Вид у него был отсутствующим; он даже не взглянул в ее сторону, когда она заговорила снова. Бетани вздохнула.
- Папа, я решила присоединиться к племени амазонок, разгуливать по джунглям с обнаженной грудью, носить меч и порабощать всех мужчин, которые встретятся на пути.
- Гм-гм. - Прежнее бормотание повторилось. - Очень хорошо.
- А потом, - выдавила из себя Бетани, любопытствуя, есть ли тут вообще кому-нибудь до нее дело, - я собираюсь переплавить в золотые слитки все до единого предметы из золота, которые ты сможешь найти. Слитки я продам перекупщикам, предложившим самую высокую цену. И когда я с этим покончу, от наследия инков не останется ничего. Ничего!
- А? Что ты сейчас сказала? - спросил профессор Брэсфилд, резко подняв голову и искоса глядя на Бетани. - Что там об инках и о находках из золота?
Бетани с трудом преодолела себя.
- Ничего, папа, - в очередной раз вздохнув, проговорила она. - Просто хочу надеяться, что мы сделаем достаточно открытий, чтобы окупить экспедицию.
- Девочка моя дорогая, - с улыбкой произнес Брэсфилд, - одного-единственного открытия будет достаточно, чтобы окупить экспедицию! Я потратил всю жизнь на то, чтобы больше узнать о прошлом, и теперь, теперь я смогу из первых рук получить подтверждение моим гипотезам. О, да, Бетани, любая находка окупит эту экспедицию, если я что-нибудь в этом смыслю!
Раздражение, вызванное у Бетани Трейсом Тейлором, улеглось от одного взгляда на открытое лицо отца. Да, ее отец готов отдать все что угодно за то, чтобы найти утерянный город. Этот город был заветной мечтой археолога, и он устремился к ее осуществлению, сконцентрировав все свои силы, надежды и веру. Бетани не могла допустить, чтобы грубость и высокомерие Трейса Тейлора все испортили. Ей придется вытерпеть его. Это было самое меньшее, что она могла сделать для человека, который так заботился о девочке, потерявшей мать, дарил ей столько любви и преданности, сколько вообще был способен отдать другому человеку.
- Мы, должно быть, отправимся с первыми лучами солнца, - сказала она. Отец с готовностью кивнул.
- Отсюда через Лиму, потом вверх по древнему пути инков до Куско! Только представь себе, Бетани, мы будем двигаться по той же дороге, по которой путешествовали короли прошедших веков, самые настоящие инки! Я почти вижу их перед собой, царственно проезжающих мимо или восседающих на золотых тронах, задрапированных покрывалами из шерсти альпаки или ламы, покоящихся на плечах слуг, надменных и неприступных. Есть где разгуляться воображению, разве нет?
- Будь у меня с собой мелки или краски, я могла бы делать зарисовки во время путешествия, но, вероятно, твое фотографическое оборудование практичнее, - сказала Бетани.
Профессор ответил рассеянной улыбкой.
- Конечно, дорогая. Это должно быть чудесно. После инков не осталось никаких письменных свидетельств, только рисунки на посуде и произведения искусства, - вздохнул он. - Как плохо, что они не сохранили своей истории. Теперь приходится полагаться на то, что мы сможем воссоздать из сведений об Инке и его соплеменниках!
- Как я понимаю, ты используешь слово Инка в его первоначальном смысле, а не применительно к целому народу.
- Да, да, разумеется! Инки, короли, были истинными вождями, которых считали не просто царями, но и богами. Или не царями, а императорами, если говорить об империи. Конечно, приближенных тоже называли инками, но человек, наделенный абсолютной властью, был Инка, сын солнца. Его люди были лишь слугами. Если бы инкам хватило мудрости учредить более демократичную форму правления, может быть, испанцам и не удалось бы поработить их.
- Возможно, - согласилась Бетани. - Но, в конце концов, в шестнадцатом веке испанцы доминировали в мире, они владычествовали на суше и на море. Любому народу, не знакомому достаточно близко с особенностями испанского оружия, было непросто оказывать им длительное сопротивление.
