- Ругайтесь сколько хотите, - неумолимо заявила Дейзи. - В этом моя старшая сестра в любое время даст вам сто очков вперед! - И с этими словами она гордо выпрямилась во все свои пять футов и сомнительный дюйм, произведя, к сожалению, весьма незначительное впечатление на Ханта. - Корсет мисс Пейтон останется на месте, пока вы не покинете комнату.
Хант глянул на Аннабел, которой уже было все равно, кто снимет корсет, лишь бы вдохнуть немного воздуха.
- Ради Бога! - нетерпеливо обронил он и, направившись к окну, повернулся к ним спиной. - Скорее. Я не смотрю.
Сообразив, что дальнейших уступок не дождется, Дейзи подбежала к кровати, сбросила фрак и подняла подол юбки Аннабел.
- Я развяжу шнуровку и стащу его, не снимая платья, - пообещала она, - так что ты останешься прикрытой.
Язык не слушался Аннабел, иначе она объяснила бы, что все соображения скромности бледнеют по сравнению с необходимостью дышать. Громко кашляя, она с трудом повернулась на бок и почувствовала, как пальцы Дейзи скользят по шелку бального платья. Легкие сводило спазмами, и перед глазами Аннабел все поплыло. Мучительно застонав, она схватилась за горло.
Дейзи выругалась, как портовый грузчик.
- Мистер Хант, боюсь, мне придется позаимствовать ваш нож: шнуровка запуталась, и я не могу… ой!
Не успела она оглянуться, как Хант метнулся к ним, бесцеремонно оттолкнул Дейзи и принялся возиться с корсетом. Несколько взмахов ножом, и немилосердное давление внезапно ослабло.
Хант сдернул сковавший ее корсет, оставив в качестве преграды между ее наготой и его взглядом всего лишь тонкую сорочку. В нынешнем состоянии Аннабел это мало беспокоило. Однако в глубине души она сознавала, что позже умрет от стыда.
Повернув Аннабел на спину легко, как тряпичную куклу, Хант нагнулся.
- Не старайтесь так усердно, милая. - Его ладонь легла на верхнюю часть ее груди. Глядя в ее испуганные глаза, он принялся легонько растирать кожу. - Медленно. Только сначала расслабьтесь.
Не в силах отвернуться, Аннабел старалась последовать его совету, но горло сжималось при каждой попытке вдохнуть воздух. Значит, ей суждено умереть от удушья.
Но Хант не собирался сдаваться.
- Все будет хорошо. Главное - дышать, как можно медленнее. Вот так.
Тяжесть руки на груди каким-то образом помогала ей выжить, словно он имел силу вернуть легким нормальный ритм работы.
- Сейчас самый страшный момент. Дальше будет легче, - пообещал он.
- Я рада, - попробовала съязвить она, но даже это слабое усилие заставило ее задохнуться и икнуть.
- Не разговаривайте. Просто дышите. Еще один длинный, медленный вздох, молодец.
Аннабел постепенно отдышалась, и паника улеглась. Он прав: лучше, когда она не прилагает усилий.
Звук ее неровного дыхания перекрывала завораживающая мягкость его голоса.
- Вы правы, - пробормотала она.
Его рука продолжала медленно растирать ее грудь. В его прикосновении не было ничего чувственного: она могла быть ребенком, которого он утешал.
Аннабел была поражена. Кому придет в голову, что Саймон Хант способен на такую доброту?!
Изнемогавшая от смущения и благодарности, Аннабел потянулась к его руке. Она была так слаба, что даже этот жест потребовал всех ее сил. Полагая, что она хочет его оттолкнуть, Хант было отнял ладонь, но ощутил, как она сжимает его пальцы, и замер.
- Спасибо, - прошептала Аннабел.
Ее прикосновение поразило Ханта, который явно не знал, что делать. Он с видом человека, пытающегося решить сложную головоломку, смотрел не в ее лицо, а на тонкие пальцы, переплетенные с его собственными. Он не смел пошевелиться, стараясь продлить мгновение. Опущенные ресницы скрывали выражение глаз.
Аннабел облизнула сухие губы, обнаружив, что по-прежнему ничего не чувствует.
