Очень быстро он решил, что спектакль стоил тех безумных денег, что он отдал за билеты. Сначала Леонора, чувствуя на себе его взгляд, была немного скованна, но быстро увлеклась происходящим на сцене и позабыла о мужчине, который смотрел на нее. Эдмунд Кин, несомненно, был великим актером. Девушка смотрела на сцену, и на ее лице отражались все мысли и эмоции: она переживала и радовалась, отбросив на время маску высокомерной насмешливости, которую обычно носила при посторонних.
Тристан любовался тонкими чертами милого лица и мучился тем же вопросом: почему она отказала ему?
И почему утверждает, что вообще никогда не собиралась выходить замуж? Он провел довольно много времени, осторожно расспрашивая ее тетушек, но они не смогли пролить свет на эту загадку. Придется вести бой вслепую. Бой, в котором он должен отвоевать свою женщину… у нее самой.
Когда занавес упал, венчая конец первого акта, Леонора вздохнула и вернулась в реальный мир. Оглянулась на Трентема и, как и ожидала, наткнулась на его упорный взгляд.
- Я хотела бы чего-нибудь освежающего, - холодно сказала она.
Тристан кивнул и встал. Тетушки торопливо собирали свои ридикюли и поправляли шали.
- Мы пойдем гулять в фойе: надо же посмотреть, кто сегодня здесь, и поболтать со знакомыми. - Милдред улыбалась Трентему. - Леонора ненавидит давку и потому никогда не выходит во время антракта. - Она захлопала глазами и добавила совсем уж доверительно: - Думаю, мы вполне можем положиться на вас: не давайте ей скучать.
Онемев от изумления, Леонора смотрела, как Тристан отдергивает портьеру и ее тетушки скрываются за дверью. А самое ужасное, что она сама себя поставила в глупое положение: заранее отказалась покидать ложу. И тетушек обвинить было не в чем: они остались вдвоем, но на глазах у всех, а такое уединение никак нельзя было счесть неприличным для леди.
Лорд задернул портьеры и повернулся к девушке.
Не все еще потеряно, сказала она себе. Прохладительные напитки продают в фойе, и там всегда очередь, так что Трентем будет отсутствовать большую часть антракта.
Леонора откашлялась.
- Я действительно очень хочу пить…
Тристан молча смотрел на нее, и на губах его появилась улыбка. Леонора начала хмуриться, но тут раздался негромкий стук, Тристан опять отдернул портьеру, и появился лакей. Скользнув в ложу, он поставил на маленький столик у стены четыре бокала и ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского.
- Я налью сам, - коротко сказал Трентем. Лакей низко поклонился даме, потом графу и испарился.
Леонора в молчании наблюдала, как Тристан ловко откупорил бутылку и налил пенящееся вино в два высоких бокала. Подавая ей ледяной бокал, лорд негромко сказал:
- Расслабьтесь, я не кусаюсь.
- Уверены? - не без язвительности спросила Леонора и пригубила вино.
Он улыбнулся и бросил взгляд на соседние ложи.
- Обстановка не располагает.
Потом перевернул стул, стоящий рядом с ее местом, спинкой вперед и уселся, положив руки на спинку, а подбородок на руки. "Удивительно, - думала она, - как такое большое тело может быть таким грациозным?"
Некоторое время они пили шампанское и молчали. Потом он спросил:
- Так что вы думаете о мистере Кине?
Леонора сообразила, что если раньше он служил в армии, и принимал участие в военных действиях, то скорее всего это первый спектакль с участием знаменитого актера, который ему довелось увидеть.
- Ему нет равных на сцене…
Тема была замечательная - к месту и ничего личного, - и она принялась рассказывать о карьере и выдающемся актерском мастерстве Эдмунда Кина. Тристан казался заинтересованным, даже задавал какие-то вопросы. Потом тема исчерпала себя. Они немного помолчали, и Трентем заговорил снова:
- Кстати, если уж говорить о спектаклях…
Леонора подняла глаза и едва не поперхнулась шампанским: лоск исчез, и он смотрел на нее, как… как вчера. Чувствуя, как румянец предательски заливает щеки, она постаралась придать голосу холодность:
- Я вас слушаю…
- Мне просто интересно, - он все смотрел из-под опущенных ресниц и даже отпил шампанского, а она умирала в ожидании вопроса, - насколько вы хорошая актриса?