- Вот именно, вот именно! - закивал Брэсфилд. Это был его конек. Бетани, немало читавшая о примитивных цивилизациях, поддерживала разговор, но когда профессор углубился во всевозможные детали, касающиеся разных цивилизаций и их обычаев, ей стало непросто следить за его словами. При рассуждениях о находках, выкопанных в Мексике, о народах майя и ацтеках, а также о том, насколько они походили или не походили на инков, внимание Бетани переключилось на Трейса Тейлора.
Он разговаривал с кечуа, невзрачным темным человечком, облаченным в шляпу с широкими полями и накинутую на плечи цветастую накидку. Трейс навис над индейцем, который казался перед ним почти карликом. Трейс, однако, выглядел, на редкость, дружелюбно.
Бетани вдруг подумала, что в его поведении не было и малой доли той неприязни и раздражения, которые он демонстрировал им с отцом. Она не могла понять, чем вызвана его вражда? Была ли причиной ее решимость присоединиться к экспедиции?
Ну если он полагает, что она будет мириться с его высокомерными замечаниями или завуалированными предупреждениями Бентворта, он очень даже сильно ошибается. Она покажет ему, как женщины могут постоять за себя!
Глава 5
Если бы Трейс Тейлор поставил перед собой задачу создать местность специально для устрашения Бетани, он навряд ли справился бы лучше, чем это удалось природе. Началось путешествие довольно спокойно: путешественники плелись по грязным узким улочкам Лимы, глиняные и соломенные строения были тут и там усеяны яркими цветками герани и штокроз. Дорога пролегала вдоль берега Римака, реки, давшей название городу. Каким-то образом кечуанское название Римак, означавшее "тот, который говорит", трансформировалось в Лиму. Бентворт, бывший, как обнаружила Бетани, настоящим кладезем информации, рассказал, что город был заложен Писарро в 1535 году, после завоевания этих земель и взятия в плен Манко Инки, короля.
- Город, который вы теперь ищете, - утерянный город Манко Инки, последняя цитадель последнего короля, - говорил Бентворт, когда они двигались по узкой извилистой дороге, выходящей из города и забирающейся все выше и выше в горы. - По слухам, он отправился туда, чтобы спастись от испанцев и защитить свою власть.
- Если быть точным, он не был последним вождем, - уточнил Брэсфилд. Из-за густого тумана голос его звучал глухо. - После него было еще несколько вождей, но я убежден, что он был последним истинным Инкой.
- Да, да, разумеется. Именно это я и хотел сказать, Брэсфилд. - Бенгворт явно вспылил. Несколько минут все молчали, двигаясь по тесным улочкам трущоб Плаза-де-Армас, приютившихся на берегу реки. Раздавались лишь удары копыт мулов о булыжную мостовую.
Постепенно рассветало; до Бетани доносились глухие удары молотков по камню, хлюпание грязи под лопатами. Она слушала и напряженно вглядывалась, стараясь различить сквозь туман очертания спутников.
- Железная дорога, - пояснил Бентворт, махнув рукой.
- Как удобно, Бентворт! - воскликнул профессор. - А когда строительство будет закончено?
Рассмеявшись, Бентворт объяснил, что начато оно было в 1879 году, а того, кто полагает, будто строительство завершится до конца века, иначе как мечтателем и назвать нельзя.
- Со временем, профессор, вы сами поймете почему, - пообещал он.
Бетани поглядела на китайских кули, трудившихся над сооружением насыпи, и пожалела, что дорога еще не построена. Девушка отнюдь не была уверена, что сможет привыкнуть к поступи своего мула.
Наступивший день принес серые тени, с трудом пробивающийся сквозь туман свет. Бетани обнаружила, что никак не может сосредоточиться; она не могла оторваться от устрашающе высоких скал. Небо с того самого момента, как они вступили на территорию Перу, продолжало оставаться грифельно-серым. Оно давило, тучи словно касались голов. Создавалось впечатление, что вот-вот разразится дождь, но не падало ни капли. Бентворт сообщил, что в этой части страны дожди крайне редки.