- У меня лицо онемело, - пожаловалась она, выпустив его руку.
Хант сухо усмехнулся.
- Подмаренник поможет, - пообещал он, проводя пальцем по ее щеке: жест, который нельзя было назвать иначе, как лаской. - Кстати… - Он оглянулся, словно только сейчас вспомнив о присутствии Дейзи. - Мисс Боумен, этот чертов лакей принесет наконец…
- Уже принес, - перебила Дейзи, отходя от двери с подносом в руках. Очевидно, эти двое были слишком поглощены друг другом, чтобы услышать стук. - Экономка посылает отвар подмаренника, который, нужно сказать, отвратительно воняет, а также маленькую бутылочку чего-то, что лакей назвал настойкой крапивы. И похоже, доктор уже прибыл и в любую минуту может оказаться здесь, а это означает, что вам нужно уходить, мистер Хант.
- Рано, - бросил он, упрямо выдвинув подбородок.
- Сейчас, - настойчиво повторила Дейзи. - По крайней мере подождите за дверью. Ради Аннабел. Она будет навеки опозорена, если вас здесь застанут.
Губы Ханта дернулись.
- Аннабел, вы хотите, чтобы я ушел?
Честно говоря, она не хотела. Мало того, испытывала совершенно идиотское желание просить его остаться. О, какой странный оборот событий! Непонятно, почему вышло так, что она жаждет общества презираемого ею человека. Но за последние несколько минут между ними установилась хрупкая связь, и она, сама не понимая отчего, не могла вымолвить ни "да", ни "нет".
- Я буду дышать, как вы велели, - прошептала она наконец. - Вам, наверное, в самом деле лучше уйти.
Хант кивнул.
- Подожду в коридоре, - проворчал он, вставая и жестом подзывая Дейзи. - Аннабел, пейте отвар, каким бы мерзким на вкус он ни был. Или я вернусь и волью его вам в рот.
Он подхватил фрак и вышел.
Дейзи, облегченно вздохнув, поставила поднос на тумбочку у кровати.
- Слава Богу. Я до последнего боялась, что не смогу заставить его уйти. Ну вот. Давай подниму тебя чуть повыше и подложу под спину еще одну подушку.
Она ловко приподняла ее, выказав удивительные познания в уходе за больными, взяла большой керамический кувшин, наполненный дымящейся жидкостью, и прижала носик к губам Аннабел.
- Пей, дорогая.
Аннабел глотнула горькой коричневой гадости и поперхнулась.
- Фу!
- Еще, - неумолимо велела Дейзи.
Аннабел снова выпила. Ее губы почти не двигались, и она даже не заметила, что часть снадобья вылилась. Хорошо, что Дейзи взяла с подноса салфетку и промокнула ее подбородок! Аннабел осторожно пощупала застывшее, словно замороженное лицо.
- К-какое противное ощущение, - промямлила она заплетающимся языком. - Во рту словно вата. Дейзи… только не говори, что пока мистер Хант был здесь, у меня текла слюна изо рта!
- Конечно, нет, - немедленно заверила она, - иначе я бы что-то сделала! Настоящая подруга не должна позволять другой подруге так унижаться в присутствии мужчины, даже такого, которому вовсе не хочешь понравиться.
Успокоенная, Аннабел заставила себя выпить еще подмаренника, у которого был вкус пережженного кофе. Может, это было игрой воображения, но ей показалось, что стало чуточку легче.
- Должно быть, Лилиан никак не может найти твою мать, - продолжала Дейзи. - Понять не могу, что их так задержало. - Немного отстранившись, она весело сверкнула глазами и призналась: - Но честно говоря, я даже обрадовалась. Если бы они появились сразу, мне не удалось бы увидеть превращения мистера Ханта из большого злого волка в… ну… в довольно славного волка.
Аннабел нерешительно рассмеялась.
- Да, это что-то, верно?
- И не говори. Надменный… и такой властный! Совсем как персонаж из этих бульварных романов, которые мама вечно вырывает у меня из рук. Какое счастье, что я была здесь, иначе он, возможно, сорвал бы с тебя все, вплоть до панталон!
