– После этого события обрушились, как лавина, – продолжал Лейн. – Роберт схватил Рейчел, вбежал старик, размахивая ружьем, Роберт выхватил пистолет и оттолкнул Рейчел. Я выстрелил ему в плечо, и он упал. Старик же выстрелил в меня, промахнулся, а потом Роберт сумел выстрелить еще раз и чуть не убил Рейчел. У меня просто не было времени ни на что, только на ответные действия. Я сгреб Рейчел в охапку и начал стрелять. Роберт Маккенна был ранен смертельно.
– В подобных обстоятельствах всегда кто-нибудь да оказывается ранен смертельно, – вставил Чейз. – Так ты думаешь, что "Агентство" сгноит тебя здесь?
– Боюсь, что старик Маккенна просто не даст мне дожить до того времени, когда я начну гнить.
Чейз со вздохом провел рукой по волосам. Ева не сводила глаз с мужа, словно ожидая, что тот совершит чудо. Лейн знал – его дядюшка сделает все, чтобы не огорчать жену, но в данном случае никто ничего не может сделать.
– Ты сказал, что убил его, не заручившись поддержкой "Агентства", и при этом у тебя нет никаких доказательств его вины?
– Никаких, кроме того, что он мне сказал, а это было в частном разговоре. Никто мне не поверит.
– Как ты думаешь, он где-нибудь прячет деньги, которые украл при последнем ограблении?
Ева повернулась к мужу:
– Если ты полагаешь, что сможешь обшарить ранчо Маккенна в поисках краденого…
– Остынь, Ева. Я просто обдумываю все возможности.
Лейн покачал головой:
– Ограбление произошло в точности за два дня до его приезда в город. Я не знаю, ни что он сделал с деньгами, ни как был переодет во время грабежа. Деньги могут быть где-то на ранчо Маккенна, но Стюарт Маккенна ни за что не разрешит проводить там поиски.
Чейз молчал. Его внимательные глаза ни на миг не отрывались от глаз Лейна. И тот понял, что дядя взвешивает только что услышанное.
– Я не обижусь, если вы мне не поверите, – сказал Лейн.
– Я тебе верю, – тихо произнес Чейз без малейшего колебания. – Только ты способен попасть в подобную переделку и так легко о ней говорить.
– Я знаю, что все это выглядит чертовски плохо, – проговорил Лейн.
– Оно и на самом деле плохо, – отозвался Чейз, – подожди, вот Маккенна узнает, что "Агентство" не собирается тебя спасать. С его деньгами, с властью, которой он обладает, каждому ясно, что он будет делать.
– Постарается меня вздернуть, – сказал Лейн, произнеся вслух то, о чем все они думали.
– У меня есть деньги, – напомнила Ева.
Мужчины не обратили на это замечание никакого внимания. А Лейн, зная, что дядя хорошо его понимает, решился попросить его об одной услуге.
– Увезите отсюда Рейчел, ладно?
– Попробую.
Тут Ева схватилась за прутья решетки и потрясла их, чтобы привлечь внимание мужчин.
– Послушайте меня, – сказала она, кинув взгляд на наружную дверь и понизив голос. – Вы оба говорите так, словно уже заранее готовы сдаться. А я вот не намерена сдаваться. Я не даром работала в "Энтетейнинг Энерджетик Эберхардз".
– Ева… – начал было Чейз.
– Никаких "Ева". Лейн попал в переделку. Серьезную переделку. Я считаю, что нам нужно разработать план его спасения. Я могу запеть… или, еще лучше, могу сделать вид, что у меня какой-то ужасный приступ, и пока шериф будет пытаться помочь мне, Чейз добудет ключи и…
Обняв жену за плечи, Чейз повлек ее прочь из коридора, а она все еще продолжала развивать свою мысль.
– Лучше я уведу ее отсюда, не то все мы угодим за решетку.
Лейн смотрел, как его дядя схватился за дверную ручку и нажал на нее. Когда Ева исчезла за дверью, он позвал:
– Дядя Чейз!
– А?
Чейз стоял в дверях. Утреннее солнце, проникающее в коридор из соседнего помещения, сияло у Чейза за спиной.
– Не оставляйте Рейчел одну, хорошо? Нужно, чтобы подле нее кто-то был.
