- Шелковицы? А никакие другие не подходят?
- Нет. Это то, что они обычно едят. - Раз он слушает, есть надежда убедить его. - Я говорила с торговцем, и он сказал, что они растут на всем протяжении от Китая до этих мест. В Константинополе мы использовали листья черной шелковицы, но здесь должна быть белая, что даже лучше.
- Само дерево белое?
- Нет, только плоды, но после того как дерево отцветет.
- А что если оно не цветет? - спросил он сухо.
- У него листья зубчатой формы. Я узнаю его. - Она перевела дыхание. - Вы позволите мне?
Он опустил голову и закрыл глаза.
- Нет.
- Но вы должны разрешить, - сказала она с отчаянием. - Мне очень нужны эти листья. Вы сразу же избавитесь от меня, как только у меня будет достаточно корма для червей, чтобы они не сдохли, пока я доберусь до Дамаска.
- Иди спать.
- Селин так рисковала, чтобы достать мне эту корзину… Я не допущу, чтобы они погибли, - сказала она неуверенно. - Вам не надо ехать со мной. Дайте мне лошадь, и я съезжу сама.
- Нет. - Он открыл глаза. - Иди к себе.
- Я не уйду, пока вы не пообещаете мне, что у меня будут листья.
Он потряс головой.
- Я пообещаю, если ты прекратишь стучать по моей бедной голове своими пронзительными словами.
- Завтра?
- Завтра. Убирайся.
Она вскочила и бросилась к арочному выходу из зала. Она сделала все, что могла, но, быть может, он слишком пьян, чтобы завтра вспомнить о своем обещании, или рассудить, что слово, данное женщине, ни к чему его не обязывает.
- И скажи Таше, чтобы она вернулась ко мне.
Она остановилась в дверях.
- Но я не знаю, где она. Вы ведь отослали ее в свою комнату.
- Сомневаюсь, чтобы она ушла. Таша очень настойчива.
- Вы выпили слишком много вина. Она не нужна вам. Позвольте бедняжке остаться в своей постели.
- Я здесь. - Женщина прошла мимо Tea и подбежала к Вэру. - Я знаю, вы ведь больше не сердитесь на меня? - Она опустилась на колени между его бедер. - Простите меня. Я сделаю все, чтобы вы забыли мою провинность. - Она прижалась ртом к его восставшему фаллосу и принялась ласкать его своим языком и руками. И он отреагировал. Нагло. Его руки сжали подлокотники кресла, и он встретил ее взгляд поверх головы женщины. Его лицо покраснело, и капли пота выступили на высоком лбу, полные губы чувственно улыбались.
- Останься, - прохрипел он. - Посмотри. Я хочу, чтобы ты была здесь.
Ее щеки вспыхнули огнем. Благовония, и мускус, и запах горящего дерева проникли в ее ноздри. Комната наполнилась трепетом сладострастных вздохов, звуков, запахов. Она едва могла вздохнуть.
Он поймал ее взгляд.
- Останься, - тихо повторил он.
Она повернулась и выбежала из зала. Быстрее - вверх по лестнице. Бешено колотилось сердце, она вся дрожала. Возможно, он прав… он действительно принадлежит Люциферу. Святые небеса! Она никогда себя так прежде не чувствовала. Она и в самом деле хотела остаться с ними, где все пропитано грехом и чувственностью.
Но она хотела не просто смотреть…
- Где эта чертова корзина?
Tea мгновенно открыла глаза и увидела Вэра, стоящего над ее кроватью.
- Что? - Она судорожно натянула покрывало на грудь и села, сжавшись на постели.
- Что вы здесь делаете?
- Корзина.
- Она моя, - воскликнула она. - Вы не можете взять ее.
- Мне не нужна эта проклятая корзина. Мне нужен лист. Я должен взять с собой лист, иначе я не смогу найти дерева.
Она в изумлении глядела на него.
- Вы собираетесь искать для меня дерево?
- Кажется, я ясно сказал, разве нет? - Он зевнул.
- Прямо сейчас?
