– Я понимаю, что вы чувствуете после всех этих событий, но я не позволю вам винить меня в смерти Роберта. Он пытался убить Лейна. Лейн застрелил его, защищая себя. Не сомневаюсь, что Роберт убил бы и меня, потому что я знаю, кто он.
– Да как вы смеете?
– Ваш драгоценный сыночек был вором и убийцей. И вы, судя по всему, очень удобно забыли, что Стюарт умер в постели шлюхи. Вы обвинили меня в убийстве ваших сыновей. Они сами себя убили.
– Это вы оттолкнули Стюарта, вы, с вашей холодностью…
– Нет. – Рейчел яростно затрясла головой. – Я не холодна. Это Стюарт никуда не годился как любовник, вот и все. Теперь я это поняла, и…
Лоретта разинула рот.
– Так значит, вы спали с этим убийцей.
– Да, Лоретта, – сказала Рейчел, ничуть не устыдившись, – я спала с Лейном Кэссиди, и впервые в жизни я узнала, что значит спать с настоящим мужчиной.
И не сказав больше ни слова, Рейчел поспешила к Таю, а Лоретта так и осталась стоять, разинув рот.
Мальчик лежал посредине широкой кровати, натянув простыню до самого подбородка. Он показался ей совсем маленьким и очень испуганным. По сравнению с бледной кожей, веснушки у него на носу казались очень яркими. В кресле-качалке, придвинутой к кровати, сидела дрожащая Марта, на коленях у нее лежала забытая книжка с картинками. Девушка выглядела гораздо моложе своих восемнадцати лет. Глаза ее были широко раскрыты от страха, руки дрожали. Черное платье подчеркивало ее бледность.
– Все в порядке, мэм?
Страх девушки передался Таю. Рейчел попыталась улыбнуться и успокоить Тая и Марту, а потом попросила девушку подождать в коридоре. Когда та вышла, Тай откинул простынку и встал на ноги в кровати, протянув руки к матери, поспешившей к нему. Она стала на колени и обняла его маленькое крепкое тельце.
– У тебя все в порядке, мама? – руки его обвили ее шею так крепко, что она почти не могла дышать. – Я слышал выстрелы. А у Лейна тоже все в порядке? Бабушка сказала, что он внизу, и что шериф сейчас приедет и заберет его, и что мы никогда больше не увидим его. Я не хочу, чтобы Лейна забрали, мама.
Она погладила его по спине, покрытой ночной сорочкой, пытаясь скрыть охватившее ее смятение и стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.
– Никто не собирается забирать Лейна. Не беспокойся.
– А дядя Роберт умер? Я слышал, как бабушка в холле говорила Марте…
Рейчел глубоко втянула воздух.
– Дядя Роберт умер.
– Почему?
– Тай, я, право, не…
– Ты должна сказать мне правду, мама. Ты обещала, что всегда будешь говорить мне правду. Теперь в нашей семье я – единственный мужчина. Ты так сказала. Это нехорошо – не говорить мне правду о том, что происходит у нас в семье.
Рейчел зажмурилась, отгоняя слезы и радуясь, что сын не видит ее лица.
– Твой дядя умер. Он потерял голову, пытался ударить меня…
– А Лейн всегда выхватывает револьвер раньше всех остальных, и он его застрелил.
– Лейн не хотел его убивать, Тай. Он не намеревался убивать дядю Роберта.
Тай немного отстранился от нее и, понимающе кивнув, протянул руку, чтобы вытереть слезы Рейчел.
– Я знаю, мама. Но мужчине часто приходится заниматься тем, чем ему вовсе не хочется заниматься – это-то и делает из него мужчину. Это Лейн мне так сказал.
Рейчел фыркнула.
– Неужели?
– Ага. В тот вечер, когда объяснил мне, что я должен надевать ночную сорочку, если в доме есть женщины, хотя, когда он спит, то надевает только ремень с револьвером.
Закрыв глаза, Рейчел притянула мальчика к себе и сжала так сильно, что он пискнул, протестуя.
– Я очень люблю тебя, Тай. – Она погладила его по головке. – Ты не будешь бояться? Мне нужно сойти вниз.
