Люк кивнул - он знал об интересе Люцифера к серебру и ювелирным изделиям.
- Как-то вечером, просматривая ассортимент у одного знакомого, я обнаружил старинную серебряную солонку. Когда я спросил, где он ее раздобыл, он признался, что ее принес к его черному ходу один из его "мусорщиков" - так он называет тех, кто приносит товар сомнительного происхождения.
- Краденые товары?
- Как правило, да. Обычно солидные торговцы избегают таких товаров, но в случае с этой солонкой мой знакомый не устоял. - Люцифер поднял бровь. - К счастью для нас. В последний раз я видел эту солонку в Сомерсхэм-Плейсе. Она была дарована одному из моих прапрадедов за службу Короне.
Амелия подалась вперед:
- Ее украли из Плейса?
Люцифер кивнул:
- И не только ее. Я взял солонку, и мы отвезли ее в Плейс. Приехав туда, мы обнаружили Гонорию в сильном волнении. В то утро она получила три письма от разных членов семьи, которые ночевали у нее. У всех пропали какие-то небольшие вещицы - севрская табакерка, золотой браслет, аметистовая брошь.
- Это, похоже, все тот же вор, что таскает вещи и в Лондоне. - Люк нахмурился. - Но почему вы проделали такой путь, чтобы рассказать это нам?
- Есть причина, но не будем делать поспешных выводов, потому что, честно говоря, у меня не хватает фактов. Впрочем, причин, по которым я приехал к вам, две. Во-первых, о кражах в Сомерсхэме уже было всем известно, прежде чем Девил и Гонория услышали о них, так что они не смогли сделать вид, будто ничего об этом не знают.
Амелия хотела задать какой-то вопрос, но Люцифер ос тановил ее взмахом руки.
- Факты таковы: если кражи в Плейсе приплюсовать ко всем остальным, то окажется, что есть только одна группа лиц, которая посещала все дома, где пропадали вещи.
В комнате воцарилось долгое молчание. Наконец Люцифер устремил взгляд на Люка.
- Эшфорды, - произнес Люк ровным голосом. Люцифер пожал плечами:
- Так получается. Девил и Гонория вернулись в Лондон - они сделают все, что могут, чтобы разговоры стихли. К счастью, поскольку сезон практически закончен и если мы сможем быстро справиться с этим - что бы это ни было, особого урона это нам не нанесет.
Люк кивнул с отрешенным видом, затем поднял стакан и выпил бренди в два глотка.
Заговорила до сих пор молчавшая Филлида:
- Ты сказал не все.
Люцифер взглянул на нее и насупился. Затем перевел взгляд на хозяев дома.
- Когда мы обсуждали все это - Девил, Гонория, Филлида и я, - мы забыли, что в комнате находится еще один человек. Бабушка Клара. Она привела всех в замешательство, заявив, что нам может помочь ее няня-компаньонка, которая кое-что видела. Когда мы поговорили с ней, Алторп четко вспомнила один случай.
Это было в ночь перед вашей свадьбой, - продолжал он, - и она поднялась наверх поздно, долго провозившись с Кларой. Она увидела в окно, как некая молодая леди бежит к дому. Дело было ночью. Алторп уверена, что молодая леди была уже не девочка, но еще молода и, судя по всему, очень расстроена. Просто в отчаянии.
- Она смогла описать эту молодую леди? - спросила Амелия.
- Она смотрела на нее сверху и лица не видела. Она заметила только густые каштановые волосы, кажется, доходящие до плеч, на леди был надет плащ, но капюшон упал с головы.
- Каштановые волосы, - пробормотал Люк. И выпил еще.
- Определенно. В этом Алторп абсолютно уверена - не черные и не белокурые. Каштановые.
- Это могла быть одна из моих сестер.
Люк произнес это - вывод напрашивался сам собой. Амелия понимала, чего ему это стоило.
Ни Люцифер, ни Филлида не сказали больше ни слова; они ушли к себе, погруженные в свои мысли.
Теперь, лежа в постели, она смотрела, как Люк медленно идет к ней. Лицо у него было потрясенное; он был далеко - дальше, чем когда-либо с тех пор, как они заговорили о браке.