Что он хочет сказать? Она ждала продолжения, а он опять держал паузу, как чертов мистер Кин.
- Мне показалось, что вам понравилось наше вчерашнее… времяпровождение. Я ошибаюсь?
- Нет. - Она по-прежнему смотрела ему в лицо, хотя один Бог знает, каких сил ей это стоило. - Вы прекрасно знаете, что я… что мне понравилось.
- То есть вчерашние события не породили у вас отвращения ко мне и не они являются причиной вашего отказа выйти за меня замуж?
Только теперь она поняла, о чем он спрашивает. Неужели такой мужчина может быть неуверен в себе?
- Вы тут совершенно ни при чем. Мое решение было принято давно и не имеет лично к вам никакого отношения.
Лорд мягко улыбнулся и сказал:
- Я просто хотел знать наверняка.
Леонора увидела в этом разговоре лишь одно: он не собирается оставить ее в покое и намерен продолжить свою осаду, цель которой ясна - заставить ее изменить решение и выйти замуж. Она уставилась на него холодно-равнодушным взглядом - делая вид, что нечувствительна к его чарам, - и принялась расспрашивать о здоровье его тетушек. Тристан покорно отвечал.
Антракт близился к концу: публика начала возвращаться на свои места. Тетушки, возникнув в дверях, первым делом внимательно оглядели Леонору, которая - воплощение спокойствия - обратила все внимание на сцену. Начался второй акт.
Она чувствовала взгляд Тристана и понимала, что он вряд ли уделил много внимания искусству мистера Кина. Однако Леонора предпочла ничего не замечать. Если оставаться равнодушной, то ему надоест эта игра и он откажется от безумной затеи с их браком, оставив ее в покое.
Все хорошее когда-нибудь кончается, и второй акт не мог длиться вечно. Занавес упал, зал разразился аплодисментами. После бесчисленных поклонов и воздушных поцелуев кумир публики удалился за кулисы. Леонора, еще во власти очарования только что сыгранной пьесы, счастливо улыбалась. Она взяла Тристана под руку, и они вышли в фойе вслед за тетушками. Разговор был невозможен - слишком много знакомых толпилось вокруг. Пробираясь к выходу, Леонора вспомнила, что в толпе мужчина может осмелиться на вольности, но, к ее удивлению, Тристан не позволил себе ничего лишнего, хоть она и чувствовала его взгляд. Он старался идти так, чтобы прикрыть ее от напора толпы и избавить от соприкосновения с посторонними людьми.
Как только они вышли на улицу, экипаж подкатил к тротуару.
Трентем помог тетушкам занять свои места и повернулся к Леоноре. Глядя в глаза, взял ее ладонь, мирно лежавшую, на сгибе его руки, поднес к губам - теплое прикосновение его губ словно проникло сквозь кожу.
- Надеюсь, вы хорошо провели время.
- Спасибо, мне действительно было хорошо.
Он кивнул и помог ей сесть в карету. Показалось, или он действительно неохотно отпустил ее руку? Она так и не поняла, но, когда лорд отступил и закрыл дверь экипажа, Леоноре пришлось собрать всю силу воли, чтобы заставить себя не оборачиваться. Смотрит ли он ей вслед?
Вместо этого она уставилась в окно. Трентем вел себя безукоризненно, не позволил ни единой вольности. Но она понимала, что он не сдался. Пока. Вряд ли его решимости хватит надолго.
Милдред, сидевшая напротив, поправила шаль и сказала:
- Он просто великолепен: манеры, костюм и вообще… Согласись, дорогая, в наши дни не много найдется мужчин, которые производят такое впечатление. Он такой… такой… - Тетушка задохнулась, не в силах найти нужное слово.