Продолжая болтать, она заставила Аннабел выпить еще отвара и снова промокнула подбородок.
- Знаешь, никогда не думала, что скажу это, но мистер Хант не так ужасен, как казалось.
Аннабел подвигала губами, обнаружив, что чувствительность понемногу возвращается.
- Да. И он, как оказалось, на что-то годен. Но не воображай, что преображение продлится вечно.
Глава 13
Минуты через две Саймон увидел процессию, состоявшую из доктора, лорда Уэстклифа, миссис Пейтон и Лилиан Боумен. Прислонившись плечом к стене, он окинул их оценивающим взглядом. Втайне его веселила ощутимая неприязнь между Уэстклифом и мисс Боумен, чья очевидная взаимная вражда выдавала недавно случившуюся ссору. Во всяком случае, обмен мнениями произошел, вот только к чему это приведет?
Доктор, почтенный старик, вот уже около тридцати лет лечивший Уэстклифа и его родственников, Марсденов, с непоколебимым спокойствием осмотрел Саймона глубоко посаженными глазами.
- Мистер Хант, мне сказали, что вы помогли молодой даме добраться до комнаты.
Саймон кратко описал состояние Аннабел и симптомы, предпочтя опустить, что именно он, а не Дейзи, обнаружил следы от укуса на ноге девушки. Миссис Пейтон, побелев от страха, молча его слушала. Лорд Уэстклиф, нахмурившись, что-то ей прошептал. Женщина кивнула и рассеянно его поблагодарила. Саймон предположил, что Уэстклиф пообещал сделать все возможное для выздоровления больной.
- Разумеется, я не могу подтвердить мнение мистера Ханта, пока не осмотрю молодую леди, - объявил доктор, выслушав Ханта. - Однако посоветовал бы немедленно сделать отвар подмаренника на случай, если болезнь действительно была вызвана укусом гадюки…
- Она уже пьет отвар, - перебил Саймон. - Я послал за ним четверть часа назад.
Доктор воззрился на него с тем особым раздражением, которое приберегал исключительно для тех, кто осмеливался ставить диагноз, не имея диплома врача.
- Подмаренник - сильное средство, мистер Хант, и скорее всего может причинить вред, если пациент не подвергся нападению змеи. Вам следовало подождать осмотра доктора, прежде чем применять столь решительные меры.
- Симптомы отравления змеиным ядом трудно спутать с чем-то, - нетерпеливо отмахнулся Саймон. Вместо того чтобы стоять тут, старому болтуну следовало бы приступить к своим обязанностям! - А я хотел возможно скорее облегчить страдания мисс Пейтон.
Мохнатые седые брови сошлись на переносице.
- Вы так уверены в собственных суждениях, - язвительно заметил он.
- Да, - ответил Саймон не моргнув глазом.
Граф вдруг тихо хмыкнул и положил руку на плечо доктора.
- Боюсь, сэр, этот спор может длиться вечно, особенно если попытаетесь убедить моего друга, что он может быть в чем-то не прав. "Упертый" - вот самый мягкий из эпитетов, которым можно охарактеризовать мистера Ханта. Заверяю, что гораздо лучше приложить энергию к излечению мисс Пейтон.
- Вероятно, вы правы, - сухо отозвался доктор. - Хотя в свете смелых диагнозов мистера Ханта можно посчитать, что мое присутствие вряд ли здесь необходимо.
И с этой саркастической репликой старик вошел в комнату, сопровождаемый миссис Пейтон и Лилиан.
Оставшись наедине с Уэстклифом, Саймон выразительно закатил глаза.
- Желчный старый ублюдок, - пробормотал он. - Неужели вы не могли послать за кем-то, не столь древним? Сомневаюсь, что он способен нормально видеть и слышать, для того чтобы вынести чертов диагноз!
Граф с веселой снисходительностью изогнул черную бровь.
- Он лучший в Гемпшире доктор. Пойдем вниз, выпьем по глотку бренди.
Саймон повернул голову в сторону закрытой двери.
- Позже.
