважился нарушить напряженную тишину. - Но даже если так, она сейчас среди американцев, и я не удивлюсь, что ее нашли и арестовали.
- Судя по всему, - кашлянув для смелости, предположил Цилле, - фрау Ким удалось положить бомбу в самый последний момент. Она оказалась если не в эпицентре взрыва, то где-то рядом. Это значит, что она могла пострадать и сама. Это не исключено. Если позволите, господин оберштурмбаннфюрер, я пошлю людей на станцию, чтобы они разведали.
- Это безумие, Цилле, - Скорцени резко мотнул головой. - Вы пошлете их на верную гибель. Напуганные диверсантами, американцы будут теперь палить без разбору по всякому незнакомцу, какая бы форма на нем ни была надета. А мы и так потеряли одну боевую группу полностью и половину второй. К тому же, насколько мне известно, оберштурмбаннфюрер Пайпер собирается атаковать станцию и выбить американцев оттуда. Его передовые танки уже вышли на эту позицию. Мы сделаем по-другому. Мы примем участие в атаке и постараемся оказаться на станции первыми, - решил он. - Американцев в плен не брать, ни в какие затяжные поединки не ввязываться. Действовать быстро, наверняка. Форма американская, между собой говорить только по-английски. Наша легенда - мы передовые части того самого подкрепления, которое они ждут. Наша задача - ввести американцев в заблуждение, усилить сумятицу, помочь Пайперу.
- И найти Ким, - негромко добавил Раух.
- Да, и найти Ким, - Скорцени снова опустил голову, взглянув на карту. Скулы на его лице дрогнули, шрам на щеке стал заметнее. Но он быстро справился. Повернувшись к связисту, приказал:
- Соедините меня с оберштурмбаннфюрером.
- У меня трудная ситуация со снабжением, Отто, - Пайпер спрыгнул с бронетранспортера, махнув рукой в приветствии. - Мы значительно оторвались от снабженцев. Так что, боюсь, атака получится не блеск. Максимум на что мы сейчас способны - это удерживать уже захваченные позиции. Нам самим нужны подкрепления.
- Но, ожидая подкрепление, не дождемся ли, что укрепятся американцы? - Скорцени проводил танкиста в охотничий домик, где расположился. - Моим людям удалось взорвать только два встречных перегона. Два других остались в целости и сохранности. Американцы перегруппируются, довезут войска до соседней станции, даже если асы Геринга хорошенько пощиплют их во время перехода по шоссе, они могут явиться раньше наших.
- Могут, я согласен, - Пайпер кивнул. - У меня диспозиция следующая, - он наклонился над картой. - 1-я танковая рота оберштурмфюрера СС Крензера занимает позиции ближе всех к станции. 2-я танковая рота гауптштурмфюрера СС Криста контролирует Ля-Гляйц с севера и северо-востока. 84-й зенитно-штурмовой батальон майора фон Закена занимает окрестности Шенье и переправу через Амблев. Пехотный батальон штурмбаннфюрера СС Дифенталя усиливает танки у станции. Туда же подтянулась группа штурмбаннфюрера СС Хергета. Американцы сопротивляются, везде идут затяжные бои. Фронт, ты сам видишь, растянут на три километра, удерживать его трудно. Зепп распорядился, чтобы вся дивизия "Лейбштандарт" выдвигалась нам на подмогу, чтобы развить успех. Но, по моим данным, до Ставелота дошла пока только группа "Книттель". "Хансен" застряла из-за ужасного состояния дорог. А "Зандиг" не смогла переправиться через реку и вынуждена была свернуть на Ванн. Скорее всего, они появятся не раньше полудня.
- Но можем ли мы атаковать станцию сейчас, не дожидаясь подкрепления? Я полагаю, это может принести успех. Американцы напуганы, они в смятении. Психологически сейчас очень удобный момент.
- Я не спорю, - Пайпер покачал головой. - Но у меня горючего в танках на полдня, не больше. Если мы захватим станцию, как мы ее удержим? Придется потом отступать. Только зря потратим силы.
- А если промедлим, упустим благоприятный момент.
- И это верно, - Пайпер задумался на мгновение, потом предложил: - можно провести атаку силами твоей группы и группы "Хергет", при поддержке небольшой бронированной группы моих танков, которую мы обеспечим нужным количеством горючего и боеприпасов. Время действительно терять обидно. Будем надеяться, что "Зандиг" действительно придет к полудню или хотя бы к двум часам дня. До этого времени мы продержимся.