- Такой мужественный, - подала голос Герти.
Сестра и племянница не верили своим ушам. Милдред опомнилась первая и перестала таращиться на смягчившуюся вдруг мужененавистницу.
- Ты совершенно права, дорогая! - воскликнула она. - Он действительно образец мужественности. Безупречный экземпляр.
- Как вы с ним познакомились? - спросила Леонора.
- Он нанес нам визит сегодня утром. - Милдред как ни в чем не бывало улыбалась. - Он сказал, что знаком с тобой, и я сочла, что мы вполне можем принять его приглашение.
Леонора вздохнула: как это похоже на Милдред! Она уже и забыла, что утром поведала о подруге, подарившей ей билеты. Тетушка страстно мечтала подыскать Леоноре подходящую партию, и, несомненно, с ее точки зрения, Трентем не просто подходящая, а блестящая партия.
Она подумала о Тристане - и вдруг воспоминания нахлынули так, что трудно стало дышать. Нет, он виделся ей не в ложе театра, безукоризненно одетый и сдержанный. Перед ее мысленным взором встала полутемная комната, широкая кровать и его горячее тело, глаза, такие близкие, что, казалось, его ресницы вот-вот коснутся ее щеки… И ощущения тоже не забылись. Леонора в панике поняла, что воспоминание вызвало внутри теплую волну, сладкую истому, которая была совершенно неуместна здесь, под взглядом взбалмошной, но проницательной Милдред.
Одно воспоминание мучило ее особенно: тот момент, когда он попытался встать, а она удержала его и с губ ее сорвалось: "Прошу тебя, не уходи, не оставляй меня…"
Это было так откровенно, так… непозволительно для леди, что она почувствовала себя совершенно беззащитной и уязвимой. И она до сих пор помнила свой страх - вдруг он засмеется или посмотрит презрительно.
Но он не обидел ее, не унизил. Он дал ей то, о чем она просила, и сделал это с такой нежностью, что она не может не чувствовать к нему уважения.
Леонора украдкой перевела дыхание и стала перебирать подробности сегодняшнего вечера. И с удивлением обнаружила, что главная перемена произошла с ней самой. Она по-другому воспринимала присутствие Трентема. Прежде она вся была как обнаженный нерв, готовый завибрировать при малейшем прикосновении, и не было никакой уверенности, что именно принесет это прикосновение - боль или удовольствие. Теперь же Леонора расцветала в присутствии Тристана. Да, это было единственное слово, которое она смогла подобрать, дабы должным образом передать свои ощущения. Ей становилось тепло и хорошо, словно удовольствие, разделенное с этим мужчиной, все еще бродило в крови.
Леонора откинулась на подушки и призналась себе, что вечер удался - и не только благодаря искусству мистера Кина. Главной составляющей удовольствия было присутствие лорда Трентема.
Глава 10
На следующее утро Трентем явился с визитом и пригласил ее на прогулку в парк. Леонора попыталась отказаться, но он лишь взглянул на нее и спокойно сказал:
- Вы ведь сами признались, что совершенно свободны сегодня.
Она закусила губы - фраза была произнесена, чтобы услышать в подробностях, как продвигается расследование.
- Вы должны рассказать о письмах, которые направили коллегам Седрика, - напомнил он. - Но ведь это можно сделать и на свежем воздухе. Сегодня чудесный день. Неужели вам не хочется погулять?
Конечно, он попал в точку: ей до смерти хотелось пройтись, наслаждаясь солнцем и ветром. Только вот страшно было после недавних событий.
Трентем не стал настаивать, он просто ждал. И она сдалась:
- Хорошо, я иду. Подождите немного, мне нужно взять пальто.
Он терпеливо ждал в холле, потом они пошли рядом к воротам и Леонора упрекнула себя за то, что проявила очередную слабость. Нельзя позволить себе привыкнуть к обществу Трентема: слишком ей тепло и комфортно рядом с ним.
