Риз схватил пирожное и повернулся к Джем. Джем пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в стену. Стоя лицом к Ризу, она плотно сжала губы.
– Пытаемся вести грязную игру, верно? – хихикнул Риз.
Не желая отвечать, Джем продолжала смотреть на него с вызовом. Однако прежде чем она успела осознать его намерение, Риз принялся щекотать ее немного выше талии.
– Нет... – завизжала Джем, но кремовое пирожное, засунутое в рот, помешало ей закончить фразу. Крем стекал у нее по губам и подбородку.
– Так получилось, – с сочувствием произнес Риз.
Не в состоянии ответить, Джем только яростно смотрела на него. Она была вынуждена прожевать и проглотить пирожное. Риз наклонился ближе:
– Дай-ка, я помогу. – Риз медленно облизал ее подбородок и губы, а потом тихо произнес: – Вот видишь, я же говорил: у тебя есть скрытые таланты.
Огонь разгорелся в ее теле. Она хрипло переспросила:
– Да, правда?
Риз прижал ее к себе, чувствуя, прикосновение ее полной груди и длинных ног. Он просунул колено ей между ног и прошептал:
– Чистая правда.
Джем задрожала, всей душой желая оказаться сейчас у себя дома, в уединенной спальне. Ей хотелось пренебречь всеми условностями и заняться любовью с Ризом прямо здесь, сейчас. И все ее мысли были написаны у нее на лице.
Риз тоже распалился и подарил ей долгий страстный поцелуй, лаская ее рот настойчивым языком.
Они не услышали, как открылась дверь. Абигейл смущенно произнесла:
– Простите, я не подумала... – Она умолкла, вспыхнув, а Риз и Джем отскочили друг от друга.
Риз пришел в себя первым, надеясь, что Абигейл не заметит вздувшийся бугор на его брюках.
– Просто поцеловались...
– Я всего лишь хотела взять блюда с закусками, – объяснила Абигейл, очевидно сожалевшая, что помешала им.
– Ах, как я голоден, – отозвался Риз, заметив, как зарделась Джем при этих словах. Он взял жирное печенье, такое же, как то, что Джем запихнула ему в рот. – Ну, не буду вам мешать. – Он засунул печенье в рот и пробормотал: – Оно вкуснее, чем кажется на первый взгляд. – Риз подмигнул Джем и вышел из кухни.
Дверь за ним захлопнулась, и Абигейл повернулась к Джем.
– Прости, мне и в голову не пришло...
– Все в порядке. Мы просто немного забылись...
Абигейл не смогла сдержать улыбку.
– Судя по всему, у вас дела пошли на лад.
Джем не отрываясь глядела на тарелку с печеньем, словно нашла в ней что-то особо интересное.
– О да, все хорошо. Абигейл рассмеялась.
– И это все, что ты можешь сказать? Последний раз, когда я видела парочку, пытавшуюся заняться любовью прямо на вечеринке, это были Пит и Делла.
– Пит и Делла? – Джем не смогла сдержать удивления.
– Мне было лет восемнадцать, – припомнила Абигейл. – Это было на пикнике в честь 4 июля. Все пошли танцевать. А я вернулась за своей корзиной и застала их. Они были так заняты друг другом, что даже не заметили меня. – Абигейл коротко рассмеялась и вздохнула. – Я никогда не видела людей, настолько влюбленных друг в друга. – Вспомнив о Джем, она покачала головой. – До сегодняшнего дня. – Что?!
– Ты и Риз. Это же ясно, как божий день! Джем смущенно сглотнула слюну. Она-то считала, что ее связывают с Ризом только страсть и определенная доля взаимного уважения, но любовь?.. Любовь была чистым, нежным обожанием, написанным на лице Чарльза, когда он подносил ей в подарок изящную розу. Чарльз заставил ее почувствовать себя хорошенькой. Едва ли Риз испытывал что-нибудь подобное. Нет, все ее мысли о Ризе вели только в спальню. Она была уверена, что это не любовь.
Абигейл смотрела на медальон, висевший поверх платья Джем.
– Похоже, два сердца действительно стали одним.