– Конечно, – ответил он неуверенно.
– А если я пришлю к тебе Марту?
Поцеловав малыша, Рейчел разгладила сорочку на его плечах и уложила, накрыв простыней. Потом поцеловала еще раз, закрыла глаза, втягивая запах мыла и талька, чистоты и свежести, и на мгновение позволила себе задержаться на этих совершенно реальных вещах, вместо того чтобы думать о дикой сцене, только что происшедшей внизу. Потом она с сожалением оторвалась от ребенка, подошла к окну, чтобы поправить занавеску, а потом направилась к двери. Уже на пороге она обернулась, улыбнулась и послала воздушный поцелуй.
– Если я тебе понадоблюсь, я внизу.
– Бабушка просто сошла с ума – вот наговорила-то! Наверное, Лейну ты сейчас нужна больше, чем мне.
– Думаю, ты прав.
– Мама! Если шериф захочет забрать Лейна, не давай ему.
Рейчел сошла вниз, и не прошло и часа, как она попыталась выполнить просьбу Тая: она вступила в спор с Арни Вернермейером.
– И речи не может быть об аресте Лейна, шериф. Он – сыщик. Он говорил вам об этом не один раз.
Она в растерянности оглядела комнату. Конечно, поддержки она не получила ниоткуда. Мэри Маргарет, все еще в ночной рубашке и капоте, с видом провалившейся примадонны закрывала глаза рукой, при этом она то и дело принималась рыдать, умудряясь взмахивать мокрыми ресницами в сторону трех ковбоев, все еще стоящих у дверей и готовых при надобности защищать Маккенна.
Лоретта оделась, причесалась, надела драгоценности. В ушах ее висели агатовые серьги в виде капелек, а ворот черного платья был застегнут брошью размером с кулак. Она всячески старалась не смотреть на Рейчел. Стюарт пребывал полуодетым, его ночная рубашка, покрытая пятнами крови, была небрежно заправлена в брюки. Он стоял в дверях и смотрел на Рейчел и Лейна. Последние двадцать минут он был занят исключительно тем, что требовал у шерифа отдать Лейна под стражу и посадить его за решетку. Он даже пригрозил, что соберет людей с ранчо и "линчует этого подонка и убийцу" своими руками.
Гробовщик и его помощники потихоньку вынесли тело Роберта из комнаты и увезли в город.
Вернермейер торчал подле Лейна, не зная, на что решиться. Он надел на Лейна наручники больше для того, чтобы успокоить Маккенна, чем с какой-либо иной целью.
– Я не могу его отпустить, пока он не докажет, что на самом деле тот, за кого себя выдает, а он сам сказал, что никаких документов при нем нет, – твердил Арни.
– Пошлите телеграмму в контору "Агентства" в Денвер, вот вам и будет доказательство, – заявила Рейчел.
– Я не могу сделать этого до утра.
– Если вы не посадите его за решетку, к утру он будет далеко, – предупредил Стюарт. – Кроме того, он заявляет, что Роберт – тот самый Джентльмен-Грабитель. Где доказательства?
Рейчел встретилась глазами с Лейном. По его виду совершенно невозможно было понять, о чем он думает и что она должна сделать, чтобы помочь ему. Она растерянно спросила:
– Шериф, вы можете отпустить Лейна, если я дам слово, что он никуда не уйдет?
Арни переминался с ноги на ногу. Откашлялся. Лицо его постепенно налилось кровью.
– Миссис Маккенна, мне бы хотелось пойти вам навстречу, но после того, что произошло – ваше похищение и ваша… дружба с Кэссиди… я должен признаться, что я не считаю, что вашего слова будет достаточно.
Рейчел казалось, что после того, как ее муж умер в объятьях потаскухи, ей не придется пережить большего унижения. И вот теперь ей сказали, что ее честное слово ничего не стоит.
Лейн чувствовал ее боль, унижение и проклинал себя. Во всем виноват он сам, твердил он себе. Нельзя, чтобы она страдала, оказавшись в руках такого кретина, как Вернермейер.
– Отвезите меня в тюрьму, – сказал он шерифу.