- Мне не до твоих вопросов. Голова раскалывается, желудок скрутило, а латы тяжелые, как подъемный мост в этом замке. Скажи мне, где эта чертова корзина.
- У окна. - Она поспешила подняться, тщательно обмотав вокруг себя покрывало, и прошла по комнате. - Но вам не нужен лист, я поеду тоже.
- Открывай корзину.
Tea развязала узлы на крышке и откинула ее.
- Там осталось не так много листьев.
Он брезгливо взглянул на копошащуюся серую массу.
- Боже, они выглядят так же, как чувствует себя мой желудок. - Дай мне лист.
Она извлекла половинку листа.
- Вот кусок, правда, не очень большой. - Она углядела червяка, прицепившегося к нему, и, осторожно сняв, стряхнула в корзину. - Но вам это не нужно. Я помогу вам найти дерево.
Он брезгливо взял лист двумя пальцами и, резко развернувшись, направился к двери.
- Ты останешься здесь. - Дверь за ним захлопнулась.
Tea поспешно скинула покрывало и натянула платье, затем подхватила сандалии. Она не стала надевать их, а просто взяла в руку и выбежала из комнаты. Камни лестницы, двора холодили босые ноги. Молодой солдат держал лошадь под уздцы, пока Вэр садился на нее.
- Я пойду с вами. - Она прыгала на одной ноге, надевая сандалии. - Вы поступаете неразумно. Без меня это может занять у вас много времени.
Он не отвечал.
- Что, если вы вернетесь не с теми листьями?
- Тогда пойду снова и найду те, что нужны.
- А я помогу ему. - Кадар выехал из конюшни и направлялся к ним через двор. - Но сомневаюсь, есть ли в этом необходимость, хотя мои глаза так же зорки, как и у моих соколов. Я разгляжу самый маленький листик с расстояния в милю.
- Ты также останешься, - сказал Вэр.
Кадар покачал головой.
- Я тебе нужен.
- Мне никто не нужен. Я еду один.
Кадар зевнул.
- Слишком рано, чтобы спорить. Возьми отряд, и я позволю тебе ехать без меня.
Взгляд Вэра не отрывался от гор.
- Я не стану рисковать людьми, раз не могу предложить им добычи.
Риск? Tea растерянно уставилась на обоих мужчин.
- Тогда я вынужден быть с тобой, - настаивал Кадар. - Я должен защищать то, что мне принадлежит.
- Я не принадлежу тебе.
Кадар послал лошадь вперед.
- Надеюсь, у тебя еда в том пакете? Мы же не можем, как черви, питаться листьями.
- Ты не едешь.
Кадар улыбнулся Tea.
- Доверьтесь нам. Мы побеспокоимся, чтобы ваши черви не умерли с голоду.
- Это не состязание сильных натур, - холодно сказал Вэр. - Если ты попытаешься проехать через ворота, я выбью тебя из седла без всякого сожаления.
- Вэр, я… - Кадар замолк, встретив взгляд Вэра. Он вздохнул. - Как это сложно - владеть таким человеком, как ты. Ты будешь осторожен?
Вэр кивнул и направил лошадь к воротам.
На нем были доспехи. Tea насторожилась. Зачем кольчуга?
- Разве это опасно? Ведь он просто едет в горы.
Кадар хмуро смотрел вслед Вэру, пока тот не миновал ворот замка.
- Еще очень рано, - пробормотал он. - Возможно, опасность его минует.
- Там что, бандиты?
Кадар покачал головой.
- Нет.
Когда Вэр скрылся из виду, Кадар повернулся к ней.
- Не огорчайтесь, это не ваша вина. Вы ведь не знали.
Она до сих пор ничего не знает, подумала Tea раздраженно. Все это лишено смысла.
- Я всего лишь попросила его достать мне немного листьев шелковицы, а вы ведете себя так, словно он направился завоевывать город.
Кадар улыбнулся.