Джем тупо уставилась на медальон, вспоминая рассуждения Абигейл в день ее свадьбы. На нее нахлынула волна воспоминаний, но Абигейл уже отвернулась и взяла две тарелки с пирожными.
– Пойдем?
Машинально последовав за Абигейл, Джем понесла закуски в комнату и помогла ей накрыть на стол. Остаток вечера прошел спокойно. Женщины продолжали шить, появились музыканты, зазвучала гармоника и скрипки, начались танцы. Но Джем была погружена в свои мысли.
Когда они с Ризом наконец забрались в фургон, чтобы ехать домой, Джем была необычно задумчива и молчалива.
В небесах сияли звезды и стоял молодой месяц. Некоторое время только цокот копыт и редкие вскрики совы нарушали тишину. Привычные звуки ночи успокаивали Джем, почти убаюкивали ее. И когда раздался голос Риза, она не испугалась: это была лишь еще одна нота в ночной симфонии.
– Сколько я тебя помню, ты ни разу не была такой тихой. – Риз бросил на нее взгляд, ожидая встретить улыбку. Но Джем только нахмурилась.
– Что ты думаешь насчет Пита и Деллы? Этот вопрос застал его врасплох, но Риз обдумал его и ответил:
– Пит – один из лучших парней, которых я знаю. Честный, верный, преданный. А Делла... – Он немного помолчал, улыбнулся. – Делла.
– Я не это имею в виду. Как ты думаешь, они действительно любят друг друга?
Риз без колебаний ответил:
– Конечно. Мужчина не останется с женщиной-калекой, если не любит ее. – Он вспомнил, как однажды видел их нежно обнимающимися, и продолжил: – Это не все... Просто они... – Риз изо всех сил пытался найти слова, чтобы описать тип отношений, которых он сам никогда не испытывал.
Джем стала еще более задумчивой.
– Абигейл сегодня сказала странную вещь.
– Да? – Риз бросил взгляд на лошадей и снова повернулся к Джем.
– Она сказала, что мы напоминаем ей Пита и Деллу.
У Риза слова застряли в горле. За всю жизнь он встречал очень мало людей, к которым испытывал бы особую симпатию. А Пит и Делла оказались первыми среди них за долгое время одиночества. Пит без рассуждений предложил ему свою дружбу, и Риз принял ее.
Абигейл была другого рода. Риз видел, как дружелюбно она относится к Джем, и эта забота трогала его. Он был потрясен тем, что Абигейл сравнила его отношения с Джем и отношения Пита с Деллой. Конечно, они перестали ругаться по малейшему поводу, но едва ли они любили друг друга так же, как Пит и Делла.
Риз часто замечал, что Пит и Делла не скрывают своих чувств. Это не шло ни в какое сравнение с нелегкими отношениями между ним и Джем. Полное согласие между ними бывало лишь тогда, когда плотское желание затмевало для них все другие проблемы.
Риз заглянул в лицо жены и прочел в нем прежнее задумчивое выражение. По крайней мере, он хочет защитить ее и не желает, чтобы Чарльз Сойер причинил ей вред. Риз потряс головой. Нет, это не то же самое. Ее сердце принадлежало другому, а он не мог себе позволить глупо влюбиться, чтобы потом потерять свою любовь. Сердце шептало ему другое, но риз замкнулся в себе и не желал ничего слышать. Любовь, как у Пита и Деллы? Он никогда не осмеливался мечтать ни о чем подобном.
ГЛАВА 26
Стучали копыта, огромные клубы пыли кружились в холодном воздухе. Пригнувшись к спинам лошадей, всадники мчались по дороге, их окрики и свист были слышны далеко вокруг. Впереди нависала угрюмая стена каньона.
Фыркая, изгибая длинные грациозные шеи, перед всадниками неслись дикие лошади. Из их ртов вырывались белые клубы пара. Лошади изо всех сил старались спастись от преследователей. Крупный жеребец, мчавшийся впереди, то и дело оглядывался, пытаясь ускользнуть от погони, но кобылы, верные спутницы, повторяли каждое его движение, и спастись было невозможно.
Несколько ковбоев вырвались вперед, чтобы открыть ворота, загораживавшие узкий вход в каньон.