У нее болела за него душа. Он спас свою семью от краха, к которому привел ее их отец, он почти без потерь провел ее через скандал, связанный с Эдвардом, он упорно трудился и в конце концов вернул все и твердо встал на ноги - и лишь для того, чтобы все его усилия были уничтожены в одночасье!
Угроза была слишком реальна. Если все выйдет наружу, для него это будет серьезный удар.
Она дождалась, пока он уляжется рядом с ней под одеяло, и тогда собралась с духом и спросила откровенно:
- На кого ты думаешь? На Эмили или на Энн?
Немота, которая иногда одолевала его, одолела и теперь.
Он ничего не сказал. Амелия прикусила губу, борясь с непреодолимым желанием заговорить, протянуть к нему руку, чтобы отогнать все свои вопросы.
- Я думаю… - Он замолчал и наконец сказал изменившимся голосом: - Не могла ли это быть матушка?
Он протянул к ней руку, нашел ее пальцы и крепко сжал.
- Я думаю… Ну, ты знаешь, сколько семей оказываются в подобной ситуации, которую они скрывают и о которой никогда не говорят.
Этот вариант не приходил ей в голову.
- Ты хочешь сказать… - она повернулась к нему, придвинулась, ища утешения хотя бы в прикосновении, - что у матушки появилась привычка брать то, что попадется ей на глаза, не отдавая себе в этом отчета?
Он кивнул:
- Девушка, которую видела няня, могла не иметь никакого отношения к кражам.
Амелия подумала о его матери, умной, спокойной и рассудительной.
- Нет. Я не могу себе этого представить. - Она говорила с той убежденностью, которую сейчас испытывала. - Те пожилые леди, которые начинают брать чужие вещи… Судя по тому, что я слышала, они просто рассеянные, и не только в каких-то деталях, но вообще всегда. Твоя матушка на них совсем не похожа.
Он колебался, неуверенный, что стоит признаваться в этом. Но все же сказал:
- Ей многое пришлось пережить за последние годы…
Амелия думала о спокойной силе, присущей Минерве.
Она прижалась к мужу теснее, положила руку ему на грудь.
- Люк, это не она.
Напряжение чуть-чуть отпустило его. Он помог ей угнездиться рядом с собой, обхватил руками.
Принимая ее утешение, ее помощь, не запрещая говорить.
Амелия закрыла глаза, молча вознеся благодарственную молитву, и почувствовала, как его губы зарылись в ее волосах, почувствовала тяжесть его головы, когда он прижался к ней.
Он долго молчал, прежде чем сделать вывод:
- Если это не матушка, тогда Энн.
Глава 19
Они не говорили об этом, но утром заключили молчаливое соглашение, что вместе встретят все, что принесет эта новая угроза их семье, и преодолеют беду.
И Эмили, и Энн бывали во всех домах, откуда исчезли вещи. Невозможно поверить, чтобы Эмили, поглощенная своим романом с Киркпатриком, занималась кражей мелких ценных вещиц! С другой стороны, Энн, такая спокойная и тихая…
Была глубокая ночь, когда Люк спросил:
- Ты хоть немного представляешь себе, зачем ей понадобилось это делать?
Амелия покачала головой, но вдруг задумалась. И в конце концов пробормотала:
- Единственная причина, которая приходит мне в голову, - ей нужны деньги на что-то… на что-то такое, чего она не может попросить у тебя или у матери.
Люк не стал спорить. Но прежде чем оба погрузились в сон, обнимая друг друга, он прошептал:
- Мы не можем заговорить с ней об этом без веских доказательств. Ты же знаешь ее характер.
Он не уточнил свою мысль, но она поняла. Спокойствие Энн было не таким, как у Пенелопы. Пенелопа часто молчала только потому, что не видела оснований тратить время на слова. Энн держалась в стороне, как будто хотела остаться в тени, спрятаться. Энн была от природы нервной; давно стало ясно, что потребуются время и постоянная поддержка, чтобы она чувствовала себя свободно в обществе других людей.