- Тогда ему пришлось бы собрать армию. Но чтобы завоевать дерево шелковицы, он, как человек чести, не мог никого взять с собой. Он утверждает, что у него нет чести, но вы ведь понимаете, что это неправда.
- Я ничего об этом не знаю. Ясно одно, что вы поднимаете слишком много шума из-за какой-то ерунды.
- Возможно, вы правы. - Он взял ее за локоть. - Но как бы то ни было, мы ничем не можем помочь ему теперь. Нам остается только ждать. Не желаете ли взглянуть на моих соколов?
- Вы занимаетесь соколами? - Она позволила ему увлечь себя к входу в замок? - Для охоты?
- Частично для охоты. А еще просто потому, что нравится любоваться их полетом. Нет ничего величественнее и прекраснее на земле, чем сокол, парящий в небе. - Он остановился у входа в замок. - Но прежде всего вам следует разговеться, пост вам ни к чему, вы еще очень слабы.
- Сегодня я чувствую себя намного сильнее, просто я немного устала.
- Усталость ведет к болезни. Поберегите свои силы. Они понадобятся вам для того, чтобы выращивать своих червей. Вы на самом деле замечательная вышивальщица?
- Самая лучшая в Константинополе. - Он прыснул со смеху. Она посмотрела на него с удивлением. - Но это действительно так.
- Я и не сомневаюсь. Меня просто восхищает ваша очаровательная, неподражаемая скромность. Нет, правда, я нахожу самоуверенность достойной восхищения. Это как изысканный блеск драгоценности.
- Лорд Вэр рассказал вам о нашем разговоре? Я не совсем уверена, помнит ли он что-нибудь из того, что я говорила ему прошлой ночью.
- Он помнит все. - Его улыбка погасла. - Иногда это очень мучительно.
- Да. - У нее самой в душе немало такого, что она предпочла бы забыть.
- Я так и думал, что вы поймете. - Кадар провел ее в большой зал. - А теперь давайте с вами поедим, чтобы вы смогли от всего сердца восхититься моими великолепными птицами.
3
- Это Альенора. - Он достал сокола из клетки. - Ну разве она не красавица? Я назвал ее в честь Альеноры Аквитанской.
Птица и в самом деле была великолепная, стройная, с крепким загнутым клювом.
- Почему?
- Потому что она коварная, неистовая. Она любит свободу и яростно сопротивлялась пленению. У меня ушел почти год на то, чтобы приручить и натренировать ее. - Он усмехнулся. - Впрочем, я справился с этим гораздо лучше, чем король Генрих II, который так и не смог покорить и приручить свою Альенору, а потому он на долгие годы заточил ее в темницу.
- Это ваш отец рассказал вам о королеве?
- Мой отец оставил моей матери свое семя и больше никогда не возвращался к ней. Мать говорила, что он погиб славной смертью в великой битве с ее народом. - Он улыбнулся, глядя в соколиные глаза-бусинки. - Жаль, что он так никогда и не узнал о своем самом знаменитом деянии - о том, что причастен к моему появлению на свет.
Tea с удивлением отметила, что в его тоне не слышалось ни возмущения, ни горечи.
- И вы простили его?
- Мальчишкой я ненавидел его. Моя мать умерла, когда мне исполнилось пять лет, и мою жизнь на улицах Дамаска не назовешь легкой. Я был воришкой и старался избегать как соплеменников своей матери, так и отца. - Он посадил Альенору в ее клетку и открыл следующую. - Но я сумел подняться над этим.
- Как?
- Я учился. Я стал воровать науку, как раньше - фрукты на базаре. Я брал уроки у франков, и я учился у народа моей матери. - Он взял в руку другого сокола. - К своему ужасу, я обнаружил, что и те и другие правы… и одновременно не правы во многом. Как можно ненавидеть, если не существует такой правды, которую нельзя было бы подвергнуть сомнению или оспорить? - Он протянул ей вторую птицу. - Это Генрих. Он не такой неистовый, как Альенора, и у него нет ее целеустремленности. Она никогда не отступится, если преследует добычу. Я вообще обнаружил, что самочка часто бывает более решительной и настойчивой, когда полностью расправляет крылья. - Он встретил ее пристальный взгляд. - Разве вы сами этого не замечали?