- Проклятое место, - бодро объявил он. - Шесть зимних месяцев - серое небо, шесть летних месяцев - беспощадное солнце. Никакой передышки, каково?
Бетани едва кивнула, говорить было трудно. Даже дышать было непросто. Голова у нее закружилась.
- Дышите глубоко и медленно, - посоветовал увидевший ее белое лицо Трейс. - И если вам нехорошо, не пытайтесь игнорировать это, скажите кому-нибудь!
- Почему бы нам не проплыть вниз по реке на лодках вместо того, чтобы ехать на мулах? - пролепетала она, стараясь не смотреть на круто идущую вверх дорогу и пропасть, зияющую сбоку всего в нескольких шагах.
Трейс ехидно фыркнул:
- Когда вы увидите, как ведет себя река в нескольких милях выше по течению, держу пари, вы перестанете задавать подобные вопросы!
Когда они добрались до этого места, Бетани поняла, что имел в виду проводник. Река неистовствовала, поглощая в безудержной ярости ветви деревьев, сметая все на своем пути. Никому не удалось бы преодолеть эту реку на лодке. Бетани сникла. Увидев побелевшие суставы своих пальцев, почувствовав под легкой одеждой предательскую влагу выступившего холодного пота, она с трудом сглотнула. Бетани не подозревала, что боится высоты. Раньше она просто не задумывалась над этим, потому что никогда не оказывалась перед такими пугающими склонами.
К ее немалому удивлению, Трейс ехал рядом, его мул двигался между ней и пропастью.
- Все не так уж плохо. Рано или поздно вы привыкнете, - сказал он, лукаво взглянув на нее. - Каждый в первый раз чувствует то же самое.
- Только не вы, голову даю на отсечение, - проворчала она, злясь на его манеру общения и на то, насколько уверенно и непринужденно он держался на своем муле.
- И даже я. - В ответ на ее недоверчивый взгляд он только пожал плечами. - Я родился среди равнинных бесплодных земель. Когда я впервые взобрался на эти горы, я вовсе не был уверен, что у меня достанет смелости спуститься вниз.
- Однако я вижу, вам это удалось.
После небольшой паузы, не потому даже, что ее это интересовало, а просто из вежливости, она спросила:
- Откуда вы, мистер Тейлор?
- Из Техаса. Из Юго-Западного Техаса, где земля по-настоящему плоская, и самые высокие горы - это кучи, оставленные степными волками. - Взгляд его остановился на ее лице, легкая улыбка тронула его твердые, суровые губы. Бетани подумала о том, каков поцелуй этих губ, и немедленно покраснела от собственных мыслей. Должно быть, разреженный воздух делал ее такой легкомысленной!
- Каким-то образом я догадалась, что вы с Запада, - заговорила она, пытаясь переключиться. - Хотя я думала об Аризоне или о Нью-Мексико.
- Да? С чего вы взяли?
- Во-первых, ваша привычка растягивать слова. Потом, ваше ружье, вернее, то, как вы его носите. Похоже на охотника из Томбстоуна.
- Неплохо, - с хрипотцой проговорил он. - Должен признаться, мне приходилось бывать в Аризоне.
Не успев закончить следующую фразу, по его моментально заледеневшему взгляду она поняла, что совершила ошибку.
- Вы укрываетесь от закона, мистер Тейлор? Может, вас разыскивают?
- Скорее, я жертва вашего чрезмерно разыгравшегося воображения, - с издевкой ответил он и, ударив по спине мула, рванулся вперед, оставив ее наедине с собственными мыслями.
Минуту она смотрела ему вслед. На вопрос он не ответил и повел себя довольно дерзко. Если он вне закона - откуда только возникла эта мысль? - ему наверняка не понравилось ее любопытство, а если же нет - он будет не в восторге от ее предположения. Тейлор продолжал оставаться загадкой.