Необоснованное обвинение нарушит хрупкую уверенность Энн в своих силах. Если она узнает, что они - ее семья, ее брат и опекун - подозревают ее в воровстве, результат будет сокрушительным, независимо от того, правы они или нет.
Когда по утрам все сходились за завтраком, настроение обычно бывало легким, веселым, комната наполнялась девичьим щебетом. Сегодня в нем контрапунктом звучали мужские голоса; Люк и Люцифер что-то обсуждали, - Амелия не слышала, что именно. Филлида и Минерва пересказывали друг другу домашние новости. Мисс Пинк не сводила глаз с Порции и Пенелопы, стараясь не пропустить тот момент, когда нужно будет отвести барышень наверх и приступить к занятиям.
Амелия повернулась к Эмили, сидевшей справа от нее; Энн, как обычно, сидела слева.
- Я подумала, что неплохо будет просмотреть твой гардероб. - Взглядом она распространила это предложение и на Энн. - Тебе, наверное, понадобятся новые платья на лето, и не следует забывать, что осенью нам предстоит вернуться в Лондон.
Эмили не сразу оторвалась от своих мыслей - лорд Киркпатрик и его родители были приглашены в Калвертон-Чейз через пару недель. Она заморгала и наконец кивнула:
- Я не думала об этом, но вы правы. Мне не хотелось бы беспокоиться о платьях, когда здесь будет Марк.
Амелия скрыла улыбку.
- Пожалуй. - И взглянула на Энн. - Твои вещи тоже нужно посмотреть.
Энн улыбнулась и кивнула в знак согласия.
С полной готовностью, без малейшего намека на страх.
Амелия окинула взглядом стол. На другом конце занятый разговором с Люцифером Люк наблюдал за ними, как она и просила. Она встретила его темный взгляд; хотя он и не кивнул, но она ощутила, что он согласен с ее планом.
Если Энн воровала вещи, что она с ними делала? Если ее поступки были просто манией, значит, они спрятаны где-то, скорее всего в ее комнате. Эмили, Порция и Пенелопа вечно вертятся рядом, не говоря уже о горничных и миссис Хиггс, а потому спрятать их где-то в другом месте просто немыслимо. И даже если Энн удалось что-то продать, трудно предположить, судя по случаю с солонкой, что она сумела продать все.
- В городке есть на что посмотреть? - спросила Филлида.
Амелия подняла голову.
- К сожалению, нет, но это приятное местечко. Можно съездить туда верхом после ленча, если вы хотите. - И кивнула в сторону мужчин: - Они явно не будут слишком заняты делами.
Филлида усмехнулась:
- Пожалуй. Значит, после ленча. - И она отодвинула стул.
Все разошлись. Минерва и Филлида решили пройтись по саду. Мисс Пинк пригласила своих подопечных наверх, в классную комнату. Оставив мужчин продолжать разговор за чашкой кофе, Амелия повела девушек в их комнаты.
Необходимость осмотреть их наряды не была совсем уж выдумкой. Именно платья Эмили и Энн впервые навели Амелию на мысль, что обстоятельства семьи изменились: она видела, что платья у них перешиты из старых по новой моде; сделано это было умело, но, часто бывая у них, она заметила это и поняла причину.
Теперь больше ничто не мешало девушкам обзавестись новыми платьями, а значит, следует обновить их гардероб в соответствии с общественным положением. Сами девушки об этом не думали, а потому пришлось думать Амелии.
Сначала они направились в комнату Эмили. Та широко распахнула дверцы своего платяного шкафа, Амелия опустилась в кресло, стоявшее у окна, Энн устроилась на кровати, и все погрузились в приятное занятие.
Через сорок минут они обстоятельно обследовали наряды Эмили и содержимое ее комода. Амелия проверила всю одежду, обувь и многочисленные аксессуары; каждый ящик и коробка были открыты, содержимое из них вынуто.
Амелия сделала пометки в записной книжке и произнесла:
- Прекрасно. Мы немедленно этим займемся. А теперь… - Она махнула рукой в сторону коридора.
И они пошли в соседнюю комнату - комнату Энн.