Его последние слова относились уже не к птицам. Она ответила:
- Но вначале она должна расправить крылья. - И затем добавила: - А кроме того, всегда находится кто-то, кто хотел бы посадить ее в клетку и использовать в своих целях. Даже вы, Кадар.
Он кивнул.
- Да, такова природа мужчины. - Он посадил сокола в клетку. - Но когда их задача выполнена, я отпускаю их на свободу.
- А их задача - это охота?
- В действительности, перехват. - Он тщательно запер клетки. - Саладин и некоторые французские предводители используют почтовых голубей, передавая через них приказы своим отрядам. И мы решили посылать соколов, чтобы быть уверенными, что голуби никогда не долетят по назначению.
Кадар говорил очень спокойно и рассудительно, а у девушки прошел мороз по коже. Перед ее глазами вспыхнула яркая картина: неистовая Альенора яростно бьет несчастного голубя в небе.
- Жизнь - это всегда битва. Тут ничего не поделаешь. Остается лишь выбрать сторону, на которой будешь сражаться, - сказал Кадар, прочитав ее мысли. - Долетит голубь до цели, погибнут одни люди, остановит сокол голубя - погибнут другие.
Его голос был ровен. И все же она как бы внезапно открыла другую, суровую, темную, половину души Кадара.
- И вы выбрали сторону лорда Вэра?
- В настоящее время. - Он усмехнулся. - Мое несчастье в том, что я спас ему жизнь. Теперь я просто не смогу перенести его гибели.
- Как это случилось?
- Я нашел его раненного, умирающего. Он бежал к Старцу с гор за помощью.
- Старцу?
- Шейх Рашид эд-Дин Синан. Король ассасинов. Это было верное решение Вэра. Никто не отважится вторгнуться во владения Синана без приглашения.
- А что же, в таком случае, делали там вы?
- Учился. - Он улыбнулся. - Необходимо знать жизнь во всех ее проявлениях. Но временами встречается такое, о чем лучше не думать. Можно умело ходить по темным тропам, но не следует заходить по ним слишком далеко. Я тогда чуть не потерял себя и уже был готов бросить все и возвращаться в Дамаск, когда нашел Вэра на горной тропинке. Я выходил его и забрал в крепость Синана.
- От кого же он бежал?
Кадар помедлил с ответом, затем пожал плечами.
- Я не открою никакого секрета, которого не знал бы любой в этих краях, если скажу вам, что он бежал от рыцарей-тамплиеров. Вы что-нибудь знаете о них?
- То же, что и все, что это духовный рыцарский Орден. Его солдаты лучшие в христианском мире и самые богатые, могущественные. Они предлагают свои мечи и купцам, и королям за хорошие деньги. Николас однажды нанимал их для защиты каравана, который он посылал в Каир. - Она замолчала, пытаясь вспомнить что-нибудь еще о них. - Добрая часть их добычи идет папе, но немало золота оседает и в их собственных сокровищницах. И они приняли монашеские обеты.
- О да, и теперь вы, конечно, понимаете, почему папа так тепло относится к этому Ордену. - Он нежно пригладил перья сокола согнутыми пальцами. - И дает им такую власть, что они наводят больше страха, чем Саладин.
- За что они преследовали лорда Вэра?
- К сожалению, они не любят блудных сыновей. Они предпочли бы стереть его с лица земли.
Она покачала головой.
- Я ничего не поняла.
- Вэр был одним из рыцарей-тамплиеров, быть может, самым храбрым воином в Ордене. Когда его изгнали оттуда, то сам Великий Магистр отдал приказ уничтожить его.
Она уставилась на него в полном изумлении.
- Он был монахом?
Кадар прыснул со смеху.
- Да, я тоже поначалу считал это совершенно невероятным, пока хорошо не узнал его. Его характер так сложен и противоречив, что вы и представить не можете.