– Нет! – вскричала Рейчел.
– Ничего страшного, Рейчел. Завтра вы сможете телеграфировать Бойду Джонсону и сообщите ему, что происходит. И все будет хорошо.
Она сделала шаг к Лейну. Стюарт Маккенна, стоявший у двери, направился к ней, поддерживая свою перевязанную руку, и поглядел на нее сверху вниз.
– Ничего хорошего больше не будет, даю слово, – произнес он.
Не обращая на него внимания, она обратилась к Лейну:
– Я поеду с вами. Я только пойду схожу за Таем…
Лоретта поднялась, но не сделала ни малейшей попытки пересечь комнату. Голос у нее был громкий и напряженный.
– Неужели вы действительно думаете, что это в интересах Тайсона – вернуться с вами в город, коль скоро вы на самом деле решили сопровождать этого человека в тюрьму? Вы слышали, что сказал шериф. Вы думаете, в городе найдется хоть один человек, который захочет простить Лейна Кэссиди? Оставьте здесь мальчика, по крайней мере до тех пор, пока все не разъяснится. Ни к кому из нас вы можете не питать особых чувств, но вы не можете не знать, что мы любим это дитя и никогда не позволим причинить ему вред.
Несмотря на теплый ночной воздух, Лейна охватила внезапная дрожь, когда он услышал, как Лоретта пытается убедить Рейчел оставить сына у нее.
– Останьтесь с Таем, Рейчел. Шериф позаботится о телеграмме, – сказал Лейн.
– Я поеду с вами. На этот раз я согласна с Лореттой. Марта присмотрит ночью за Таем, и он будет в стороне от всяких сплетен, пока я не приеду за ним.
– Пошли, Кэссиди, – Вернермейер взял Лейна за руку и подтолкнул его к двери. – Если вы едете со мной, миссис Маккенна, тогда идемте.
Рейчел не знала, на что решиться. Ей хотелось подняться к Таю и самой его успокоить. Ей хотелось умыться, причесать волосы и привести себя в приличный вид. Ей хотелось снять с Лейна наручники. Ей хотелось остаться вдвоем с Лейном и Таем, вернуться в свой уютный домик, где Дельфи подаст им кофе и десерт. Ей хотелось, чтобы жизнь наладилась, чтобы все было нормально и упорядоченно, как было раньше.
Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы все было, как раньше. Глядя, как Лейн выходит из дома в сопровождении Вернермейера, она поняла, что не хочет терять Лейна, кем бы он ни стал для нее – другом или временным любовником.
Она с радостью отказалась бы от упорядоченности своей размеренной жизни, от своих столь милых для нее привычек. В глубине души она знала, что только ради восстановления собственной репутации она никогда не откажется от того, что испытала в объятиях Лейна.
Увидев, как в ночной тьме блеснули волосы Лейна, попавшие в полосу света, она вспомнила, какие они шелковистые на ощупь. Она вспомнила тепло его кожи, прикосновение его рук, вкус его губ.
И тогда ей стало ясно, что она сделает для него все.
Все, что угодно.
Всю дорогу до города они молчали. В голове у Рейчел стучало, она думала о том, что ей нужно сделать завтра. Нужно будет связаться с Чейзом и Евой. Они, вероятно, придут Лейну на помощь, коль скоро правда им известна. Нужно забрать Тая и избежать встречи с Маккенна. Роберта похоронят. Весь город вскоре будет знать о его смерти во всех подробностях.
Наконец бесконечная поездка в экипаже, который Вернермейер одолжил у Маккенна, закончилась. Рейчел была рада, что она ехала рядом с Лейном, но теперь ее охватили сомнения. Они стоят на пустынной улице перед конторой Вернермейера, и ей нужно покинуть Лейна.
– Идите домой, – сказал ей Лейн, пока Арни обшаривал свои карманы в поисках ключа от конторы. – Пусть Дельфи позаботится о вашей царапине. Вам нужно поспать. Завтра рано утром Бойд вызволит меня отсюда, и скорее всего, я окажусь у вашей задней двери и попрошу накормить меня завтраком, – добавил он, улыбнувшись быстрой насмешливой улыбкой и бросив взгляд в сторону Вернермейера.