Бетани чувствовала настороженность Бентворта по отношению к Тейлору, но не могла понять, чем она вызвана. Или он считал Тейлора более опасным, чем готов был признаться? Мысль о том, что их проводник мог оказаться убийцей, не делала путешествие приятным.
Бетани смотрела в спину отца, благо он ехал прямо перед ней, и старалась не отводить глаз. Если только она не будет смотреть вниз, на невероятную крутизну скал, спускающихся, как казалось, к самому центру земли, ей не будет так страшно. Она не может не выдержать, верно? В горах не росло ничего, кроме кактусов. В деревнях выращивали гвоздики и фиалки. В одной из них они купили фрукты у прелестных женщин, которых, как сказал Трейс, называли чоло. Чоло - одна из народностей в огромном разнообразии рас от испанцев перуанского происхождения, креолов, до чистых индейцев.
На протяжении всего дня Бетани ничего не могла есть, кроме фруктов, купленных у чоло. Вскоре после того как они миновали деревню, дорога резко сузилась, отвесно спускаясь вниз. Путешественники двигались вдоль иссушенных участков, чередующихся с плодородными зелеными равнинами; проехали по каменному мосту, выгнувшемуся над бездонной пропастью. Начало темнеть, от горных шпилей потянулись длинные тени. Они покинули Лиму до первых лучей солнца и к моменту остановки на ночлег в небольшой деревеньке не миновали еще и половины пути до Хуанкайо. Вознося про себя хвалу наступившим сумеркам, Бетани медленно сползла со спины мула. У нее было такое ощущение, будто она приросла к спине животного, и, только поддавшись уговорам отца, сумела разжать пальцы, вцепившиеся в седло.
- Доченька, - озабоченно причитал профессор. - Я думаю, может, мистер Тейлор был прав, говоря, что ты не приспособлена для таких…
- Не говори так! - возмутилась Бетани. - Не смей так говорить после всего, через что мне пришлось сегодня пройти!
- Что мне для нее сделать? - озабоченно спросил Брэсфилд у Тейлора.
Тот пожал плечами.
- Дайте ей отдохнуть. Меня больше беспокоит ее мул, чем она. С ней все будет в порядке, а мул выглядит изрядно потрепанным.
Бетани сквозь ресницы смотрела на его недружелюбное лицо. Волосы ее выбились из аккуратной косы, которую она утром обвила вокруг головы, и теперь тонкие пряди свисали на глаза. Ей пришлось откинуть их, чтобы получше рассмотреть Трейса.
- Не стоит так волноваться, мистер Тейлор. Я чувствую себя отлично.
- Я не сомневался, мисс Брэсфилд. - Он явно забавлялся. - На вид вы очень крепкая.
Почему-то Бетани почувствовала себя уязвленной. Слово "крепкий" можно употреблять, говоря о столах или стульях, о молодых юношах, в конце концов, но никогда о девушке! Однако спорить с ним она не сочла нужным, боясь услышать, что такое путешествие не подходит для столь рафинированной особы.
Бетани вынужденно улыбнулась:
- Благодарю вас. - Но в голосе не было и намека на благодарность.
Когда солнце скрылось за высокими остроконечными пиками гор, стало намного холоднее. Бетани начала дрожать, она полезла в мешок за толстым свитером и одеялами.
- Вам вряд ли это понадобится, - раздался голос Трейса. Он протянул руку в направлении грязных соломенных хижин. - Местные жители очень дружелюбны и умеют сохранять в домах тепло. Они предложили разделить с нами чуньо, это дружественный жест, особенно если учесть, что к этому времени года запасы еды подходят к концу.
- Чуньо? - неуверенно повторила Бетани. - Что это?
- Основная пища тех, кто живет в Андах - картофель с отжатой из него жидкостью. Картофель они называют "папа", так же, как называли инки. Кушанье на вкус неплохо, - заверил он. - Прошу вас, не обижайте их, отказываясь от гостеприимства.
- Мне это и в голову не приходило, - возразила она, но не смогла сдержать гримасу, когда он протянул ей маленькую плоскую картофелину и велел съесть. На вкус это было недурно, но гораздо больше хотелось отведать чего-нибудь из привезенной с собой еды, о чем она и сказала.