Перед ее внутренним взором немедленно возник облик Вэра в полутемном зале, освещенном только огнем очага, с голой Ташей возле его ног, ласкающей его фаллос своим ртом.
- Он - монах? - повторила она.
- Я порой говорю, что битва может так же волновать, как и женщина, а рыцари-тамплиеры - это особое племя.
- Почему они изгнали его?
Улыбка Кадара погасла.
- Вам лучше поинтересоваться у него.
- Я не собираюсь его ни о чем спрашивать. - В каждой линии тела, в каждой черточке лица воина Вэра из Дандрагона сквозила чувственность. Он не смог бы вынести долгого воздержания. - Он не монах.
- Сейчас нет. - Кадар чуть наклонил голову. - Я рассказал вам, от какой опасности бежал Вэр. А от чего спасаетесь вы, Tea из Димаса?
Она внутренне сжалась от этой внезапной атаки. Ее так поглотило разгадывание сложной личности Кадара и попытки постичь невероятную, не укладывающуюся в голове правду, которую он сообщил ей о лорде Вэре, что ее застиг врасплох неожиданный вопрос.
- Я направляюсь в Дамаск, чтобы открыть собственный Дом шелка и заниматься вышивкой.
- Похвальные намерения. Но эта страна не место для одинокой женщины. Вам будет очень тяжело.
- В любой стране одинокой женщине приходится не сладко. Но со мной мое мастерство, которое очень ценится здесь. Я смогу найти для себя место, пока не заработаю достаточно денег, чтобы открыть свое дело. Дамаск давно славится своими вышивальщицами, и их работы действительно великолепны.
- Но не так хороши, как ваши?
Она согласилась.
- У них не хватает фантазии. В настоящем искусстве замысел так же важен, как и исполнение. Вышивальщицы Дамаска выполняют те же рисунки, что век назад.
- Как давно вы занимаетесь этим ремеслом?
- С тех пор как себя помню. Меня совсем маленькой девочкой посадили вязать коврики. Но моя мать убедила его, что мне лучше быть вышивальщицей.
- Его?
Каждый ее ответ скрывал в себе новую ловушку. Единственный способ избежать этого - совсем не отвечать. Она отвернулась от клеток и подошла к окну. Вдали виднелись горы. Она перевела взгляд на двор замка. Его земли представляли собой не только камни и укрепления, как она вначале думала. На севере простиралась зеленая, покрытая травой и деревьями земля, заканчивающаяся крутым обрывом.
- Из этой башни далеко видно. - Ее взгляд вернулся к горам. - Что это за дома вдали?
- Это деревня Джеда. Все слуги и солдаты для Дандрагона оттуда. Ее отдали Вэру в качестве платы за службу французскому дворянину, который нашел, что на его вкус эта земля небезопасна. Возвращаясь во Францию, он увел с собой всех своих людей, и Вэру пришлось набирать офицеров и солдат среди мусульман. - Кадар покачал головой. - У лордов, нанимавших Вэра, лишь одно оправдание: в борьбе с Сатаной все средства хороши. Но многие страшатся раздражать рыцарей-тамплиеров переходом в лагерь отступника. Это очень опасно - присоединяться к врагам Храма и поддерживать их.
- И все же вы это делаете.
- Я уже говорил вам, у меня нет выбора. Он принадлежит мне. Кроме того, жизнь с Вэром среди теней научила меня не меньшему, чем наука Старца с гор.
Тени. Но день стоял ясный и солнечный, странно даже думать о какой-то угрозе.
- Он должен вернуться до темноты.
- Да. Если Бог того пожелает. - Кадар присоединился к ней у окна. - Если же нет, я поеду искать его.
Снова намек на опасность. Она совершенно не понимала этих людей. Кадар, которого она сразу восприняла как доброго и мягкого, обучался у убийц. Лорд Вэр, которого она успела узнать, как грубого и безжалостного, готов рисковать, чтобы найти для нее листья шелковицы. Все казалось непонятным и необъяснимым в этой новой жизни, в которую волей судьбы она вовлечена так неожиданно.