– Вы уверены, что все будет в порядке? – Она никак не могла собраться с духом и попросить его прояснить ситуацию. – Мне страшно не хочется оставлять вас здесь.
Лейн кивнул.
– Мне приходилось спать в куда худших местах, уверяю вас. Это просто дворец. – Почувствовав ее страх и неуверенность, он стряхнул с плеча руку Вернермейера и, наклонившись к ней, прошептал на ухо:
– Я люблю тебя, Рейчел.
Вернермейер неловко потоптался на месте, а потом опять положил руку на плечо арестованного.
– Хватит, Кэссиди. Доброй ночи, миссис Маккенна. Ступайте домой.
Ей ничего больше не оставалось, как оставить Лейна во власти шерифа. Не сказав ни слова на прощание, она быстро пошла по Главной улице, чтобы не видеть, как он войдет в это здание и как за ним замкнется дверь. Все лавки и магазины были закрыты, все было заперто на ночь. Она шла по улице и отражалась в витринах, будто привидение, будто тень.
Далеко впереди она видела свой дом. Дельфи оставила зажженный фонарь на крыльце, а в окне гостиной горела лампа.
Впервые в жизни мысль о возвращении домой, в тихую гавань, не принесла ей утешения. Тая там не было. Лейн за решеткой. В эту ночь, даже несмотря на золотой свет в окнах, она увидела дом таким, каким он и был на самом деле – сооружением из дерева и стекла, как и все другие дома.
Дом цвета желтого масла будет ее тюрьмой до тех пор, пока Лейн не войдет в него свободным человеком.
15
Лейн в небрежной позе сидел в своей камере на жесткой узкой койке, которая представляла собой всего-навсего доску, покрытую тощим тюфяком и тем, что некогда было чистым одеялом. Лейн согнул ногу в колене, обхватил ее рукой и смотрел сквозь решетку на Чейза и Еву Кэссиди, мысленно проклиная их появление. Арни Вернермейер притаился в своей конторе рядом с камерой. Лейн подозревал, что шериф скорее всего приложил ухо к двери, и это не даст им возможности поговорить откровенно.
– Я удивлен, что вы оказались здесь так скоро, – сказал Лейн Чейзу. – Но я знаю, что плохие вести доходят быстро.
– Мы – твоя семья, Лейн, – возразила Ева. – Не имеет значения, сколько лет прошло с тех пор, как ты жил с нами, мы по-прежнему – твоя семья, и мы пришли сюда, чтобы помочь тебе. Только скажи, что нужно делать.
– Здесь немногое можно сделать.
Лейну было страшно жаль, что из-за него в ее больших зеленых глазах стоят слезы. Молодая женщина была одета по последней моде: платье цвета зеленой мяты, отделанное оборками, бантами и еще какими-то штуками, названия которых Лейн не знал. Умелая рука объединила все это в одно гармоничное целое, и платье необыкновенно шло Еве.
Лейн заметил, что Чейз не отходит от жены, что стоят они, взявшись за руки. Интересно, подумал он, каково это – просыпаться каждое утро подле человека, которого любишь всем сердцем и который также любит тебя? Перед ним возник образ Рейчел – такой, какой он видел ее в последний раз.
– Как Рейчел? – он поднялся с койки. На душе у него было тревожно, и он не мог усидеть на месте. Тесная камера не давала ему возможности высвободить накопившуюся бурную энергию.
– Она послала за нами Тома Кэстора, – ответила Ева. – Это тот, который содержит платную конюшню здесь, в Ласт Чансе…
– Я его знаю, – заметил Лейн.
– Бедняжка, судя по всему, не сомкнула глаз этой ночью. Том сказал, что она постучалась к нему, едва рассвело. Его жена заставила ее войти в дом и выпить чашку кофе. Она усадила Рейчел завтракать вместе с собой и детьми. Том говорил, что у Рейчел был такой вид, будто она вот-вот упадет.
Чейз поспешно прервал жену.
– У нее все еще страшно болит голова, но все же она поехала к Маккенна забрать Тая.