Риз и Джем держались позади, с тревогой ожидая беды. Если человек окажется среди копыт бегущих лошадей, шансов выжить у него почти не останется. Но пока все шло гладко. Всадники приблизились к воротам, ворота распахнулись и захлопнулись за лошадьми.
Прикрывая лица от ветра, Джем и Риз выпрямились, наблюдая за ходом событий. В глазах у Риза появилась тоска. Удивленная Джем подъехала ближе к нему.
– Риз?
Не отводя глаз от пойманных в ловушку лошадей, он заговорил:
– Я понимаю, что для контракта мы должны объездить их, но Боже мой, как я ненавижу, когда ловят вольных животных!
– Ты же знаешь, что так надо. Риз не стал спорить.
– Просто они так любили свободу... До сих пор единственной заботой этого жеребца было то, куда на следующий день повести своих кобыл. Весь мир принадлежал ему.
"Так же, как и Ризу, – угрюмо подумала Джем. – Неужели он тоже так тоскует по свободе? "
– Быть может, этому жеребцу понравится, когда у него будет теплое стойло для ночлега и полная кормушка.
Риз покачал головой.
– Он заплатит за это слишком большую цену.
Застыв, Джем вглядывалась в лицо Риза. Неужели то же самое верно и для него? Неужели он никогда не сможет счастливо жить на одном месте? Неужто страсть к скитаниям навсегда овладела его душой? Риз сказал ей, что так долго, как на ранчо, он еще нигде не оставался. Джем была потрясена. Она родилась и выросла на ранчо Уитэйкеров и не понимала тяги к странствиям. Просторов родного ранчо для нее впол-не хватало. Любовь к родной земле была такой же частью ее существа, как карие глаза, внимательно изучавшие лицо Риза.
– Из Пита получился отличный старший помощник, – заметил Риз. Джем согласилась, наблюдая, как Пит отдает распоряжения, в тысячный раз удивляясь, почему такое идеальное решение проблемы не пришло ей в голову раньше.
Но прежде чем она успела додумать мысль до конца, улыбка на ее лице перешла в гримасу. Джем увидела Бойда Хэрриса. Бойд прислонился к воротам.
Потом он упал на землю, и Джем открыла рот, чтобы высказаться по поводу его неловкости, но тут раздался громкий лязг ворот.
Подавшись вперед, Джем поняла, в чем дело: Бойд заметил, что ворота некрепко заперты, и поправил неполадку. Если бы жеребец попытался прорваться в ворота, то больше дюжины человек были бы покалечены или мертвы.
Почему он так поступил?
Джем и Риз подъехали к безопасным теперь воротам.
– Быстро смекнул, Бойд! – Риз не поскупился на похвалу.
– Ты же встал прямо на пути у жеребца, – проговорила Джем, что звучало скорее как вопрос, чем комплимент.
– Кто-то должен был это сделать, мэм.
– Но почему ты? – откровенно спросила Джем.
Бойд провел ладонью по своей мускулистой длинной ноге.
– Может быть, потому, что мне почти нечего терять.
На лице Джем сохранялось вопросительное выражение.
Бойд уже почти отвернулся, но, встретившись с ней взглядом, добавил:
– Дело в том, мэм, что не так много людей на свете пожалеют обо мне.
Она смотрела ему в спину, продолжая раздумывать над этим загадочным существом.
– Ну, почти все готово, – заявил Риз. Джем сосчитала пойманных лошадей.
– Считай, мы уже почти исполнили контракт.
– По-моему, нам нужно сначала объездить этих, прежде чем ловить недостающих. Людям будет трудно справиться с таким количеством необъезженных лошадей.
В прошлом ее отец обычно сначала ловил нужное количество лошадей, а потом объезжал всех сразу. Джем прикрыла лицо от ветра. Кроме того, прежде они справлялись гораздо быстрее. Но, с другой стороны, у отца было больше помощников. Мало кому захотелось связываться с ранчо, внесенным в черный список. Лучшие работники ее отца ушли, когда над фермой Уитэйкеров сгустились тучи. Теперь людей было совсем мало.
– Думаю, можно попробовать сделать по-твоему, – неохотно сказала Джем.
– Я понимаю, что прежде вы поступали иначе.