- Следовательно, вы собираетесь оставаться на холоде? - дразнил он ее. - А ведь в хижинах гораздо теплее, чем тут, на холодной земле.
- Вы хотите сказать, что мы действительно будем ночевать в одной из этих хижин? - Она бросила неуверенный взгляд в сторону стоящих поодаль людей. Вид у них был не самый дружелюбный.
- Не мы. Вы.
- Одна? - последовал тревожный шепот.
- Обычно семья предлагает за плату чистую постель и еду, но здесь число мест ограничено. Вы можете находиться внутри, а мы останемся снаружи.
- Но…
- Начинаете создавать трудности, мисс Брэсфилд? - холодно спросил Трейс. - Мне казалось, вы не собирались этого делать.
Бетани в мрачном отчаянии поджала губы и решила не спорить с судьбой. Если написано ей на роду быть убитой в затерянной на территории Перу индейской хижине, так тому и быть.
Несмотря на отчаянную решимость, заснуть было непросто. Всякий раз, когда в хижине кто-нибудь поворачивался во сне или производил какой-то шум, на голове Бетани волосы вставали дыбом и по коже пробегали мурашки. Когда серый свет возвестил о наступлении утра, ее одолели сонливость и дурное настроение. И все же она была рада наконец выбраться на воздух.
Когда один из местных ребятишек застенчиво вложил ей в руку букетик свежих фиалок, ей стало немного стыдно. Бетани улыбнулась парнишке.
- Он не слишком похож на охотников за скальпами? - пробормотал Трейс, поравнявшись с ней.
Бетани бросила на него раздраженный взгляд и ответила со вздохом:
- Нет. А вот что касается вас - не уверена!
- Вы гораздо лучше выглядите без ваших кошмарных очков, - просто и непосредственно сказал Трейс. Она не ожидала этого.
- Простите?
- Да ваши очки. Это огромное сооружение делает вас похожей на сову, закрывает большую часть липа и полностью скрывает глаза. Без них вы значительно лучше.
Покраснев, Бетани взглянула в его сторону и вцепилась в поводья.
- Предполагается, что мне следует вас поблагодарить?
- Как хотите. Это вовсе не комплимент. Это наблюдение.
- Ах, вот как! Мистер Тейлор, за всю свою жизнь я не встречала мужчины грубее вас!
- Не встречали? Вас, мисс Брэсфилд, чересчур оберегали, коли так. - В голосе проводника, смотревшего на нее из-под сдвинутой набок коричневой шляпы, звучал лукавый смех.
- Не настолько, чтобы мне не приходилось сталкиваться с заносчивыми высокомерными людьми, подобными вам. Вы, мистер Тейлор, намерены наказывать меня грубым обращением за то, что я вопреки вашему желанию решила отправиться в экспедицию. В таком случае, с вашего позволения, я добавлю к сложившемуся у меня портрету Трейса Тейлора ребячество и отсутствие здравого смысла.
К ее удивлению, он рассмеялся.
- Если бы слова могли ранить, то рана, нанесенная вами, была бы безусловно смертельной. Кто научил вас так отчаянно сражаться, мисс Брэсфилд?
- Я… Я не понимаю, что вы имеете в виду! - воскликнула Бетани. - Мне просто не нравится, когда со мной разговаривают грубо и презрительно.
- Перемирие?
- Что?
- Перемирие - это, знаете ли, прекращение огня во время боевых действий.
Бетани подумала, что когда Тейлор улыбается, он делается очень красивым. В его чертах скрывалась суровая красота, против которой немногие женщины могли бы устоять.
- Ладно, - смягчилась она. - Но я оставляю за собой право возобновить боевые действия при первом же намеке на атаку, мистер Тейлор!
- Извольте, милостивая государыня, - отозвался Трейс.
Она повернулась и встретила прямой взгляд его черных прищуренных глаз.
- Могу я спросить, к чему эти потуги быть вежливым? Они выглядят несколько вымученными.