Рейчел остановила у дома Маккенна небольшую двухместную коляску, которую она наняла у Тома Кэстора, сунула кнут в специальный карман и подождала, пока не появится кто-нибудь из конюхов. Судя по обилию фаэтонов, экипажей и колясок, к Маккенна съехались друзья оплакивать Роберта.
Юный ковбой, которому, по виду, было не многим больше четырнадцати лет, подбежал к ее коляске, чтобы помочь ей сойти. Рейчел протянула ему руку в кожаной перчатке, подобрала юбку, осторожно поставила ногу на ступеньку, а потом на землю. Улыбнувшись, юноша обошел коляску, взял лошадь под уздцы и повел ее на конюшню, расположенную подле каретного сарая.
Рейчел тоже улыбнулась и хотела было проверить, хорошо ли сидит шляпка, но сообразила, что одобрительный взгляд юного ковбоя означал, что с туалетом у нее все в порядке. В это утро ей пришлось здорово повозиться со своим костюмом, потому что ей не хотелось никому давать повода судачить о своем внешнем виде.
Большими, решительными шагами она направилась по дорожке, ведущей через газон, и поднялась по широкой лестнице на веранду. Там она помедлила, стоя у двери, а потом резко постучала. Дверь отворили почти сразу.
Марта, одетая, как и подобает прислуге, в черное платье, накрахмаленный белый передник и чепчик, широко распахнула дверь перед молодой женщиной.
– Здравствуйте, мэм, – пролепетала она, избегая взгляда Рейчел. Глаза у нее были красные, будто она плакала.
Рейчел не могла не спросить ее:
– Что-нибудь случилось, Марта?
"Конечно, случилось, дуреха ты этакая", – напомнила она себе. Роберт умер. Но когда Марта молча покачала головой и испуганно взглянула на нее, Рейчел охватило предчувствие чего-то дурного.
– Если вы не возражаете, мэм, прошу вас, подождите здесь, – проговорила девушка, запинаясь.
И прежде чем Рейчел успела что-либо сказать, она умчалась прочь, как испуганный заяц.
Молодая женщина стянула одну перчатку и принялась расстегивать другую, когда в дверях появилась Лоретта. На ней было одно из ее лучших платьев – черное, разумеется, на этот раз атласное. При каждом шаге ткань зловеще шуршала. Лоретта была прекрасно причесана, ее украшения, как всегда, были подобраны со вкусом, туфли из черного атласа прекрасно гармонировали с платьем. Забота о внешности всегда была главным занятием Лоретты.
Медленно и решительно, не глядя ни влево ни вправо, Лоретта подошла к Рейчел. Она держала голову высоко, спину – прямо, и казалось, что она идет в атаку.
Рейчел обхватила себя руками, в твердой уверенности, что сумеет отразить любой выпад свекрови.
– Мой внук останется здесь навсегда.
Любой выпад – только не этот.
– Что вы говорите? Вы хотите сказать, что не позволите мне забрать Тая домой?
– Вот именно.
Вдруг Рейчел поняла, почему у Марты были красные глаза и почему при виде ее, Рейчел, у девушки на лице появилось выражение муки.
– Я приехала сюда не для того, чтобы препираться с вами, Лоретта. Уйдите с дороги. Я хочу забрать своего сына.
Старуха не двинулась с места. На ее холодном решительном лице не выразилось ничего. Она проговорила, не моргнув и глазом:
– Сделайте один шаг в мой дом – и я вас застрелю.
Рейчел задрожала от ярости. Она глубоко вздохнула, чтобы обрести равновесие, отчаянно стараясь не показать этой ненавистной женщине, что боится ее.
– Вы не имеете никакого права…
– Я имею все права. Ваша репутация погибла. Человек, с которым вы предавались блуду, сидит за решеткой за убийство моего сына. Неужели вы думаете, что я когда-нибудь отдам вам Тая, зная, что этот хладнокровный убийца будет ошиваться в вашем доме рядом с моим внуком?
– Простите, Лоретта, но вы не можете отнять у меня Тая. Разве вы забыли, что я – его мать? По закону у вас нет на него прав.