– Но мы можем всякий раз пробовать по-новому. И потом, я ведь собираюсь принять в этом участие, так что ты прав. – Джем смотрела на лошадей и не обратила внимания на лицо Риза, на котором уже закипали гнев и, недоверие. – Что-что ты собираешься?..
– Я всегда объезжаю лошадей. Моему отцу это не очень нравилось, но со временем он понял, что я не уступлю. – На ее лице появилась горделивая улыбка. – Потом он увидел, как хорошо мне это удается, и решил больше не отговаривать меня.
– Теперь у тебя нет необходимости заниматься этим. – Голос Риза звучал серьезно и сурово.
С лица Джем сползла улыбка.
– Но мне это нравится!
– Пока ты моя жена, ты не будешь объезжать лошадей! – заявил Риз.
Джем рассвирепела.
– Если вы думаете, мистер, что можете мною распоряжаться, то очень-очень глубоко заблуждаетесь!
– Тебя дважды чуть не убили. К этим лошадям сможет подойти любой. Достаточно засунуть шип под седло, и ты не успеешь моргнуть глазом, как будешь мертва.
– Что-то мне не верится, что ты заботишься только о моем здоровье! – Джем прищурилась. – Может, ты боишься, что соседи скажут, что твоя жена ездит верхом лучше тебя?
– Ну почему хотя бы раз в жизни ты не можешь вести себя, как нормальная женщина? Можешь себе представить, чтобы Абигейл Фэйрчайлд объезжала лошадей вместе с мужчинами? Черт возьми, ты носила эти брюки слишком долго и позабыла, что у тебя под ними!
Из-под длинных ресниц на него взглянули два огромных темно-янтарных озера. В этом взгляде были недоверие, обида и боль. Джем повернула лошадь и поскакала прочь, прежде чем Риз успел добавить хотя бы слово.
Пожалев, что не может взять свои слова обратно, Риз двинулся следом за ней. Она ехала по незнакомой ему тропе. Ее лошадь легко скакала по неровной земле. Джем низко пригнулась к спине лошади, волосы ее выбились из-под шляпы и развевались на ветру. Когда Риз наконец догнал ее, он увидел, что она привязала лошадь к сосне в тенистой рощице и лежит в пожелтевшей траве.
Риз тихо прошел между деревьями, боясь потревожить ее и не зная, что сказать. Он встал перед ней на колени и нерешительно протянул руку. Джем оттолкнула его и попыталась отползти в сторону.
– Погоди, Джем! – Риз схватил ее за талию, чтобы удержать.
– Оставь меня, – проговорила она сквозь стиснутые зубы.
– Не раньше, чем я скажу тебе, как сожалею о своих словах!
– Значит, ты сожалеешь! А теперь позволь мне встать. – Она все еще не смотрела ему в лицо.
– Не раньше, чем ты простишь меня.
– Тебе придется долго ждать! – огрызнулась она, все еще не в силах забыть обидные слова. Риз развел руками.
– Что еще я должен сказать? – Джем воспользовалась тем, что он отпустил ее, и села в траве. Риз взглянул ей в лицо. – Может быть, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, какой огонь загорается во мне при виде твоих ножек?
– Не особенно.
Риз снял шляпу и швырнул ее на траву.
– Ты сводишь меня с ума, Джем. Ни одной женщине раньше этого не удавалось. Как только я решаю, что понял тебя, ты вытворяешь что-нибудь новое. Черт побери, я вовсе не хотел бы, чтобы ты вела себя так же, как Абигейл Фэйрчайлд! Но я никогда не могу сказать заранее, как ты поступишь. Я не хочу, чтобы ты объезжала лошадей вместе с мужчинами. И не желаю, чтобы тебя вновь попытались убить. Но каждый раз, когда я пытаюсь защитить тебя, мои усилия ни к чему не приводят. Черт побери, Джем, я ничего не понимаю...
– Ничем не могу тебе помочь. Я не умею вести себя так, как другие женщины. Наверное, никогда не сумею! – в отчаянии проговорила Джем, вытирая подозрительно покрасневшие глаза.