Там они проделали все то же самое, но на этот раз Эмили сидела на кровати, а Энн стояла у шкафа. Амелия, доставая оттуда платья, шали и спенсеры, внимательно следила за девушкой. Ни намека на угрызения совести, ни следа страха не отразилось на милом личике Энн - только робкое восхищение тем, что она участвует в этом действе.
Снова было исследовано содержимое каждого ящика, каждой шляпной коробки и коробки с лентами. Но Амелия только и обнаружила, что Энн нужны шелковые чулки, пара новых вечерних перчаток и новая шаль вишневого цвета.
Держа в руках старую шаль, Энн с огорчением рассмат ривала ее.
- Я просто не понимаю… Конечно, она старая, но я понятия не имею, почему ткань так износилась.
Амелия пожала плечами:
- С шелком иногда такое бывает - вдруг износится, и все тут. - Хотя шаль выглядела так, словно ее теребили и выкручивали. - Не важно. Мы купим тебе новую.
Эмили выпрямилась.
- Пока у тебя не будет новой шали, ты не сможешь пользоваться своим красным ридикюлем, который сочетается с ней по цвету. Дашь мне его поносить? Он очень подойдет к моему дорожному платью.
- Конечно. - Энн посмотрела на полку над висящими на вешалках платьями. - Он должен быть где-то здесь.
Амелия заглянула в свои записи. Эмили и Энн свободно менялись одеждой и аксессуарами, и это помогало скрыть плачевное состояние их гардероба от орлиных взглядов светских матрон. Она записала, что необходимо сделать, чтобы у. Энн было всег что нужно, но главное - необходимо обновить наряды Эмили, которая скоро покинет родительский дом.
- Я уверена, что он был здесь. - Приподнявшись на цыпочки, Энн рылась на полке. - А, вот он.
И, достав ридикюль, она бросила его на кровать, где сидела Эмили.
Эмили со смехом поймала его, и вдруг на лице ее отразилось удивление.
- Господи, что это у тебя здесь?
Она ощупывала то, что лежало в ридикюле, сквозь несколько слоев красного шелка, все более недоумевая.
Амелия взглянула на Энн, но лицо ее выражало только одно - полное непонимание.
- Носовой платочек, шпильки. Не знаю, что может быть там такое тяжелое… - Но теперь они все видели очертания какого-то предмета, возникшие под пальцами Эмили. - Дай-ка взглянуть.
Энн подошла к кровати, где сидела Эмили; Амелия тоже подошла к ним. Эмили уже развязала ленты, открыла ридикюль и заглянула туда. Потом, помрачнев, вынула оттуда…
- Лорнет. - Эмили подняла его вверх. Все уставились на затейливо украшенную вещицу, на усыпавшие ее крошечные бриллиантики.
- Господи, что это такое?
Вопрос задала Энн. Амелия посмотрела на нее - внимательно, испытующе. Но как она ни всматривалась, на лице девушки отражалась лишь растерянность.
- Как это туда попало? - Энн оглянулась на свой шкаф, подошла к нему и неожиданно для Амелии сбросила с полки все свои ридикюли, все шляпные коробки, которые они уже осмотрели. Когда полка была пуста, она расшвыряла коробки и встала на колени перед кучкой ридикюлей. Она открывала каждый и вытряхивала его содержимое. Носовые платочки, шпильки, расческа, два веера.
Сидя на корточках, Энн смотрела на сестру и невестку.
- Ничего не понимаю.
Амелия тоже не понимала.
- Это ведь не лорнет твоей матушки?
Эмили покачала головой, рассматривая лорнет.
- Мне кажется, я ни у кого его не видела.
Амелия взяла у нее лорнет. Он оказался тяжелым; она не могла вообразить, чтобы леди пользовалась такой неудобной вещью. Энн подошла к ним, хмуро посмотрела на лорнет и ничего не сказала.
- Его могли доложить в твой ридикюль по ошибке. - Амелия сунула лорнет в карман своего утреннего платья. - Я буду всех расспрашивать - владельца выяснить совсем нетрудно. - Она оглянулась. - Так мы закончили с твоими вещами?