Мощный артиллерийский огонь накрыл станцию и деревню Стумон. Это была явная подготовка атаки. Маренн только выбралась из-под обломков разбитого вагона, когда земля под ногами дрогнула, надрывно завыли снаряды, ее снова отбросило взрывной волной, и она сильно ударилась о край перевернутой платформы. Слева и справа взметнулись ввысь столбы пламени. Все вокруг стонало, сотрясалось. Пороховая гарь, дым и отблески взрывов заполнили и воздух, и небо - все вокруг. Острой болью ломило в ушах. В глазах потемнело. Она попыталась встать, но боль мгновенно пронзила спину, она только успела заметить, как бронированная машина вползает на станцию, на ее башне красовался новенький значок дивизии СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер", жерло орудия поблескивало красно-белым огнем. За ним мелькали фигурки пехотинцев с автоматами наперевес - в немецкой форме. Потом все стихло - она потеряла сознание. Когда открыла глаза, обстрел уже стих. Снопы искр взлетали в серое, темнеющее небо. Рядом с ней кто-то сидел. Превозмогая боль, Маренн повернулась - она узнала бы его лицо из тысячи, несмотря на боль, на страдание. Все тот же широкий разворот плеч, те же правильные, точно с плаката доктора Геббельса, черты невозмутимого лица. Только один глаз слегка искривился и на левой щеке отпечаталось несколько глубоких шрамов.
- Ханс, - она с трудом заставила себя произнести это имя, и сама не узнала свой голос, точно услышала его откуда-то издалека. - Я думала, мы никогда не увидимся. Я звонила в госпиталь, ездила туда. Мне сказали, он умер. Зачем?
- Я сам просил, чтобы так сказали, - оберштурмбаннфюрер СС Ханс Хергет наклонился, осторожно поднял ее голову. - Я знал, ты повезешь меня в Берлин, в Шарите, я не хотел всего этого, не хотел, чтобы ты меня лечила.
- Но почему? - она не могла скрыть растерянности. - Почему?
- Я знал, кто покровительствует тебе в Берлине, и знал, что он может сделать твою жизнь невыносимой так же, как он сделал ее лучше. Этого я тоже не хотел.
- Но столько лет! Даже ни полслова.
- Зачем?
- Ты был во многом прав, - она поперхнулась, закашлялась.
Он помог ей сесть.
- Штефан погиб в прошлом году. Если бы я послушалась тебя и мы тогда уехали в Париж, он был бы жив.
- Но ты не тот человек, чтобы уехать, - он сказал это мягко, даже с нежностью. - Ты осталась.
Что-то холодное уткнулось ей в руку. Маренн опустила голову - Айстофель, его влажный черный нос. Пес весело крутит хвостом, заглядывает в лицо.
- Хороший мой, хороший, - она погладила жесткую шерсть на спине. - Я жива, хоть и сама удивляюсь.
Раз Айстофель здесь, это означает, что Скорцени рядом.
- Мы взяли станцию? - спросила она, прислушиваясь к отдаленной перестрелке. Только сейчас она обратила внимание, что поодаль стоят несколько эсэсовцев из группы Хергета, а метрах в пятидесяти, сминая и переворачивая все, что попадалось под гусеницы, проехал "королевский тигр". Командир, высунувшись по пояс из башни, поприветствовал Хергета взмахом руки.
- Да, станция наша, - ответил Ханс. - Но, по данным разведки, американцы готовят контрудар. Они сформировали несколько оперативных групп, которые постараются ликвидировать такой серьезный прорыв. Так что можно ожидать, что они скоро атакуют нас. И нам нужно переходить к обороне, чтобы удержать захваченные рубежи.
- Мы уходим?
- Да, - он кивнул. - Она разрушена и, по сути, для нас уже ничего не решает. И для американцев тоже. Ты можешь идти? Тебя сильно ранили? - поддержав под руку, он помог ей подняться.
- Нет, кажется, я цела, - Маренн даже нашла в себе силы улыбнуться. - Только сильно ушиблась. И страху натерпелась…
- Ханс, Зандиг пришел, - услышала она голос Скорцени. - Вполне вероятно, что к вечеру прибудут остальные. Пайпер настаивает на том, чтобы занять оборону на высотах у Стумона.
Отто подошел ближе. Маренн заметила, он смотрит на нее с упреком. Айстофель весело прыгал между ними.
- Отойди, отойди, - Скорцени отогнал его рукой. - Не мешай. Я рад, фрау Ким, что все закончилось благополучно. Хотя вы всех нас заставили поволноваться.
Он говорил сдержанно. Она понимала, Скорцени ни за что не покажет своих чувств при Хергете. Оба делали вид, что едва знакомы с ней. Это было слегка смешно, но больше - грустно. Учитывая, что она едва не погибла.
- Я и сама поволновалась, господин оберштурмбаннфюрер, - ответила она. - И не раз вспоминала ваши наставления.