- Ах простите, - протянул Уэстклиф беспечным, чересчур любезным тоном. - Ну, разумеется, будете торчать у двери, как бродячая собака, в надежде получить кухонные объедки. Я отправляюсь в кабинет. Будьте пай-мальчиком и поскорее сообщите новости.
Саймон ответил холодным взглядом и оттолкнулся от стены.
- Так и быть, - раздраженно буркнул он. - Идем.
Граф удовлетворенно кивнул:
- Доктор представит полный отчет после того, как осмотрит мисс Пейтон.
Спускаясь вслед за Уэстклифом по широкой лестнице, Саймон мрачно размышлял о своем поведении. Странное, очень странное ощущение, когда слушаешься не разума, а эмоций… и это ему не нравилось. Но какая разница? Стоило осознать, что Аннабел больна, и в душе появилась болезненная пустота, словно сердце похитили, чтобы получить выкуп. Он твердо знал, что сделает все возможное ради ее покоя и безопасности. А в те моменты, когда Аннабел начала задыхаться, глядя на него полными ужаса глазами, он был готов на любое безумство. Любое.
Помоги ему Господи, если Аннабел когда-нибудь поймет, какую власть взяла над ним… власть, представляющую серьезную угрозу его гордости и самообладанию. Он хотел владеть каждой частичкой ее тела и души всеми возможными и воображаемыми способами. Разверзшаяся перед ним пропасть, пропасть, в которую завела его страсть, ужасала Саймона. И никто из его знакомых, а меньше всех Уэстклиф, не поймет. Уэстклиф всегда твердо держал в узде свои эмоции и желания, выказывая искреннее презрение тем, кто выставлял себя глупцом во имя любви.
Не то чтобы это была любовь… Саймон не собирался заходить так далеко. И все же это, чему не было названия, намного превосходило обычную похоть.
Заставив себя превратить лицо в бесстрастную маску, Саймон вошел в кабинет Уэстклифа, маленькую, скромно обставленную комнату, отделанную сверкающими дубовыми панелями и украшенную только рядом витражей по одной стене. Это помещение с массивной неудобной мебелью казалось очень неуютным и в то же время было пропитано мужским духом и весьма подходило для того, чтобы курить, пить и вести откровенные разговоры. Устроившись на жестком стуле рядом с письменным столом, Саймон принял у друга рюмку с бренди, опрокинул, не почувствовав вкуса, снова протянул руку и молча кивнул в знак благодарности.
И прежде чем Уэстклиф пустился в рассуждения о странностях его поведения, Саймон попытался его отвлечь.
- Похоже, вы никак не поладите с мисс Боумен, - заметил он.
Упоминание о Лилиан Боумен в качестве отвлекающей тактики великолепно сработало: Уэстклиф ответил раздраженным ворчанием.
- Это невоспитанное отродье посмело намекнуть, будто в несчастье мисс Пейтон есть моя вина, - объявил он, наливая себе бренди.
Саймон поднял брови:
- И каким же это образом?
- Мисс Боумен, похоже, считает, что, как хозяин дома, я должен был сделать все, чтобы мое поместье, как она выразилась, не подвергалось нашествию "ядовитых рептилий".
- И что вы ответили?
- Я указал мисс Боумен, что гостей, которые, выходя на природу, предпочитают оставаться одетыми, змеи обычно не кусают.
Саймон не сдержал улыбки.
- Все естественно. Мисс Боумен волнуется за подругу.
Уэстклиф мрачно кивнул:
- Она не может позволить себе потерять хотя бы одну, поскольку у нее подруг не так уж много.
Саймон, продолжая улыбаться, опустил глаза.
- Но у вас тоже выдался трудный вечер, - ехидно заметил Уэстклиф. - Сначала пришлось нести наверх упругое юное тело мисс Пейтон, потом исследовать больную ногу. До чего же, должно быть, неприятно!
Саймону сразу стало не до веселья.
- Я не сказал, что осматривал ее ногу.
Граф проницательно уставился на него.
- А это и не обязательно. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы вообразить, будто вы упустили такую возможность.
- Признаю, что взглянул на ее щиколотку, а также разрезал шнуровку корсета, когда стало очевидно, что она задыхается, - вызывающе пояснил Саймон, словно подстрекая графа возразить.