Поездка лишь добавила очарования происходящему. Ветерок был свеж, но в нем чувствовалось обещание весны. Солнце играло с облаками в жмурки на голубом небе, воздух прогрелся, и на ветках уже видны были набухшие почки, готовые лопнуть и явить миру зеленый наряд.
На аллеях парка было немноголюдно. Леонора встретила нескольких знакомых, но по большей части ее внимание было сосредоточено на сидящем рядом мужчине.
Он правил уверенно, с бездумной легкостью человека, для которого управляться с лошадьми так же естественно, как ходить. Леонора смотрела на его руки - изящные, но сильные, и не могла заставить себя отвести глаза.
Девушка поняла, что сейчас ее опять одолеют воспоминания, устремила взгляд на дорогу и сказала:
- Я отправила последнее письмо сегодня утром. Если повезет, мы можем получить ответ от кого-нибудь уже на этой неделе.
- Чем больше я размышляю о происшедшем, тем более вероятным мне кажется вывод, что Маунтфорд ищет нечто, имеющее отношение к работе вашего кузена.
- Но почему?
Тристан смотрел на лошадей - так гораздо безопаснее, чем видеть ее голубые глаза, особенно яркие сегодня, ее чудесный рот и локоны, растрепавшиеся на ветру.
- Я рассуждал так: если он пытался купить дом, то рассчитывал добраться до своей цели после вашего отъезда. Библиотеку сэр Хамфри вывез бы. А лаборатория Седрика забыта всеми, и скорее всего она досталась бы ему в первозданном виде.
- Вы правы. - Леонора пыталась вернуть непослушные локоны в прическу. - Если бы не наши поиски, я не заглянула бы в эту комнату еще бог знает сколько лет. Но мне кажется, тут есть одна тонкость. Для того чтобы добраться до желаемого, вовсе не обязательно покупать дом. Достаточно просто объявить о намерении сделать это. А затем попросить разрешения осмотреть помещения, измерить что-нибудь. И забрать нужную вещь.
Подумав, лорд согласился:
- Такое возможно. Но это оставляет нас с единственной теорией на руках; то что ищет Маунтфорд, может быть в любой комнате, в любом помещении дома. - Он искоса взглянул на свою спутницу. - Дома номер четырнадцать по Монтроуз-плейс, где проживают исключительно эксцентричные личности.
Леонора гордо вздернула подбородок и принялась с независимым видом озирать окрестности.
Трентем приехал на следующий день, и она не устояла против соблазна посетить последнюю выставку в Королевской академии. Выставка еще не была открыта для широкой публики, это был специальный показ для избранных.
- Неужели все графы пользуются подобными привилегиями? - язвительно спросила Леонора, проходя по галереям.
- Только особенные графы, - ответил он с серьезной миной, и она не смогла, сдержать улыбку.
Трентем, который разработал целую стратегию завоевания строптивицы, старался не возлагать особых надежд на каждое отдельное событие, в том числе и на эту экскурсию. Они не успели и часа провести на выставке, как почему-то затеяли дискуссию о преимуществах ландшафта над портретным жанром.
- Люди - живые существа, а потому портрет - отражение жизни и всех ее проявлений.
- Но ейли художник задается целью изобразить какой-то уголок Англии, то люди являются лишь второстепенными деталями.
- Глупости! Взгляните на этого уличного торговца, - Леонора указала на живописное полотно. - Одного взгляда достаточно, чтобы точно узнать, что это за человек. Не трудно угадать, в каком именно пригороде Лондона он родился. Можно сказать, что он олицетворяет этот самый пригород лучше всякого ландшафта.
Они находились в одном из малых залов. Краем глаза Тристан следил, как небольшая группа зрителей продвигается к выходу. Наконец они скрылись из виду, и молодые люди остались одни.
Леонора, увлеченно разглядывавшая вид, где река оживлялась большим количеством докеров, не обратила на это внимания. Тристан потянул ее за локоть, и она послушно перешла к следующей картине: ландшафт, где люди отсутствовали начисто - словно Господь еще не сотворил Адама и Еву.