– Я могу отнять его у вас, и я это сделаю. В данный момент Стюарт находится на пути в Хелену, где он посоветуется со своим адвокатом. Мы намерены добиться законного опекунства над мальчиком. О том, что вы его мать, нужно было думать раньше, до того, как вы связались с Лейном.
В глазах Лоретты не было ничего, кроме ледяной решимости. Молодая женщина чуть не задохнулась от гнева. Оттолкнув Лоретту, она побежала к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Подхватив подол платья, она поспешила наверх, взлетая через две ступеньки.
Она уже почти добралась до второго этажа, когда увидела одного из маккеновских ковбоев, стоящего наверху лестницы с ружьем в руках. На лице у него было смешанное выражение. Глаза выражали сочувствие, но в общем лицо говорило о том, что он не даст ей пройти, потому что ему за это заплатили.
Рейчел обернулась. У подножия лестницы ждала Лоретта. Губы ее были плотно сжаты. Она была удовлетворена.
– Неужели вы действительно можете в меня выстрелить? – спросила Рейчел, не в силах поверить в такое.
– Конечно, нет. Но он, – Лоретта кивнула в сторону ковбоя, – он может.
Потрясенная Рейчел колебалась. Ей захотелось закричать и позвать Тая, но она побоялась, что за этим последует слишком тяжелая для ребенка сцена. Незачем ее сыну знать, что дед и бабка держат его взаперти. Но непременно нужно известить его, что она была здесь, что не бросила его после трагических событий минувшей ночи. Рейчел кинула взгляд в сторону его комнаты, но отступила – ради мальчика. Лучше вернуться в город и привезти сюда подкрепление – Арни Вернермейера и Лейна, который, конечно же, уже на свободе.
Рейчел спустилась на первый этаж, и Лоретта, отступив, дала ей пройти. Потом распахнула перед молодой женщиной дверь широким жестом. В холл ворвался зной и солнечный свет. Там, за дверью, все казалось обычным, таким же, каким было до того, как Рейчел вошла в этот дом. Но теперь мир изменился непоправимо.
– Я вернусь, – проговорила Рейчел, – и тогда Тай уедет со мной.
– Это мы еще увидим.
Впервые за все это время равнодушная ненависть на лице Лоретты сменилась улыбкой, при виде которой у Рейчел кровь застыла в жилах.
Как-то Рейчел удалось дотащиться от веранды до каретного сарая, как-то удалось объяснить юному ковбою, что ей нужна ее коляска и серая в яблоках кобылка. Юноша поспешил выполнить ее просьбу. Она не помнила, как проделала часовую дорогу до города, она думала о чем угодно, только не о дороге.
Только добравшись до окраин Ласт Чанса, молодая женщина осознала, что лицо ее залито слезами и что лошадь, арендованная ею у Тома Кэстора, обливается потом. Ее же собственной кобылке, привязанной позади коляске всю дорогу пришлось глотать пыль и подстраиваться под шаг лошади Тома.
Рейчел пустила лошадь тихим шагом, вытерла слезы тыльной стороной руки. Осторожно потрогала рану на виске, все еще причинявшую ей боль. Эти люди – эти люди - пытаются отнять у нее сына, и если она не будет действовать, и действовать быстро, у них хватит денег и влияния, чтобы добиться своего.
Она направилась прямиком к конюшне и въехала в огромный сумрачный сарай. Когда коляска стала, Рейчел отбросила поводья, сошла на землю и тут же оказалась лицом к лицу с Томом Кэстором. Как всегда, великан покраснел.
– Вы сделали, что хотели, мисс Маккенна?
– Не совсем, но сделаю обязательно, – убежденно проговорила молодая женщина.
Руки у нее так дрожали, что она запуталась в шнурках своего ридикюля, который подал ей Том. Своей огромной грубой ручищей он закрыл обе ее ручки разом и сказал:
– Наверное, это можно сделать и потом, мисс Маккенна. – Том взглянул на обеих взмокших лошадей. – Я сейчас займусь ими. А вы ступайте по своим делам.
На глазах у молодой женщины появились слезы благодарности, когда она взглянула на одного из немногих жителей города, которого все еще могла считать своим другом.
– Спасибо, Том, – пробормотала она, закрывая ридикюль. – Пришлите мне счет, и я сразу же заплачу вам.