– Ох, Джем... – Не обращая внимания на ее протесты, Риз заключил ее в объятия и принялся ласково поглаживать по волосам. – Я вовсе не имел этого в виду. Я знаю, что твой отец воспитывал тебя, как мальчика и даже дал тебе мужское имя.
– Не совсем, – пробормотала Джем.
– Разве "Джем" не похоже на "Джеймса"?
– Нет.
– Прежде я никогда не слышал такого имени – "Джем".
Ее щеки слегка порозовели.
– Это уменьшительное от "Джемаймы". Риз повторил это имя, наслаждаясь его звучанием.
– По-моему, раньше я никогда не слышал такого имени.
– Это еврейское имя, оно означает "голубка". Так звали одну из дочерей Иова.
– Как поэтично для дочери фермера! – заметил Риз.
Джем порозовела еще сильнее.
– Отец и мама говорили, что я похожа на прекрасную юную голубку. – Она тихонько рассмеялась. – Родители не всегда бывают правы.
Риз заглянул в глубину ее янтарных глаз, любуясь чертами ее лица, которые когда-то показались ему такими невзрачными и которые теперь влекли его сильнее, чем слишком броская красота других женщин. Ее худощавое стройное тело было для него теперь куда более желанным, чем чувственные изгибы и пышные формы.
– Ну уж нет, они знали, что делают. – Лицо его стало серьезным. – Ты просто не понимаешь этого, Джем. В тебе есть нечто особое, такое, чего я не встречал ни в одной другой женщине.
Эти слова внезапно потрясли обоих до глубины души. Недоверие, смешанное с изумлением, охватило их. У Джем слова застряли в горле: чтобы сказать такое, Риз должен был пытаться понять ее душу. Он же продолжал:
– Ты не должна так уничижительно думать о себе, Джем.
В удивлении она пыталась понять смысл этих слов. Риз продолжал гладить ее по волосам, и она расслабилась. Не в первый раз после заключения договора с ним она задумалась: сможет ли она выполнить все его условия?
ГЛАВА 27
Голос продолжал звать ее. Надо было прийти на помощь. Она должна, иначе никто ему не поможет! Он схватил ее за плечо, зовет на помощь. Лицо мальчика было таким ясным. Это был Риз, и он был так несчастен и одинок.
– Джем, проснись, тебе приснился кошмар! – Голос Риза вернул ее к действительности.
Вздрогнув, она села в постели, от волнения зажав рот ладонью.
– Что случилось? Ты металась и кричала так, что разбудила бы мертвого!
– Мне снился ты, – медленно проговорила Джем. – И тебе было очень плохо.
– Я? – удивленно переспросил он.
– Никто не хотел помочь тебе и ответить на твои вопросы.
Внезапно Риз замолчал и погрузился в воспоминания: он вспомнил, что он доверил ей, пока она лежала без сознания.
– Это всего лишь сон, – произнес он.
– Мне снилось то же самое, когда я упала с лошади, – задумчиво сказала Джем. – Тогда, когда ты сидел и говорил со мной всю ночь.
– Ты была без сознания. Не говори мне, пожалуйста, что знаешь, о чем я тебе рассказывал; ты еще не пришла в себя тогда.
– Ты рассказывал мне, что с тобой случилось, – уверенно настаивала Джем.
– Когда люди ушибают голову, порой им чудятся совершенно невообразимые вещи, – возразил Риз.
– Нет, это было совершенно отчетливо.
– Ты что, не знаешь, что сны – это вовсе не реальность?
– Это был сон о том, что ты мне рассказывал, – настаивала Джем.
– Если тебе снился ребенок, это ведь не значит, что я ребенок!
На ее лице появилась уверенность. Она спросила:
– Тогда откуда же ты знаешь, что мне снился ребенок?
– Ты, должно быть, сказала мне.
– Нет! – решительно заявила она. – Не говорила. Ты знаешь это потому, что ты был тем самым ребенком.
– Ты говорила, что твоим именем звали одну из дочерей Иова, а не Иосифа. Не пытайся разгадывать сны.
– Но ты мне снился, хочу я того или нет. – Джем вцепилась в одеяло, стараясь не смотреть в глаза Ризу. – Знаешь, иногда очень помогает, когда можешь кому-нибудь довериться.