– Это верно, – подтвердила Ева, – ей хочется, чтобы дома кто-то был, когда тебя освободят. Так она сказала Тому. Она попросила Дельфи приготовить хороший обед. Рейчел рассчитывала вернуться к полудню, так что мы отпразднуем твое освобождение все вместе.
– Вам лучше пойти к ней домой, чтобы быть там, когда она вернется. Вряд ли я в ближайшее время смогу куда-либо пойти.
Чейз озирал помещение, состоящее из двух камер, коридора между ними и маленького окошечка в конце этого коридора. Лейн знал, что его дядюшка, проведя девять лет в Территориальной тюрьме, терпеть не может тесных помещений. И все же он пришел поддержать его, Лейна. Сам Лейн провел в камере всего лишь несколько часов и уже удивлялся, как его дядя не сошел с ума в тюрьме. Он знал, что Чейз познакомился с Рамоном именно в тюрьме, и теперь начал понимать, какие глубокие узы связывают этих людей.
– А почему ты думаешь, что тебя сегодня не освободят? – поинтересовалась Ева. – Как только шериф получит телеграмму от "Агентства", ты выйдешь отсюда…
– Дай же ему докончить, Ева, – проговорил Чейз, внимательно глядя на племянника.
Лейн подошел к двери и взялся руками за прутья решетки.
– Вернермейер послал телеграмму два часа тому назад, и от "Агентства" пока еще нет ни слова. – Лейн старался говорить очень тихо.
– Ну и что, телеграмма может прийти с минуты на минуту. – Голос молодой женщины звучал уже не так уверенно.
– Я на самом деле не жду, что они ответят, во всяком случае я в этом не уверен.
Лейн заметил, что по лицу Чейза пробежала тень сомнения.
– Это почему? – спросил тот.
Глубоко вздохнув, Лейн отпустил решетку. Подойдя к задней стене, он с минуту смотрел на неровную кладку, а потом заговорил:
– В этом деле я действовал без санкции "Агентства". Я уже говорил вам, что временно отстранен от должности из-за случая, который произошел несколько недель тому назад в Оклахоме. Мой шеф предупредил меня, что если я буду действовать по собственной инициативе, "Агентство" не сможет мне помогать.
– А вчера ночью, когда ты убил Маккенна, ты действовал по собственной инициативе? – спросил Чейз.
Лейн пожал плечами.
– Не нужно понимать это так, будто я вошел и изрешетил пулями человека только потому, что подозревал его. За несколько минут до этого я имел с ним частную беседу, и хотя он ни в чем не признался, он все же сказал, что воспользуется моими умениями для расширения своего бизнеса. Сказал, что через два дня я должен буду "перевозить деньги". Я собирался использовать эти дни, – продолжил Лейн, – чтобы послать сообщение Бойду. Нужно было, чтобы агенты оказались на месте во время грабежа и взяли Маккенна с поличным.
Ева, нахмурившись, слушала это подробное объяснение. Чейз спросил:
– Из-за чего же началась перестрелка?
Лейн взглянул на свои руки, а потом привычно потянулся к револьверу, с которым так давно не расставался. Без него Лейн чувствовал себя голым и уязвимым.
– Когда я приехал на ранчо Маккенна, я – еще не успев переговорить с Робертом наедине – увидел Рейчел в его объятиях.
– О Боже! – изумилась Ева. – Да это просто немыслимо! Уверена, что за этим что-то кроется.
– Так и есть, пыталась убедить его, что я увез ее насильно. А он заподозрил, что она что-то скрывает. Она уже знала к этому времени, что он находится под подозрением, и хотела помочь мне обнаружить истину, но я взбесился, увидев их целующимися. Переговорив с ним с глазу на глаз и условившись о встрече, я сделал вид, что уезжаю. Но я беспокоился о Рейчел и поэтому не уехал, а вернулся к дому. Я слышал все, что Роберт говорил ей – через открытые окна. Он пытался заставить Рейчел рассказать, что ей обо мне известно. Она хотела убежать, но он сбил ее с ног…
– Бедная Рейчел! – воскликнула Ева. – Неудивительно, что ты пришел в ярость.