Не волнуйтесь об этом, мэм. Он проводил ее до широких дверей, распахнутых настежь, и помахал ей вслед рукой. Она припустилась по улице. Ее дом находился на противоположном конце, поэтому она решила сначала предупредить Арни Вернермейера, что ей потребуется его помощь, а потом уже пойти домой, чтобы увидеться с Лейном и всеми остальными.
Добравшись до конторы шерифа, Рейчел без стука распахнула дверь. Арни сидел в своем кресле, положив ноги на стол, обхватив руками затылок, словно его мощная шея не в состоянии была поддерживать грузную голову. Едва увидев Рейчел, он спустил ноги на пол.
– Вставайте, шериф, мне нужна ваша помощь.
– Не спешите, миссис Маккенна. Из Денвера еще не пришло ни единого слова, поэтому я никак не могу освободить Кэссиди.
Рейчел остановилась как вкопанная посреди комнаты и взглянула на прочную дверь из толстых досок, за которыми находилась камера.
– Так Лейн до сих пор сидит взаперти?
И она направилась к этой двери.
– А вы разве пришли не из-за него?
– Нет, не из-за него, – Рейчел отодвинула засов и попыталась открыть вторую дверь, но она оказалась заперта. Тогда молодая женщина принялась отчаянно колотить по ней. – Впустите меня! Мне нужно увидеться с Лейном!
Вернермейер подошел к ней, тяжело ступая, и неловко затоптался на месте.
– Знаете, мэм, мне придется обыскать вас, проверить, не принесли ли вы оружия.
– Если бы у меня было оружие, Арни, я бы уже давно держала вас на мушке. – Тон, которым были сказаны эти слова, не вызывал ни малейшего сомнения.
Шериф сморщился и почесал в затылке.
– Ну, я не…
– Я знаю законы. Я вдова шерифа, черт побери! – закричала она.
– Впустите ее, Вернермейер, или вы пожалеете, что на свет родились, когда я выйду, – прорычал Лейн, стоя по ту сторону двери.
Когда Арни управился с ключом, а потом и с дверью, и, наконец, открыл ее, Рейчел влетела в коридор с таким видом, словно за ней гнались псы из преисподней.
– Черт побери, Рейчел, почему вы такая взмыленная? Будь я Вернермейером, вы бы все кишки из меня выпустили.
Лейн поднялся и подошел к разделяющей их решетке.
Ухватившись за холодное железо так крепко, что у нее побелели костяшки пальцев, Рейчел проговорила срывающимся голосом "Ох, Лейн!", – а потом разрыдалась по-настоящему.
Он протянул руку, погладил молодую женщину по волосам, потом прикоснулся к ее щеке, молча попросив взглянуть на себя.
– Рейчел, сердце мое, не плачьте. Как-нибудь я выберусь отсюда.
– Ох, Лейн, я плачу не из-за вас.
– Что случилось?
– Тай у них… они говорят… они говорят, что я не могу забрать его и… они хотят нанять адвоката из Хелены, и мне их ни за что не одолеть… а если мне его не вернут, я просто умру. Вы должны поехать со мной…
Она захлебнулась плачем, и вдруг до нее дошло, что Лейн все еще за решеткой.
– Почему вы здесь? – всхлипнув спросила она.
– Кто забрал Тая? – спросил Лейн.
– Эти Маккенна.
– Черт побери. – Лейн повернулся, пнул ногой койку, поморщился и опять повернулся к Рейчел. – Было у меня предчувствие, что они что-то замышляют. Но я убедил себя, что ошибаюсь. Проклятие! Это все моя вина, Рейчел. – И он ударил кулаком по решетке.
Она убежденно покачала головой.
– Нет. Нет, это не ваша вина. Это все они. Раньше я этого не понимала, но замечала кое-какие признаки. Они давно уже думали, как наложить лапы на Тая, с тех пор как умер Стюарт.
– А теперь, когда вы связались со мной, у них появился прекрасный предлог. – Голос Лейна был ужасающе спокоен.
– А что же Бойд Джонсон? Почему они не пришли к вам на выручку?
Лейн вздохнул.
– Они еще не телеграфировали сюда. Я говорил вам, что в "Агентстве" я – persona nоn grata. Но я не сказал, что они меня предупредили – в том случае, если что-нибудь произойдет, пока я отстранен от должности, они не станут меня вызволять.