Энн заморгала и огляделась как-то оцепенело.
- Наверное.
Эмили схватила красный ридикюль и вскочила с кровати:
- Я и забыла ? сегодня наша очередь ставить цветы в вазы.
Амелия изобразила на лице улыбку:
- Тогда вам дучше поторопиться - до ленча осталось меньше часа.
Они вышли, Энн закрыла дверь. Эмили заскочила в свою комнату, чтобы оставить там красный ридикюль, и присоединилась к ним. Амелия шла сзади, девушки - впереди, направляясь к лестнице; спустившись вниз, они помахали ей рукой и побежали в цветник.
На последней ступеньке Амелия остановилась. Эмили улыбалась, Энн ? нет. Похоже, Эмили уже выбросила из головы случай с лорнетом! У нее были гораздо более приятные темы для размышлений. Но Энн была встревожена. Может быть, даже слегка напугана. Но так и должно было быть - она была тихой, но не глупой. Среди сестер Люка глупых не было.
Амелия стояла в пустом холле, положив руку на столбик перил и глядя на входную дверь. Потом вздохнула, спустилась вниз и направилась в кабинет мужа.
Она увидела Люка, сидевшего за большим письменным столом. Он безучастно смотрел, как она закрыла дверь и идет к нему.
Когда она подошла, он понял, что в ее лице показалось ему незнакомым ? оно было замкнутым, почти мрачным.
- Что случилось? ? не выдержав, спросил он, вставая с кресла.
Она жестом велела ему сесть. Подошла, села к нему на колени, прижалась.
Множество мыслей завертелось у него в голове, старый страх подступил к сердцу. Одно было ясно - новости дурные. Он обнял ее. Она приникла к нему, прислонилась щекой к его груди.
- Что?
- Мы ходили с Энн и Эмили посмотреть их гардероб - ты ведь слышал, как мы договаривались об этом.
- И ты что-то нашла. - Сердце его сжали тиски.
- Да. Вот это. - Она показала ему лорнет. - Он лежал в ридикюле Энн.
На сердце у него стало холодно, потом еще холоднее. Пересилив себя, он взял лорнет. Повертел его перед глазами и увидел, как заиграли камни.
- Бриллианты?
- Наверное. И я не думаю, что он дамский - слишком тяжелый.
- Мне кажется, я не видел его раньше.
- Эмили, Энн и я тоже не видели.
Люка охватил холод; он сидел молча и так неподвижно, что Амелия в конце концов посмотрела на него.
Глаза у нее были широко раскрыты и синели, как небо. Синеву эту затуманивали легкое потрясение и страх. Он заставил себя проговорить:
- Значит, это Энн, и в семье Эшфордов будет очередной скандал.
- Нет. - Она решительно затрясла головой. - Не нужно делать поспешных выводов.
- Поспешных? - Он почувствовал раздражение, хотя и понимал, что оно ни на чем не основано. - А что, скажи на милость, мы должны об этом думать?
Амелия попробовала высвободиться из его объятий. Он крепче сжал руки.
- Нет. Сиди смирно.
Она подчинилась ? а что еще оставалось делать? И уверенно заявила:
- Я не думаю, что это Энн. И это не Эмили.
Ледяное напряжение немного ослабло, тиски слегка разжались.
- Почему? Говори.
Она, помолчав, произнесла:
- Я не умею читать чужие мысли, но могу хоть как-то судить о людях по их реакции. Энн была удивлена, совершенно сбита с толку, обнаружив у себя этот лорнет. Она не знала, что он там лежит. Я уверена - она никогда не видела его раньше. Энн робка, она не настолько опытна, чтобы умело скрывать свои чувства. Если бы Энн была виновата, она вполне могла не дать Эмили свой ридикюль - сказала бы, что не знает, где он, что поищет его потом… да что угодно.
Люк обдумал ее слова.
- Ты уверена?.. - с надеждой спросил он.
- Да. - Она посмотрела ему в лицо. - Я абсолютно уверена, что, кто бы ни взял этот лорнет, это не Эмили и не Энн.