- Заботливый паренек, - фыркнул Уэстклиф.
Саймон раздраженно поморщился:
- Как вам ни сложно поверить, но я не получил чувственного удовольствия при виде страдающей женщины.
Уэстклиф, развалясь на стуле, продолжал рассматривать собеседника с холодным изумлением, от которого у Саймона, фигурально говоря, шерсть встала дыбом.
- Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы влюбиться в подобное создание. Вы знаете мое мнение о мисс Пейтон…
- Да, вы постоянно его выражаете.
- А кроме того, - продолжал граф, - не хотелось бы видеть, как один из немногих здравомыслящих людей, которых я знаю, превращается в болтливого идиота, засоряющего атмосферу слезливыми нежностями…
- Я не влюблен.
- Но все же с вами что-то творится, - настаивал Уэстклиф. - За все годы нашего знакомства я ни разу не видел у вас столь слащаво-сентиментальной физиономии, как сегодня, когда вы стояли у двери ее спальни.
- Я выказывал обычное сострадание к такому же человеческому существу, как мы все.
- Ну да, - фыркнул граф, - и в чьи панталоны вам не терпится залезть. По-моему, у вас так руки и чешутся.
Откровенная точность описания снова вызвала у Саймона нерешительную улыбку.
- Два года назад чесались, - признался он. - А теперь все это превратилось в настоящую горячку.
Тяжко застонав, Уэстклиф потер узкую переносицу.
- Боже, до чего мне противно видеть, как друг слепо шагает в пропасть с крутого обрыва! Ваша слабость, Хант, заключается в неспособности устоять против вызова. Даже если вызов вас не достоин.
- А мне нравится отвечать на вызов! - воскликнул Саймон, вертя в руках рюмку. - Но это не имеет ничего общего с моим интересом к ней.
- Сколько можно, - пробормотал граф. - Либо выпейте бренди, либо перестаньте с ним забавляться. Вы испортите несчастное спиртное, крутя его во все стороны.
Саймон невесело усмехнулся:
- Что значит, "испортите бренди"? Нет, не объясняйте: мой провинциальный разум не в силах это объять. - Он послушно глотнул и отставил рюмку. - Итак, о чем мы… ах да, о слабостях. Прежде чем продолжать разговор, я хочу, чтобы вы признали существование в своей жизни тех моментов, когда вы отдавали предпочтение желанию над здравым смыслом. Потому что, если такого не было, значит, дальнейшая дискуссия бесполезна.
- Ну разумеется, такие моменты были. Как у всякого мужчины старше двенадцати лет. Но цель высшего интеллекта - уберечь нас от постоянного повторения подобных ошибок…
-А вот это моя проблема, - резонно заметил Саймон. - Мне высший интеллект ни к чему. Я вполне обхожусь своим, низшим.
Граф скрипнул зубами.
- Поймите, Хант, есть вполне определенная причина, по которой мисс Пейтон и ее подружки-резвушки до сих пор не замужем. Они - ходячее несчастье. Если события этого дня еще вас в этом не убедили, значит, вы безнадежны.
Как и предсказал Саймон Хант, следующие несколько дней были для Аннабел далеко не самыми приятными. Она хорошо изучила вкус отвара подмаренника, который по предписанию доктора приходилось пить сначала каждые четыре часа, а потом - каждые шесть. Снадобье облегчало страдания от змеиного яда, но желудок ее постоянно бунтовал. Она ужасно устала и все же не могла спать и, хотя умирала от скуки, не могла сосредоточиться ни на одном занятии больше чем на несколько минут. Правда, подруги делали все возможное, чтобы развеселить ее и поддержать, и за это Аннабел была им крайне благодарна. Эви сидела у ее постели и читала вслух бульварный роман, позаимствованный из библиотеки графа. Дейзи и Лилиан прибегали, чтобы поделиться последними сплетнями, и смешили ее забавными пародиями на того или другого гостя. По настоянию Аннабел они старательно докладывали о том, кто вырывается вперед в скачке за руку и сердце Кендалла. Похоже, он всерьез заинтересовался леди Констанс Дарроуби, высокой стройной блондинкой лет восемнадцати.