– Что вы имеете в виду? – прошептала Рейчел. От страха в горле у нее застрял комок, она задыхалась.
– Когда я убил Роберта, я действовал по собственной инициативе.
Ее пальцы, вцепившиеся в решетку, разжались, и она вытерла ладони о платье. Потом устремила взгляд на Лейна, словно пытаясь осознать, что он сказал. Он не знал, что причинило ему большую боль, – разочарование или сомнение, появившиеся в ее глазах.
– Так вы не можете мне помочь, да? – прошептала она. Потом окинула взглядом крепкие железные прутья, вторую дверь, маленькое окошко высоко в стене. – Вы не выйдете отсюда сегодня? И вы не поможете мне вернуть Тая?
– Нет, – грустно сказал Лейн, охваченный чувством вины, которая, конечно же, лежала целиком на нем, по его мнению. Вины в том, что он заманил эту молодую женщину в зыбучие пески, которые теперь грозят ее засосать, и в том, что он не может ничем ей помочь.
– Я не могу помочь вам, Рейчел. Я не могу помочь даже самому себе.
– Я этого не вынесу, Лейн.
– Я понимаю. Если вы никогда больше не захотите меня видеть, вы будете совершенно правы.
– Не говорите так. Мы что-нибудь придумаем, чтобы вызволить вас. Но в данный момент я должна отобрать Тая у Маккенна.
– Идите к Чейзу и Еве. Они вам помогут. Наверное, они еще у вас дома.
– А что, если "Агентство" решит умыть руки, Лейн? Боже мой, ведь вас повесят!
И она закрыла рот рукой, чтобы удержать крик. Тая у нее отобрали, но за Тая она может и будет бороться. Но если дойдет до суда, и Лейна повесят…
– Что же делать? – шепотом выговорила она.
– Рейчел, подойдите сюда.
Она подошла к решетке, потом ближе, так что Лейн смог просунуть руки между прутьями и притянуть ее к себе – насколько позволяло бесчувственное железо. Рейчел тоже просунула руки через прутья и тоже привлекла его к себе. Холодный металл вжался ей в щеку. Она чувствовала сквозь ткань рубашки Лейна тепло его тела, но прутья не давали ей услышать, как его сердце бьется рядом с ее сердцем.
– Я хочу, чтобы вы выслушали меня и выслушали хорошенько. Ступайте к Чейзу и Еве и сразу же начинайте вызволять Тая. Чем больше времени будет у Маккенна, тем больше шансов, что они выиграют это дело. И уезжайте из города. Я хочу, чтобы вы все силы положили на возвращение вашего мальчика, потому что он для вас – все.
– Вы пугаете меня, Лейн. Что если суд… что если вас сочтут виновным и…
– Рейчел, если меня повесят, я умру счастливым, потому что любил вас.
16
Рейчел сидела на своем месте во главе стола и внимательно изучала лица гостей. Чейз хранил молчание, но ел с аппетитом, тогда как Ева размазывала по тарелке то, что с таким старанием приготовила Дельфи. Если беседа – действительно душа и сердце трапезы, то их трапеза совершенно мертва, подумала Рейчел, хотя и обильна.
Никто не успел предупредить Дельфи, что Лейн еще не на свободе и что Тай оказался пленником у деда с бабкой. Поэтому, когда Рейчел вернулась домой, она сразу же отправилась на кухню, чтобы посвятить служанку во все подробности происходящего.
Дельфи расплакалась, дав волю чувствам, которые Рейчел сама еле сдерживала. Глотая слезы мулатка все же настояла, чтобы они поели – грешно пропадать такой хорошей еде.
И вот они молча сидят за столом, погруженные в свои мысли, а Дельфи у буфета собирает чай, блюдо персиков с пряностями и печенье.
В доме было тихо, как в усыпальнице, если не считать звяканья приборов о веджвудский фарфор. Поняв, наконец, что она не может проглотить ни кусочка из-за кома в горле, Рейчел взяла салфетку, лежащую на коленях, аккуратно сложила ее и положила рядом с тарелкой.
– А ты… – Едва Ева заговорила, как Дельфи опять расплакалась.