Переводя взгляд с одного полотна на другое, она покачала головой:
- И все же я не могу поверить, что вы предпочитаете такие безжизненные, безлюдные полотна.
Трентем смотрел на ее губы.
- Обычно люди мало меня интересуют. - Голос его звучал хрипло, интонация изменилась, и девушка удивленно взглянула ему в лицо. Поймав ее взгляд, Трентем решительно продолжал: - Но есть одна картина, которую я бы очень хотел увидеть вновь… пережить вновь.
Леонора не отвела глаз, нежный румянец залил щеки. Она прекрасно поняла, о чем он говорит, память услужливо нарисовала двойной портрет: переплетенные в страстном объятии тела на огромной кровати в полутемной комнате.
- Вы не должны так говорить, - пробормотала она.
- Почему?
- Потому что этого больше не будет. Никогда.
Трентем разглядывал ее и удивлялся. Она действительно верит, что простое упорство может оградить ее. Леди, похоже, полагала, что он никогда не сможет преступить границы общепринятых правил. Это было забавно, потому что жизнь научила Тристана несколько другим правилам игры. Но пока нет необходимости разрушать ее спокойствие и уверенность в собственной недосягаемости. Еще рано. Он насмешливо приподнял бровь и сказал:
- Уверен, вы ошибаетесь.
Леонора фыркнула, отвернулась и перешла к следующему полотну.
Он пропустил следующий день. Провел его в трудах, проверяя, как работают капканы, расставленные на Маунтфорд а.
А затем вернулся на Монтроуз-плейс и уговорил Леонору съездить с ним в Ричмонд. Они гуляли по дорожкам парка, держась за руки. Вернее, он держал ее ладошку в своей, а когда она указала ему на некую неправильность такого поведения, лишь насмешливо прищурился, но не отпустил ее.
И Леонора неожиданно успокоилась. Пусть будет так. Она понимала, что совершает ошибку, позволяя себе привыкнуть к его присутствию, к спокойной близости и теплу, которое разливалось внутри просто от того, что он шел рядом, смотрел и говорил с ней. "Потом, - сказала она себе. - Потом я как-нибудь переживу расставание. А пока есть возможность - буду наслаждаться моментом". Она и представить себе не могла, что между ними возникнет такое понимание и что это может быть столь восхитительно - находиться в обществе мужчины.
Леонора свято верила, что момент близости не может повториться. Ведь первый раз это случилось вопреки его желанию, а теперь она твердо решила не допустить ничего подобного - не посмеет же он сделать что-то против ее воли? А уж она не станет искушать судьбу еще раз.
И не важно, что судьба искушает ее. Что позабыть тот вечер невозможно…
Тристан перехватил брошенный искоса взгляд и, улыбаясь, сказал:
- Пенни за то, чтобы узнать, о чем думает красотка.
- О нет, мои мысли стоят дороже, - засмеялась Леонора. "Они слишком опасны, подобные мысли", - строго сказала она себе.
- Назовите цену.
- Вам такое не по карману.
Повисла пауза. Он дождался, когда девушка, смущенная молчанием, подняла на него вопросительный взгляд, и мягко спросил:
- Вы уверены?
Паника охватила Леонору. Трентем прочел ее мысли слишком легко. Должно быть, они просто думали об одном и том же. И теперь он дает понять, что готов заплатить любую цену, выполнить любое требование - за ее отказ от только что произнесенного "никогда".
Он смотрел на нее прямо, не пряча жесткого взгляда ореховых глаз. Леонора вдруг подумала, что, оставаясь с ней наедине, он перестал прятаться за маской светского льва. Это доверие отозвалось болью в сердце, но она твердо решила стоять на своем. Она не примет его жертву.
- Я уверена.
Теперь они стояли в молчании, глядя друг на друга. Девушка, удивляясь, поняла, что даже это молчание под его тяжелым взглядом не вызывает в ней чувства неловкости - настолько близки они стали.